Как известно, чаще всего встречаются карандаши
Иоганна Фабера. Значит, "НН" - это окончание имени фабриканта.
Он наклонил столик так, чтобы на него падал электрический
свет.
- Если писать на тонкой бумаге, на полированном дереве
останутся следы. Нет, ничего не видно. Теперь письменный стол.
Этот комок, очевидно, и есть та темная глина, о которой вы
говорили. Формой напоминает полую пирамидку; в глине, как вы и
сказали, заметны опилки. Так, так, очень интересно! Теперь
порез на столе - кожа, попросту говоря, вспорота. Ясно.
Начинается с тонкой царапины и кончается дырой с рваными
краями. Весьма вам признателен за этот интересный случай,
мистер Сомс. Куда ведет эта дверь?
- Ко мне в спальню.
- Вы заходили туда после того, как обнаружили
посягательство на экзаменационный текст?
- Нет, я сразу бросился к вам.
- Позвольте мне заглянуть в спальню... Какая милая
старомодная комната. Будьте любезны, подождите немного: я
осмотрю пол. Нет, ничего интересного. А что это за портьера?
Так, за ней висит одежда. Случись кому-нибудь прятаться в этой
комнате, он забрался бы сюда: кровать слишком низкая, а
гардероб - узкий. Здесь, конечно, никого нет?
Холмс взялся за портьеру, и по его слегка напряженной и
даже настороженной позе было видно, что он готов к любой
неожиданности. Он отдернул портьеру, но там мы не увидели
ничего, кроме нескольких костюмов. Холмс обернулся и внезапно
наклонился над полом.
- Ну-ка, а это что? - воскликнул он. На полу лежала
точно такая же пирамидка из темной вязкой массы, как и на
письменном столе. Холмс на ладони поднес ее к лампе.
- Ваш гость, как видите, оставил следы не только в
гостиной, но и в спальне, мистер Сомс.
- Что ему было здесь нужно?
- По-моему, это вполне очевидно. Вы пришли не с той
стороны, откуда он вас ждал, и он услыхал ваши шаги, когда вы
уже были у самой двери. Что ему оставалось? Он схватил свои
вещи и бросился к вам в спальню.
- Господи боже мой, мистер Холмс, значит, все время, пока
я разговаривал с Бэннистером, негодяй сидел в спальне, как в
ловушке, а мы об этом и не подозревали?
- Похоже, что так.
- Но, возможно, все было иначе, мистер Холмс. Не знаю,
обратили ли вы внимание на окно в спальне.
- Мелкие стекла, свинцовый переплет, три рамы, одна на
петлях и достаточно велика, чтобы пропустить человека.
- Совершенно верно. И выходит это окно в угол двора, так
что со двора одна его часть не видна совсем. Преступник мог
залезть в спальню, оставить за шторой следы, пройти оттуда в
гостиную и, наконец обнаружив, что дверь не заперта, бежать
через нее.
Холмс нетерпеливо покачал головой.
- Давайте рассуждать здраво, - сказал он. - Как я понял
из ваших слов, этой лестницей пользуются три студента, и они
обычно проходят мимо вашей двери.
- Да, их трое.
- И все они будут держать этот экзамен?
- Да.
- У вас есть причины подозревать кого-то одного больше
других?
Сомс ответил не сразу.
- Вопрос весьма щекотливый, - проговорил он. - Не
хочется высказывать подозрения, когда нет доказательств.
- И все-таки у вас есть подозрения. Расскажите их нам, а
о доказательствах позабочусь я.
- Тогда я расскажу вам в нескольких словах о всех троих.
Сразу надо мной живет Гилкрист, способный студент, отличный
спортсмен, играет за колледж в регби и крикет и завоевал первые
места в барьерном беге и прыжках в длину. Вполне достойный
молодой человек. Его отец - печальной известности сэр Джейбс
Гилкрист - разорился на скачках. Сыну не осталось ни гроша, но
это трудолюбивый и прилежный юноша. Он многого добьется.
На третьем этаже живет Даулат Рас, индус. Спокойный,
замкнутый, как большинство индусов. Он успешно занимается, хотя
греческий - его слабое место. Работает упорно и методично.
На самом верху комната Майлса Макларена. Когда он
возьмется за дело, то добивается исключительных успехов. Это
один из самых одаренных наших студентов, но он своенравен,
беспутен и лишен всяких принципов. На первом курсе его чуть не
исключили за какую-то темную историю с картами. Весь семестр он
бездельничал и, должно быть, очень боится этого экзамена.
- Значит, вы подозреваете его?
- Не берусь утверждать. Но из всех троих за него,
пожалуй, я поручусь меньше всего.
- Понимаю. А теперь, мистер Сомс, познакомьте нас с
Бэннистером.
Слуга был невысокий человек лет пятидесяти, с сильной
проседью, бледный, гладко выбритый. Он не совсем еще оправился
от неожиданного потрясения, нарушившего мирный ход его жизни.
Пухлое лицо его подергивала нервная судорога, руки дрожали.
- Мы пытаемся разобраться в этой неприятной истории,
Бэннистер, - обратился к нему хозяин.
- Понимаю, сэр.
- Если не ошибаюсь, вы оставили в двери ключ? - сказал
Холмс.
- Да, сэр.
- Как странно, что его случилось с вами в тот самый день,
когда в комнате были столь важные бумаги.
- Да, сэр, очень неприятно. Но я забывал ключ и раньше.
- Когда вы вошли в комнату?
- Около половины пятого. В это время я обычно подаю
мистеру Сомсу чай.
- Сколько вы здесь пробыли?
- Я увидел, что его нет, и сейчас же вышел.
- Вы заглядывали в бумаги на столе?
- Нет, сэр, как, можно!
- Почему вы оставили ключ в двери?
- У меня в руках был поднос. Я хотел потом вернуться за
ключом. И забыл.
- В двери есть пружинный замок?
- Нет, сэр.
- Значит, она стояла открытой все время?
- Да, сэр.
- И выйти из комнаты было просто?
- Да, сэр.
- Вы очень разволновались, когда мистер Сомс вернулся и
позвал вас?
- Да, сэр. Такого не случалось ни разу за все годы моей
службы. Я чуть сознания не лишился, сэр.
- Это легко понять, А где вы были, когда вам стало плохо?
- Где, сэр? Да вот тут, около дверей.
- Странно, ведь вы сели на кресло там, в углу. Почему вы
выбрали дальнее кресло?
- Не знаю, сэр, мне было все равно, куда сесть.
- По-моему, он не совсем ясно помнит, что происходило,
мистер Холмс. Вид у него бил ужасный - побледнел как смерть.
- Сколько, вы здесь пробыли по уходе хозяина?
- С минуту, не больше. Потом я запер дверь и пошел к
себе.
- Кого вы подозреваете?
- Сэр, я не берусь сказать. Не думаю, что во всем
университете найдется хоть один джентльмен, способный ради
выгоды на такой поступок. Нет, сэр, в это я поверить не могу.
- Благодарю вас, это все, - заключил Холмс. - Да, еще
один вопрос. Кому-нибудь из трех джентльменов, у которых, вы
служите, вы упоминали об этой неприятности?
- Нет, сэр, никому.
- А видели кого-нибудь из них?
- Нет, сэр, никого.
- Прекрасно. Теперь, мистер Сомс, с вашего позволения
осмотрим двор.
Три желтых квадрата светились над нами в сгущавшихся
сумерках.
- Все три пташки у себя в гнездышках, - сказал Холмс,
взглянув наверх.- Эге, а это что такое? Один из них, кажется,
не находит себе места.
Он говорил об индусе, чей темный силуэт вдруг появился на
фоне спущенной шторы. Студент быстро шагал взад и вперед во
комнате.
- Мне бы хотелось на них взглянуть, - сказал Холмс. -
Это можно устроить?
- Нет ничего проще, - ответил Сомс. - Наши комнаты -
самые старинные в колледже, и неудивительно, что здесь бывает
много посетителей, желающих на них посмотреть. Пойдемте, я сам
вас проведу.
- Пожалуйста, не называйте ничьих фамилий! - попросил
Холмс, когда мы стучались к Гилкристу.
Нам открыл высокий и стройный светловолосый юноша и,
услышав о цели нашего посещения, пригласил войти.
Комната действительно представляла собой любопытный
образец средневекового интерьера. Холмса так пленила одна
деталь, что он решил тут же зарисовать ее в блокнот, сломал
карандаш и был вынужден попросить другой у хозяина, а кончил
тем, что попросил у него еще и перочинный нож. Такая же
любопытная история приключилась и в комнатах у индуса -
молчаливого, низкорослого человека с крючковатым носом. Он
поглядывал на нас с подозрением и явно обрадовался, когда
архитектурные исследования Холмса пришли к концу. Незаметно
было, чтобы во время этих визитов Холмс нашел улику, которую
искал. У третьего студента нас ждала неудача. Когда мы
постучали, он не пожелал нам открыть и вдобавок разразился
потоком брани.
- А мне плевать, кто вы! Убирайтесь ко всем чертям! -
донесся из-за двери сердитый голос. - Завтра экзамен, и я не
позволю, чтоб меня отрывали от дела.
Наш гид покраснел от негодования.
-- Грубиян! - возмущался он, когда мы спускались по
лестнице.- Конечно, он не мог знать, что это стучу я. Но
все-таки его поведение в высшей степени невежливо, а в данных
обстоятельствах и подозрительно.
Реакция Холмса была довольно необычной.
- Вы не можете мне точно сказать, какого он роста? -
спросил Холмс.
- По правде говоря, мистер Холмс, не берусь. Он выше
индуса, но не такой высокий, как Гилкрист. Что-нибудь около
пяти футов и шести дюймов.
- Это очень важно, - сказал Холмс. - А теперь, мистер
Сомс, разрешите пожелать вам спокойной ночи.
Наш гид вскричал в смятении и испуге:
- Боже праведный, мистер Холмс, неужели вы оставите меня
в такую минуту! Вы, кажется, не совсем понимаете, как обстоит
дело. Завтра экзамен. Я обязан принять самые решительные меры
сегодня же вечером. Я не могу допустить, чтобы экзамен
состоялся, если кому-то известен материал. Надо выходить из
этого положения.
- Оставьте все, как есть. Я загляну завтра поутру, и мы
все обсудим. Кто знает, быть может, к тому времени у меня
появятся какие-то дельные предложения. А пока ничего не
предпринимайте, решительно ничего.
- Хорошо, мистер Холмс.
- И будьте совершенно спокойны. Мы непременно что-нибудь
придумаем. Я возьму с собой этот комок черной глины, а также
карандашные стружки. До свидания.
Когда мы вышли в темноту двора, то снова взглянули на
окна. Индус все шагал по комнате. Других не было видно.
- Ну, Уотсон, что вы об этом думаете? - спросил Холмс на
улице. - Совсем как игра, которой развлекаются на досуге, -
вроде фокуса с тремя картами, правда? Вот вам трое. Нужен один
из них. Выбирайте. Кто по-вашему?
- Сквернослов с последнего этажа. И репутация у него
самая дурная. Но индус тоже весьма подозрителен. Что это он все
время расхаживает взад и вперед?
- Ну, это ни о чем не говорит. Многие ходят взад и
вперед, когда учат что-нибудь наизусть.
- Он очень неприязненно поглядывал на нас.
- Вы бы поглядывали точно так же, если бы накануне
трудного экзамена к вам ворвалась толпа ищущих развлечения
бездельников. В этом как раз нет ничего особенного. И
карандаши, и ножи у всех тоже в порядке. Нет, мои мысли
занимает совсем другой человек.
- Кто?
- Бэннистер, слуга. Он каким-то образом причастен к этой
истории.
- Мне он показался безукоризненно честным человеком.
- И мне. Это как раз и удивительно. Зачем безукоризненно
честному человеку... Ага, вот и большой писчебумажный магазин.
Начнем поиски отсюда.
В городе было всего четыре мало-мальски приличных
писчебумажных магазина, и в каждом Холмс показывал карандашные
стружки .и спрашивал, есть ли в магазине такие карандаши. Всюду
отвечали, что такой карандаш можно выписать, но размера он
необычного и в продаже бывает редко. Моего друга, по-видимому,
не особенно огорчила неудача; он только пожал плечами с
шутливой покорностью.
- Не вышло, мой дорогой Уотсон.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206