Архивы тюрьмы за 1935 - 1955 годы уничтожены - проследить тюремные контакты троих негров невозможно. Мысленный узелок на память: задание Клекнеру и Фиску - разработать и проверить все логические версии, связанные с машиной и подброшенными стволами.
Еще вопрос: третья жертва. Малколм Лансфорд, бывший полицейский, затем охранник в магазине. Не могла ли стать причиной убийства его связь с какой-нибудь преступной группировкой? Ответ: крайне маловероятно - Лансфорд «Ночную сову» посещал постоянно, проводил там едва ли не каждый вечер и засиживался допоздна.
Прихлебывая кофе, Эд размышляет о власти. У ОВР власть огромная - и в Департаменте, и вне его стен. Фиск и Клекнер по его приказу сделают все, что угодно. Винсеннс признался, что следил за Бадом Уайтом, однако о Линн Брэкен умолчал. Эд это отметил и приказал Фиску провести проверку этой женщины. Несколько часов назад получил от него рапорт.
Линн Брэкен владеет на паях магазином одежды в Сайта-Монике. Ходят слухи, что прежде была проституткой. Партнер - Пирс Морхаус Пэтчетт, 56 лет. Проверку Пэтчетта провел Клекнер: богатый финансист, известен тем, что сводит своих деловых партнеров с девушками по вызову. Интересная деталь: Пэтчетт - владелец многоквартирного дома в Голливуде. Во время расследования «Ночной совы» возле этого дома произошла перестрелка, оставшаяся нераскрытой. Эд сам был на месте стрельбы - и в пустой квартире на первом этаже, по окнам которой стреляли, нашел кожаный ошейник с шипами. Менеджер заявил, что владельца дома не знает, жалованье получает чеками по почте. В квартиру на первом этаже время от времени наведывается парень, которого он знает только по имени - Ламар, «здоровенный накачанный блондин». Рапорт Голливудского участка: после инцидента Ламар в поле зрения полиции не появлялся. Дело закрыто.
Что-то Мусорщик запаздывает. Перейдем к заметкам о Хадженсе.
Тело страшно изуродовано - словно поработал мясник. Подозреваемых нет - точнее, их слишком много:
Хадженса ненавидели все. Вялое расследование началось с Макса Пелтца и его коллег по «Жетону Чести» - в последнем номере «Строго секретно» Хадженс устроил громкое «разоблачение» Макса и его школьниц. Пелтц прошел проверку на детекторе лжи. прочие предъявили алиби. Между строк - Паркер считал, что убитый вполне заслужил свою участь, потому и убийцу искать не стал.
Мусорщика все нет. Эд листает перечень алиби.
Макс Пелтц проводил время с несовершеннолетней - обвинение не выдвинуто. Сценаристка Пенни Фулвейдер - дома с мужем. Алиби Билли Дитерлинга - Тимми Валберн. Декоратор Дэвид Мертенс - тяжелый эпилептик - был с Джерри Марсаласом, медбратом, сопровождающим его повсюду. Звезда сериала Бретт Чейз - на вечеринке. Там же - его «напарник» по сценарию Миллер Стентон. Никаких следов, дело закрыто. И все же именно убийство Хадженса не давало покоя Винсеннсу той страшной весной 53-го.
Подходит Мусорщик, садится напротив. Без предисловий:
- Ну что?
- Завтра встречаюсь с Паркером. Не сомневаюсь, он объявит о пересмотре дела.
Винсеннс, с усмешкой:
- Ну и чего ты рожу кроишь? Сам этого хотел - так теперь хотя бы сделай вид, что доволен.
Эд выкладывает на стол шесть стреляных гильз.
- Три из них - с твоих последних тренировочных стрельб. Другие три я получил из хранилища вещественных доказательств в Голливудском участке. Следы на всех шести совершенно идентичны. Апрель пятьдесят третьего, Джек. Помнишь стрельбу на Черамойя?
Мусорщик, схватившись обеими руками за край стола:
- Продолжай.
- Тем домом на Черамойя владеет Пирс Пэтчетт, хотя и тщательно это скрывает. В этом доме были найдены садомазохистские игрушки. Пэтчетт - добрый знакомый Линн Брэкен, подруги Бада Уайта, имени которой ты - якобы - никогда не слышал. Ты в то время расследовал дело о порнухе, а порнуха и секс-игрушки - один бизнес. В последнем нашем разговоре ты признался, что у Хадженса был на тебя компромат, - поэтому-то ты и не находил себе места во время расследования. А теперь поправь меня, если я ошибаюсь: Брэкен и Пэтчетт знали Хадженса?
Мусорщик, впиваясь ногтями в столешницу:
- А ты догадливый… с-сукин сын! И что дальше?
- Бад Уайт знал Хадженса?
- Нет, вряд ли.
- Что есть у Уайта на Пэтчетта и Брэкен?
- Не знаю. Послушай, Эксли…
- Нет, это ты послушай. А потом ответь. Ты получил то, что хранил на тебя Хадженс?
Мусорщик, истекая потом:
- Да.
- От кого?
- От этой женщины, Брэкен.
- Как?
- Пригрозил разоблачением. Изложил на бумаге все, что знаю про нее и про Пэтчетта, все, что на них накопал. Сделал несколько копий и разложил по сейфам в нескольких банках.
- И они все еще…
- Да, они все еще в моем распоряжении. А в распоряжении Пэтчетта и Брэкен - копия компромата на меня.
Так он и думал.
- Ту порнуху, за которой ты охотился, распространял Пэтчетт?
- Да. Послушай, Эксли…
- Нет, Винсеннс, слушать будешь ты. Порножурналы у тебя сохранились?
- Да, все на депозите. Давай договоримся, Эксли. Я работаю на тебя - ты снимаешь с меня обвинение в сокрытии улик. И работу по «Ночной сове» делим надвое.
- Натрое. Нам не обойтись без Уайта.
ГЛАВА ПЯТЬДЕСЯТ ПЕРВАЯ
Мотель «Виктория», номер 6. Дадли. Дот Ротштейн - огромная мужеподобная баба в комбинезоне - листает «Плейбой». Здоровенный качок прикован наручниками к стулу.
Дадли разворачивает досье.
- Ламар Хинтон, тридцати одного года. Одно обвинение в вооруженном нападении, освобожден досрочно. Работал в телефонной компании, подозревался в установке «черных» телефонных линий для Джека Уэйлена. В апреле 1953 года скрылся из города. Думаю, сынок, вполне логично будет назвать тебя матерым бандитом - и, следовательно, человеком, который, чтобы вновь стать членом цивилизованного общества, нуждается в энергичном перевоспитании.
Хинтон нервно облизывает губы, Дадли, с отеческой улыбкой:
- Ты добровольно согласился пойти с нами - это, безусловно, говорит в твою пользу. Ты не стал верещать о своих гражданских правах - это говорит в пользу твоего интеллекта, ибо, будучи умным мальчиком, ты, сынок, прекрасно понимаешь, что никаких прав у тебя нет. Моя работа - следить за организованной преступностью в Лос-Анджелесе и по мере сил удерживать ее в должных рамках. Должен тебе сказать, сынок, я обнаружил, что отличным средством убеждения в этом деликатном деле является физическое насилие. А теперь я буду задавать вопросы, а ты - отвечать. Если твои ответы меня удовлетворят, участие сержанта Венделла Уайта нам не понадобится. Итак, почему в апреле пятьдесят третьего ты покинул город?
Хинтон начинает заикаться, выбивая зубами дробь. Бад встает, подходит к нему. Тыльной стороной ладони по лицу - раз, раз, раз. Смотрит в стену - чтобы не видеть, что делает. Дот подает знак: достаточно.
Отбой. Дадли:
- Маленькое предупреждение, сынок, чтобы ты понял, на что способен сержант Уайт. Я вижу, что говорить тебе нелегко, и готов пойти тебе навстречу. Легкую задержку в ответах я готов отнести на счет твоего заикания. Вопрос помнишь? Почему ты сбежал из города в апреле пятьдесят третьего?
Хинтон, зажмурившись: «М… м… м…»
- Мы ждем, сынок. Хинтон:
- М-м-м-не н-н-н-надо б-б-ыло см-м-м-мыться.
- Замечательно. И почему же?
- П-п-просто н-н-н-неприятности. Из-за ж-ж-жен-щины.
- Извини, сынок, что-то не верится.
- Это п-п-п-правда.
Дадли кивает Баду. Тот делает вид, что собирается бить в полную силу, но в последний момент не доводит удар. Дот говорит:
- Золотко, если не разговоришься, тебя ждут куда большие неприятности. Давай, облегчи себе жизнь. Апрель пятьдесят третьего. Почему ты смылся?
За дверью переговариваются Брюнинг и Карлайл. Бад вдруг соображает: апрель пятьдесят третьего - это же «Ночная сова»!
- Вижу, сынок, я переоценил твою память. Что ж, давай помогу. Пирс Пэтчетт. Ты ведь был с ним знаком?
Бада пробирает холодная дрожь. Откуда, черт побери, он знает о Пэтчетте?
Хинтон молча рвется со стула.
- Ага, вижу, мы задели больное место.
Дот, со вздохом:
- Господи, что за мускулы! Мне бы такие!
Дадли раскатисто хохочет.
Спокойно. Если бы Дадли знал, что Бад скрыл улики - Бада бы здесь не было.
Дот бьет Хинтона дубинкой: бицепсы, колени. Тот даже не морщится.
Дадли, со смехом:
- Вижу, сынок, болевой порог у тебя высокий. Прокомментируй, пожалуйста, следующее: Пирс Пэтчетт, Дюк Каткарт, порнография. И не заставляй сержанта Уайта проверять, в самом ли деле ты умеешь стоически терпеть боль.
Хинтон - вдруг, совершенно не заикаясь:
- Иди ты в жопу, хуесос ирландский!
В ответ - раскатистое «хо-хо-хо».
- Ну ты и комик, сынок, просто Джек Бенни! Венделл, будь добр, покажи нашему другу, как мы здесь ценим его комическое дарование.
Бад хватает дубинку Дот:
- Босс, а что именно тебе нужно?
- Полное и добровольное сотрудничество.
- По «Ночной сове»? Ты упомянул Дюка Каткарта.
- Полное и добровольное сотрудничество по всем вопросам. У тебя есть возражения?
- Уайт, просто делай то, что тебе говорят, - скучающим тоном говорит Дот. - Черт, мне бы такие мускулы!
Бад подходит к ним ближе:
- Дайте мне поболтать с ним наедине. Всего пару минут.
- Возвращаешься к старым методам, сынок? Давненько ты не проявлял энтузиазма на такой работе.
Бад, шепотом:
- Дам ему поверить, что он меня обдурил, а потом прижму к стенке. А вы с Дот подождите снаружи, ладно?
Дадли кивает и выводит Дот на улицу. Бад включает радио: реклама подержанных автомобилей в «Йикел-Олдс». Хинтон, отчаянно гремя наручниками:
- Иди на хуй, урод! И ты, и этот говноед ирландский, и эта сука-лесбиянка - идите все на хуй!
Бад пододвигает стул.
- Мне самому все это не по душе. Давай договоримся: ответишь на несколько вопросов - и я скажу Дадли, чтобы тебя отпустил. Замнем и факт твоего нарушения условий досрочного освобождения.
- Пошел ты!
- Хинтон, я думаю, ты знаешь Пирса Пэтчетта и, может быть, знал Дюка Каткарта. Расскажи о них, и я…
- Мать твою в три дырки!
Бад швыряет Хинтона вместе со стулом через всю комнату. Стул с треском ударяется о стену, падает набок, вздымая тучу пыли и щепок. Падают полки, разбитое вдребезги радио хрипит.
Бад выпрямляет стул одной рукой. Темное пятно на штанах Хинтона, резкий запах мочи. Бад, не узнает собственного голоса. Ирландским говорком:
- Расскажи мне кое-что о сутенерах, сынок. Каткарт. Еще один, черножопый педик по имени Дуайт Жилетт. Девушка по имени Кэти Джануэй - она работала на них обоих. Ее убили, и у меня это вызывает чувство изжоги. Что ты о них знаешь, сынок?
Глаза в глаза - Хинтон смотрит на него, выпучив зенки. Заикаться перестал напрочь - чтоб гусей не дразнить.
- Сэр, я у мистера Пэтчетта водителем работал, я и еще один парень, Честер Йоркин. Мы развозили для него… ну, разный нелегальный товар. Каткарта я вообще не знаю. Про Жилетта слыхал - это педик, который поставлял девочек на вечеринки Спейда Кули. Хотите, про Спейда расскажу? Он законченный наркаш, жить не может без опиума. Сейчас выступает в «Эль-Ранчо», можете его там и прищучить. А никакой Кэти Джануэй я не знаю, и кто ее убил - тоже.
Бад берется за стул, и Хинтон, задыхаясь от ужаса, торопится дальше:
- Сэр, мистер Пэгчетт тоже сутенер. У него были дорогие девушки по вызову, двойники кинозвезд. Была у него одна любимица - Линн, шикарная блядь, косила под Веро…
Бад с рычанием бросается на него. Чьи-то сильные руки его оттаскивают; потолок рушится на голову, и растрескавшиеся стены из грязно-белых становятся черными.
* * *
Из тьмы выплывают вопросы и ответы, из звона в ушах - вопли и всхлипы. Порножурналы, Каткарт, Пирс П. - детали мозаики, не желающей складываться в единое целое. Даже имя «Линн Брэкен» кажется странным и чуждым. Микки Коэн, пятьдесят третий год, почему ты сбежал… Бад снова погружается во тьму. В беспамятстве ему мерещится Линн.
Линн: блондинка - продажная, брюнетка - настоящая. Линн, узнав о его связи с Инес:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75