— Мне тоже, — ответил он. — Самолет будут испытывать завтра утром.
— Я уже знаю, об этом и хочу поговорить.
Он появился в моем номере меньше чем через десять минут. Лицо его было красным, и выглядел он так, как будто весь день провел за бутылкой.
— Похоже, что старик прозрел, — сказал он.
— Вы действительно так думаете? — спросил я, пока он наливал себе виски.
— Гэддис может не нравиться вам, но он хорошо знает свое дело.
— Налейте и мне, — попросил я.
Форрестер налил виски в стакан и протянул его мне.
— Думаю, что вам уже хватит ходить в солдатах.
Он уставился на меня.
— Что вы имеете в виду?
— Я думаю, что у «Корд Эркрафт» теперь будет много дел с армией, и мне нужен профессионал, которого знали бы в армии. Он будет заводить друзей, расширять контакты. Вы поняли?
— Понял, — сказал Форрестер. — Например, не встречаться с Вирджинией Гэддис, потому что это может принести вред компании.
— Ну, что-то в этом роде, — тихо сказал я.
Он залпом выпил виски.
— Не думаю, что подойду для этой роли, ведь я с юного возраста служу в ВВС.
— Не зарекайтесь, пока не попробуете. А кроме того, в новом качестве вы сможете принести ВВС больше пользы. Никто не запретит вам опробовать любую идею.
Форрестер посмотрел на меня.
— Кстати, насчет идей. Эта идея ваша или Гэддиса?
— Моя. Она пришла мне в голову сегодня утром после нашей беседы в кабинете Морриса. И в данном случае не имеет значения, купит армия КЭ-4 или нет.
— У меня утром тоже мелькнула идея, — Форрестер внезапно улыбнулся, — я решил, что если вы предложите мне работу, то я соглашусь.
— С какой должности вы хотели бы начать?
— С самой высокой, — немедленно отреагировал Форрестер. — В армии уважают только высокое начальство.
— Согласен, в этом есть смысл. Вы назначаетесь президентом «Корд Эркрафт». Сколько вы хотели бы получать?
— Вы позволили мне выбрать должность, я позволяю вам назначить жалование.
— Двадцать пять тысяч в год плюс расходы.
Форрестер присвистнул.
— Зачем же так много, это в четыре раза больше, чем я получаю сейчас.
— Не забудьте эти слова, когда придете просить прибавки. — Мы оба рассмеялись и выпили. — Моррис сделал кое-какие изменения в самолете, и я хотел бы поговорить об этом перед завтрашними испытаниями, — сказал я.
В это время в спальню вошел Макаллистер.
— Уже почти шесть, Джонас, — объявил он. — Сколько можно заставлять их ждать? Дэн только что говорил с Дэвидом Вулфом. Он сказал, что Норман грозится уйти.
— Я присоединюсь к вам как только надену брюки. — В этот момент зазвонил телефон. — Возьми трубку, — попросил я Макаллистера.
— Так что насчет изменений? — спросил Форрестер.
— Поезжайте на аэродром и обсудите это с Моррисом.
— Это Лос-Анджелес, — сказал Макаллистер, прикрывая рукой трубку. — У нас нет времени.
Я посмотрел на него.
— Скажи, что я уехал на собрание. В течение двух часов меня можно будет найти в кабинете Нормана.
4
Начинало холодать, и девушки, выходившие из своих квартир на Парк-авеню в летних платьях, кутали плечи в меховые накидки. На Шестую авеню тоже высыпали девушки, но они не садились в такси, а спешили к метро, радуясь, что рабочий день окончен.
В Нью-Йорке жизнь била ключом, рассеивая дух депрессии витающий над страной. Несмотря на причитания Уолл-стрит, полным ходом шло строительство офисов и дорогого жилья. Если предполагалось, что у всех кончились деньги, то почему здесь до сих пор жило так много дорогих проституток? Деньги не кончились, просто все попрятались по норам, зарылись в землю, как кроты, высовываясь только в случае небольшого риска и крупных доходов.
На Шестой авеню объявления были развешаны прямо на дверях контор по найму рабочей силы. Черные доски с написанными маслом списками профессий выглядели мрачновато, дешевые двухдолларовые проститутки уже вышли на вечернюю охоту.
Одна из них, стоявшая в сторонке, посмотрела на меня. У нее были большие, усталые, умные глаза. Проходя мимо, я услышал, как она прошептала, почти не разжимая губ:
— Ты будешь сегодня первый, сладенький. — Я улыбнулся, она восприняла это как знак одобрения: — Пошли со мной, — быстро прошептала она, — я научу тебя таким вещам, которые ты не проходил в школе.
Я остановился, продолжая улыбаться.
— Не сомневаюсь, что научишь.
Макаллистер и Дэн остановились в нескольких шагах впереди. Женщина бросила на них быстрый взгляд и повернулась ко мне.
— Скажи друзьям, что для всех будет скидка. Пять долларов.
Я вытащил из кармана доллар и сунул ей.
— Как-нибудь в другой раз. Хотя мои учителя вряд ли одобрили бы это.
Она взглянула на доллар, и легкая усмешка промелькнула в ее усталых глазах.
— Такие парни, как ты, только портят девочек, так они могут разлениться.
Она скрылась в кафе, а мы зашли в вестибюль нового здания Американской радиовещательной корпорации в Рокфеллеровском центре.
Когда мы входили в кабинет, где проходил совет директоров, я все еще улыбался. Норман сидел во главе длинного стола, справа от него устроился Дэвид Вулф, а слева человек, которого я встречал на студии, — казначей компании. Далее за столом располагались наши директора, два брокера, банкир и бухгалтер.
Макаллистер и Дэн уселись на другом конце стола, оставив место в торце для меня.
Поднялся Берни Норман.
— Минутку, мистер Корд, — сказал он. — Это собрание директоров, и я не собираюсь сидеть с вами за одним столом.
Я достал сигарету и закурил.
— Тогда можете идти, — тихо сказал я. — В любом случае, после этого собрания делать вам здесь будет нечего.
— Господа, господа, — встрял Макаллистер. — Так нельзя вести серьезные переговоры. Нам следует обсудить важные вопросы, касающиеся будущего компании. Мы не можем решать их в атмосфере недоверия.
— Недоверия! — воскликнул Норман. — Вы хотите, чтобы я доверял ему? И это после того, как он за моей спиной украл у меня компанию?
— Акции продавались на бирже, и я купил их, — сказал я.
— А по какой цене? — заорал Норман. — Сначала вы сбили цену, а потом скупили акции, приобрели их ниже стоимости. Вас совершенно не заботило, какой вред вы наносите компании. И теперь вы приходите ко мне и ждете, что я продам вам свои акции по таким же бросовым ценам.
Я улыбнулся про себя. Торговля началась. Старик думает, что лучший способ добиться своего — это надавить на меня. Вопрос о правомочности моего присутствия на собрании уже был забыт.
— Цена, которую я предлагаю, вдвое выше рыночной.
— Вы сами создали рынок.
— Компанией управлял не я, а вы, и последние шесть лет она терпела убытки.
Норман выбежал из-за стола.
— А у вас дела пойдут лучше?
— Если бы я думал иначе, то не истратил бы более семи миллионов.
Некоторое время он зло смотрел на меня, потом вернулся на свое место и сел в кресло. Взяв ручку, он положил ее перед собой.
— Собрание директоров компании «Норман Пикчерз» объявляется открытым, — произнес Берни спокойно и взглянул на племянника. — Дэвид, пока не избран новый секретарь, ты будешь выполнять его обязанности. Кворум у нас есть. Присутствует также мистер Корд. Пометь, Дэвид, что мистер Корд приглашен директорами, несмотря на возражения президента компании. — Берни посмотрел в мою сторону, ожидая моей реакции. Но я промолчал. — Переходим к первому вопросу, — продолжил он. — К выборам должностных лиц компании на будущий год.
Я кивнул Макаллистеру.
— Господин президент, — сказал он, — я предлагаю отложить выборы, пока вы с мистером Кордом не решите вопрос о продаже ваших акций.
— А почему вы думаете, что я собираюсь продавать их? Я продолжаю твердо верить в свою компанию. У меня есть планы, обеспечивающие ей в будущем успех, и если ваши люди думают, что смогут помешать мне, то я втяну вас в такую войну голосов, какая вам и не снилась.
В ответ на эту речь улыбнулся даже Макаллистер. Ведь у него уже был сорок один процент голосов.
— Если президента, так же как и нас, заботит будущее компании, — вежливо начал Макаллистер, — то он наверняка представляет, какой ущерб причинит эта война голосов, выиграть которую у него нет шансов.
На лице Нормана промелькнула хитрая улыбка.
— Я не такой глупый, как вы думаете. Весь сегодняшний день я занимался делами и заручился обещаниями акционеров поддержать меня в случае борьбы. Пока я жив, я не отдам свою компанию, которую создал собственным горбом, Корду, чтобы он смог подарить побольше денег своим друзьям нацистам. — Он с пафосом стукнул кулаком по столу. — Даже если он предложит мне за акции семь миллионов.
Сжав от злости губы, я вскочил.
— Хотелось бы спросить у мистера Нормана, если я предложу ему семь миллионов, он что, пожертвует их в фонд освобождения евреев?
— Не ваше дело, мистер Корд, что я собираюсь делать со своими деньгами, — крикнул Берни через стол. — Я не так богат, как вы, все что у меня есть — это акции моей компании.
— Мистер Норман, — улыбнулся я, — будьте любезны, зачитайте собранию список ликвидного имущества и вкладов, оформленных как на ваше имя, так и на имя вашей жены.
Берни выглядел растерянным.
— Список? Какой список?
Я посмотрел на Макаллистера. Он достал из портфеля лист бумаги и протянул мне. Я начал читать.
— Вклады на имя Мэй Норман: Национальный банк в Бостоне — миллион четыреста тысяч, банк «Манхэттен» в Нью-Йорке — два миллиона сто тысяч, «Пайонир Траст Компани» в Лос-Анджелесе — семьсот тысяч, «Леман Брозерз» в Нью-Йорке — три миллиона сто пятьдесят тысяч и прочие мелкие вклады по всей стране на шестьсот-семьсот тысяч. Кроме того, миссис Норман владеет тысячью акров земли в Вествуде, рядом с Беверли-Хиллз. По самым скромным оценкам, каждый акр оценивается в две тысячи долларов.
Берни уставился на меня.
— Где вы взяли этот список?
— Какая разница, где я его взял?
Старик повернулся к племяннику.
— Вот видишь, Дэвид, — громко сказал он, — как хорошая жена бережет деньги.
Если бы он не был таким жуликом, то я бы рассмеялся. По выражению лица Дэвида было ясно, что он ничего не знал об этих вкладах.
Норман повернулся ко мне.
— Вы полагаете, что если моя жена сумела отложить немного денег, это дает вам право обвинять меня?
— Но разве не странно, что за последние шесть лет, когда компания потеряла около двенадцати миллионов, ваша супруга вносила на различные счета около миллиона в год?
Лицо Берни налилось краской.
— Это означает лишь то, что моя жена очень разумно вкладывала деньги, а я не контролировал ее.
— А следовало бы, — сказал я. — Тогда бы вы обнаружили, что у нее были дела почти со всеми основными поставщиками оборудования для «Норман Пикчерс». Вы не можете утверждать, что не знали о комиссионных в размере от пяти до пятнадцати процентов, которые она получала с торговцев.
— Ну и что в этом плохого? Обычная деловая практика. Она является нашим торговым агентом, так почему бы ей не получить комиссионные?
Я устал от его вранья.
— Хорошо, мистер Норман, — сказал я, — кончайте дурачить нас. Я предлагаю вам приличную сумму за акции. Будете вы их продавать или нет?
— Только не за три с половиной миллиона. Пять, и я готов вас выслушать.
— У вас не то положение, чтобы торговаться, мистер Норман. Если вы не примете мое предложение, то я добьюсь назначения управляющего имуществом компании, а потом мы посмотрим, не найдет ли федеральный суд чего-либо криминального в так называемых законных операциях вашей супруги. Вы, наверное, забыли, что с момента поступления акций на биржу, это уже дело федерального суда. У вас есть даже шанс угодить за решетку.
— Вы не посмеете!
— Не посмею? — Я протянул руку, и Макаллистер подал мне бумаги об объявлении компании банкротом и назначении управляющего ее имуществом. Я швырнул их Берни. — Все зависит от вас. Если вы не продадите акции, то завтра утром эти бумаги будут в суде.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100