— Акустик сделал паузу. — Если не считать свисающих концов туалетной бумаги.
Джоунз поудобнее устроился в одном из кресел и окинул взглядом тесный гидроакустический пост. Он провёл здесь несколько лет жизни, это было его рабочее место. Рон получил всего лишь намёк на операцию, в которую уходила «Теннесси», — Манкузо спросил его относительно акустических условий в западной части Тихого океана и выразил беспокойство по поводу того, что японцы могли захватить наземную станцию линии раннего обнаружения ВМС на острове Хонсю до того, как персонал успеет вывести из строя её оборудование, — но и этого было вполне достаточно. Подводная лодка, вне всякого сомнения, отправлялась в логово врага — по-видимому, это была первая субмарина Тихоокеанского флота, перед которой поставили такую задачу. Господи, и к тому же это поручено подводному ракетоносцу, подумал он. Огромному и тихоходному. Рон протянул руку и коснулся пальцами приборной панели.
— Мне довелось слышать о вас, доктор Джоунз, — произнёс старший акустик, прочитав его мысли. — Я тоже знаю своё дело, понимаете?
— Когда японские лодки всплывают на шноркельную глубину…
— …частота акустических колебаний на линии тысяча герц. У нас самая совершенная буксируемая антенна и полностью обновлённое программное обеспечение — включая ваши средства расширения её возможностей, наверно. — Старший акустик протянул руку к кофейнику, подумал и налил кружку для гостя.
— Спасибо.
— «Эшвилл» и «Шарлотт» погибли?
Джоунз кивнул, глядя в кружку.
— Вы знакомы с «Французом» Лавалем?
— Он преподавал на наших курсах, много лет назад.
— Француз был моим старшиной на «Далласе», когда мы плавали вместе с адмиралом Манкузо. У него на «Эшвилл» служил сын. Я знал его. Мы должны расплатиться за его смерть.
— Понял, — коротко бросил старший акустик.
* * *
— Соединённые Штаты Америки считают неприемлемой создавшуюся ситуацию, господин посол. Мне казалось, что я выразил эту точку зрения достаточно ясно, — сказал Адлер через два часа после начала очередного этапа переговоров. По сути дела заместитель госсекретаря США выражал эту точку зрения чётко и ясно по меньшей мере восемь раз на дню с начала переговоров.
— Мистер Адлер, если ваша страна не хочет продолжения войны, которая никому не принесёт ни малейшей пользы, вам нужно только одно — дать согласие на признание результатов предстоящих выборов, которые будут проведены под международным контролем.
В одном из городов Калифорнии, вспомнил Адлер, есть радиостанция, которая неделями исполняла все известные аранжировки знаменитой мелодии «Луи, Луи». Может быть, посоветовать Госдепартаменту передавать эту запись в качестве подготовки к подобным дипломатическим переговорам! Японский посол ожидал от американской стороны ответа на любезное предложение Японии вернуть Гуам — словно японские войска не захватили этот остров силой — и теперь проявлял раздражение из-за того, что Адлер отказывался пойти на уступки в благодарность за такой дружеский жест. Может быть, у американца есть ещё какие-нибудь козыри? Если так, то пока он не увидит, что за карты у Адлера, не сделает и шага.
— Мы благодарны, разумеется, за то, что ваша страна выразила согласие на международный контроль за выборами, равно как и за то, что вы берете на себя обязательство признать их результаты, но это отнюдь не меняет того обстоятельства, что речь идёт о суверенной национальной территории, население которой уже проявило своё желание, политически объединившись с Соединёнными Штатами. К сожалению, мы не можем принять ваше благородное предложение при создавшемся положении.
Посол поднял руки кверху, выражая тем самым разочарование от того, что его на дипломатическом языке назвали лгуном.
— Как же нам убедить вас?! — воскликнул он.
— Просто вывести с островов вооружённые силы, разумеется, — ответил Адлер. Он, однако, уже сделал небольшую уступку. Признав, что Америка не отвергает безоговорочно вопрос о выборах, заместитель государственного секретаря позволил тем самым послу сообщить в Токио о некотором прогрессе в переговорах. Это совсем немного, вовсе не то, что хотелось бы услышать послу, но всё-таки определённый шаг вперёд. Позиции сторон были подтверждены ещё раз, перед тем как утренний перерыв предоставил дипломатам возможность встать и размять затёкшие мышцы.
Было холодно и ветрено, и, как обычно, Адлер и посол разошлись на террасе, которая превращалась в летнее время в столовую на открытом воздухе, в противоположные стороны. Члены делегаций встречались, чтобы выяснить позиции друг друга, в то время как руководители делали вид, что не имеют к этому отношения.
— Разве это можно назвать значительной уступкой? — Нагумо пригубил чашку с чаем.
— Хорошо, что удалось добиться хотя бы этого. Мы ведь знаем, что многие в вашем правительстве не согласны с предпринятыми действиями.
— Да, я говорил об этом, — согласился Сейджи. Крис Кук подавил желание оглянуться вокруг, чтобы убедиться, что никто не подслушивает их разговор. Это могло показаться излишне театральным. Он снова поднёс к губам чашку, глядя на юго-запад, в сторону Центра Кеннеди.
— Проводятся неофициальные встречи, — заметил американский дипломат.
— С кем?
— В них принимает участие Кога, — тихо проговорил Кук. Если Адлер отказывается вести честную игру, по крайней мере он исправит положение.
— А-а. Да конечно, взаимодействие с ним вполне логично.
— Сейджи, если мы выберем верный курс, то оба выйдем из этой заварухи героями. — Разве это не будет идеальным решением для всех? — подумал он.
— Что за встречи? — спросил Нагумо.
— Мне известно одно — они проводятся по тайным каналам. А теперь скажи мне, это Кога стоит во главе оппозиции, с которой ты поддерживаешь связь?
— Он принадлежит к её числу, разумеется, — ответил Нагумо. Ему только что удалось получить важнейшую информацию: американцы не идут на уступки, и вот теперь причина ясна — они рассчитывают на то, что хрупкая парламентская коалиция Гото развалится под напором времени и неуверенности. А сейчас от него требовалось лишь одно — подорвать моральный дух американцев и таким образом закрепить выигрышную позицию своей страны… Да, это элегантное решение проблемы. К тому же предсказание Криса относительно того, что они выйдут из затруднительного положения героями, окажется наполовину правильным — Нагумо действительно проявит себя с лучшей стороны перед соотечественниками.
— А остальные? — спросил Кук.
Ответ был автоматическим и заранее предсказуемым.
— Они тоже, разумеется, только я не рискую назвать их имена. — Нагумо уже обдумывал дальнейшее направление действий. Раз американцы делают ставку на подрыв политической стабильности Японии, значит, у них недостаточно возможностей для силового решения проблемы. Вот это новость!
* * *
Первый воздушный заправщик поднялся с авиабазы ВВС в Элмендорфе и присоединился к С-5 чуть к западу от Нома. Пришлось найти воздушное пространство, свободное от турбулентных потоков, но даже при этом несколько минут, необходимых для дозаправки, оказались весьма рискованными — есть даже что-то противоестественное в том, когда два самолёта, каждый весом в несколько сот тонн, соединяются в воздухе подобно мухам-однодневкам. Положение усложнялось ещё и тем, что пилот С-5 видел всего лишь нос заправщика и был вынужден лететь в таком положении на протяжении двадцати пяти минут. Но хуже всего было то, что двигатель трехмоторного КС-10, размещённый в хвостовой части самолёта, отбрасывал свои выхлопные газы прямо на Т-образное хвостовое оперение «гэлэкси», создавая турбулентность, постоянно сотрясающую огромный транспортный самолёт, что вынуждало пилота непрерывно корректировать его положение по отношению к заправщику. Большие деньги не платят даром, подумал он, обливаясь потом под своим лётным комбинезоном. Наконец баки С-5 наполнились, самолёты разошлись, «гэлэкси» начал снижаться, а заправщик отвернул направо. У всех, кто находились на борту транспортника, желудки вернулись в нормальное положение, и С-5 продолжил полёт на запад, через Берингов пролив. Скоро с аэродрома в Шемье взлетит очередной заправщик и тоже войдёт в воздушное пространство России. Они не знали о том, что ещё один американский самолёт уже находился там и вёл за собой эту тайную процессию к месту, обозначенному на американских навигационных картах как Верино — город на транссибирской железнодорожной магистрали, построенный ещё в начале века.
* * *
Новый гребной вал был наконец установлен, что показалось шкиперу самым продолжительным и однообразным ремонтом в его жизни. Со стороны корабля установили и отрегулировали подшипники, а внутри гребного туннеля набили и закрепили сальники. Этим занималась сотня мужчин и женщин. Работы велись круглые сутки без малейших возражений со стороны гражданского персонала, занятого на подъёмных механизмах по сторонам гигантского бетонного сооружения, называемого сухим доком. Приближался последний этап — огромный подъёмный кран уже подносил новенький сверкающий винт к пятке гребного вала. Винт имел тридцать футов в диаметре и прошёл прецизионную балансировку, через два часа он будет установлен на гребном валу авианосца, которому суждено теперь стать самым дорогим двухвинтовым кораблём в мире.
Телевизионная передача компании Си-эн-эн совпала по времени с восходом в этой части земного шара. Камера, заметил Райан, была установлена на противоположном берегу гавани. Ведущая держала в руке микрофон, а внизу на экране появилась надпись: «Прямая трансляция». Ничего нового в порту Пирл-Харбора, сообщила, ведущая, не произошло.
— Вы видите, что позади меня в сухих доках находятся авианосцы «Энтерпрайз» и «Джон Стеннис». Судьба двух самых дорогих военных кораблей в мире зависит сейчас от усилий целой армии рабочих, которые делают всё возможное, чтобы отремонтировать их для выхода в море, на что потребуется не менее…
— …нескольких месяцев, — закончил за неё Райан. — Давай, милая, продолжай, продолжай говорить им это…
Скоро в эфир выйдут и другие телевизионные компании с такой же информацией, но советник по национальной безопасности больше всего полагался на репортажи Си-эн-эн. Именно эта компания снабжала мир самыми достоверными и надёжными новостями.
* * *
«Теннесси» только что миновала выходной буй и начала погружение. Подводную лодку сопровождали два вертолёта противолодочной обороны. Недалеко находился эсминец типа «спрюэнс», он заканчивал подготовку и сигнализировал прожектором, чтобы субмарина подошла поближе провести последние испытания по слежению.
Перед самым отплытием на борт «Теннесси» поднялись пять военнослужащих армии США. Им выделили места в соответствии с воинскими званиями. Старший лейтенант разместился на койке, которая при обычных условиях принадлежала бы офицеру-ракетчику. Старший сержант, который по военно-учётному расписанию числился как Е-7 и равнялся по званию главному старшине, получил место в «козлином закутке». Остальные разместились в матросских кубриках. Обучение морскому делу началось с того, что каждый из них получил туфли на резиновом ходу и выслушал лекцию о необходимости соблюдать полную тишину.
— Зачем? Разве это так важно? — спросил старший сержант, глядя на выделенную ему койку в кубрике старшинского состава и думая о том, что гроб по сравнению с нею вовсе не худший вариант — если, разумеется, он сумеет дожить до него.
И тут же донёсся звук, похожий на раскат грома.
— Вот почему, — ответил старший электрик. Он сумел удержаться от дрожи, но прибавил: — Я так и не смог привыкнуть к этому.
— Боже мой! Что это?
— Гидролокатор SQS-53 на эсминце.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201
Джоунз поудобнее устроился в одном из кресел и окинул взглядом тесный гидроакустический пост. Он провёл здесь несколько лет жизни, это было его рабочее место. Рон получил всего лишь намёк на операцию, в которую уходила «Теннесси», — Манкузо спросил его относительно акустических условий в западной части Тихого океана и выразил беспокойство по поводу того, что японцы могли захватить наземную станцию линии раннего обнаружения ВМС на острове Хонсю до того, как персонал успеет вывести из строя её оборудование, — но и этого было вполне достаточно. Подводная лодка, вне всякого сомнения, отправлялась в логово врага — по-видимому, это была первая субмарина Тихоокеанского флота, перед которой поставили такую задачу. Господи, и к тому же это поручено подводному ракетоносцу, подумал он. Огромному и тихоходному. Рон протянул руку и коснулся пальцами приборной панели.
— Мне довелось слышать о вас, доктор Джоунз, — произнёс старший акустик, прочитав его мысли. — Я тоже знаю своё дело, понимаете?
— Когда японские лодки всплывают на шноркельную глубину…
— …частота акустических колебаний на линии тысяча герц. У нас самая совершенная буксируемая антенна и полностью обновлённое программное обеспечение — включая ваши средства расширения её возможностей, наверно. — Старший акустик протянул руку к кофейнику, подумал и налил кружку для гостя.
— Спасибо.
— «Эшвилл» и «Шарлотт» погибли?
Джоунз кивнул, глядя в кружку.
— Вы знакомы с «Французом» Лавалем?
— Он преподавал на наших курсах, много лет назад.
— Француз был моим старшиной на «Далласе», когда мы плавали вместе с адмиралом Манкузо. У него на «Эшвилл» служил сын. Я знал его. Мы должны расплатиться за его смерть.
— Понял, — коротко бросил старший акустик.
* * *
— Соединённые Штаты Америки считают неприемлемой создавшуюся ситуацию, господин посол. Мне казалось, что я выразил эту точку зрения достаточно ясно, — сказал Адлер через два часа после начала очередного этапа переговоров. По сути дела заместитель госсекретаря США выражал эту точку зрения чётко и ясно по меньшей мере восемь раз на дню с начала переговоров.
— Мистер Адлер, если ваша страна не хочет продолжения войны, которая никому не принесёт ни малейшей пользы, вам нужно только одно — дать согласие на признание результатов предстоящих выборов, которые будут проведены под международным контролем.
В одном из городов Калифорнии, вспомнил Адлер, есть радиостанция, которая неделями исполняла все известные аранжировки знаменитой мелодии «Луи, Луи». Может быть, посоветовать Госдепартаменту передавать эту запись в качестве подготовки к подобным дипломатическим переговорам! Японский посол ожидал от американской стороны ответа на любезное предложение Японии вернуть Гуам — словно японские войска не захватили этот остров силой — и теперь проявлял раздражение из-за того, что Адлер отказывался пойти на уступки в благодарность за такой дружеский жест. Может быть, у американца есть ещё какие-нибудь козыри? Если так, то пока он не увидит, что за карты у Адлера, не сделает и шага.
— Мы благодарны, разумеется, за то, что ваша страна выразила согласие на международный контроль за выборами, равно как и за то, что вы берете на себя обязательство признать их результаты, но это отнюдь не меняет того обстоятельства, что речь идёт о суверенной национальной территории, население которой уже проявило своё желание, политически объединившись с Соединёнными Штатами. К сожалению, мы не можем принять ваше благородное предложение при создавшемся положении.
Посол поднял руки кверху, выражая тем самым разочарование от того, что его на дипломатическом языке назвали лгуном.
— Как же нам убедить вас?! — воскликнул он.
— Просто вывести с островов вооружённые силы, разумеется, — ответил Адлер. Он, однако, уже сделал небольшую уступку. Признав, что Америка не отвергает безоговорочно вопрос о выборах, заместитель государственного секретаря позволил тем самым послу сообщить в Токио о некотором прогрессе в переговорах. Это совсем немного, вовсе не то, что хотелось бы услышать послу, но всё-таки определённый шаг вперёд. Позиции сторон были подтверждены ещё раз, перед тем как утренний перерыв предоставил дипломатам возможность встать и размять затёкшие мышцы.
Было холодно и ветрено, и, как обычно, Адлер и посол разошлись на террасе, которая превращалась в летнее время в столовую на открытом воздухе, в противоположные стороны. Члены делегаций встречались, чтобы выяснить позиции друг друга, в то время как руководители делали вид, что не имеют к этому отношения.
— Разве это можно назвать значительной уступкой? — Нагумо пригубил чашку с чаем.
— Хорошо, что удалось добиться хотя бы этого. Мы ведь знаем, что многие в вашем правительстве не согласны с предпринятыми действиями.
— Да, я говорил об этом, — согласился Сейджи. Крис Кук подавил желание оглянуться вокруг, чтобы убедиться, что никто не подслушивает их разговор. Это могло показаться излишне театральным. Он снова поднёс к губам чашку, глядя на юго-запад, в сторону Центра Кеннеди.
— Проводятся неофициальные встречи, — заметил американский дипломат.
— С кем?
— В них принимает участие Кога, — тихо проговорил Кук. Если Адлер отказывается вести честную игру, по крайней мере он исправит положение.
— А-а. Да конечно, взаимодействие с ним вполне логично.
— Сейджи, если мы выберем верный курс, то оба выйдем из этой заварухи героями. — Разве это не будет идеальным решением для всех? — подумал он.
— Что за встречи? — спросил Нагумо.
— Мне известно одно — они проводятся по тайным каналам. А теперь скажи мне, это Кога стоит во главе оппозиции, с которой ты поддерживаешь связь?
— Он принадлежит к её числу, разумеется, — ответил Нагумо. Ему только что удалось получить важнейшую информацию: американцы не идут на уступки, и вот теперь причина ясна — они рассчитывают на то, что хрупкая парламентская коалиция Гото развалится под напором времени и неуверенности. А сейчас от него требовалось лишь одно — подорвать моральный дух американцев и таким образом закрепить выигрышную позицию своей страны… Да, это элегантное решение проблемы. К тому же предсказание Криса относительно того, что они выйдут из затруднительного положения героями, окажется наполовину правильным — Нагумо действительно проявит себя с лучшей стороны перед соотечественниками.
— А остальные? — спросил Кук.
Ответ был автоматическим и заранее предсказуемым.
— Они тоже, разумеется, только я не рискую назвать их имена. — Нагумо уже обдумывал дальнейшее направление действий. Раз американцы делают ставку на подрыв политической стабильности Японии, значит, у них недостаточно возможностей для силового решения проблемы. Вот это новость!
* * *
Первый воздушный заправщик поднялся с авиабазы ВВС в Элмендорфе и присоединился к С-5 чуть к западу от Нома. Пришлось найти воздушное пространство, свободное от турбулентных потоков, но даже при этом несколько минут, необходимых для дозаправки, оказались весьма рискованными — есть даже что-то противоестественное в том, когда два самолёта, каждый весом в несколько сот тонн, соединяются в воздухе подобно мухам-однодневкам. Положение усложнялось ещё и тем, что пилот С-5 видел всего лишь нос заправщика и был вынужден лететь в таком положении на протяжении двадцати пяти минут. Но хуже всего было то, что двигатель трехмоторного КС-10, размещённый в хвостовой части самолёта, отбрасывал свои выхлопные газы прямо на Т-образное хвостовое оперение «гэлэкси», создавая турбулентность, постоянно сотрясающую огромный транспортный самолёт, что вынуждало пилота непрерывно корректировать его положение по отношению к заправщику. Большие деньги не платят даром, подумал он, обливаясь потом под своим лётным комбинезоном. Наконец баки С-5 наполнились, самолёты разошлись, «гэлэкси» начал снижаться, а заправщик отвернул направо. У всех, кто находились на борту транспортника, желудки вернулись в нормальное положение, и С-5 продолжил полёт на запад, через Берингов пролив. Скоро с аэродрома в Шемье взлетит очередной заправщик и тоже войдёт в воздушное пространство России. Они не знали о том, что ещё один американский самолёт уже находился там и вёл за собой эту тайную процессию к месту, обозначенному на американских навигационных картах как Верино — город на транссибирской железнодорожной магистрали, построенный ещё в начале века.
* * *
Новый гребной вал был наконец установлен, что показалось шкиперу самым продолжительным и однообразным ремонтом в его жизни. Со стороны корабля установили и отрегулировали подшипники, а внутри гребного туннеля набили и закрепили сальники. Этим занималась сотня мужчин и женщин. Работы велись круглые сутки без малейших возражений со стороны гражданского персонала, занятого на подъёмных механизмах по сторонам гигантского бетонного сооружения, называемого сухим доком. Приближался последний этап — огромный подъёмный кран уже подносил новенький сверкающий винт к пятке гребного вала. Винт имел тридцать футов в диаметре и прошёл прецизионную балансировку, через два часа он будет установлен на гребном валу авианосца, которому суждено теперь стать самым дорогим двухвинтовым кораблём в мире.
Телевизионная передача компании Си-эн-эн совпала по времени с восходом в этой части земного шара. Камера, заметил Райан, была установлена на противоположном берегу гавани. Ведущая держала в руке микрофон, а внизу на экране появилась надпись: «Прямая трансляция». Ничего нового в порту Пирл-Харбора, сообщила, ведущая, не произошло.
— Вы видите, что позади меня в сухих доках находятся авианосцы «Энтерпрайз» и «Джон Стеннис». Судьба двух самых дорогих военных кораблей в мире зависит сейчас от усилий целой армии рабочих, которые делают всё возможное, чтобы отремонтировать их для выхода в море, на что потребуется не менее…
— …нескольких месяцев, — закончил за неё Райан. — Давай, милая, продолжай, продолжай говорить им это…
Скоро в эфир выйдут и другие телевизионные компании с такой же информацией, но советник по национальной безопасности больше всего полагался на репортажи Си-эн-эн. Именно эта компания снабжала мир самыми достоверными и надёжными новостями.
* * *
«Теннесси» только что миновала выходной буй и начала погружение. Подводную лодку сопровождали два вертолёта противолодочной обороны. Недалеко находился эсминец типа «спрюэнс», он заканчивал подготовку и сигнализировал прожектором, чтобы субмарина подошла поближе провести последние испытания по слежению.
Перед самым отплытием на борт «Теннесси» поднялись пять военнослужащих армии США. Им выделили места в соответствии с воинскими званиями. Старший лейтенант разместился на койке, которая при обычных условиях принадлежала бы офицеру-ракетчику. Старший сержант, который по военно-учётному расписанию числился как Е-7 и равнялся по званию главному старшине, получил место в «козлином закутке». Остальные разместились в матросских кубриках. Обучение морскому делу началось с того, что каждый из них получил туфли на резиновом ходу и выслушал лекцию о необходимости соблюдать полную тишину.
— Зачем? Разве это так важно? — спросил старший сержант, глядя на выделенную ему койку в кубрике старшинского состава и думая о том, что гроб по сравнению с нею вовсе не худший вариант — если, разумеется, он сумеет дожить до него.
И тут же донёсся звук, похожий на раскат грома.
— Вот почему, — ответил старший электрик. Он сумел удержаться от дрожи, но прибавил: — Я так и не смог привыкнуть к этому.
— Боже мой! Что это?
— Гидролокатор SQS-53 на эсминце.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201