Когда я видел ее последний раз, она была еще крошка.
— Я Джонас Корд, — сказал я. — Твоя мама дома?
— Входите, — произнесла девочка звонким голоском. Я прошел за ней в гостиную. — Садитесь, мама одевается, она сказала, что это недолго.
Я сел, а Джо-Энн, устроившись в кресле напротив, посмотрела на меня своими большими серьезными глазами, но ничего не сказала. Я почувствовал себя неловко под этим взглядом и закурил. Она посмотрела на мою руку, держащую потухшую спичку, которую я не знал, куда деть, и указала на столик справа от меня.
— Пепельница вон там.
— Спасибо.
Она продолжала молча разглядывать меня. Я затянулся, немного помолчал и спросил:
— Ты меня помнишь, Джо-Энн?
Она внезапно смутилась и чисто женским жестом поправила юбку на коленях.
— Да.
— Когда я видел тебя прошлый раз, ты была, примерно, такая, — сказал я, подняв ладонь от пола на уровень своего колена.
— Я знаю, — прошептала она, отведя взгляд. — Вы стояли на ступеньках и ждали, когда мы придем домой.
Я протянул ей сверток, который держал подмышкой.
— Я принес тебе подарок. Это кукла.
Она взяла сверток, уселась прямо на пол и развернула его. В ее глазах заиграла улыбка. Она подняла куклу и посмотрела на меня.
— Какая хорошенькая!
— Я так и думал, что тебе понравится.
— Очень нравится, — глаза ее снова стали серьезными. — Спасибо.
В этот момент в комнату вошла Моника. Джо-Энн вскочила и подбежала к ней.
— Мама! Посмотри, что мне принес мистер Корд.
— Очень любезно с твоей стороны, Джонас, — сказала Моника.
Я поднялся. Мы стояли друг против друга. Моника демонстрировала поистине королевское самообладание. На ней было вечернее черное платье, темные волосы спускались до плеч.
Раздался дверной звонок. Это пришла няня, и Джо-Энн сразу принялась показывать ей куклу, забыв даже попрощаться с нами, когда мы уходили из дома.
Робер стоял возле автомобиля, ожидая нас.
— Робер! — воскликнула Моника, протягивая руку. — Рада видеть тебя.
— Я тоже рад видеть вас, мисс Моника, — ответил он, наклоняясь к ее руке.
Мы поехали назад в Манхэттен, и я разглядывал в окно унылый пейзаж Куинз.
— Почему ты живешь здесь? — спросил я.
Моника достала сигарету и подождала, пока я зажег спичку.
— Когда погода хорошая, Джо-Энн может играть на улице, и я не боюсь, что с ней что-то случится. А кроме того, проживание здесь недорогое, мне по карману.
— Насколько я слышал, дела у тебя идут хорошо. Если ты хочешь жить в пригороде, то почему бы не переехать в Вестчестер? Там очень хорошо.
— Это слишком дорого, таких денег я не зарабатываю. Я ведь не редактор, а только заведую канцелярией в журнале.
— Зато выглядишь как редактор.
Моника улыбнулась.
— Не знаю, расценивать ли твои слова как комплимент, но сотрудники журнала «Стиль» стараются выглядеть так, как их представляют себе читатели.
Я посмотрел на Монику. «Стиль» был одним из наиболее преуспевающих журналов мод, рассчитанных на молодых женщин.
— А почему ты до сих пор не редактор?
— До этого мне остался один лишь шаг, — рассмеялась Моника. — Мистер Хардин бизнесмен старой закалки. Он считает, что каждый редактор должен прежде хорошо изучить техническую сторону дела. Но он пообещал, что следующая вакансия будет моя.
Я знал старого Хардина. Обычно он расплачивался обещаниями, а не долларами.
— И как давно он тебе это обещает?
— Уже три года, но я надеюсь, что ждать осталось недолго. Он собирается выпускать киножурнал, но пока нас сдерживает проблема финансирования.
— И чем ты там будешь заниматься?
— Буду редактором светской хроники. Ну ты знаешь, пикантные истории из жизни звезд и тому подобное.
— Но тебе для этого нужно находиться в Голливуде.
— Я тоже так думаю, — кивнула Моника, — но у Хардина еще нет денег, так что всему свое время.
* * *
Моника опустила чашку с кофе и улыбнулась мне.
— Это был чудесный обед, Джонас, и тебе удалась роль обаятельного хозяина. Теперь скажи, почему ты пригласил меня?
— Разве обязательно должна быть какая-то причина?
Моника покачала головой.
— Не обязательно, но я тебя знаю. Когда ты обаятелен, значит, тебе что-то надо.
— Я только что вернулся из Англии, — тихо сказал я. — Там я встретился с твоей матерью.
Глаза Моники потухли.
— Встретился?
— Да, и она мне очень понравилась.
— Такое вполне возможно, насколько я ее помню, — в голосе Моники прозвучали нотки раздражения.
— У тебя, должно быть, замечательная память, ведь тебе было столько же лет, сколько сейчас Джо-Энн.
— Некоторые вещи не забываются. Например, когда мама все время говорит тебе, что она тебя любит, а потом в один прекрасный день исчезает и больше не возвращается.
— А что если она ничего не могла поделать, если у нее были для этого серьезные причины?
— Какие причины? — презрительно бросила Моника. — Я бы не смогла бросить Джо-Энн.
— Если ты напишешь матери, она сумеет тебе все объяснить.
— А что именно? — холодно спросила Моника. — Что она влюбилась в мужчину и сбежала с ним? Это я могу понять. Но я не могу понять другого. Почему она не взяла меня с собой? По-моему, здесь только одна причина — я ей была не нужна.
— Ты можешь не знать своей матери, но ты должна знать своего отца. Ты знаешь, как он может ненавидеть, когда кто-то становится на его пути.
Глаза Моники смотрели на меня в упор.
— Например ты?
— Например я. Когда той ночью вы оба пришли в отель в Лос-Анджелесе, он думал о тебе или о том, как бы содрать с меня побольше денег?
Некоторое время она молчала, потом глаза ее подобрели.
— И что-то похожее произошло с моей матерью?
— Да, что-то похожее, — тихо сказал я.
Моника опустила взгляд на скатерть. Когда она подняла голову и снова посмотрела на меня, глаза ее уже были ясными.
— Спасибо, Джонас, что ты рассказал мне об этом. Как бы то ни было, мне стало легче.
Подошедший официант снова наполнил наши чашки кофе.
— Ну вот и хорошо, — сказал я. — А кстати, ты не видела отца в последнее время?
Она покачала головой.
— Около двух лет назад он приехал ко мне на обед и взял взаймы тысячу долларов. Вот тогда я и видела его в последний раз.
— А ты не представляешь, где его можно найти?
— Зачем?
— У меня есть для него хорошая работа в Канаде, но похоже, он пропал.
Моника удивленно посмотрела на меня.
— Ты хочешь сказать, что дашь ему работу после всего, что он тебе сделал?
— У меня нет выбора, — твердо ответил я. — Мне самому не очень нравится эта идея, но сейчас идет война, и мне нужен такой человек, как он.
— Около года назад я получила от него письмо. Он писал что-то о работе в аэропорту Тетерборо.
— Спасибо, — сказал я, — я поищу его там.
Внезапно она протянула через стол руку и пожала мою. Я удивленно посмотрел на нее. Моника улыбалась.
— Знаешь, Джонас, у меня такое странное чувство, что ты будешь мне гораздо лучшим другом, чем был мужем.
5
Когда на следующий день я вернулся в отель, меня там ждал Макаллистер.
— Ты нашел его? — спросил он.
Я покачал головой.
— Он задержался в Тетерборо, только чтобы получить деньги по фальшивому чеку, пятьсот долларов.
— Низко же он опустился. Куда он мог дальше отправиться?
— Не знаю, — я снял пальто, повесил его на кресло и сел. — Насколько мне известно, он сидит в тюрьме в каком-то заштатном городишке, о котором мы даже и не слышали. Боже мой! Фальшивый чек!
— Что я должен сделать? — спросил Макаллистер.
— Ничего. Но я обещал Роджеру, что постараюсь найти его. Лучше подключить к этому делу детективное агентство. Если и они его не отыщут, то Роджер, по крайней мере, будет знать, что я сделал все, что мог. Ты звонил Хардину?
— Да. Он будет здесь с минуты на минуту. Но зачем он тебе понадобился? — Макаллистер удивленно посмотрел на меня.
— Мы займемся издательским бизнесом.
— Зачем? — спросил Макаллистер. — Ты ведь даже газет не читаешь.
Я рассмеялся.
— Я слышал, что он собирается выпускать киножурнал, а я делаю фильмы. Я знаю, что лучший способ стать хозяином положения — это купить журнал, но если мы поможем ему с киножурналом, то он будет рекламировать нас в своих изданиях, а это двенадцать миллионов экземпляров в месяц.
Макаллистер промолчал. Раздался звонок в дверь, и Робер пошел встретить посетителя. Это был Хардин собственной персоной. Он вошел в комнату, раскинув руки.
— Джонас, мальчик мой, — прохрипел он, — я рад тебя видеть.
Мы пожали друг другу руки.
— Вы знакомы с моим адвокатом Макаллистером? — спросил я.
Хардин одарил Макаллистера радостным взглядом.
— Очень приятно, сэр, — сказал он, с энтузиазмом пожимая его руку. Потом повернулся ко мне. — Я удивился, получив твое послание. Что ты задумал, мальчик?
— Я слышал, что вы собираетесь выпускать киножурнал? сказал я.
— Да, я подумываю об этом, — кивнул Хардин.
— Я также слышал, что у вас некоторые затруднения с деньгами, чтобы начать дело.
— Ты же знаешь издательское дело, мой мальчик, — Хардин всплеснул руками. — У нас всегда затруднения с деньгами.
Я улыбнулся. Послушать его, так он нищий, у которого нет даже ночного горшка. Он все время плакался, хотя у него была куча денег. Он так грабил свою собственную компанию, что Берни Норман был бойскаутом по сравнению с ним.
— Я собираюсь снять фильм после восьмилетнего перерыва, — сказал я.
— Поздравляю, Джонас, — воскликнул Хардин. — Это лучшая из новостей, которые я слышал за последние годы. В кино должны работать именно такие люди, как ты. Напомни мне, чтобы я дал задание брокеру приобрести акции твоей компании.
— Хорошо, напомню.
— И можешь быть уверен, что наш журнал прорекламирует тебя. Мы понимаем толк в хорошей рекламе.
— Вот об этом я и хотел поговорить. При вашем размахе стыдно не иметь киножурнала.
Хардин бросил на меня пронзительный взгляд.
— Я тоже так думаю, Джонас.
— Сколько понадобится денег для его создания?
— О, двести-триста тысяч. И можешь быть уверен, что он окупится за год.
— Успех подобного журнала, однако, зависит от редактора, не так ли? Удачный подбор редактора решает все дело.
— Абсолютно верно, — сердечно произнес Хардин. — Моя редакторская группа — самая лучшая в журнальном бизнесе. Я вижу, что ты разбираешься в издательском деле, Джонас. Меня всегда интересовал свежий взгляд на вещи.
— Кого вы собираетесь назначить редактором светской хроники?
— Как, Джонас? — Хардин в изумлении раскрыл глаза. — Я думал, ты знаешь. Конечно, ту маленькую леди, с которой ты вчера обедал.
Я рассмеялся. Тут уж я ничего не мог поделать. Старый ублюдок оказался хитрее, чем я думал. У него повсюду были соглядатаи.
После ухода Хардина я обратился к Макаллистеру:
— Мне ведь нет необходимости присутствовать при подписании контракта с Энглом, не так ли?
Адвокат сердито посмотрел на меня.
— Лично я так не считаю. А в чем дело?
— Я хочу улететь в Калифорнию и приступить к фильму. Зачем мне торчать в Нью-Йорке без дела?
— Но здесь Дэвид и Боннер. Они ждут звонка от тебя.
— Соедини меня с Дэвидом, — сказал я, и через минуту Маккалистер протянул мне телефонную трубку. — Привет, Дэвид. Как Роза?
— Отлично, Джонас. Счастлива.
— Хорошо. Я хотел поблагодарить тебя за великолепную работу с акциями. Послушай, я не хочу торчать в Нью-Йорке, я хочу заняться подготовкой съемок «Грешницы» и поэтому собираюсь улететь в Калифорнию.
— Но Джонас, я ведь привез с собой Боннера.
— Прекрасно, — сказал я, — переправь его обратно на студию и скажи, что я встречусь с ним там. Это единственное место, где можно заниматься фильмами.
— Хорошо, Джонас, — с некоторым разочарованием в голосе согласился Дэвид. — Когда ты улетаешь?
— Думаю, что успею на двухчасовой рейс. Таким образом, завтра утром я буду в Калифорнии.
— Позвони Розе, ладно, Джонас? Она будет рада услышать тебя.
— Позвоню, Дэвид. Кстати, как мне связаться с этой Дженни Дентон?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100
— Я Джонас Корд, — сказал я. — Твоя мама дома?
— Входите, — произнесла девочка звонким голоском. Я прошел за ней в гостиную. — Садитесь, мама одевается, она сказала, что это недолго.
Я сел, а Джо-Энн, устроившись в кресле напротив, посмотрела на меня своими большими серьезными глазами, но ничего не сказала. Я почувствовал себя неловко под этим взглядом и закурил. Она посмотрела на мою руку, держащую потухшую спичку, которую я не знал, куда деть, и указала на столик справа от меня.
— Пепельница вон там.
— Спасибо.
Она продолжала молча разглядывать меня. Я затянулся, немного помолчал и спросил:
— Ты меня помнишь, Джо-Энн?
Она внезапно смутилась и чисто женским жестом поправила юбку на коленях.
— Да.
— Когда я видел тебя прошлый раз, ты была, примерно, такая, — сказал я, подняв ладонь от пола на уровень своего колена.
— Я знаю, — прошептала она, отведя взгляд. — Вы стояли на ступеньках и ждали, когда мы придем домой.
Я протянул ей сверток, который держал подмышкой.
— Я принес тебе подарок. Это кукла.
Она взяла сверток, уселась прямо на пол и развернула его. В ее глазах заиграла улыбка. Она подняла куклу и посмотрела на меня.
— Какая хорошенькая!
— Я так и думал, что тебе понравится.
— Очень нравится, — глаза ее снова стали серьезными. — Спасибо.
В этот момент в комнату вошла Моника. Джо-Энн вскочила и подбежала к ней.
— Мама! Посмотри, что мне принес мистер Корд.
— Очень любезно с твоей стороны, Джонас, — сказала Моника.
Я поднялся. Мы стояли друг против друга. Моника демонстрировала поистине королевское самообладание. На ней было вечернее черное платье, темные волосы спускались до плеч.
Раздался дверной звонок. Это пришла няня, и Джо-Энн сразу принялась показывать ей куклу, забыв даже попрощаться с нами, когда мы уходили из дома.
Робер стоял возле автомобиля, ожидая нас.
— Робер! — воскликнула Моника, протягивая руку. — Рада видеть тебя.
— Я тоже рад видеть вас, мисс Моника, — ответил он, наклоняясь к ее руке.
Мы поехали назад в Манхэттен, и я разглядывал в окно унылый пейзаж Куинз.
— Почему ты живешь здесь? — спросил я.
Моника достала сигарету и подождала, пока я зажег спичку.
— Когда погода хорошая, Джо-Энн может играть на улице, и я не боюсь, что с ней что-то случится. А кроме того, проживание здесь недорогое, мне по карману.
— Насколько я слышал, дела у тебя идут хорошо. Если ты хочешь жить в пригороде, то почему бы не переехать в Вестчестер? Там очень хорошо.
— Это слишком дорого, таких денег я не зарабатываю. Я ведь не редактор, а только заведую канцелярией в журнале.
— Зато выглядишь как редактор.
Моника улыбнулась.
— Не знаю, расценивать ли твои слова как комплимент, но сотрудники журнала «Стиль» стараются выглядеть так, как их представляют себе читатели.
Я посмотрел на Монику. «Стиль» был одним из наиболее преуспевающих журналов мод, рассчитанных на молодых женщин.
— А почему ты до сих пор не редактор?
— До этого мне остался один лишь шаг, — рассмеялась Моника. — Мистер Хардин бизнесмен старой закалки. Он считает, что каждый редактор должен прежде хорошо изучить техническую сторону дела. Но он пообещал, что следующая вакансия будет моя.
Я знал старого Хардина. Обычно он расплачивался обещаниями, а не долларами.
— И как давно он тебе это обещает?
— Уже три года, но я надеюсь, что ждать осталось недолго. Он собирается выпускать киножурнал, но пока нас сдерживает проблема финансирования.
— И чем ты там будешь заниматься?
— Буду редактором светской хроники. Ну ты знаешь, пикантные истории из жизни звезд и тому подобное.
— Но тебе для этого нужно находиться в Голливуде.
— Я тоже так думаю, — кивнула Моника, — но у Хардина еще нет денег, так что всему свое время.
* * *
Моника опустила чашку с кофе и улыбнулась мне.
— Это был чудесный обед, Джонас, и тебе удалась роль обаятельного хозяина. Теперь скажи, почему ты пригласил меня?
— Разве обязательно должна быть какая-то причина?
Моника покачала головой.
— Не обязательно, но я тебя знаю. Когда ты обаятелен, значит, тебе что-то надо.
— Я только что вернулся из Англии, — тихо сказал я. — Там я встретился с твоей матерью.
Глаза Моники потухли.
— Встретился?
— Да, и она мне очень понравилась.
— Такое вполне возможно, насколько я ее помню, — в голосе Моники прозвучали нотки раздражения.
— У тебя, должно быть, замечательная память, ведь тебе было столько же лет, сколько сейчас Джо-Энн.
— Некоторые вещи не забываются. Например, когда мама все время говорит тебе, что она тебя любит, а потом в один прекрасный день исчезает и больше не возвращается.
— А что если она ничего не могла поделать, если у нее были для этого серьезные причины?
— Какие причины? — презрительно бросила Моника. — Я бы не смогла бросить Джо-Энн.
— Если ты напишешь матери, она сумеет тебе все объяснить.
— А что именно? — холодно спросила Моника. — Что она влюбилась в мужчину и сбежала с ним? Это я могу понять. Но я не могу понять другого. Почему она не взяла меня с собой? По-моему, здесь только одна причина — я ей была не нужна.
— Ты можешь не знать своей матери, но ты должна знать своего отца. Ты знаешь, как он может ненавидеть, когда кто-то становится на его пути.
Глаза Моники смотрели на меня в упор.
— Например ты?
— Например я. Когда той ночью вы оба пришли в отель в Лос-Анджелесе, он думал о тебе или о том, как бы содрать с меня побольше денег?
Некоторое время она молчала, потом глаза ее подобрели.
— И что-то похожее произошло с моей матерью?
— Да, что-то похожее, — тихо сказал я.
Моника опустила взгляд на скатерть. Когда она подняла голову и снова посмотрела на меня, глаза ее уже были ясными.
— Спасибо, Джонас, что ты рассказал мне об этом. Как бы то ни было, мне стало легче.
Подошедший официант снова наполнил наши чашки кофе.
— Ну вот и хорошо, — сказал я. — А кстати, ты не видела отца в последнее время?
Она покачала головой.
— Около двух лет назад он приехал ко мне на обед и взял взаймы тысячу долларов. Вот тогда я и видела его в последний раз.
— А ты не представляешь, где его можно найти?
— Зачем?
— У меня есть для него хорошая работа в Канаде, но похоже, он пропал.
Моника удивленно посмотрела на меня.
— Ты хочешь сказать, что дашь ему работу после всего, что он тебе сделал?
— У меня нет выбора, — твердо ответил я. — Мне самому не очень нравится эта идея, но сейчас идет война, и мне нужен такой человек, как он.
— Около года назад я получила от него письмо. Он писал что-то о работе в аэропорту Тетерборо.
— Спасибо, — сказал я, — я поищу его там.
Внезапно она протянула через стол руку и пожала мою. Я удивленно посмотрел на нее. Моника улыбалась.
— Знаешь, Джонас, у меня такое странное чувство, что ты будешь мне гораздо лучшим другом, чем был мужем.
5
Когда на следующий день я вернулся в отель, меня там ждал Макаллистер.
— Ты нашел его? — спросил он.
Я покачал головой.
— Он задержался в Тетерборо, только чтобы получить деньги по фальшивому чеку, пятьсот долларов.
— Низко же он опустился. Куда он мог дальше отправиться?
— Не знаю, — я снял пальто, повесил его на кресло и сел. — Насколько мне известно, он сидит в тюрьме в каком-то заштатном городишке, о котором мы даже и не слышали. Боже мой! Фальшивый чек!
— Что я должен сделать? — спросил Макаллистер.
— Ничего. Но я обещал Роджеру, что постараюсь найти его. Лучше подключить к этому делу детективное агентство. Если и они его не отыщут, то Роджер, по крайней мере, будет знать, что я сделал все, что мог. Ты звонил Хардину?
— Да. Он будет здесь с минуты на минуту. Но зачем он тебе понадобился? — Макаллистер удивленно посмотрел на меня.
— Мы займемся издательским бизнесом.
— Зачем? — спросил Макаллистер. — Ты ведь даже газет не читаешь.
Я рассмеялся.
— Я слышал, что он собирается выпускать киножурнал, а я делаю фильмы. Я знаю, что лучший способ стать хозяином положения — это купить журнал, но если мы поможем ему с киножурналом, то он будет рекламировать нас в своих изданиях, а это двенадцать миллионов экземпляров в месяц.
Макаллистер промолчал. Раздался звонок в дверь, и Робер пошел встретить посетителя. Это был Хардин собственной персоной. Он вошел в комнату, раскинув руки.
— Джонас, мальчик мой, — прохрипел он, — я рад тебя видеть.
Мы пожали друг другу руки.
— Вы знакомы с моим адвокатом Макаллистером? — спросил я.
Хардин одарил Макаллистера радостным взглядом.
— Очень приятно, сэр, — сказал он, с энтузиазмом пожимая его руку. Потом повернулся ко мне. — Я удивился, получив твое послание. Что ты задумал, мальчик?
— Я слышал, что вы собираетесь выпускать киножурнал? сказал я.
— Да, я подумываю об этом, — кивнул Хардин.
— Я также слышал, что у вас некоторые затруднения с деньгами, чтобы начать дело.
— Ты же знаешь издательское дело, мой мальчик, — Хардин всплеснул руками. — У нас всегда затруднения с деньгами.
Я улыбнулся. Послушать его, так он нищий, у которого нет даже ночного горшка. Он все время плакался, хотя у него была куча денег. Он так грабил свою собственную компанию, что Берни Норман был бойскаутом по сравнению с ним.
— Я собираюсь снять фильм после восьмилетнего перерыва, — сказал я.
— Поздравляю, Джонас, — воскликнул Хардин. — Это лучшая из новостей, которые я слышал за последние годы. В кино должны работать именно такие люди, как ты. Напомни мне, чтобы я дал задание брокеру приобрести акции твоей компании.
— Хорошо, напомню.
— И можешь быть уверен, что наш журнал прорекламирует тебя. Мы понимаем толк в хорошей рекламе.
— Вот об этом я и хотел поговорить. При вашем размахе стыдно не иметь киножурнала.
Хардин бросил на меня пронзительный взгляд.
— Я тоже так думаю, Джонас.
— Сколько понадобится денег для его создания?
— О, двести-триста тысяч. И можешь быть уверен, что он окупится за год.
— Успех подобного журнала, однако, зависит от редактора, не так ли? Удачный подбор редактора решает все дело.
— Абсолютно верно, — сердечно произнес Хардин. — Моя редакторская группа — самая лучшая в журнальном бизнесе. Я вижу, что ты разбираешься в издательском деле, Джонас. Меня всегда интересовал свежий взгляд на вещи.
— Кого вы собираетесь назначить редактором светской хроники?
— Как, Джонас? — Хардин в изумлении раскрыл глаза. — Я думал, ты знаешь. Конечно, ту маленькую леди, с которой ты вчера обедал.
Я рассмеялся. Тут уж я ничего не мог поделать. Старый ублюдок оказался хитрее, чем я думал. У него повсюду были соглядатаи.
После ухода Хардина я обратился к Макаллистеру:
— Мне ведь нет необходимости присутствовать при подписании контракта с Энглом, не так ли?
Адвокат сердито посмотрел на меня.
— Лично я так не считаю. А в чем дело?
— Я хочу улететь в Калифорнию и приступить к фильму. Зачем мне торчать в Нью-Йорке без дела?
— Но здесь Дэвид и Боннер. Они ждут звонка от тебя.
— Соедини меня с Дэвидом, — сказал я, и через минуту Маккалистер протянул мне телефонную трубку. — Привет, Дэвид. Как Роза?
— Отлично, Джонас. Счастлива.
— Хорошо. Я хотел поблагодарить тебя за великолепную работу с акциями. Послушай, я не хочу торчать в Нью-Йорке, я хочу заняться подготовкой съемок «Грешницы» и поэтому собираюсь улететь в Калифорнию.
— Но Джонас, я ведь привез с собой Боннера.
— Прекрасно, — сказал я, — переправь его обратно на студию и скажи, что я встречусь с ним там. Это единственное место, где можно заниматься фильмами.
— Хорошо, Джонас, — с некоторым разочарованием в голосе согласился Дэвид. — Когда ты улетаешь?
— Думаю, что успею на двухчасовой рейс. Таким образом, завтра утром я буду в Калифорнии.
— Позвони Розе, ладно, Джонас? Она будет рада услышать тебя.
— Позвоню, Дэвид. Кстати, как мне связаться с этой Дженни Дентон?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100