Японская торпеда промчалась через центр помех, даже не замедлив хода.
— А это что? — спросил Лаваль, обращаясь к экрану. На нём появился громкий шум низкой частоты по пеленгу три-ноль-пять. — Похоже на взрыв, но очень далеко, сигнал поступил не по прямой, а через зону схождения. — Звук, прошедший по зоне схождения, означал, что расстояние до его источника значительное, больше тридцати миль.
Кеннеди почувствовал, как при этих словах кровь похолодела у него в жилах. Он просунул голову в боевую рубку.
— Где находятся «Шарлотт» и вторая японская подлодка?
— К северо-западу от нас, сэр, миль шестьдесят или семьдесят.
— Самый полный вперёд! — Приказ вырвался у него автоматически. Кеннеди даже сам не знал, почему отдал его.
— Самый полный вперёд, есть, сэр, — отозвался рулевой, передвигая ручку машинного телеграфа. Учения всегда так интересны, подумал он. Ещё до того, как последовал ответ из машинного отделения, шкипер снова схватил трубку телефона:
— Отсек пятидюймовок, пускайте две, пуск!
Ультразвуковые импульсы, испускаемые системой наведения торпеды, не слышны для человеческого уха. Но Кеннеди знал, что по его субмарине хлещут энергетические импульсы, отражающиеся от пустоты внутри, потому что акустические волны останавливаются на границе между стальным бортом и воздухом, отражаясь обратно к их источнику.
Такого не может быть, иначе остальные тоже заметили бы это. Он оглянулся вокруг. Команда заняла места по боевому расписанию. Все водонепроницаемые двери были закрыты и задраены, как и полагается во время боевых действий. «Курушио» выпустил учебную торпеду, ничем не отличающуюся от настоящей, за исключением того, что боеголовка в ней заменена на отсек с приборами. Кроме того, учебные торпеды никогда не поражают цели и отворачивают от неё в последнее мгновение, потому что удар одного металлического предмета о другой может причинить повреждения и приходится тратить немало средств, чтобы исправить их.
— Она по-прежнему следует за нами, сэр.
Но ведь эта торпеда прошла прямо через завихрение…
— Аварийное погружение! — скомандовал Кеннеди, зная, что уже слишком поздно.
Атомная субмарина ВМС США опустила форштевень под углом двадцать градусов и устремилась в глубину, опять перейдя рубеж тридцати узлов с новым ускорением. Отсек с пусковым устройством выпустил очередную приманку. Увеличившаяся скорость мешала работе гидроакустических датчиков, но на экране было отчётливо видно, что торпеда снова промчалась сквозь поток пузырьков, создающих ложную цель, и продолжила преследование.
— Расстояние меньше пятисот метров, — сообщил офицер группы слежения. Один из матросов, входящих в её состав, обратил внимание на бледное лицо капитана и не смог понять причину. Ну что ж, никто не любит проигрывать, даже во время учений.
Кеннеди подумал о продолжении манёвров, после того как «Эшвилл» снова нырнул под слой термоклина. Слишком поздно. Торпеда легко опережает его, и все предыдущие попытки сбить её со следа потерпели неудачу. Он не знал, что ещё предпринять, у него просто не было времени подумать об этом.
— Господи! — Лаваль снял наушники. Торпеда поравнялась с буксируемой пассивной антенной, и шум, издаваемый винтами, выходил далеко за пределы рамок дисплея. — Сейчас она отвернёт в сторону…
Капитан стоял, бессильно глядя перед собой. Может быть, он сошёл с ума? Неужели только одному ему кажется, что…
В последнее мгновение акустик первого класса Лаваль посмотрел в сторону кормы на своего командира и успел лишь воскликнуть:
— Сэр, она не отвернула!
21. Гриф — синий
Раннее утро позволило «ВВС-1» взлететь на несколько минут раньше, чем ожидалось. Ещё до того, как VC-25B достиг крейсерской высоты, репортёры поднялись и направились вперёд, рассчитывая получить у президента заявление, объясняющее столь неожиданный и ранний вылет. Сокращение срока государственного визита можно объяснить только паникой, правда? Тиш Браун вышла к журналистам и объяснила, что события на Уолл-стрите вынудили президента вернуться домой раньше намеченного срока, чтобы он смог объяснить американскому народу… и тому подобное. А пока, заключила она, лучше всего вернуться на свои места и как следует отоспаться. В конце концов предстоит четырнадцатичасовой перелёт до Вашингтона, придётся преодолевать встречные струйные течения, господствующие над Атлантикой в это время года, да и Роджеру Дарлингу тоже нужно выспаться. Такой манёвр достиг своей цели по нескольким причинам, и не последней среди них было то обстоятельство, что журналисты, как и все остальные на борту самолёта, страдали от недостатка сна и от излишков алкоголя, принятого накануне. Так что для всех, за исключением лётного состава, общей надеждой было отоспаться. К тому же между журналистами и помещением, в котором отдыхал президент, стояли агенты Секретной службы и вооружённые сотрудники службы безопасности ВВС. Здравый смысл победил, и все вернулись к своим креслам. Скоро все успокоилось и почти каждый пассажир на борту самолёта либо спал, либо делал вид, что спит. Те, кто не спали, завидовали спящим.
* * *
В соответствии с федеральными законами командиром авианосца «Джонни Реб» был лётчик. Это правило уходило в далёкое прошлое, к тридцатым годам, и его целью было не допустить, чтобы моряки с линейных кораблей захватили руководство этим новым и стремительно развивающимся видом Военно-морского флота. По этой причине у командира было больше опыта в управлении самолётами, чем кораблями, а поскольку ему никогда раньше не приходилось командовать кораблём, его знания бортовых систем ограничивались главным образом тем, что ему удалось узнать за период пребывания в этой должности, и не являлись результатом обучения и накопленного опыта. К счастью, его старший инженер проплавал всю жизнь на эсминцах и даже командовал одним из них. И всё-таки командир авианосца знал, что вода должна находиться снаружи корпуса, а не внутри него.
— Насколько плохо обстоят дела, чиф?
— Дела обстоят действительно плохо, сэр. — Капитан третьего ранга показал на металлическую палубу, все ещё покрытую примерно дюймом воды, которую помпы откачивали за борт. На это потребовалось три часа. — Гребные валы номер два и три полностью разрушены. Подшипники разбиты, концы валов изогнуты и расколоты, редукторы превратились в металлолом — никто не сможет отремонтировать их. С турбинами все в порядке — силу удара приняли на себя редукторы. Гребной вал номер один в порядке. Пострадали кормовые подшипники. С этим я справлюсь. Повреждён гребной винт номер четыре, нам неизвестно, до какой степени, но мы не можем провернуть его без риска повредить подшипники вала. Перо левого руля заклинило, однако в течение часа мне удастся, наверно, справиться с этим и повернуть его вдоль оси корабля. Может быть, придётся заменить его, в зависимости от состояния. Итак, у нас действует один винт. Можем развить десять, может, быть, одиннадцать узлов, а также управлять, но плохо.
— Сколько времени уйдёт на ремонт?
— Несколько месяцев — сейчас могу лишь предположить, что потребуется четыре или пять месяцев, сэр. — И все это время, понимал капитан третьего ранга, ему придётся находиться в доке, следить за тем, как работают ремонтные бригады, по сути дела наполовину — может быть, даже на три четверти — воссоздавая силовую установку авианосца. Он ещё не успел полностью оценить ущерб, нанесённый четвёртой установке. В этот момент командир потерял самообладание. Пора бы уж, пожалуй, подумал старший инженер.
— Если бы я мог поднять в воздух самолёты, я потопил бы этих ублюдков! — Однако лётные операции при скорости, которую может развить авианосец на одном винте, представляли немалую опасность. К тому же это был всего лишь несчастный случай, шкипер просто поддался приступу гнева и не собирался предпринимать столь серьёзные меры.
— В этом я с вами согласен, сэр, — заверил его старший инженер, тоже не воспринимая это заявление всерьёз, потому что тут же добавил: — Может быть, они проявят благородство и примут на себя расходы по ремонту.
Командир согласно кивнул.
— Мы можем отправиться в путь?
— У гребного вала номер один от взрыва нарушена центровка, но действовать он может.
— Тогда готовьтесь отвечать на сигналы машинного телеграфа с мостика. Я веду эту дорогостоящую баржу обратно в Пирл-Харбор.
— Слушаюсь, сэр.
* * *
Адмирал Манкузо, вернувшись к себе в кабинет, просматривал предварительные данные по результатам учений, когда в дверях показался его писарь с текстом донесения.
— Сэр, похоже, что у двух авианосцев неприятности.
— Столкнулись, что ли? — спросил Джоунз.
— Хуже, — сказал писарь.
Командующий подводными силами Тихоокеанского флота прочитал донесение.
— Ну это прямо-таки потрясающе… — выдохнул он. Тут же зазвонил телефон. Это был защищённый от прослушивания «закрытый» канал связи с оперативным управлением флота.
— Адмирал Манкузо слушает.
— Сэр, докладывает лейтенант Коппс из центра связи флота. Мы засекли сигнал от спасательного буя подводной лодки, приблизительные координаты 31 северной и 175 восточной. Сейчас уточняем позицию. Кодовый номер принадлежит подводной лодке «Эшвилл», сэр. Это не передача голосом, всего лишь автоматический сигнал бедствия. Приступаю к операции поиска и спасения лодки. Ближайшие корабли ВМС — два авианосца, которые входят…
— Боже мой. — Американский военно-морской флот не терял подводных лодок с того дня, как погиб «Скорпион», а тогда Манкузо учился ещё в средней школе. Он покачал головой. Нужно браться за дело. — Эти два авианосца, похоже, вышли из строя.
— Неужели? — Как ни странно, лейтенант Коппс ещё не знал об этом.
— Вызывайте самолёты Р-3. Я берусь за работу.
— Слушаюсь, сэр.
Манкузо не требовалось смотреть на карты. В той части Тихого океана глубина достигала трех миль, и ещё ни одна боевая подводная лодка не сумела выдержать погружение даже на треть такой глубины. Если произошла авария и кто-то из подводников уцелел, спасение должно прибыть к ним в течение нескольких часов. В противном случае они погибнут от холода на поверхности моря.
— Рон, только поступило донесение. По-видимому, «Эшвилл» пошёл ко дну.
— Ко дну?! — Никто из подводников не хотел слышать этого слова, даже если его заменяло более мягкое выражение «потонул». — Но ведь на ней сын Френчи…
— И ещё сто двадцать других матросов и офицеров.
— Я могу чем-нибудь помочь, шкипер?
— Отправляйся в центр линии раннего оповещения и начинай знакомиться с информацией.
— Слушаюсь, сэр. — Джоунз поспешил к двери, а командующий подводными силами Тихоокеанского флота поднял трубку и начал нажимать на кнопки телефона. Он уже понимал, что принимаемые меры не дадут никакого результата. На борту всех подводных лодок находятся аварийные буи с автоматическими передатчиками AN/BST-3. Эти буи отделялись от подводных лодок и поднимались на поверхность, если лодки опускались ниже предельной глубины, которую способен выдержать прочный корпус, или если вахтенный боцман забывал завести механизм буя, действующий, как пружина будильника. Последнее, впрочем, было маловероятно — перед тем как срабатывали пироболты, BST начинал издавать ужасный шум, упрекая забывчивого старшину… «Эшвилл» почти несомненно погиб, и всё-таки он, командующий, должен принять все меры, надеясь на чудо. Может быть, нескольким членам команды удалось спастись.
Несмотря на совет Манкузо, сигнал бедствия всё-таки поступил на авианосную группу. Фрегат «Гэри» тут же развил предельную скорость и направился на север, к району обнаружения буя, следуя человеческим и морским законам. Через полтора часа с него можно будет поднять вертолёт и начать поиск.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201
— А это что? — спросил Лаваль, обращаясь к экрану. На нём появился громкий шум низкой частоты по пеленгу три-ноль-пять. — Похоже на взрыв, но очень далеко, сигнал поступил не по прямой, а через зону схождения. — Звук, прошедший по зоне схождения, означал, что расстояние до его источника значительное, больше тридцати миль.
Кеннеди почувствовал, как при этих словах кровь похолодела у него в жилах. Он просунул голову в боевую рубку.
— Где находятся «Шарлотт» и вторая японская подлодка?
— К северо-западу от нас, сэр, миль шестьдесят или семьдесят.
— Самый полный вперёд! — Приказ вырвался у него автоматически. Кеннеди даже сам не знал, почему отдал его.
— Самый полный вперёд, есть, сэр, — отозвался рулевой, передвигая ручку машинного телеграфа. Учения всегда так интересны, подумал он. Ещё до того, как последовал ответ из машинного отделения, шкипер снова схватил трубку телефона:
— Отсек пятидюймовок, пускайте две, пуск!
Ультразвуковые импульсы, испускаемые системой наведения торпеды, не слышны для человеческого уха. Но Кеннеди знал, что по его субмарине хлещут энергетические импульсы, отражающиеся от пустоты внутри, потому что акустические волны останавливаются на границе между стальным бортом и воздухом, отражаясь обратно к их источнику.
Такого не может быть, иначе остальные тоже заметили бы это. Он оглянулся вокруг. Команда заняла места по боевому расписанию. Все водонепроницаемые двери были закрыты и задраены, как и полагается во время боевых действий. «Курушио» выпустил учебную торпеду, ничем не отличающуюся от настоящей, за исключением того, что боеголовка в ней заменена на отсек с приборами. Кроме того, учебные торпеды никогда не поражают цели и отворачивают от неё в последнее мгновение, потому что удар одного металлического предмета о другой может причинить повреждения и приходится тратить немало средств, чтобы исправить их.
— Она по-прежнему следует за нами, сэр.
Но ведь эта торпеда прошла прямо через завихрение…
— Аварийное погружение! — скомандовал Кеннеди, зная, что уже слишком поздно.
Атомная субмарина ВМС США опустила форштевень под углом двадцать градусов и устремилась в глубину, опять перейдя рубеж тридцати узлов с новым ускорением. Отсек с пусковым устройством выпустил очередную приманку. Увеличившаяся скорость мешала работе гидроакустических датчиков, но на экране было отчётливо видно, что торпеда снова промчалась сквозь поток пузырьков, создающих ложную цель, и продолжила преследование.
— Расстояние меньше пятисот метров, — сообщил офицер группы слежения. Один из матросов, входящих в её состав, обратил внимание на бледное лицо капитана и не смог понять причину. Ну что ж, никто не любит проигрывать, даже во время учений.
Кеннеди подумал о продолжении манёвров, после того как «Эшвилл» снова нырнул под слой термоклина. Слишком поздно. Торпеда легко опережает его, и все предыдущие попытки сбить её со следа потерпели неудачу. Он не знал, что ещё предпринять, у него просто не было времени подумать об этом.
— Господи! — Лаваль снял наушники. Торпеда поравнялась с буксируемой пассивной антенной, и шум, издаваемый винтами, выходил далеко за пределы рамок дисплея. — Сейчас она отвернёт в сторону…
Капитан стоял, бессильно глядя перед собой. Может быть, он сошёл с ума? Неужели только одному ему кажется, что…
В последнее мгновение акустик первого класса Лаваль посмотрел в сторону кормы на своего командира и успел лишь воскликнуть:
— Сэр, она не отвернула!
21. Гриф — синий
Раннее утро позволило «ВВС-1» взлететь на несколько минут раньше, чем ожидалось. Ещё до того, как VC-25B достиг крейсерской высоты, репортёры поднялись и направились вперёд, рассчитывая получить у президента заявление, объясняющее столь неожиданный и ранний вылет. Сокращение срока государственного визита можно объяснить только паникой, правда? Тиш Браун вышла к журналистам и объяснила, что события на Уолл-стрите вынудили президента вернуться домой раньше намеченного срока, чтобы он смог объяснить американскому народу… и тому подобное. А пока, заключила она, лучше всего вернуться на свои места и как следует отоспаться. В конце концов предстоит четырнадцатичасовой перелёт до Вашингтона, придётся преодолевать встречные струйные течения, господствующие над Атлантикой в это время года, да и Роджеру Дарлингу тоже нужно выспаться. Такой манёвр достиг своей цели по нескольким причинам, и не последней среди них было то обстоятельство, что журналисты, как и все остальные на борту самолёта, страдали от недостатка сна и от излишков алкоголя, принятого накануне. Так что для всех, за исключением лётного состава, общей надеждой было отоспаться. К тому же между журналистами и помещением, в котором отдыхал президент, стояли агенты Секретной службы и вооружённые сотрудники службы безопасности ВВС. Здравый смысл победил, и все вернулись к своим креслам. Скоро все успокоилось и почти каждый пассажир на борту самолёта либо спал, либо делал вид, что спит. Те, кто не спали, завидовали спящим.
* * *
В соответствии с федеральными законами командиром авианосца «Джонни Реб» был лётчик. Это правило уходило в далёкое прошлое, к тридцатым годам, и его целью было не допустить, чтобы моряки с линейных кораблей захватили руководство этим новым и стремительно развивающимся видом Военно-морского флота. По этой причине у командира было больше опыта в управлении самолётами, чем кораблями, а поскольку ему никогда раньше не приходилось командовать кораблём, его знания бортовых систем ограничивались главным образом тем, что ему удалось узнать за период пребывания в этой должности, и не являлись результатом обучения и накопленного опыта. К счастью, его старший инженер проплавал всю жизнь на эсминцах и даже командовал одним из них. И всё-таки командир авианосца знал, что вода должна находиться снаружи корпуса, а не внутри него.
— Насколько плохо обстоят дела, чиф?
— Дела обстоят действительно плохо, сэр. — Капитан третьего ранга показал на металлическую палубу, все ещё покрытую примерно дюймом воды, которую помпы откачивали за борт. На это потребовалось три часа. — Гребные валы номер два и три полностью разрушены. Подшипники разбиты, концы валов изогнуты и расколоты, редукторы превратились в металлолом — никто не сможет отремонтировать их. С турбинами все в порядке — силу удара приняли на себя редукторы. Гребной вал номер один в порядке. Пострадали кормовые подшипники. С этим я справлюсь. Повреждён гребной винт номер четыре, нам неизвестно, до какой степени, но мы не можем провернуть его без риска повредить подшипники вала. Перо левого руля заклинило, однако в течение часа мне удастся, наверно, справиться с этим и повернуть его вдоль оси корабля. Может быть, придётся заменить его, в зависимости от состояния. Итак, у нас действует один винт. Можем развить десять, может, быть, одиннадцать узлов, а также управлять, но плохо.
— Сколько времени уйдёт на ремонт?
— Несколько месяцев — сейчас могу лишь предположить, что потребуется четыре или пять месяцев, сэр. — И все это время, понимал капитан третьего ранга, ему придётся находиться в доке, следить за тем, как работают ремонтные бригады, по сути дела наполовину — может быть, даже на три четверти — воссоздавая силовую установку авианосца. Он ещё не успел полностью оценить ущерб, нанесённый четвёртой установке. В этот момент командир потерял самообладание. Пора бы уж, пожалуй, подумал старший инженер.
— Если бы я мог поднять в воздух самолёты, я потопил бы этих ублюдков! — Однако лётные операции при скорости, которую может развить авианосец на одном винте, представляли немалую опасность. К тому же это был всего лишь несчастный случай, шкипер просто поддался приступу гнева и не собирался предпринимать столь серьёзные меры.
— В этом я с вами согласен, сэр, — заверил его старший инженер, тоже не воспринимая это заявление всерьёз, потому что тут же добавил: — Может быть, они проявят благородство и примут на себя расходы по ремонту.
Командир согласно кивнул.
— Мы можем отправиться в путь?
— У гребного вала номер один от взрыва нарушена центровка, но действовать он может.
— Тогда готовьтесь отвечать на сигналы машинного телеграфа с мостика. Я веду эту дорогостоящую баржу обратно в Пирл-Харбор.
— Слушаюсь, сэр.
* * *
Адмирал Манкузо, вернувшись к себе в кабинет, просматривал предварительные данные по результатам учений, когда в дверях показался его писарь с текстом донесения.
— Сэр, похоже, что у двух авианосцев неприятности.
— Столкнулись, что ли? — спросил Джоунз.
— Хуже, — сказал писарь.
Командующий подводными силами Тихоокеанского флота прочитал донесение.
— Ну это прямо-таки потрясающе… — выдохнул он. Тут же зазвонил телефон. Это был защищённый от прослушивания «закрытый» канал связи с оперативным управлением флота.
— Адмирал Манкузо слушает.
— Сэр, докладывает лейтенант Коппс из центра связи флота. Мы засекли сигнал от спасательного буя подводной лодки, приблизительные координаты 31 северной и 175 восточной. Сейчас уточняем позицию. Кодовый номер принадлежит подводной лодке «Эшвилл», сэр. Это не передача голосом, всего лишь автоматический сигнал бедствия. Приступаю к операции поиска и спасения лодки. Ближайшие корабли ВМС — два авианосца, которые входят…
— Боже мой. — Американский военно-морской флот не терял подводных лодок с того дня, как погиб «Скорпион», а тогда Манкузо учился ещё в средней школе. Он покачал головой. Нужно браться за дело. — Эти два авианосца, похоже, вышли из строя.
— Неужели? — Как ни странно, лейтенант Коппс ещё не знал об этом.
— Вызывайте самолёты Р-3. Я берусь за работу.
— Слушаюсь, сэр.
Манкузо не требовалось смотреть на карты. В той части Тихого океана глубина достигала трех миль, и ещё ни одна боевая подводная лодка не сумела выдержать погружение даже на треть такой глубины. Если произошла авария и кто-то из подводников уцелел, спасение должно прибыть к ним в течение нескольких часов. В противном случае они погибнут от холода на поверхности моря.
— Рон, только поступило донесение. По-видимому, «Эшвилл» пошёл ко дну.
— Ко дну?! — Никто из подводников не хотел слышать этого слова, даже если его заменяло более мягкое выражение «потонул». — Но ведь на ней сын Френчи…
— И ещё сто двадцать других матросов и офицеров.
— Я могу чем-нибудь помочь, шкипер?
— Отправляйся в центр линии раннего оповещения и начинай знакомиться с информацией.
— Слушаюсь, сэр. — Джоунз поспешил к двери, а командующий подводными силами Тихоокеанского флота поднял трубку и начал нажимать на кнопки телефона. Он уже понимал, что принимаемые меры не дадут никакого результата. На борту всех подводных лодок находятся аварийные буи с автоматическими передатчиками AN/BST-3. Эти буи отделялись от подводных лодок и поднимались на поверхность, если лодки опускались ниже предельной глубины, которую способен выдержать прочный корпус, или если вахтенный боцман забывал завести механизм буя, действующий, как пружина будильника. Последнее, впрочем, было маловероятно — перед тем как срабатывали пироболты, BST начинал издавать ужасный шум, упрекая забывчивого старшину… «Эшвилл» почти несомненно погиб, и всё-таки он, командующий, должен принять все меры, надеясь на чудо. Может быть, нескольким членам команды удалось спастись.
Несмотря на совет Манкузо, сигнал бедствия всё-таки поступил на авианосную группу. Фрегат «Гэри» тут же развил предельную скорость и направился на север, к району обнаружения буя, следуя человеческим и морским законам. Через полтора часа с него можно будет поднять вертолёт и начать поиск.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201