Вечно пьяный Дреббер, который женился на Люси главным
образом из-за состояния Джона Ферье, не слишком скорбел о своей
утрате. Ее оплакивали остальные его жены, по обычаю мормонов
просидевшие у ее гроба всю ночь накануне погребения. А когда
забрезжил рассвет, дверь вдруг распахнулась, и перепуганные,
изумленные женщины увидели перед собой косматого одичалого
человека в лохмотьях. Не обращая внимания на сбившихся в кучу
женщин, он подошел к бездыханному телу, в котором еще так
недавно обитала чистая душа Люси Ферье. Нагнувшись, он
благоговейно прижался губами к ее холодному лбу, потом поднял
ее руку и снял с пальца обручальное кольцо.
- Она не ляжет в могилу с этим кольцом! - гневно
прорычал он и, прежде чем женщины успели поднять тревогу,
бросился на лестницу и исчез. Все это было так диковинно и
произошло так быстро, что женщины не поверили бы себе и не
убедили других, если бы не один неоспоримый факт: маленький
золотой ободок, символ брака, исчез с ее пальца.
Несколько месяцев Джефферсон Хоуп бродил по горам, вел
странную полузвериную жизнь и лелеял в своем сердце свирепую
жажду мести. В городе ходили слухи о таинственном существе,
которое обитало в глухих горных ущельях и не раз прокрадывалось
к окраинам города. Однажды в окно Стэнджерсона влетела пуля и
расплющилась о стену в каком-нибудь футе от его головы. Другой
раз возле проходившего под скалой Дреббера пролетел огромный
камень, - он избежал ужасной смерти лишь потому, что мгновенно
бросился ничком на землю. Оба молодых мормона сразу догадались,
кто покушался на их жизнь, и неоднократно устраивали набеги в
горы, надеясь поймать или убить своего врага, но все их попытки
кончались безуспешно. Тогда они решили из предосторожности не
выходить из дома в одиночку, тем более вечером, а возле своих
домов поставили караульных. Но постепенно они перестали
соблюдать осторожность, ибо враг больше не давал о себе знать,
и они надеялись, что время остудило его мстительный пыл.
Это было далеко не так, оно скорее усилило его. Охотник,
упрямый и неподатливый по натуре, был так одержим навязчивой
мыслью о мести, что не мог уже думать больше ни о чем другом.
Однако он обладал прежде всего практическим умом. Он
вскоре понял, что даже его железный организм не выдержит
постоянных испытаний, которым он себя подвергал. Жизнь под
открытым небом и отсутствие здоровой пищи подорвали его силы.
Но если он тут, в горах, околеет как собака, кто же отомстит
негодяям? А его, конечно, ждет именно такая смерть, если он
будет вести тот же образ жизни. Он знал, что это сыграет на
руку его врагам, и поэтому заставил себя вернуться в Неваду, на
свои рудники, чтобы восстановить здоровье и накопить денег, а
потом снова добиваться своей цели, не терпя особых лишений.
Он намеревался прожить в Неваде не больше года, но всякие
непредвиденные обстоятельства задержали его на пять лет.
Несмотря на долгий срок, он так же остро чувствовал свое горе и
так же жаждал мести, как в ту памятную ночь, когда он стоял у
могилы Джона Ферье. Он вернулся в Солт-Лейк-Сити, изменив свой
облик и назвавшись другим именем. Его ничуть не забегала
собственная участь - лишь бы удалось свершить справедливое
возмездие. В городе его ждали плохие вести. Несколько месяцев
назад среди избранного народа произошел раскол: младшие члены
церкви взбунтовались против власти старейшин. В результате
некоторая часть недовольных отказалась от мормонской веры и
покинула Юту. Среди них были Дреббер и Стэнджерсон; куда они
уехали, никто не знал. Говорили, будто Дребберу удалось
выручить за свое имущество немалые деньги и он уехал богачом, а
его товарищ Стэнджерсон был сравнительно беден. Однако никто не
мог подсказать, где их следует разыскивать.
Многие даже самые мстительные люди, столкнувшись с таким
препятствием, перестали бы и думать о возмездии, но Джефферсон
Хоуп не колебался ни минуты. Денег у него было немного, но он,
хватаясь за любую возможность подработать и кое-как сводя концы
с кошами, ездил из города в город, разыскивая своих врагов. Год
проходил за годом, черные волосы Хоупа засеребрились сединой, а
он, как ищейка, все рыскал по городам, сосредоточившись на той
единственной цели, которой посвятил свою жизнь. И наконец его
упорство было вознаграждено. Проходя по улице, он бросил всего
лишь один взгляд на мелькнувшее в окне лицо, но этого было
достаточно: теперь он знал, что люди, за которыми он гонится
столько лет, находятся здесь, в Кливленде, штат Огайо. Он
вернулся в свое жалкое жилище с готовым планом мест. Случилось,
однако, так, что Дреббер, выглянувший в окно, заметил бродягу
на улице и прочел в его глазах свой смертный приговор. Вместе
со Станджерсоном, который стал его личным секретарем, он
кинулся к мировое судье и заявил, что их из ревности преследует
старый соперник и им угрожает опасность. В тог же вечер
Джефферсон Хоуп был арестован, и так как не нашлось никого, кто
бы взял его на поруки, то он просидел в тюрьме несколько
недель. Выйдя на свободу, Хоуп обнаружил, что дом Дреббера
пуст: он со своим секретарем уехал в Европу.
Мститель снова потерял их следы, и снова ненависть
заставила его продолжать погоню. Но для этого необходимы были
деньги, и он опять стал работать, стараясь сберечь каждый
доллар для предстоящей поездки. Наконец, скопив достаточно,
чтобы не умереть с голода, он уехал в Европу и опять начал
скитаться по городам, не гнушаясь никакой работой и выслеживая
своих врагов. Догнать их, однако, не удавалось. Когда он
добрался до Петербурга, Дреббер и Станджерсон уже уехали в
Париж; он поспешил туда и узнал, что они только что отбыли в
Копенгаген. В столицу Дании он тоже опоздал - они отправились
в Лондон, где наконец-то он и застиг их.
О том, что там произошло, лучше всего узнать из показаний
старого охотника, записанных в дневнике доктора Уотсона,
которому мы и так уже многим обязаны.
ГЛАВА VI. ПРОДОЛЖЕНИЕ ЗАПИСОК ДОКТОРА ДЖОНА УОТСОНА
По-видимому, яростное сопротивление нашего пленника вовсе
не означало, что он пылает ненавистью к нам, ибо, поняв
бесполезность борьбы, он неожиданно улыбнулся и выразил
надежду, что никого не зашиб во время этой свалки.
- Вы, наверное, повезете меня в участок, - обратился он
к Шерлоку Холмсу. - Мой кэб стоит внизу. Если вы развяжете мне
ноги, я сойду сам. А то нести меня будет не так-то легко: я
потяжелел с прежних времен.
Грегсон и Лестрейд переглянулись, очевидно, считая, что
это довольно рискованно, но Шерлок Холмс, поверив пленнику на
слово, тотчас же развязал полотенце, которым были скручены его
щиколотки. Тот встал и прошелся по комнате, чтобы размять ноги.
Помню, глядя на него, я подумал, что не часто можно увидеть
человека столь могучего сложения; выражение решимости и энергии
на его смуглом, опаленном солнцем лице придавало его облику еще
большую внушительность.
- Если случайно место начальника полиции сейчас не
занято, то лучше вас никого не найти, - сказал он, глядя на
моего сожителя с нескрываемым восхищением. - Как вы меня
выследили - просто уму непостижимо!
- Вам тоже следовало бы поехать со мной, - сказал Холмс,
повернувшись к сыщикам.
- Я могу быть за кучера, - предложил Лестрейд.
- Отлично, а Грегсон сядет с нами в кэб. И вы тоже,
доктор. Вы ведь интересуетесь этим делом, так давайте поедем
все вместе.
Я охотно согласился, и мы спустились вниз. Наш пленник не
делал никаких попыток к бегству; он спокойно сел в
принадлежавший ему кэб, а мы последовали за ним. Взобравшись на
козлы, Лестрейд стегнул лошадь и очень быстро доставил нас в
участок. Нас ввели в небольшую комнатку, где полицейский
инспектор, бледный и вялый, выполнявший свои обязанности
механически, со скучающим видом записал имя арестованного и его
жертв.
- Арестованный будет допрошен судьями в течение недели,
- сказал инспектор. - Джефферсон Хоуп, хотите ли вы что-либо
заявить до суда? Предупреждаю: все, что вы скажете, может быть
обращено против вас.
- Я многое могу сказать, - медленно произнес наш
пленник. - Мне хотелось бы рассказать этим джентльменам все.
- Может, расскажете на суде? - спросил инспектор.
- А до суда я, наверное, и не доживу. Не бойтесь, я не
собираюсь кончать самоубийством. Вы ведь доктор? - спросил он,
устремив на меня свои горячие черные глаза.
- Да, - подтвердил я.
- Ну, так положите сюда вашу руку, - усмехнулся Xoyп,
указывая скованными руками на свою грудь.
Я так и сделал и тотчас же ощутил под рукой сильные,
неровные толчки. Грудная клетка его вздрагивала и тряслась, как
хрупкое здание, в котором работает огромная машина. В
наступившей тишине я расслышал в его груди глухие хрипы.
- Да ведь у вас аневризма аорты! - воскликнул я.
- Так точно, - безмятежно отозвался Хоуп. - На прошлой
неделе я был у доктора - он сказал, что через несколько дней
она лопнет. Дело к тому идет уже много лет. Это у меня оттого,
что в горах Соленого озера я долго жил под открытым небом и
питался как попало. Я сделал что хотел, и мне теперь
безразлично, когда я умру, только прежде мне нужно рассказать,
как это все случилось. Не хочу, чтобы меня считали обыкновенным
головорезом.
Инспектор и оба сыщика торопливо посовещались, не нарушат
ли они правила, позволив ему говорить.
- Как вы считаете, доктор, положение его действительно
опасно? - обратился ко мне инспектор.
- Да, безусловно, - ответил я.
- В таком случае наш долг - в интересах правосудия снять
с него показания, - решил инспектор. - Можете говорить,
Джефферсон Хоуп, но еще раз предупреждаю, ваши показания будут
занесены в протокол.
- С вашего позволения, я сяду, - сказал арестованный,
опускаясь на стул. - От этой аневризмы я быстро устаю, да к
тому же полчаса назад мы здорово отколошматили друг друга. Я
уже на краю могилы и лгать вам не собираюсь. Все, что я вам
скажу, - чистая правда, а как вы к ней отнесетесь, меня не
интересует.
Джефферсон Хоуп откинулся на спинку стула и начал свою
удивительную историю. Рассказывал он подробно, очень спокойным
тоном, будто речь шла о чем-то самом обыденном. За точность
приведенного ниже рассказа я ручаюсь, так как мне удалось
раздобыть записную книжку Лестрейда, а он записывал все слово в
слово.
- Вам не так уж важно знать, почему я ненавидел этих
людей, - начал Джефферсон Хоуп, - достаточно сказать, что они
были причиной смерти двух человеческих существ - отца и дочери
- и поплатились за это жизнью. С тех пор, как они совершили
это преступление, прошло столько времени, что мне уже не
удалось бы привлечь их к суду. Но я знал, что они убийцы, и
решил, что сам буду их судьей, присяжными и палачом. На моем
месте вы поступили бы точно так же, если только вы настоящие
мужчины.
Девушка, которую они сгубили, двадцать лет назад должна
была стать моей женой. Ее силком выдали замуж за этого
Дреббера, и она умерла от горя. Я снял обручальное кольцо с
пальца покойницы и поклялся, что в предсмертную минуту он будет
видеть перед собой это кольцо и, умирая, думать лишь о
преступлении, за которое он понес кару. Я не расставался с этим
кольцом и преследовал Дреббера и его сообщника на двух
континентах, пока не настиг обоих. Они надеялись взять меня
измором, но не тут-то было.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206
образом из-за состояния Джона Ферье, не слишком скорбел о своей
утрате. Ее оплакивали остальные его жены, по обычаю мормонов
просидевшие у ее гроба всю ночь накануне погребения. А когда
забрезжил рассвет, дверь вдруг распахнулась, и перепуганные,
изумленные женщины увидели перед собой косматого одичалого
человека в лохмотьях. Не обращая внимания на сбившихся в кучу
женщин, он подошел к бездыханному телу, в котором еще так
недавно обитала чистая душа Люси Ферье. Нагнувшись, он
благоговейно прижался губами к ее холодному лбу, потом поднял
ее руку и снял с пальца обручальное кольцо.
- Она не ляжет в могилу с этим кольцом! - гневно
прорычал он и, прежде чем женщины успели поднять тревогу,
бросился на лестницу и исчез. Все это было так диковинно и
произошло так быстро, что женщины не поверили бы себе и не
убедили других, если бы не один неоспоримый факт: маленький
золотой ободок, символ брака, исчез с ее пальца.
Несколько месяцев Джефферсон Хоуп бродил по горам, вел
странную полузвериную жизнь и лелеял в своем сердце свирепую
жажду мести. В городе ходили слухи о таинственном существе,
которое обитало в глухих горных ущельях и не раз прокрадывалось
к окраинам города. Однажды в окно Стэнджерсона влетела пуля и
расплющилась о стену в каком-нибудь футе от его головы. Другой
раз возле проходившего под скалой Дреббера пролетел огромный
камень, - он избежал ужасной смерти лишь потому, что мгновенно
бросился ничком на землю. Оба молодых мормона сразу догадались,
кто покушался на их жизнь, и неоднократно устраивали набеги в
горы, надеясь поймать или убить своего врага, но все их попытки
кончались безуспешно. Тогда они решили из предосторожности не
выходить из дома в одиночку, тем более вечером, а возле своих
домов поставили караульных. Но постепенно они перестали
соблюдать осторожность, ибо враг больше не давал о себе знать,
и они надеялись, что время остудило его мстительный пыл.
Это было далеко не так, оно скорее усилило его. Охотник,
упрямый и неподатливый по натуре, был так одержим навязчивой
мыслью о мести, что не мог уже думать больше ни о чем другом.
Однако он обладал прежде всего практическим умом. Он
вскоре понял, что даже его железный организм не выдержит
постоянных испытаний, которым он себя подвергал. Жизнь под
открытым небом и отсутствие здоровой пищи подорвали его силы.
Но если он тут, в горах, околеет как собака, кто же отомстит
негодяям? А его, конечно, ждет именно такая смерть, если он
будет вести тот же образ жизни. Он знал, что это сыграет на
руку его врагам, и поэтому заставил себя вернуться в Неваду, на
свои рудники, чтобы восстановить здоровье и накопить денег, а
потом снова добиваться своей цели, не терпя особых лишений.
Он намеревался прожить в Неваде не больше года, но всякие
непредвиденные обстоятельства задержали его на пять лет.
Несмотря на долгий срок, он так же остро чувствовал свое горе и
так же жаждал мести, как в ту памятную ночь, когда он стоял у
могилы Джона Ферье. Он вернулся в Солт-Лейк-Сити, изменив свой
облик и назвавшись другим именем. Его ничуть не забегала
собственная участь - лишь бы удалось свершить справедливое
возмездие. В городе его ждали плохие вести. Несколько месяцев
назад среди избранного народа произошел раскол: младшие члены
церкви взбунтовались против власти старейшин. В результате
некоторая часть недовольных отказалась от мормонской веры и
покинула Юту. Среди них были Дреббер и Стэнджерсон; куда они
уехали, никто не знал. Говорили, будто Дребберу удалось
выручить за свое имущество немалые деньги и он уехал богачом, а
его товарищ Стэнджерсон был сравнительно беден. Однако никто не
мог подсказать, где их следует разыскивать.
Многие даже самые мстительные люди, столкнувшись с таким
препятствием, перестали бы и думать о возмездии, но Джефферсон
Хоуп не колебался ни минуты. Денег у него было немного, но он,
хватаясь за любую возможность подработать и кое-как сводя концы
с кошами, ездил из города в город, разыскивая своих врагов. Год
проходил за годом, черные волосы Хоупа засеребрились сединой, а
он, как ищейка, все рыскал по городам, сосредоточившись на той
единственной цели, которой посвятил свою жизнь. И наконец его
упорство было вознаграждено. Проходя по улице, он бросил всего
лишь один взгляд на мелькнувшее в окне лицо, но этого было
достаточно: теперь он знал, что люди, за которыми он гонится
столько лет, находятся здесь, в Кливленде, штат Огайо. Он
вернулся в свое жалкое жилище с готовым планом мест. Случилось,
однако, так, что Дреббер, выглянувший в окно, заметил бродягу
на улице и прочел в его глазах свой смертный приговор. Вместе
со Станджерсоном, который стал его личным секретарем, он
кинулся к мировое судье и заявил, что их из ревности преследует
старый соперник и им угрожает опасность. В тог же вечер
Джефферсон Хоуп был арестован, и так как не нашлось никого, кто
бы взял его на поруки, то он просидел в тюрьме несколько
недель. Выйдя на свободу, Хоуп обнаружил, что дом Дреббера
пуст: он со своим секретарем уехал в Европу.
Мститель снова потерял их следы, и снова ненависть
заставила его продолжать погоню. Но для этого необходимы были
деньги, и он опять стал работать, стараясь сберечь каждый
доллар для предстоящей поездки. Наконец, скопив достаточно,
чтобы не умереть с голода, он уехал в Европу и опять начал
скитаться по городам, не гнушаясь никакой работой и выслеживая
своих врагов. Догнать их, однако, не удавалось. Когда он
добрался до Петербурга, Дреббер и Станджерсон уже уехали в
Париж; он поспешил туда и узнал, что они только что отбыли в
Копенгаген. В столицу Дании он тоже опоздал - они отправились
в Лондон, где наконец-то он и застиг их.
О том, что там произошло, лучше всего узнать из показаний
старого охотника, записанных в дневнике доктора Уотсона,
которому мы и так уже многим обязаны.
ГЛАВА VI. ПРОДОЛЖЕНИЕ ЗАПИСОК ДОКТОРА ДЖОНА УОТСОНА
По-видимому, яростное сопротивление нашего пленника вовсе
не означало, что он пылает ненавистью к нам, ибо, поняв
бесполезность борьбы, он неожиданно улыбнулся и выразил
надежду, что никого не зашиб во время этой свалки.
- Вы, наверное, повезете меня в участок, - обратился он
к Шерлоку Холмсу. - Мой кэб стоит внизу. Если вы развяжете мне
ноги, я сойду сам. А то нести меня будет не так-то легко: я
потяжелел с прежних времен.
Грегсон и Лестрейд переглянулись, очевидно, считая, что
это довольно рискованно, но Шерлок Холмс, поверив пленнику на
слово, тотчас же развязал полотенце, которым были скручены его
щиколотки. Тот встал и прошелся по комнате, чтобы размять ноги.
Помню, глядя на него, я подумал, что не часто можно увидеть
человека столь могучего сложения; выражение решимости и энергии
на его смуглом, опаленном солнцем лице придавало его облику еще
большую внушительность.
- Если случайно место начальника полиции сейчас не
занято, то лучше вас никого не найти, - сказал он, глядя на
моего сожителя с нескрываемым восхищением. - Как вы меня
выследили - просто уму непостижимо!
- Вам тоже следовало бы поехать со мной, - сказал Холмс,
повернувшись к сыщикам.
- Я могу быть за кучера, - предложил Лестрейд.
- Отлично, а Грегсон сядет с нами в кэб. И вы тоже,
доктор. Вы ведь интересуетесь этим делом, так давайте поедем
все вместе.
Я охотно согласился, и мы спустились вниз. Наш пленник не
делал никаких попыток к бегству; он спокойно сел в
принадлежавший ему кэб, а мы последовали за ним. Взобравшись на
козлы, Лестрейд стегнул лошадь и очень быстро доставил нас в
участок. Нас ввели в небольшую комнатку, где полицейский
инспектор, бледный и вялый, выполнявший свои обязанности
механически, со скучающим видом записал имя арестованного и его
жертв.
- Арестованный будет допрошен судьями в течение недели,
- сказал инспектор. - Джефферсон Хоуп, хотите ли вы что-либо
заявить до суда? Предупреждаю: все, что вы скажете, может быть
обращено против вас.
- Я многое могу сказать, - медленно произнес наш
пленник. - Мне хотелось бы рассказать этим джентльменам все.
- Может, расскажете на суде? - спросил инспектор.
- А до суда я, наверное, и не доживу. Не бойтесь, я не
собираюсь кончать самоубийством. Вы ведь доктор? - спросил он,
устремив на меня свои горячие черные глаза.
- Да, - подтвердил я.
- Ну, так положите сюда вашу руку, - усмехнулся Xoyп,
указывая скованными руками на свою грудь.
Я так и сделал и тотчас же ощутил под рукой сильные,
неровные толчки. Грудная клетка его вздрагивала и тряслась, как
хрупкое здание, в котором работает огромная машина. В
наступившей тишине я расслышал в его груди глухие хрипы.
- Да ведь у вас аневризма аорты! - воскликнул я.
- Так точно, - безмятежно отозвался Хоуп. - На прошлой
неделе я был у доктора - он сказал, что через несколько дней
она лопнет. Дело к тому идет уже много лет. Это у меня оттого,
что в горах Соленого озера я долго жил под открытым небом и
питался как попало. Я сделал что хотел, и мне теперь
безразлично, когда я умру, только прежде мне нужно рассказать,
как это все случилось. Не хочу, чтобы меня считали обыкновенным
головорезом.
Инспектор и оба сыщика торопливо посовещались, не нарушат
ли они правила, позволив ему говорить.
- Как вы считаете, доктор, положение его действительно
опасно? - обратился ко мне инспектор.
- Да, безусловно, - ответил я.
- В таком случае наш долг - в интересах правосудия снять
с него показания, - решил инспектор. - Можете говорить,
Джефферсон Хоуп, но еще раз предупреждаю, ваши показания будут
занесены в протокол.
- С вашего позволения, я сяду, - сказал арестованный,
опускаясь на стул. - От этой аневризмы я быстро устаю, да к
тому же полчаса назад мы здорово отколошматили друг друга. Я
уже на краю могилы и лгать вам не собираюсь. Все, что я вам
скажу, - чистая правда, а как вы к ней отнесетесь, меня не
интересует.
Джефферсон Хоуп откинулся на спинку стула и начал свою
удивительную историю. Рассказывал он подробно, очень спокойным
тоном, будто речь шла о чем-то самом обыденном. За точность
приведенного ниже рассказа я ручаюсь, так как мне удалось
раздобыть записную книжку Лестрейда, а он записывал все слово в
слово.
- Вам не так уж важно знать, почему я ненавидел этих
людей, - начал Джефферсон Хоуп, - достаточно сказать, что они
были причиной смерти двух человеческих существ - отца и дочери
- и поплатились за это жизнью. С тех пор, как они совершили
это преступление, прошло столько времени, что мне уже не
удалось бы привлечь их к суду. Но я знал, что они убийцы, и
решил, что сам буду их судьей, присяжными и палачом. На моем
месте вы поступили бы точно так же, если только вы настоящие
мужчины.
Девушка, которую они сгубили, двадцать лет назад должна
была стать моей женой. Ее силком выдали замуж за этого
Дреббера, и она умерла от горя. Я снял обручальное кольцо с
пальца покойницы и поклялся, что в предсмертную минуту он будет
видеть перед собой это кольцо и, умирая, думать лишь о
преступлении, за которое он понес кару. Я не расставался с этим
кольцом и преследовал Дреббера и его сообщника на двух
континентах, пока не настиг обоих. Они надеялись взять меня
измором, но не тут-то было.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206