Нам
предстояло нелегкое испытание, мы были готовы нанести
последний, решающий удар, а Холмс упорно молчал, и я мог только
догадываться о его планах. Мое нервное напряжение дошло до
предела, как вдруг в лицо нам пахнуло холодным ветром, и,
глянув в темноту, на пустынные просторы, тянувшиеся по обеим
сторонам узкой дороги, я понял, что мы снова очутились на
болотах. Каждый шаг лошадей, каждый поворот колес приближал нас
к развязке всех этих событий.
В присутствии возницы, нанятого в Кумби-Треси, нельзя было
говорить о деле, и мы, несмотря на все свое волнение,
беседовали о каких-то пустяках. Я облегченно вздохнул, когда в
стороне от дороги показался коттедж Френкленда, от которого
оставалось две-три мили до Баскервиль-холла и до того места,
где должна была разыграться заключительная сцена трагедии. Не
останавливаясь у подъезда, мы проехали к калитке в тисовой
аллее, расплатились с возницей, отправили его обратно в
Кумби-Треси, а сами пошли по направлению к Меррипит-хаус.
- Вы с оружием, Лестрейд?
Маленький сыщик улыбнулся:
- Раз на мне брюки, значит, и задний карман у них есть, а
раз есть задний карман, значит, он не пустует.
- Вот и прекрасно! Мы с Уотсоном тоже приготовились ко
всяким неожиданностям.
- Я вижу, вы настроены очень серьезно, мистер Холмс. А
что от нас теперь требуется в этой игре?
- Требуется терпение. Будем ждать.
- Действительно, места здесь не очень веселые! - Сыщик
повел плечами, глядя на мрачные склоны холмов и туман, озером
разлившийся над Гримпенской трясиной. - А вон где-то горит
огонек.
- Это Меррипит-хаус - конечная цель нашего путешествия.
Теперь попрошу вас ступать как можно тише и говорить шепотом.
Мы осторожно шагали по тропинке, которая вела к дому, но
ярдов за двести от него Холмс остановился.
- Дальше не надо, - сказал он. - Вот эти валуны
послужат нам прекрасной ширмой.
- Здесь и будем ждать?
- Да, устроим засаду. Станьте вот сюда, Лестрейд. Уотсон,
ведь вы бывали в доме? Расположение комнат знаете? Вон те окна
с переплетом - что это?
- По-моему, кухня.
- А следующее, ярко освещенное?
- Это столовая.
- Шторы подняты. Вы лучше меня знаете, как туда пройти.
Загляните в окно - что они там делают? Только, ради бога,
тише. Как бы вас не услышали.
Я подкрался на цыпочках к низкой каменной ограде,
окружающей чахлый садик Стэплтонов, и, пробираясь в ее тени,
дошел до того места, откуда можно было заглянуть в
незанавешенное окно.
В комнате были двое мужчин - сэр Генри и Стэплтон. Они
сидели друг против друга за круглым столом, ко мне в профиль, и
курили сигары. Перед ними стояли чашки с кофе и вино. Стэплтон
оживленно говорил о чем-то, но баронет сидел бледный и слушал
его невнимательно. Ему, вероятно, не давала покоя мысль о
скором возвращении домой по зловещим болотам.
Но вот Стэплтон встал и вышел из комнаты, а сэр Генри
подлил себе вина в стакан и откинулся на спинку стула,
попыхивая сигарой. Я услышал скрип двери, потом похрустывание
гравия на тропинке. Шаги приближались ко мне. Выглянув из-за
стены, я увидел, что натуралист остановился у небольшого сарая
в углу сада. Звякнул ключ в замке, и в сарае послышалась
какая-то возня. Стэплтон пробыл там не больше двух минут, снова
звякнул ключом, прошел мимо меня и исчез в доме. Я увидел, что
он вернулся к своему гостю; осторожно пробравшись к товарищам,
я рассказал им все это.
- Значит, женщина не с ними? - спросил Холмс, когда я
кончил.
- Нет.
- Тогда где же она? Ведь, кроме кухни и столовой, все
окна темные.
- Право, не знаю.
Я уже говорил, что над Гримпенской трясиной стлался густой
белый туман. Он медленно полз в нашу сторону, окружая нас и
справа и слева низким, но плотным валом. Лившийся сверху лунный
свет превращал его в мерцающее ледяное поле, над которым,
словно черные пики, вздымались верхушки отдаленных гранитных
столбов. Холмс повернулся в ту сторону и, глядя на эту медленно
подползающую белую стену, нетерпеливо пробормотал:
- Смотрите, Уотсон, туман движется прямо на нас.
- А это нехорошо?
- Хуже некуда! Туман - единственное, что может нарушить
мои планы. Но сэр Генри там не задержится. Уже десять часов.
Теперь все - и наш успех и даже его жизнь - зависит от того,
выйдет ли он прежде, чем туман доползет до тропинки, или нет.
Ночное небо было чистое, без единого облачка Звезды
холодно поблескивали в вышине, луна заливала болота мягким
неверным светом. Прямо перед нами смутно чернели очертания дома
с остроконечной крышей, словно ощетинившейся трубами, которые
четко выступали на звездном небе. Широкие золотые полосы падали
из окон нижнего этажа в сад и дальше, на болота. Одна из них
вдруг погасла. Слуги вышли из кухни. Теперь лампа горела только
в столовой, где те двое - убийца-хозяин и ничего не
подозревающий гость - покуривали сигары и продолжали свой
разговор.
Белая волокнистая пелена, затянувшая почти все болото, с
каждой минутой приближалась к дому. Первые прозрачные клочья
уже завивались у золотистого квадрата освещенного окна. Дальняя
стена сада совсем исчезла в этой клубящейся мгле, над которой
виднелись только верхушки деревьев. Вот белесые кольца
показались с обеих сторон дома и медленно слились в плотный
вал, и верхний этаж с крышей всплыл над ним, точно волшебный
корабль на волнах призрачного моря. Холмс яростно ударил
кулаком о камень, за которым мы стояли, и вне себя от
нетерпения топнул ногой.
- Если он не появится через четверть часа, тропинку
затянет туманом, а через полчаса мы уже не сможем разглядеть
собственную руку в этой тьме.
- Отойдем немного назад, там выше.
- Да, пожалуй, так и сделаем.
По мере того как туман надвигался на нас, мы отступали все
дальше и дальше, пока не очутились в полумиле от дома. Но
сплошное белесое море, посеребренное сверху луной, подбиралось
и туда, продолжая свое медленное, неуклонное наступление.
- Мы слишком далеко зашли, - сказал Холмс. - Это уже
рискованно: его могут настигнуть прежде, чем он дойдет до нас.
Ну, будь что будет, останемся здесь.
Он опустился на колени и приложил ухо к земле.
- Слава богу! Кажется, идет!
В тишине болот послышались быстрые шаги. Пригнувшись за
валунами, мы напряженно всматривались в подступавшую к нам
мутно-серебристую стену. Шаги все приближались, и вот из
тумана, словно распахнув перед собой занавес, выступил тот,
кого мы поджидали. Увидя над собой чистое звездное небо, он с
удивлением осмотрелся по сторонам. Потом быстро зашагал по
тропинке, прошел мимо нас и стал подниматься вверх по отлогому
склону, начинавшемуся сразу за валунами. На ходу он то и дело
оглядывался через плечо, видимо остерегаясь чего-то.
- Тсс! - шепнул Холмс и щелкнул курком, - Смотрите! Вот
она!
В самой гуще подползающего к нам тумана послышался мерный,
дробный топот. Белая стена была от нас уже ярдах в пятидесяти,
и мы трое вперили в нее взгляд, не зная, какое чудовище
появится оттуда. Стоя рядом с Холмсом, я мельком взглянул ему в
лицо - бледное, взволнованное, с горящими при лунном свете
глазами. И вдруг оно преобразилось: взгляд стал сосредоточен и
суров, рот приоткрылся от изумления. В ту же секунду Лестрейд
вскрикнул от ужаса и упал ничком на землю. Я выпрямился и,
почти парализованный тем зрелищем, которое явилось моим глазам,
потянулся ослабевшей рукой к револьверу. Да! Это была собака,
огромная, черная как смоль. Но такой собаки еще никто из нас,
смертных, не видывал. Из ее отверстой пасти вырывалось пламя,
глаза метали искры, по" морде и загривку переливался мерцающий
огонь. Ни в чьем воспаленном мозгу не могло бы возникнуть
видение более страшное, более омерзительное, чем это адское
существо, выскочившее на нас из тумана.
Чудовище неслось по тропинке огромными прыжками,
принюхиваясь к следам нашего друга. Мы опомнились лишь после
того, как оно промчалось мимо. Тогда и я и Холмс выстрелили
одновременно, и раздавшийся вслед за этим оглушительный рев
убедил нас, что по меньшей мере одна из пуль попала в цель. Но
собака не остановилась и продолжала мчаться вперед. Мы видели,
как сэр Генри оглянулся, мертвенно-бледный при свете луны,
поднял в ужасе руки и замер в этой беспомощной позе, не сводя
глаз с чудовища, которое настигало его.
Но голос взвывшей от боли собаки рассеял все наши страхи.
Кто уязвим, тот и смертен, и если она ранена, значит, ее можно
и убить. Боже, как бежал в ту ночь Холмс! Я всегда считался
хорошим бегуном, но он опередил меня на такое же расстояние, на
какое я сам опередил маленького сыщика. Мы неслись по тропинке
и слышали непрекращающиеся крики сэра Генри и глухой рев
собаки. Я подоспел в ту минуту, когда она кинулась на свою
жертву, повалила ее на землю и уже примеривалась схватить за
горло. Но Холмс всадил ей в бок одну за другой пять пуль.
Собака взвыла в последний раз, яростно щелкнула зубами,
повалилась на спину и, судорожно дернув всеми четырьмя лапами,
замерла. Я нагнулся над ней, задыхаясь от бега, и приставил
дуло револьвера к этой страшной светящейся морде, но выстрелить
мне не пришлось -
исполинская собака была мертва.
Сэр Генри лежал без сознания там, где она настигла его. Мы
сорвали с него воротничок, и Холмс возблагодарил судьбу,
убедившись, что он не ранен и что наша помощь подоспела
вовремя. А потом веки у сэра Генри дрогнули и он слабо
шевельнулся. Лестрейд просунул ему между зубами горлышко фляги
с коньяком, и через секунду на нас глянули два испуганных
глаза.
- Боже мой! - прошептал баронет. - Что это было? Где
оно?
- Его уже нет, - сказал Холмс. - С привидением, которое
преследовало ваш род, покончено навсегда.
Чудовище, лежавшее перед нами, поистине могло кого угодно
испугать своими размерами и мощью. Это была не чистокровная
ищейка и не чистокровный мастиф, а, видимо, помесь - поджарый,
страшный пес величиной с молодую львицу. Его огромная пасть все
еще светилась голубоватым пламенем, глубоко сидящие дикие глаза
были обведены огненными кругами. Я дотронулся до этой
светящейся головы и, отняв руку, увидел, что мои пальцы тоже
засветились в темноте.
- Фосфор, - сказал я.
- Да, и какой-то особый препарат, - подтвердил Холмс,
потянув носом. - Без запаха, чтобы у собаки не исчезло чутье.
Простите нас, сэр Генри, что мы подвергли вас такому страшному
испытанию. Я готовился увидеть собаку, но никак не ожидал, что
это будет такое чудовище. К тому же нам помешал туман, и мы не
смогли оказать псу достойную встречу.
- Вы спасли мне жизнь.
- Подвергнув ее сначала опасности... Ну как, можете
встать?
- Дайте мне еще один глоток коньяку, и тогда все будет в
порядке. Ну вот! Теперь с вашей помощью я встану. А что вы
намерены делать дальше?
- Пока оставим вас здесь - вы уже достаточно натерпелись
за сегодняшнюю ночь,- а потом кто-нибудь из нас вернется с
вами домой.
Баронет попробовал подняться, но не смог. Он был бледен
как полотно и дрожал всем телом. Мы подвели его к валуну. Он
сел там, дрожа всем телом, и закрыл лицо руками.
- А теперь нам придется уйти, - сказал Холмс. - Надо
кончить начатое дело. Дорога каждая минута. Состав преступления
теперь налицо, остается только схватить преступника... Держу
пари, в доме его уже не окажется, - продолжал Холмс, быстро
шагая рядом с нами по тропинке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206