Внизу стояли
две буквы: "Л. Л.".
- Вы сохранили этот обрывок?
- Нет, сэр. Он рассыпался у меня в руках.
- А до этого сэр Чарльз получал письма, написанные тем же
почерком?
- Не знаю, сэр, не обращал внимания. Да и это письмо
запомнилось мне только потому, что оно было единственное в тот
день.
- И вы не знаете, кто такая "Л. Л."?
- Нет, сэр, понятия не имею. Но я думаю, что, если б нам
удалось разыскать эту леди, мы бы узнали кое-какие подробности
о смерти сэра Чарльза.
- Я просто не понимаю вас, Бэрримор! Как можно было
скрывать до сих пор такие важные сведения?
- Видите ли, сэр, сразу же вслед за этим на нас самих
свалилась беда. Кроме того, мы с женой очень любили сэра
Чарльза и не забывали его благодеяний. Зачем, думаем, ворошить
старое? Нашему несчастному хозяину это уже не поможет, а когда
в дело замешана женщина, тут надо действовать осторожно. Ведь
даже самые достойные люди...
- По-вашему, это может оскорбить его память?
- Да, сэр, я решил, что ничего хорошего из этого не
получится. Но вы были так добры к нам... Мне не захотелось
скрывать от вас то, что знаю.
- Хорошо, Бэрримор, можете идти.
Когда дворецкий вышел, сэр Генри повернулся ко мне:
- Ну, Уотсон, что вы скажете об этом новом луче света?
- По-моему, он еще больше сгустил темноту.
- Да, верно. Но если б нам удалось выследить эту "Л. Л.",
тогда все бы прояснилось. Мы теперь знаем, что есть женщина,
которой многое известно, а это уже серьезное достижение! Надо
только найти ее. Что ж нам теперь делать?
- Немедленно сообщить обо всем Холмсу. Может быть, это
наведет его на нужный след. Я почти уверен, что он сейчас же
приедет сюда.
Я ушел к себе и написал Холмсу подробный отчет о событиях
сегодняшнего утра. Мой друг, по-видимому, очень занят последнее
время, так как письма с Бейкер-стрит становятся все реже и все
короче. В них ни словом не упоминается о моих отчетах, а о цели
моей поездки сюда - лишь вскользь. Дело о шантаже, вероятно,
поглощает все силы Холмса. Но последние события, безусловно,
привлекут его внимание и снова пробудят в нем интерес к нашему
расследованию. Как бы мне хотелось, чтобы он был здесь!
77 октября. Сегодня весь день льет дождь; тяжелые капли
шуршат в густом плюще, падают с карнизов. Я вспомнил
каторжника, скрывающегося в глубине мрачных, открытых небу
торфяных болот. Бедняга! Каковы бы ни были совершенные им
преступления, теперешние его муки в какой-то мере искупают их.
А потом вспомнился мне и тот, другой человек... Лицо,
мелькнувшее в окне кэба, темная фигура, словно вырезанная на
лунном диске. Неужели этот неуловимый соглядатай, этот пособник
тьмы тоже бродит сейчас, под таким ливнем ?
Вечером я надел непромокаемый плащ и отправился в глубь
болот, рисуя в своем воображении страшные картины. Дождь
хлестал мне в лицо, в ушах свистел ветер. Да хранит господь
тех, кто блуждает сейчас около Гримпенской трясины! В такую
погоду даже взгорья превращаются здесь в сплошную топь. Я
отыскал гранитный столб, на котором стоял тот одинокий
созерцатель, и с его неровной, уступчатой вершины оглядел
расстилавшиеся внизу унылые болота. Дождевые потоки заливали
эти бурые низины, тяжелые, свинцово-серые тучи низко стлались
над землей, а сквозь их обрывки проступали причудливые
очертания холмов. Вдали, по левую руку от меня, над деревьями
ложбины поднимались чуть видные в тумане узкие башни
Баскервиль-холла. Только они одни и говорили о присутствии
человека в этих местах, если не считать доисторических пещер,
ютившихся на склонах холмов. И нигде ни малейшего следа того
незнакомца, одинокую фигуру которого я видел на этой самой
вершине две ночи назад!
На обратном пути меня догнал доктор Мортимер, ехавший в
своей тележке со стороны Гнилой топи. Все это время доктор был
к нам очень внимателен, и не проходило почти ни одного дня,
чтобы он не заглянул в Баскервиль-холл справиться, как мы
поживаем. Доктор усадил меня к себе в тележку и предложил
подвезти домой. Он очень огорчен пропажей своего спаниеля.
Собака убежала на болота и не вернулась. Я утешал доктора как
мог, а сам, вспоминая пони, увязшего в Гримпенской трясине,
думал, что Мортимеру вряд ли придется увидеть когда-нибудь свою
собачонку.
- Кстати, доктор, - сказал я, трясясь вместе с ним по
рытвинам дороги, - вы, вероятно, знаете здесь всех, кто
находится в радиусе ваших разъездов?
- Думаю, что всех.
- Тогда вы, может быть, скажете мне полное имя и фамилию
женщины, инициалы которой "Л. Л."?
Мортимер задумался, потом ответил:
- Нет. Правда, за цыган и работников на фермах я не могу
ручаться, но среди самих фермеров и джентри12 такие инициалы
как будто ни к кому не подходят. Хотя постойте, - добавил он
после паузы, - есть некая Лаура Лайонс - вот вам "Л. Л.". Но
она живет в Кумби-Треси.
- Кто она такая? - спросил я.
- Дочь Френкленда.
- Как! Дочь этого старого чудака?
- Совершенно верно. Она вышла замуж за художника по
фамилии Лайонс, который приезжал сюда на этюды. Он оказался
негодяем и бросил ее. Впрочем, насколько я слышал, нельзя
сваливать всю вину на одну сторону. Отец отрекся от нее, потому
что она вышла замуж без его согласия, а может быть, и не только
поэтому. Одним словом, два греховодника - и старый и молодой
- допекали несчастную женщину как могли.
- Чем же она живет?
- Старик Френкленд, вероятно, дает ей кое-что,
разумеется, не много, так как его собственные дела находятся в
плачевном состоянии. Но каковы бы ни были ее прегрешения,
нельзя же было позволять ей скатываться все ниже и ниже. Эта
история стала известна здесь, и соседи - а именно Стэплтон и
сэр Чарльз - помогли ей, дали возможность честно зарабатывать
на жизнь. Я тоже кое-что пожертвовал. Мы хотели, чтобы она
выучилась печатать на машинке.
Мортимер спросил, почему меня это интересует, и я кое-как
удовлетворил его любопытство, стараясь не вдаваться в
подробности, ибо нам совершенно незачем посвящать в свои дела
лишних людей.
Завтра утром я съезжу в Кумби-Треси, и, если мне удастся
повидать эту даму с весьма сомнительной репутацией, миссис
Лауру Лайонс, мы сделаем большой шаг вперед к тому, чтобы одной
загадкой стало у нас меньше.
Между прочим, ваш покорный слуга мало-помалу превращается
в мудрого змия: когда Мортимер зашел уж слишком далеко в своих
расспросах, я осведомился, к какому типу принадлежит череп
Френкленда, и спас положение - вся остальная часть пути была
посвящена лекции по краниологии13. Годы, проведенные в обществе
Шерлока Холмса, не прошли для меня даром.
Чтобы покончить с описанием этого унылого, дождливого дня,
упомяну еще об одном разговоре, на сей раз с Бэрримором. Этот
разговор дал мне козырь в руки, с которого я и пойду в нужную
минуту.
Мортимер остался у нас, и после обеда они с баронетом
затеяли партию в экартэ14. Дворецкий подал мнекофе в кабинет, и
я воспользовался этим, чтобы задать ему несколько вопросов.
- Ну, Бэрримор, что поделывает ваш милый родственник?
Уехал или все еще прячется на болотах?
- Не знаю, сэр. Хоть бы поскорее уехал! Ведь сколько мы с
ним хватили горя! Я ничего о нем не знаю с тех пор, как отнес
ему в последний раз еду, а это было третьего дня.
- А тогда вы его видели?
- Нет, сэр, но я потом проверил - еды на месте не
оказалось.
- Раз еды не было, значит, он все еще там.
- Да как будто так, сэр, если только ее не взял тот,
другой человек.
Моя рука с чашкой замерла на полдороге, и я во все глаза
уставился на Бэрримора:
- Так вы знаете, что там есть кто-то другой?
- Да, сэр, на болотах прячется еще один человек.
- Вы его видели?
- Нет, сэр.
- Откуда же вы о нем знаете?
- Мне говорил про него Селден недели полторы назад. Этот
человек тоже скрывается, но, по-моему, он не из каторжников...
Не нравится мне это, доктор Уотсон, совсем не нравится! - с
неожиданной силой вырвалось вдруг у Бэрримора.
- Слушайте, друг мой! Я здесь действую исключительно в
интересах вашего хозяина. Я только затем и приехал, чтобы
помочь ему. Скажите мне прямо: что, собственно, вам не
нравится?
Минуту Бэрримор колебался, точно сожалея о своей вспышке
или же не находя подходящих слов для выражения обуревающих его
чувств.
- Да все, что там делается, сэр! - воскликнул он
наконец, показав на залитое дождевыми потоками окно, которое
выходит на болота. - Не к добру это. Там замышляют черное
дело, поверьте моему слову! Мне теперь хочется только одного:
чтобы сэр Генри поскорее уехал отсюда в Лондон.
- Да что вас так напугало?
- А вы вспомните смерть сэра Чарльза! Мало ли что там
следователь наговорил! Прислушайтесь ночью, что делается на
болотах. Ведь люди ни за какие деньги не согласятся выйти туда
после захода солнца... А этот человек, который там прячется и
кого-то выслеживает, - кого он выслеживает? Что все это
значит? Нет, для тех, кто носит имя Баскервилей, это добром не
кончится, и я не дождусь того дня, когда новые слуги сэра Генри
заступят на мое место и мне можно будет уехать отсюда!
- Расскажите мне про этого человека, - сказал я. - Что
вы о нем знаете? Что говорил Селден? Ему известно, где тот
прячется и зачем?
- Селден видел его раза два, но он осторожный, хитрый.
Сначала Селден принял его за полицейского, а потом убедился,
что тут нечто совсем другое. По виду он джентльмен, но что ему
там нужно, никак не поймешь.
- А где он прячется?
- Селден говорит, что в старых пещерах на склонах холма
- знаете, там есть каменные пещеры, где в древности жили люди.
- А чем он питается?
- Селден подглядел, что к нему ходит какой-то мальчишка.
Он, наверно, носит ему еду и все прочее из Кумби-Треси.
- Хорошо, Бэрримор. Мы еще с вами поговорим об этом
как-нибудь в другой раз.
Когда дворецкий вышел, я остановился у окна и посмотрел
сквозь мутное стекло на бегущие по небу облака и на деревья,
которые трепал ветер. Если в такую погоду неуютно даже в доме,
то каково же в каменной пещере на болотах! Какой ненавистью
надо пылать, чтобы устроить засаду в таком месте и в такое
время! И что побудило этого человека пойти на столь тяжкое
испытание?
В одной из этих пещер таится самая суть той задачи,
которая так мучит меня. Клянусь, не пройдет и дня, как я сделаю
все, что в человеческих силах, и доберусь до разгадки этой
тайны!
Глава XI. ЧЕЛОВЕК НА ГРАНИТНОМ СТОЛБЕ
Отрывки из моего дневника, составившие последнюю главу,
подвели нас вплотную к 18 октября, то есть к тому числу,
начиная с которого все эти невероятные события быстро двинулись
к своей страшной развязке. Происшествия последних дней
настолько врезались мне в память, что я могу рассказывать о
них, не прибегая к своим записям.
Итак, начнем с того дня, в канун которого я выяснил два
обстоятельства первостепенной важности. Первое: что миссис
Лаура Лайонс из Кумби-Треси писала сэру Чарльзу Баскервилю и
назначила ему свидание в том самом месте, где он встретил свою
смерть (причем в тот же условленный час), и второе: что
человека, скрывающегося на болотах, следует искать в каменных
пещерах на склоне холма. Я чувствовал, что теперь только
недостаток мужества и сообразительности может помешать мне
разгадать эти две загадки.
В тот вечер мне не удалось рассказать баронету о миссис
Лайонс, так как доктор Мортимер допоздна засиделся с ним за
картами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206
две буквы: "Л. Л.".
- Вы сохранили этот обрывок?
- Нет, сэр. Он рассыпался у меня в руках.
- А до этого сэр Чарльз получал письма, написанные тем же
почерком?
- Не знаю, сэр, не обращал внимания. Да и это письмо
запомнилось мне только потому, что оно было единственное в тот
день.
- И вы не знаете, кто такая "Л. Л."?
- Нет, сэр, понятия не имею. Но я думаю, что, если б нам
удалось разыскать эту леди, мы бы узнали кое-какие подробности
о смерти сэра Чарльза.
- Я просто не понимаю вас, Бэрримор! Как можно было
скрывать до сих пор такие важные сведения?
- Видите ли, сэр, сразу же вслед за этим на нас самих
свалилась беда. Кроме того, мы с женой очень любили сэра
Чарльза и не забывали его благодеяний. Зачем, думаем, ворошить
старое? Нашему несчастному хозяину это уже не поможет, а когда
в дело замешана женщина, тут надо действовать осторожно. Ведь
даже самые достойные люди...
- По-вашему, это может оскорбить его память?
- Да, сэр, я решил, что ничего хорошего из этого не
получится. Но вы были так добры к нам... Мне не захотелось
скрывать от вас то, что знаю.
- Хорошо, Бэрримор, можете идти.
Когда дворецкий вышел, сэр Генри повернулся ко мне:
- Ну, Уотсон, что вы скажете об этом новом луче света?
- По-моему, он еще больше сгустил темноту.
- Да, верно. Но если б нам удалось выследить эту "Л. Л.",
тогда все бы прояснилось. Мы теперь знаем, что есть женщина,
которой многое известно, а это уже серьезное достижение! Надо
только найти ее. Что ж нам теперь делать?
- Немедленно сообщить обо всем Холмсу. Может быть, это
наведет его на нужный след. Я почти уверен, что он сейчас же
приедет сюда.
Я ушел к себе и написал Холмсу подробный отчет о событиях
сегодняшнего утра. Мой друг, по-видимому, очень занят последнее
время, так как письма с Бейкер-стрит становятся все реже и все
короче. В них ни словом не упоминается о моих отчетах, а о цели
моей поездки сюда - лишь вскользь. Дело о шантаже, вероятно,
поглощает все силы Холмса. Но последние события, безусловно,
привлекут его внимание и снова пробудят в нем интерес к нашему
расследованию. Как бы мне хотелось, чтобы он был здесь!
77 октября. Сегодня весь день льет дождь; тяжелые капли
шуршат в густом плюще, падают с карнизов. Я вспомнил
каторжника, скрывающегося в глубине мрачных, открытых небу
торфяных болот. Бедняга! Каковы бы ни были совершенные им
преступления, теперешние его муки в какой-то мере искупают их.
А потом вспомнился мне и тот, другой человек... Лицо,
мелькнувшее в окне кэба, темная фигура, словно вырезанная на
лунном диске. Неужели этот неуловимый соглядатай, этот пособник
тьмы тоже бродит сейчас, под таким ливнем ?
Вечером я надел непромокаемый плащ и отправился в глубь
болот, рисуя в своем воображении страшные картины. Дождь
хлестал мне в лицо, в ушах свистел ветер. Да хранит господь
тех, кто блуждает сейчас около Гримпенской трясины! В такую
погоду даже взгорья превращаются здесь в сплошную топь. Я
отыскал гранитный столб, на котором стоял тот одинокий
созерцатель, и с его неровной, уступчатой вершины оглядел
расстилавшиеся внизу унылые болота. Дождевые потоки заливали
эти бурые низины, тяжелые, свинцово-серые тучи низко стлались
над землей, а сквозь их обрывки проступали причудливые
очертания холмов. Вдали, по левую руку от меня, над деревьями
ложбины поднимались чуть видные в тумане узкие башни
Баскервиль-холла. Только они одни и говорили о присутствии
человека в этих местах, если не считать доисторических пещер,
ютившихся на склонах холмов. И нигде ни малейшего следа того
незнакомца, одинокую фигуру которого я видел на этой самой
вершине две ночи назад!
На обратном пути меня догнал доктор Мортимер, ехавший в
своей тележке со стороны Гнилой топи. Все это время доктор был
к нам очень внимателен, и не проходило почти ни одного дня,
чтобы он не заглянул в Баскервиль-холл справиться, как мы
поживаем. Доктор усадил меня к себе в тележку и предложил
подвезти домой. Он очень огорчен пропажей своего спаниеля.
Собака убежала на болота и не вернулась. Я утешал доктора как
мог, а сам, вспоминая пони, увязшего в Гримпенской трясине,
думал, что Мортимеру вряд ли придется увидеть когда-нибудь свою
собачонку.
- Кстати, доктор, - сказал я, трясясь вместе с ним по
рытвинам дороги, - вы, вероятно, знаете здесь всех, кто
находится в радиусе ваших разъездов?
- Думаю, что всех.
- Тогда вы, может быть, скажете мне полное имя и фамилию
женщины, инициалы которой "Л. Л."?
Мортимер задумался, потом ответил:
- Нет. Правда, за цыган и работников на фермах я не могу
ручаться, но среди самих фермеров и джентри12 такие инициалы
как будто ни к кому не подходят. Хотя постойте, - добавил он
после паузы, - есть некая Лаура Лайонс - вот вам "Л. Л.". Но
она живет в Кумби-Треси.
- Кто она такая? - спросил я.
- Дочь Френкленда.
- Как! Дочь этого старого чудака?
- Совершенно верно. Она вышла замуж за художника по
фамилии Лайонс, который приезжал сюда на этюды. Он оказался
негодяем и бросил ее. Впрочем, насколько я слышал, нельзя
сваливать всю вину на одну сторону. Отец отрекся от нее, потому
что она вышла замуж без его согласия, а может быть, и не только
поэтому. Одним словом, два греховодника - и старый и молодой
- допекали несчастную женщину как могли.
- Чем же она живет?
- Старик Френкленд, вероятно, дает ей кое-что,
разумеется, не много, так как его собственные дела находятся в
плачевном состоянии. Но каковы бы ни были ее прегрешения,
нельзя же было позволять ей скатываться все ниже и ниже. Эта
история стала известна здесь, и соседи - а именно Стэплтон и
сэр Чарльз - помогли ей, дали возможность честно зарабатывать
на жизнь. Я тоже кое-что пожертвовал. Мы хотели, чтобы она
выучилась печатать на машинке.
Мортимер спросил, почему меня это интересует, и я кое-как
удовлетворил его любопытство, стараясь не вдаваться в
подробности, ибо нам совершенно незачем посвящать в свои дела
лишних людей.
Завтра утром я съезжу в Кумби-Треси, и, если мне удастся
повидать эту даму с весьма сомнительной репутацией, миссис
Лауру Лайонс, мы сделаем большой шаг вперед к тому, чтобы одной
загадкой стало у нас меньше.
Между прочим, ваш покорный слуга мало-помалу превращается
в мудрого змия: когда Мортимер зашел уж слишком далеко в своих
расспросах, я осведомился, к какому типу принадлежит череп
Френкленда, и спас положение - вся остальная часть пути была
посвящена лекции по краниологии13. Годы, проведенные в обществе
Шерлока Холмса, не прошли для меня даром.
Чтобы покончить с описанием этого унылого, дождливого дня,
упомяну еще об одном разговоре, на сей раз с Бэрримором. Этот
разговор дал мне козырь в руки, с которого я и пойду в нужную
минуту.
Мортимер остался у нас, и после обеда они с баронетом
затеяли партию в экартэ14. Дворецкий подал мнекофе в кабинет, и
я воспользовался этим, чтобы задать ему несколько вопросов.
- Ну, Бэрримор, что поделывает ваш милый родственник?
Уехал или все еще прячется на болотах?
- Не знаю, сэр. Хоть бы поскорее уехал! Ведь сколько мы с
ним хватили горя! Я ничего о нем не знаю с тех пор, как отнес
ему в последний раз еду, а это было третьего дня.
- А тогда вы его видели?
- Нет, сэр, но я потом проверил - еды на месте не
оказалось.
- Раз еды не было, значит, он все еще там.
- Да как будто так, сэр, если только ее не взял тот,
другой человек.
Моя рука с чашкой замерла на полдороге, и я во все глаза
уставился на Бэрримора:
- Так вы знаете, что там есть кто-то другой?
- Да, сэр, на болотах прячется еще один человек.
- Вы его видели?
- Нет, сэр.
- Откуда же вы о нем знаете?
- Мне говорил про него Селден недели полторы назад. Этот
человек тоже скрывается, но, по-моему, он не из каторжников...
Не нравится мне это, доктор Уотсон, совсем не нравится! - с
неожиданной силой вырвалось вдруг у Бэрримора.
- Слушайте, друг мой! Я здесь действую исключительно в
интересах вашего хозяина. Я только затем и приехал, чтобы
помочь ему. Скажите мне прямо: что, собственно, вам не
нравится?
Минуту Бэрримор колебался, точно сожалея о своей вспышке
или же не находя подходящих слов для выражения обуревающих его
чувств.
- Да все, что там делается, сэр! - воскликнул он
наконец, показав на залитое дождевыми потоками окно, которое
выходит на болота. - Не к добру это. Там замышляют черное
дело, поверьте моему слову! Мне теперь хочется только одного:
чтобы сэр Генри поскорее уехал отсюда в Лондон.
- Да что вас так напугало?
- А вы вспомните смерть сэра Чарльза! Мало ли что там
следователь наговорил! Прислушайтесь ночью, что делается на
болотах. Ведь люди ни за какие деньги не согласятся выйти туда
после захода солнца... А этот человек, который там прячется и
кого-то выслеживает, - кого он выслеживает? Что все это
значит? Нет, для тех, кто носит имя Баскервилей, это добром не
кончится, и я не дождусь того дня, когда новые слуги сэра Генри
заступят на мое место и мне можно будет уехать отсюда!
- Расскажите мне про этого человека, - сказал я. - Что
вы о нем знаете? Что говорил Селден? Ему известно, где тот
прячется и зачем?
- Селден видел его раза два, но он осторожный, хитрый.
Сначала Селден принял его за полицейского, а потом убедился,
что тут нечто совсем другое. По виду он джентльмен, но что ему
там нужно, никак не поймешь.
- А где он прячется?
- Селден говорит, что в старых пещерах на склонах холма
- знаете, там есть каменные пещеры, где в древности жили люди.
- А чем он питается?
- Селден подглядел, что к нему ходит какой-то мальчишка.
Он, наверно, носит ему еду и все прочее из Кумби-Треси.
- Хорошо, Бэрримор. Мы еще с вами поговорим об этом
как-нибудь в другой раз.
Когда дворецкий вышел, я остановился у окна и посмотрел
сквозь мутное стекло на бегущие по небу облака и на деревья,
которые трепал ветер. Если в такую погоду неуютно даже в доме,
то каково же в каменной пещере на болотах! Какой ненавистью
надо пылать, чтобы устроить засаду в таком месте и в такое
время! И что побудило этого человека пойти на столь тяжкое
испытание?
В одной из этих пещер таится самая суть той задачи,
которая так мучит меня. Клянусь, не пройдет и дня, как я сделаю
все, что в человеческих силах, и доберусь до разгадки этой
тайны!
Глава XI. ЧЕЛОВЕК НА ГРАНИТНОМ СТОЛБЕ
Отрывки из моего дневника, составившие последнюю главу,
подвели нас вплотную к 18 октября, то есть к тому числу,
начиная с которого все эти невероятные события быстро двинулись
к своей страшной развязке. Происшествия последних дней
настолько врезались мне в память, что я могу рассказывать о
них, не прибегая к своим записям.
Итак, начнем с того дня, в канун которого я выяснил два
обстоятельства первостепенной важности. Первое: что миссис
Лаура Лайонс из Кумби-Треси писала сэру Чарльзу Баскервилю и
назначила ему свидание в том самом месте, где он встретил свою
смерть (причем в тот же условленный час), и второе: что
человека, скрывающегося на болотах, следует искать в каменных
пещерах на склоне холма. Я чувствовал, что теперь только
недостаток мужества и сообразительности может помешать мне
разгадать эти две загадки.
В тот вечер мне не удалось рассказать баронету о миссис
Лайонс, так как доктор Мортимер допоздна засиделся с ним за
картами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206