Убив сторожа и
быстро очистив самый большой сейф, он попытался скрыться со
своей добычей. Его брат, обычно работающий вместе с ним, на
этот раз, как пока известно, в деле не участвовал. - Однако
полиция принимает энергичные меры, чтобы установить его
местопребывание".
- Мы можем, пожалуй, избавить полицию от лишних хлопот,
- сказал Холмс, бросив взгляд на поникшую фигуру, скорчившуюся
у окна. - Человеческая натура - странная вещь, Уотсон. Этот
человек так любит своего брата, убийцу и злодея, что готов был
руки на себя наложить, узнав, что тому грозит виселица. Но
делать нечего, мы с доктором побудем здесь, а вы, мистер
Пикрофт, будьте добры, сходите за полицией.
Примечания
1 Кокни (англ.) - пренебрежительно насмешливое прозвище
лондонского обывателя.
Перевод М. Колпакова
Артур Конан-Дойль. Второе пятно
Я думал, что больше мне не придется писать о славных
подвигах моего друга Шерлока Холмса. Не то чтобы у меня не было
материалов. Напротив, я храню записи о сотнях случаев, никогда
еще не упоминавшихся мною. Точно так же нельзя сказать, чтобы у
читателей пропал интерес к своеобразной личности и необычным
приемам работы этого замечательного человека. Настоящая причина
заключалась лишь в том, что Шерлок Холмс ни за что не хотел,
чтобы в печати продолжали появляться рассказы о его
приключениях. Пока он не отошел от дел, отчеты о его успехах
представляли для него практический интерес; когда же он
окончательно покинул Лондон и посвятил себя изучению и
разведению пчел на холмах Суссекса, известность стала ему
ненавистна, и он настоятельно потребовал, чтобы его оставили в
покое. Только после того, как я напомнил ему, что я дал
обещание напечатать в свое время этот рассказ, "Второе пятно",
и убедил его, что было бы очень уместно завершить весь цикл
рассказов столь важным эпизодом из области международной
политики - одним из самых ответственных, какими Холмсу
приходилось когда-либо заниматься, - я получил от него
согласие на опубликование этого дела, так строго хранимого в
тайне. Если некоторые детали моего рассказа и покажутся
туманными, читатели легко поймут, что для моей сдержанности
есть достаточно веская причина.
Однажды осенью, во вторник утром (год и даже десятилетие
не могут быть указаны), в нашей скромной квартире на
Бейкер-стрит появились два человека, пользующиеся европейской
известностью. Один из них, строгий, надменный, с орлиным
профилем и властным взглядом, был не кто иной, как знаменитый
лорд Беллинджер, дважды занимавший пост премьер-министра
Великобритании. Второй, элегантный брюнет с правильными чертами
лица, еще не достигший среднего возраста и одаренный не только
красотой, но и тонким умом, был Трелони Хоуп, пэр Англии и
министр по европейским делам, самый многообещающий
государственный деятель нашей страны.
Посетители сели рядом на заваленный бумагами диван. По
взволнованным и утомленным лицам легко было догадаться, что их
привело сюда спешное и чрезвычайно важное дело. Худые, с
просвечивающими венами руки премьера судорожно сжимали костяную
ручку зонтика. Он мрачно и настороженно смотрел то на Холмса,
то на меня.
Министр по европейским делам нервно теребил усы и
перебирал брелоки на цепочке часов.
- Как только я обнаружил пропажу, мистер Холмс, - а это
произошло сегодня в семь часов утра, - я. немедленно известил
премьер-министра, и он предложил, чтобы мы оба пришли к вам, -
сказал он.
- Вы известили полицию?
- Нет, сэр! - сказал премьер-министр со свойственными
ему быстротой и решительностью. - Не известили и никогда не
стали бы извещать. Известить полицию - значит предать дело
гласности. А этого-то мы прежде всего и хотим избежать.
- Но почему же, сэр?
- Документ, о котором идет речь, настолько важен, что
оглашение его может легко привести, и, пожалуй, в настоящий
момент непременно приведет, к международному конфликту. Могу
без преувеличения сказать, что вопросы мира и войны зависят от
этого документа. Если розыски его не могут проходить в
совершенной тайне, лучше совсем отказаться от них, так как этот
документ похитили именно для того, чтобы предать его широкой
огласке.
- Понимаю. А теперь, мистер Трелони Хоуп, я буду вам
весьма признателен, если вы расскажете мне подробно, при каких
обстоятельствах исчез этот документ.
- Я вам изложу все в нескольких словах, мистер Холмс...
Этот документ - письмо от одного иностранного монарха - был
получен шесть дней назад. Письмо имеет такое большое значение,
что я не решался оставлять его в сейфе министерства и каждый
вечер уносил с собой домой, на Уайтхолл-террас, где хранил его
в спальне, в закрытой на ключ шкатулке для официальных бумаг.
Оно находилось там и вчера вечером, я уверен в этом. Когда я
одевался к обеду, я еще раз открыл шкатулку и убедился, что
документ на месте. А сегодня утром письмо исчезло. Шкатулка
стояла около зеркала на моем туалетном столе всю ночь. Сплю я
чутко, моя жена тоже. Мы оба готовы поклясться, что никто ночью
не входил в комнату.
- В котором часу вы обедали?
- В половине восьмого.
- Когда вы легли спать?
- Моя жена была в театре. Я ждал ее. Мы ушли в спальню
около половины двенадцатого.
- Значит, в течение четырех часов шкатулка никем не
охранялась?
- В спальню входить не позволено никому, кроме горничной
- по утрам и моего камердинера или камеристки моей жены - в
течение остальной части дня. Но эти двое - верные слуги и
давно живут у нас в доме. Кроме того, ни один из них не мог
знать, что в шкатулке хранится нечто более ценное, чем простые
служебные бумаги.
- Кто знал о существовании этого письма?
- В моем доме - никто.
- Но ваша жена, конечно, знала?
- Нет, сэр. Я ничего не говорил моей жене до сегодняшнего
утра, пока не обнаружил пропажу письма.
Премьер одобрительно кивнул головой.
- Я всегда знал, как велико ваше чувство долга, сэр, -
сказал он. - Не сомневаюсь, что в столь важном и секретном
деле оно оказалось бы сильнее даже самых тесных семейных уз.
Министр по европейским делам поклонился.
- Совершенно справедливо, сэр. До сегодняшнего утра я ни
одним словом не обмолвился жене об этом письме.
- Могла ли она догадаться сама?
- Нет, мистер Холмс, она не могла догадаться, да и никто
не мог бы.
- А прежде у вас пропадали документы?
- Нет, сэр.
- Кто здесь в Англии знал о существовании этого письма?
- Вчера о письме были извещены все члены кабинета. Но
требование хранить тайну, которое сопровождает каждое заседание
кабинета, на этот раз было подкреплено торжественным
предупреждением со стороны премьер-министра. Боже мой, и
подумать только, что через несколько часов я сам потерял его!
Отчаяние исказило красивое лицо Трелони Хоупа. Он
схватился за голову. На мгновение перед нами открылись
подлинные чувства человека порывистого, горячего и остро
впечатлительного.
Но тут же маска высокомерия снова появилась на его лице, и
уже спокойным голосом он продолжал:
- Кроме членов кабинета, о существовании письма знают еще
два, возможно, три чиновника департамента, и больше никто во
всей Англии, уверяю вас, мистер Холмс.
- А за границей?
- За границей, я уверен, не видел этого письма никто,
кроме того, кто его написал. Я твердо убежден, что даже его
министры... то есть я хотел сказать, что при отправлении оно
миновало обычные официальные каналы.
Холмс на некоторое время задумался, затем сказал:
- А теперь, сэр, я должен получить более точное
представление, что это за документ и почему его исчезновение
повлечет за собой столь серьезные последствия.
Два государственных деятеля обменялись быстрым взглядом, и
премьер нахмурил густые брови:
- Мистер Холмс, письмо было в длинном, узком голубом
конверте. На красной сургучной печати изображен приготовившийся
к нападению лев. Адрес написан крупным твердым почерком...
- Эти подробности, - прервал его Холмс, - конечно,
очень интересны и существенны, но мне надо знать содержание
письма. О чем говорилось в нем?
- Это строжайшая государственная тайна, и боюсь, что я не
могу ответить вам, тем более что не вижу в этом необходимости.
Если с помощью ваших необычайных, как говорят, способностей вам
удастся найти соответствующий моему описанию конверт вместе с
его содержимым, вы заслужите благодарность своей страны и
получите любое вознаграждение, которое будет в наших
возможностях.
Шерлок Холмс, улыбаясь, встал.
- Я понимаю, конечно, что вы принадлежите к числу самых
занятых людей Англии, - сказал он, - но и моя скромная
профессия отнимает у меня много времени. Очень сожалею, что не
могу быть вам полезным в этом деле, и считаю дальнейшее
продолжение нашего разговора бесполезной тратой времени.
Премьер-министр вскочил. В его глубоко сидящих глазах
сверкнул тот недобрый огонь, который нередко заставлял
съеживаться от страха сердца членов кабинета.
- Я не привык, сэр... - начал он, но овладел собой и
снова занял свое место.
Минуту или более мы сидели молча. Затем старый
государственный деятель пожал плечами:
- Мы вынуждены принять ваши условия, мистер Холмс. Вы
безусловно правы, и с нашей стороны неразумно ожидать от вас
помощи, пока мы не доверимся вам полностью.
- Я согласен с вами, сэр, - сказал молодой дипломат.
- Хорошо, я расскажу вам все, но полагаюсь целиком на
вашу скромность и на скромность вашего коллеги, доктора
Уотсона. Я взываю к вашему патриотизму, джентльмены, ибо не
могу представить себе большего несчастья для нашей страны, чем
разглашение этой тайны.
- Вы можете вполне довериться нам.
- Так вот, это письмо одного иностранного монарха; он
обеспокоен недавним расширением колоний нашей страны. Оно было
написано в минуту раздражения и лежит целиком на его личной
ответственности. Наведение справок показало, что его министры
ничего не знают об этом письме. К тому же тон письма довольно
резкий, и некоторые фразы носят столь вызывающий характер, что
его опубликование несомненно взволновало бы общественное мнение
Англии. И даже более, сэр: могу сказать не колеблясь, что через
неделю после опубликования письма наша страна будет вовлечена в
большую войну.
Холмс написал имя на листке бумаги и показал его
премьер-министру.
- Совершенно верно, это он. И именно это письмо, которое,
возможно, повлечет за собой миллионные расходы и гибель сотен
тысяч людей, исчезло таким загадочным образом.
- Вы известили автора письма?
- Да, сэр, была отправлена шифрованная телеграмма.
- Но, может быть, он и рассчитывал на опубликование
письма?
- Нет, сэр! У нас есть все основания полагать, что он уже
понял неосторожность и опрометчивость своего поступка.
Опубликование письма было бы для него и для его страны еще
большим ударом, чем для нас.
- Если так, то в чьих же интересах раскрыть содержание
этого письма? Для чего кому-то понадобилось украсть его?
- Тут, мистер Холмс, вы заставляете меня коснуться
области высокой международной политики. Если вы примете во
внимание ситуацию в Европе, вам будет нетрудно .понять мотив
преступления. Европа представляет собой вооруженный лагерь.
Существуют два союза, имеющие равную военную силу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206
быстро очистив самый большой сейф, он попытался скрыться со
своей добычей. Его брат, обычно работающий вместе с ним, на
этот раз, как пока известно, в деле не участвовал. - Однако
полиция принимает энергичные меры, чтобы установить его
местопребывание".
- Мы можем, пожалуй, избавить полицию от лишних хлопот,
- сказал Холмс, бросив взгляд на поникшую фигуру, скорчившуюся
у окна. - Человеческая натура - странная вещь, Уотсон. Этот
человек так любит своего брата, убийцу и злодея, что готов был
руки на себя наложить, узнав, что тому грозит виселица. Но
делать нечего, мы с доктором побудем здесь, а вы, мистер
Пикрофт, будьте добры, сходите за полицией.
Примечания
1 Кокни (англ.) - пренебрежительно насмешливое прозвище
лондонского обывателя.
Перевод М. Колпакова
Артур Конан-Дойль. Второе пятно
Я думал, что больше мне не придется писать о славных
подвигах моего друга Шерлока Холмса. Не то чтобы у меня не было
материалов. Напротив, я храню записи о сотнях случаев, никогда
еще не упоминавшихся мною. Точно так же нельзя сказать, чтобы у
читателей пропал интерес к своеобразной личности и необычным
приемам работы этого замечательного человека. Настоящая причина
заключалась лишь в том, что Шерлок Холмс ни за что не хотел,
чтобы в печати продолжали появляться рассказы о его
приключениях. Пока он не отошел от дел, отчеты о его успехах
представляли для него практический интерес; когда же он
окончательно покинул Лондон и посвятил себя изучению и
разведению пчел на холмах Суссекса, известность стала ему
ненавистна, и он настоятельно потребовал, чтобы его оставили в
покое. Только после того, как я напомнил ему, что я дал
обещание напечатать в свое время этот рассказ, "Второе пятно",
и убедил его, что было бы очень уместно завершить весь цикл
рассказов столь важным эпизодом из области международной
политики - одним из самых ответственных, какими Холмсу
приходилось когда-либо заниматься, - я получил от него
согласие на опубликование этого дела, так строго хранимого в
тайне. Если некоторые детали моего рассказа и покажутся
туманными, читатели легко поймут, что для моей сдержанности
есть достаточно веская причина.
Однажды осенью, во вторник утром (год и даже десятилетие
не могут быть указаны), в нашей скромной квартире на
Бейкер-стрит появились два человека, пользующиеся европейской
известностью. Один из них, строгий, надменный, с орлиным
профилем и властным взглядом, был не кто иной, как знаменитый
лорд Беллинджер, дважды занимавший пост премьер-министра
Великобритании. Второй, элегантный брюнет с правильными чертами
лица, еще не достигший среднего возраста и одаренный не только
красотой, но и тонким умом, был Трелони Хоуп, пэр Англии и
министр по европейским делам, самый многообещающий
государственный деятель нашей страны.
Посетители сели рядом на заваленный бумагами диван. По
взволнованным и утомленным лицам легко было догадаться, что их
привело сюда спешное и чрезвычайно важное дело. Худые, с
просвечивающими венами руки премьера судорожно сжимали костяную
ручку зонтика. Он мрачно и настороженно смотрел то на Холмса,
то на меня.
Министр по европейским делам нервно теребил усы и
перебирал брелоки на цепочке часов.
- Как только я обнаружил пропажу, мистер Холмс, - а это
произошло сегодня в семь часов утра, - я. немедленно известил
премьер-министра, и он предложил, чтобы мы оба пришли к вам, -
сказал он.
- Вы известили полицию?
- Нет, сэр! - сказал премьер-министр со свойственными
ему быстротой и решительностью. - Не известили и никогда не
стали бы извещать. Известить полицию - значит предать дело
гласности. А этого-то мы прежде всего и хотим избежать.
- Но почему же, сэр?
- Документ, о котором идет речь, настолько важен, что
оглашение его может легко привести, и, пожалуй, в настоящий
момент непременно приведет, к международному конфликту. Могу
без преувеличения сказать, что вопросы мира и войны зависят от
этого документа. Если розыски его не могут проходить в
совершенной тайне, лучше совсем отказаться от них, так как этот
документ похитили именно для того, чтобы предать его широкой
огласке.
- Понимаю. А теперь, мистер Трелони Хоуп, я буду вам
весьма признателен, если вы расскажете мне подробно, при каких
обстоятельствах исчез этот документ.
- Я вам изложу все в нескольких словах, мистер Холмс...
Этот документ - письмо от одного иностранного монарха - был
получен шесть дней назад. Письмо имеет такое большое значение,
что я не решался оставлять его в сейфе министерства и каждый
вечер уносил с собой домой, на Уайтхолл-террас, где хранил его
в спальне, в закрытой на ключ шкатулке для официальных бумаг.
Оно находилось там и вчера вечером, я уверен в этом. Когда я
одевался к обеду, я еще раз открыл шкатулку и убедился, что
документ на месте. А сегодня утром письмо исчезло. Шкатулка
стояла около зеркала на моем туалетном столе всю ночь. Сплю я
чутко, моя жена тоже. Мы оба готовы поклясться, что никто ночью
не входил в комнату.
- В котором часу вы обедали?
- В половине восьмого.
- Когда вы легли спать?
- Моя жена была в театре. Я ждал ее. Мы ушли в спальню
около половины двенадцатого.
- Значит, в течение четырех часов шкатулка никем не
охранялась?
- В спальню входить не позволено никому, кроме горничной
- по утрам и моего камердинера или камеристки моей жены - в
течение остальной части дня. Но эти двое - верные слуги и
давно живут у нас в доме. Кроме того, ни один из них не мог
знать, что в шкатулке хранится нечто более ценное, чем простые
служебные бумаги.
- Кто знал о существовании этого письма?
- В моем доме - никто.
- Но ваша жена, конечно, знала?
- Нет, сэр. Я ничего не говорил моей жене до сегодняшнего
утра, пока не обнаружил пропажу письма.
Премьер одобрительно кивнул головой.
- Я всегда знал, как велико ваше чувство долга, сэр, -
сказал он. - Не сомневаюсь, что в столь важном и секретном
деле оно оказалось бы сильнее даже самых тесных семейных уз.
Министр по европейским делам поклонился.
- Совершенно справедливо, сэр. До сегодняшнего утра я ни
одним словом не обмолвился жене об этом письме.
- Могла ли она догадаться сама?
- Нет, мистер Холмс, она не могла догадаться, да и никто
не мог бы.
- А прежде у вас пропадали документы?
- Нет, сэр.
- Кто здесь в Англии знал о существовании этого письма?
- Вчера о письме были извещены все члены кабинета. Но
требование хранить тайну, которое сопровождает каждое заседание
кабинета, на этот раз было подкреплено торжественным
предупреждением со стороны премьер-министра. Боже мой, и
подумать только, что через несколько часов я сам потерял его!
Отчаяние исказило красивое лицо Трелони Хоупа. Он
схватился за голову. На мгновение перед нами открылись
подлинные чувства человека порывистого, горячего и остро
впечатлительного.
Но тут же маска высокомерия снова появилась на его лице, и
уже спокойным голосом он продолжал:
- Кроме членов кабинета, о существовании письма знают еще
два, возможно, три чиновника департамента, и больше никто во
всей Англии, уверяю вас, мистер Холмс.
- А за границей?
- За границей, я уверен, не видел этого письма никто,
кроме того, кто его написал. Я твердо убежден, что даже его
министры... то есть я хотел сказать, что при отправлении оно
миновало обычные официальные каналы.
Холмс на некоторое время задумался, затем сказал:
- А теперь, сэр, я должен получить более точное
представление, что это за документ и почему его исчезновение
повлечет за собой столь серьезные последствия.
Два государственных деятеля обменялись быстрым взглядом, и
премьер нахмурил густые брови:
- Мистер Холмс, письмо было в длинном, узком голубом
конверте. На красной сургучной печати изображен приготовившийся
к нападению лев. Адрес написан крупным твердым почерком...
- Эти подробности, - прервал его Холмс, - конечно,
очень интересны и существенны, но мне надо знать содержание
письма. О чем говорилось в нем?
- Это строжайшая государственная тайна, и боюсь, что я не
могу ответить вам, тем более что не вижу в этом необходимости.
Если с помощью ваших необычайных, как говорят, способностей вам
удастся найти соответствующий моему описанию конверт вместе с
его содержимым, вы заслужите благодарность своей страны и
получите любое вознаграждение, которое будет в наших
возможностях.
Шерлок Холмс, улыбаясь, встал.
- Я понимаю, конечно, что вы принадлежите к числу самых
занятых людей Англии, - сказал он, - но и моя скромная
профессия отнимает у меня много времени. Очень сожалею, что не
могу быть вам полезным в этом деле, и считаю дальнейшее
продолжение нашего разговора бесполезной тратой времени.
Премьер-министр вскочил. В его глубоко сидящих глазах
сверкнул тот недобрый огонь, который нередко заставлял
съеживаться от страха сердца членов кабинета.
- Я не привык, сэр... - начал он, но овладел собой и
снова занял свое место.
Минуту или более мы сидели молча. Затем старый
государственный деятель пожал плечами:
- Мы вынуждены принять ваши условия, мистер Холмс. Вы
безусловно правы, и с нашей стороны неразумно ожидать от вас
помощи, пока мы не доверимся вам полностью.
- Я согласен с вами, сэр, - сказал молодой дипломат.
- Хорошо, я расскажу вам все, но полагаюсь целиком на
вашу скромность и на скромность вашего коллеги, доктора
Уотсона. Я взываю к вашему патриотизму, джентльмены, ибо не
могу представить себе большего несчастья для нашей страны, чем
разглашение этой тайны.
- Вы можете вполне довериться нам.
- Так вот, это письмо одного иностранного монарха; он
обеспокоен недавним расширением колоний нашей страны. Оно было
написано в минуту раздражения и лежит целиком на его личной
ответственности. Наведение справок показало, что его министры
ничего не знают об этом письме. К тому же тон письма довольно
резкий, и некоторые фразы носят столь вызывающий характер, что
его опубликование несомненно взволновало бы общественное мнение
Англии. И даже более, сэр: могу сказать не колеблясь, что через
неделю после опубликования письма наша страна будет вовлечена в
большую войну.
Холмс написал имя на листке бумаги и показал его
премьер-министру.
- Совершенно верно, это он. И именно это письмо, которое,
возможно, повлечет за собой миллионные расходы и гибель сотен
тысяч людей, исчезло таким загадочным образом.
- Вы известили автора письма?
- Да, сэр, была отправлена шифрованная телеграмма.
- Но, может быть, он и рассчитывал на опубликование
письма?
- Нет, сэр! У нас есть все основания полагать, что он уже
понял неосторожность и опрометчивость своего поступка.
Опубликование письма было бы для него и для его страны еще
большим ударом, чем для нас.
- Если так, то в чьих же интересах раскрыть содержание
этого письма? Для чего кому-то понадобилось украсть его?
- Тут, мистер Холмс, вы заставляете меня коснуться
области высокой международной политики. Если вы примете во
внимание ситуацию в Европе, вам будет нетрудно .понять мотив
преступления. Европа представляет собой вооруженный лагерь.
Существуют два союза, имеющие равную военную силу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206