И после этого вы хотите, чтобы я снимал Тома Микса?
Банкир рассмеялся, и Рина с удивлением посмотрела на него, так как смеялся он довольно редко.
— Том Микс? — хихикнул он. — А кто это?
Норман похлопал банкира по плечу и радостно воскликнул:
— Этот фильм принесет чистых два миллиона. Я немедленно приступаю к съемкам нового фильма с Невадой Смитом в главной роли.
* * *
Лимузин свернул к подножию холма, проехал через железные ворота со знакомыми инициалами и стал подниматься по узкой дороге к вершине. Рина посмотрела в окно и увидела громадный дом, белая крыша которого казалась кроваво-красной в лучах заходящего солнца.
Она испытывала какое-то странное чувство. Что она делает здесь? Это не тот Невада, которого она знала. Внезапно она открыла сумочку и стала рыться в ней, разыскивая телеграмму от Невады. Только прочитав ее, она успокоилась.
Она вспомнила, как месяц назад послала ему телеграмму из Швейцарии. Она не имела от него известий уже три года, три года, в течение которых она пыталась убежать сама от себя. Первые полгода она провела в Бостоне, потом заскучала и отправилась в Нью-Йорк, а затем в Лондон, Париж, Мадрид, Константинополь, Берлин. Там были вечеринки, романы, страстные мужчины, обворожительные женщины. Но чем дальше пыталась сна убежать, тем сильнее становились страх и одиночество.
И наконец наступило то утро в Цюрихе, когда она проснулась от лучей солнца, бьющих прямо в глаза. Она лежала на кровати, совершенно голая, накрытая белой простыней. Во рту было до того сухо, что, казалось, она не пила несколько месяцев. Она протянула руку к графину, стоящему на ночном столике, и, не найдя его, наконец сообразила, что находится не в своей комнате.
Комната, обставленная дорогой европейской мебелью, была ей совершенно не знакома. Рина огляделась в поисках ночной рубашки и обнаружила, что ее одежды нет. Где же, интересно, она находится? На столике лежали сигареты и спички, и она закурила. В этот момент открылась дверь.
В комнату вошла привлекательная темноволосая женщина и остановилась, увидев Рину сидящей в кровати. Она подошла ближе.
— Ты уже проснулась, дорогая? — ласково спросила она, наклоняясь и целуя Рину в губы.
— Кто ты? — удивленно спросила Рина.
— Ах, моя любовь, неужели ты не помнишь меня?
Рина отрицательно покачала головой.
— Может быть, это освежит твою память, дорогая, — женщина сбросила халат и прижала голову Рины к своей обнаженной груди. — Ну, теперь ты вспоминаешь, как сильно мы любили друг друга?
Она начала гладить Рину по лицу, и Рина сердито оттолкнула ее.
Дверь снова открылась, и вошел мужчина. Он был абсолютно голый и держал в руке бутылку шампанского. Он улыбнулся женщинам.
— Ну вот мы и опять вместе. Гулянка, правда, уже становится скучной.
Он подошел к кровати и протянул Рине бутылку шампанского.
— Выпей вина, дорогая. Ужасно просыпаться с такой жаждой.
Рина прижала руки к вискам и почувствовала, как бьется пульс. Это был дурной сон, это не могло быть реальностью.
Мужчина заботливо погладил ее по волосам.
— Болит голова? Сейчас принесу аспирин, — сказал он и вышел из комнаты. Рина с испугом посмотрела на женщину.
— Пожалуйста, — умоляюще произнесла она, — мне кажется, я схожу с ума. Где мы?
— В Цюрихе, конечно, у Филиппа дома.
— В Цюрихе? — спросила Рина. — Филипп? Это был Филипп?
— Ну, конечно, нет. Это Карл — мой муж. Ты что, не помнишь?
— Я ничего не помню, — покачала головой Рина.
— Мы познакомились три недели назад на бегах в Париже, — сказала женщина. — Ты сидела одна, рядом с ложей Филиппа, твой друг тогда не смог прийти. Ну, вспоминаешь?
Рина закрыла глаза, припоминая. Она поставила на прекрасную чалую лошадку, а мужчина из соседней ложи нагнулся к ней и сказал: «Очень мудрый выбор. Это моя лошадь. Я граф де Шайен».
— Граф из соседней ложи! — воскликнула Рина.
Женщина кивнула и улыбнулась.
— Вспомнила? Гулянка началась в Париже, но там было слишком жарко и мы махнули сюда — к Филиппу в замок. Это было почти две недели назад.
— Две недели?
— Неплохо погуляли, — сказала женщина и села рядом с Риной. — Ты просто чудесная девочка.
Рина молча уставилась на нее. Дверь отворилась и вошел Карл, неся в одной руке аспирин, а в другой шампанское. За ним появился высокий блондин в пижаме. Он бросил на кровать несколько фотографий.
— Как тебе это нравится, Рина?
Рина посмотрела на фотографии. К горлу подступила тошнота. Это не могла быть она — голая, с женщиной и мужчинами. Она беспомощно взглянула на присутствующих.
Граф улыбнулся.
— Должно было получиться лучше, — извиняющимся тоном произнес он, — но, видимо, что-то случилось с выдержкой.
Женщина взяла фотографии.
— А по-моему, получилось вполне хорошо, — она засмеялась. — Это было так забавно — наблюдать, как ты трахаешься со вспышкой в руке.
Рина хранила молчание. Карл нагнулся к ней.
— Наша маленькая американочка все еще плохо себя чувствует, — нежно сказал он, протягивая ей две таблетки аспирина. — Возьми, будет лучше.
Рина обвела всех троих взглядом.
— Я бы хотела одеться, — слабым голосом произнесла она.
— Конечно, — кивнула женщина. — Твоя одежда в шкафу. — Она повернулась и вышла из комнаты.
Рина встала и быстро умылась. Она хотела принять ванну, но отбросила эту мысль. Ей хотелось побыстрее уйти отсюда. Она оделась и вышла в другую комнату.
Женщина по-прежнему была в халате, но мужчины уже надели рубашки и фланелевые брюки. Рина попыталась молча пройти мимо, но Карл окликнул ее:
— Миссис Корд, вы забыли свою сумочку. — Не глядя на Карла, Рина повернулась за сумочкой. — Я положил туда фотографии на память о нашей встрече.
Из раскрытой сумочки бесстыдно выпячивались фотографии.
— Я не нуждаюсь в них, — сказала Рина, протягивая фотографии Карлу.
— Ну почему же, оставьте себе, у нас есть негативы.
Она медленно подняла взгляд на Карла. Он улыбался.
— Может быть, вы выпьете чашечку кофе, пока мы поговорим о делах? — вежливо спросил Карл.
Негативы стоили ей десять тысяч долларов. Перед тем, как покинуть комнату, она сожгла их в пепельнице. Из отеля Рина сразу послала Неваде телеграмму.
«Я одинока. Мне страшно как никогда. Ты по-прежнему мой друг?»
Ответ с чеком на пять тысяч долларов пришел на следующий день.
Сидя в лимузине, взбиравшемся на вершину холма, она теребила в руках телеграмму, перечитывая ее. Текст был типичен для Невады, но это был уже не тот Невада, которого ей хотелось увидеть.
«Я по-прежнему твой друг. Невада».
17
Невада сидел у себя в офисе, откинувшись в кресле, и крутил головой по сторонам. Атмосфера была напряженной. Лицо Дэна Пирса расплывалось в улыбке.
— Дело на этот раз не в деньгах, Берни, — сказал он. — По-моему, просто момент очень подходящий. Давайте снимем картину про Дикий Запад, и она долгие годы будет пользоваться успехом.
Норман наклонился над столом, теребя в руках сценарий. На лице его отражались целая гамма чувств.
— Это не просто сценарий, поверь мне, Дэн, — сказал он и обернулся к Ван Элстеру за поддержкой. — Нам кажется, что это великая вещь.
— Это одна из величайших вещей, которые я читал, — кивнул директор лысой головой.
— А тогда из-за чего сыр-бор? — спросил Дэн.
Норман покачал головой.
— По-моему, момент как раз неудачный, немое кино уже отходит на задний план. У Уорнера скоро выходит звуковой фильм «Огни большого города». Некоторые думают, что когда он выйдет, немое кино вообще отомрет.
Пирс расхохотался.
— Чепуха, кино есть кино. А если вы хотите послушать, как актеры болтают, то идите в театр. Вот там болтовня так болтовня!
Норман повернулся к Неваде, в голосе его звучали отеческие нотки:
— Послушай, Невада. Мы когда-нибудь обижали тебя? С того дня, как ты пришел к нам, мы всегда относились к тебе хорошо. Если все дело в деньгах, то назови сумму.
— Дело не в деньгах, Берни, — Невада улыбнулся, — и ты знаешь это. Десять тысяч в неделю вполне достаточно для любого мужчины, даже если налоги подскочили до семи процентов. Что же до сценария, то это первая стоящая вещь, которую я прочитал здесь.
Норман потянулся за сигарой, а Невада откинулся на спинку кресла. Он вспомнил, когда впервые услышал об этом сценарии. Это было в прошлом году во время съемок «Стрельбы на закате».
Один из сценаристов, молодой человек в очках, с очень белой кожей, подошел к нему и равнодушно спросил:
— Можно вас на минутку, мистер Смит?
Невада отвернулся от гримера.
— Ну конечно... — он замялся.
— Марк Вайс, — подсказал ему сценарист.
— Конечно, Марк. Чем могу быть полезен?
— У меня тут сценарий, вы не посмотрите? Я потратил на него два года. Это о последних налетчиках с Юго-Запада. По-моему, в нем есть кое-что новенькое.
— С удовольствием посмотрю, — согласился Невада.
Тяжело быть звездой. Каждый несет сценарий и хочет, чтобы именно ты прочитал его, потому что это само совершенство.
— Как ты назвал его?
— «Предатель», — ответил Марк, протягивая рукопись.
Пачка листов оказалась довольно увесистой. Невада посмотрел на последнюю страницу и в сомнении поднял глаза на Марка. Сценарий был почти в три раза длиннее обычного.
— Великоват, не правда ли?
— Вы правы, великоват, — кивнул Вайс, — но из песни слова не выкинешь. Все, что здесь написано, — правда. Последние два года я рылся в подшивках газет со всего Юго-Запада.
Невада повернулся к гримеру.
— И что там у тебя происходит? — бросил он через плечо Вайсу.
— Это история о налетчике, который однажды исчез, так что с тех пор никто о нем ничего не слышал. За ним была погоня. Никто не знает, что с ним случилось, поэтому подумали, что он просто умер в горах.
— Новая история — это всегда неплохо. Люди устают от одних и тех же героев. А как его звали?
— Сэнд, — ответил Вайс. — Макс Сэнд.
Невада выронил сценарий. Он почувствовал, что краснеет.
— Как ты сказал? — глухо переспросил он.
— Макс Сэнд. Мы можем поменять имя, но оно настоящее.
Невада потряс головой и посмотрел на лежащий на полу сценарий. Вайс быстро нагнулся и подобрал листы.
— Вам плохо, мистер Смит? — спросил он с участием.
Невада глубоко вздохнул, чувствуя, как спокойствие возвращается к нему. Взяв сценарий, он выдавил из себя улыбку. В глазах Вайса промелькнуло облегчение.
— Благодарю вас, мистер Смит, — сказал он.
Целую неделю Невада не мог заставить себя прочитать сценарий. Ему казалось, что если он начнет читать его, то выставит себя на всеобщее обозрение. Но как-то вечером после ужина он застал в библиотеке Ван Элстера, увлеченно читающего рукопись.
— И долго уже ты изучаешь его? — спросил директор, указывая на сценарий.
Невада пожал плечами.
— Примерно неделю. Ты же знаешь этих писателей — тащат и тащат свои произведения, а ты читай их. Ну, что скажешь?
Ван Элстер медленно отодвинул сценарий.
— Он не просто хороший, он великолепный. Я хотел бы быть директором фильма, снятого по нему, если, конечно, ты примешь участие.
Поздно ночью у постели Невады горела лампа. Конечно же, он понял, что имел в виду директор. Вайс с большой глубиной изобразил человека, жившего в полном одиночестве, чья философия корнями уходила в боль и печаль. В его преступлениях не было никакой романтики, они представляли собой лишь отчаянную борьбу за выживание. Он понял, что картина должна быть сделана. Сценарий был слишком хорош, чтобы пройти мимо него. И участвовать в фильме должен был он, Невада, хотя бы из чувства самозащиты. Если бы сценарий попал кому-то другому, то кто знает, не захотелось ли бы ему поглубже разобраться в жизни Макса Сэнда.
На следующее утро он купил у Вайса сценарий за тысячу долларов.
* * *
Мысли Невады вернулись к действительности.
— Давайте-ка отложим его на год, — предложил Берни Норман. — К тому времени мы уже точно будем знать, каким путем идти.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100