А это — Марк Гант, один из членов совета.
— Мне кажется, что нам нужно выслушать их, — сказал Райан. — Мистер Гант, повторите, что вы только что рассказали.
— Черт побери, Джек, у меня всего двадцать минут. Сейчас даже меньше, — возразил министр финансов, глядя на часы.
Уинстон едва удержался, чтобы не зарычать, и заговорил так, словно наставляя своего трейдера:
— Фидлер, ситуация вкратце такова: положение на финансовых рынках было намеренно подорвано тонко рассчитанным ударом, с поразительным искусством нанесённым в нужный момент. Мне кажется, я могу доказать это достаточно убедительно. Вас это интересует?
Министр финансов растерянно моргнул.
— Да, конечно.
— Но как?… — недоуменно спросил председатель Федеральной резервной системы.
— Садитесь, и я все вам объясню, — предложил Гант. Райан отошёл в сторону, и гости сели по обеим сторонам от Ганга, чтобы видеть экран стоящего перед ним портативного компьютера. — Все началось в Гонконге…
Райан подошёл к телефону на своём столе и, набрав номер кабинета министра финансов, попросил секретаря переключать все поступающие звонки в Западное крыло Белого дома. Многоопытный секретарь восприняла это необычное указание как само собой разумеющееся, без всякого удивления — куда лучше, чем её босс. Гант, заметил Райан, блестяще владел компьютером и вторично объяснял ситуацию ещё лучше и доходчивее, чем в первый раз. Министр финансов и председатель Федеральной резервной системы отлично знали биржевой жаргон и не задавали вопросов.
— Мне и в голову не приходило, что такое возможно, — покачал головой председатель по прошествии восьми минут. Уинстон счёл нужным пояснить:
— Все принятые предосторожности направлены на то, чтобы исключить случайности и помешать мошенникам. Никто не подумал о том, что кто-то захочет совершить нечто подобное. Действительно, кто решится намеренно терять такие громадные деньги?
— Тот, кто нацелился на нечто куда большее, — сказал Райан.
— Но что может быть больше, чем…
Райан оборвал его:
— Существует много вещей, которые куда важнее денег, мистер Уинстон. Обсудим это позднее. — Он повернул голову. — Как твоё мнение, Баз?
— Мне нужно сравнить это со своей информацией, но сказанное выглядит весьма убедительно. — Министр финансов посмотрел на председателя Федеральной системы.
— Знаете, я даже не уверен, что это нарушает уголовное законодательство.
— Забудьте о нарушении законов, — произнёс Уинстон. — Ситуация по-прежнему критическая. Сегодняшний день решит все. Если Европа продолжит соскальзывать в пропасть, начнётся всемирная паника. Доллар несётся вниз, американские финансовые рынки не действуют, почти вся мировая ликвидность парализована, а ещё и миллионы мелких вкладчиков потребуют возврата своих денег, как только средства массовой информации поймут, что происходит. Единственное, что сдерживает сейчас катастрофу, — это то, что финансовые обозреватели не способны разобраться в происходящем.
— Если бы они могли сделать это, то работали бы для нас, — вступил в разговор Ганг. — Слава Богу, что источники их информации пока молчат, но меня удивляет, что все это так затянулось. — Может быть, подумал он, средства массовой информации тоже не хотят начинать панику.
Зазвонил телефон. Райан подошёл к нему и поднял трубку.
— Баз, это твоё селекторное совещание.
Когда министр встал, присутствующие заметили, как он устал. Он даже пошатнулся и, чтобы не упасть, схватился за спинку стула. Состояние председателя Федеральной резервной системы было не многим лучше. Обоих финансистов потрясло услышанное. Исправить рухнувшую финансовую систему — дело достаточно трудное, но восстановить намеренно разрушенную систему, особенно когда приложено немало усилий, чтобы помешать этому, вряд ли окажется проще. А восстановить её было необходимо — в противном случае все страны Северной Америки и Европы обрушатся в глубокую и тёмную пропасть экономической катастрофы. Потребуются годы невероятных усилий, чтобы потом выбраться из неё, причём при самых благоприятных политических обстоятельствах — долгосрочные политические последствия подобной катастрофы были столь ужасны, что Райан даже не решался думать о них на этом этапе, хотя и осознавал весь ужас предстоящего.
Уинстон посмотрел на советника по национальной безопасности. Нетрудно было прочитать его мысли. Ликование по поводу того, что ему удалось понять смысл происшедшего, исчезло, как только Уинстон поделился информацией с другими. Ему следовало предложить выход из создавшейся ситуации, нечто способствующее её исправлению, но Уинстон потратил всю свою интеллектуальную энергию на разгадку происшедшего и пока не мог предложить ничего конструктивного.
Райан заметил это и кивнул с мрачной улыбкой уважения:
— А вы молодец.
— Во всём случившемся — моя вина, — негромко произнёс Унстон, чтобы не мешать совещанию, которое проходило рядом. — Мне следовало остаться во главе корпорации.
— Я ведь тоже однажды уходил с рынка, помните? — Райан опустился в кресло. — Все мы время от времени нуждаемся в переменах. Вы не заметили надвигающейся катастрофы. Такое случается нередко. Особенно в вашем деле.
Уинстон с досадой махнул рукой.
— Пожалуй. Теперь мы можем опознать насильника, но как исправить уже совершенное насилие? Когда оно случилось, то уже случилось. Он нанёс вред моим вкладчикам. Они пришли ко мне потому, что доверяли мне. — Райану понравилось заявление Уинстона. Вот так и должны думать крупные финансисты, отметил он про себя.
— Иными словами, что делать дальше?
Гант и Уинстон переглянулись.
— Об этом мы ещё не подумали.
— Ну что ж, пока вам удалось опередить как ФБР, так и Комиссию по биржевым операциям и ценным бумагам. Кстати, я даже не поинтересовался, что случилось с моими собственными акциями.
— Ваши десять процентов корпорации «Силикон-вэлли» не пострадали — они рассчитаны на длительный срок, — заметил Уинстон. — Новые средства телекоммуникаций всегда оказываются выгодным вложением, а в данном случае на рынке появятся приборы нового поколения.
— О'кей, все пока улажено. — К ним подошёл Фидлер. — Европейские рынки закрыты и останутся закрытыми вместе с нашими, пока мы не разберёмся с ситуацией.
Уинстон посмотрел на министра финансов.
— Это означает лишь одно — наступило наводнение и вы строите плотину все выше и выше. А если у вас кончатся мешки с песком, до того как вода пойдёт на спад, ущерб только возрастёт.
— Мы готовы выслушать ваши предложения, мистер Уинстон, — мягко заметил Фидлер.
Улыбка Джорджа была такой же вежливой.
— Сэр, до сих пор вы поступали совершенно правильно — насколько это возможно при создавшихся обстоятельствах. У меня просто нет никаких предложений.
— У нас тоже, — кивнул председатель Федеральной резервной системы.
Райан встал.
— А сейчас, господа, мне кажется, нам следует проинформировать президента.
* * *
— Какая интересная мысль, — произнёс Ямата. Он чувствовал, что выпил слишком много. Его захлестнуло довольство собой — ведь он сумел осуществить самую дерзкую в истории мира финансовую авантюру. Он был преисполнен удовлетворения, которого не испытывал… с каких пор? Даже став президентом корпорации, он не ощущал подобного. Он сокрушил целую нацию и сумел повернуть историю своей собственной, даже не задумываясь над тем, чтобы занять какую-то официальную должность. А почему нет? — спросил он себя. Да потому, что для этого всегда находились маленькие, подчинённые ему люди.
— Теперь, Ямата-сан, у Сайпана будет свой губернатор. Мы проведём выборы под контролем международных наблюдателей. Нам нужен кандидат, — продолжал представитель Министерства иностранных дел. — Это должен быть видный деятель. Неплохо, чтобы кандидатом стал человек, знакомый с Гото-сан и поддерживающий с ним дружеские отношения, который имеет деловые интересы на острове. Я всего лишь прошу вас обдумать это предложение.
— Обещаю подумать. — Ямата встал и направился к выходу. Интересно, как отнёсся бы к этому его отец, подумал Ямата. Став губернатором, он будет вынужден покинуть пост президента корпорации, но… к каким ещё вершинам в деловом мире он может стремиться? Разве не наступило время двинуться дальше? С почётом уйти в отставку, занять официальную должность и служить своей стране в ином качестве. После того как положение с постом губернатора Сайпана прояснится, можно… что? Воспользоваться своим высоким авторитетом, чтобы стать депутатом Дайета — японского парламента, — ведь люди, знакомые с ходом событий, знают о его заслугах, не так ли? Да, конечно, они будут знать, кто так возвысил их страну, сыграл более важную роль, чем сам император Мэйдзи, сумевший объединить нацию и выдвинуть Японию в ряд ведущих стран мира. Когда у Японии был политический лидер, достойный её места в истории и её народа? Почему не воспользоваться своими заслугами? На это потребуется несколько лет, но у него они есть. Больше того, он обладает даром политического видения и мужеством, необходимым для осуществления великих планов. Пока о его величии знают лишь деловые партнёры. Но все это можно изменить, и его имя будут помнить не только по названиям судов, небоскрёбов и телевизионных компаний. Это будет не фирменный знак, нет — настоящее имя великого деятеля. Место в истории. Разве не станет отец гордиться таким сыном?
* * *
— Ямата? — спросил Роджер Дарлинг. — Магнат, управляет огромной корпорацией, верно? Помнится, я встречался с ним на приёмах, когда был вице-президентом.
— Да, это он, — кивнул Уинстон.
— Так что же он сделал, по вашему мнению?
Гант поставил свой компьютер на стол перед президентом. На этот раз за спиной Марка стоял агент Секретной службы, который следил за каждым его движением. Теперь Ганг старался говорить медленно и доходчиво, поскольку Роджер Дарлинг, в отличие от Райана, Фидлера и председателя Федеральной резервной системы, не был специалистом и не разбирался в тонкостях того, как действует финансовый рынок. Впрочем, президент оказался внимательным слушателем, задавал вопросы, когда чего-то не понимал, делал заметки и трижды попросил повторить некоторые объяснения. Наконец он посмотрел на министра финансов.
— Баз?
— Я поручу своим людям провести независимую экспертизу…
— Это не составит большого труда, — заметил Уинстон. — У всех крупных инвестиционных компаний есть материалы, практически не отличающиеся от наших. Мои люди помогут вам.
— Что, если дело действительно обстоит именно так, Баз? — В этом случае, господин президент, проблемой должен заниматься скорее не я, а доктор Райан, — спокойно ответил министр финансов. Он испытывал облегчение, но в то же время его душил гнев из-за размеров происшедшего. Двое из находившихся в Овальном кабинете, не посвящённые в тонкости ситуации, ещё не поняли, как велика нависшая опасность.
Райан лихорадочно думал. Он пропустил мимо ушей неоднократно повторяемые Гантом объяснения о том, как был организован биржевой крах. Марк говорил ясно и неторопливо, стараясь, чтобы президент понял все подробности случившегося, проще и доходчивее, чем первые два раза, — из него получился бы хороший преподаватель бизнес-колледжа, отметил Райан, — но основные моменты уже закрепились в сознании советника по национальной безопасности. Теперь он знал, как всё это произошло, и потому понял многое другое. Операция была безупречно спланирована и умело осуществлена. Точное совпадение по времени краха на Уолл-стрите и нападения на американский авианосец и подводные лодки не было случайным. Следовательно, эти события представляли собой части сложного плана. И всё-таки это был план, который не сумели раскрыть русские агенты, проникшие в глубь японских спецслужб.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201
— Мне кажется, что нам нужно выслушать их, — сказал Райан. — Мистер Гант, повторите, что вы только что рассказали.
— Черт побери, Джек, у меня всего двадцать минут. Сейчас даже меньше, — возразил министр финансов, глядя на часы.
Уинстон едва удержался, чтобы не зарычать, и заговорил так, словно наставляя своего трейдера:
— Фидлер, ситуация вкратце такова: положение на финансовых рынках было намеренно подорвано тонко рассчитанным ударом, с поразительным искусством нанесённым в нужный момент. Мне кажется, я могу доказать это достаточно убедительно. Вас это интересует?
Министр финансов растерянно моргнул.
— Да, конечно.
— Но как?… — недоуменно спросил председатель Федеральной резервной системы.
— Садитесь, и я все вам объясню, — предложил Гант. Райан отошёл в сторону, и гости сели по обеим сторонам от Ганга, чтобы видеть экран стоящего перед ним портативного компьютера. — Все началось в Гонконге…
Райан подошёл к телефону на своём столе и, набрав номер кабинета министра финансов, попросил секретаря переключать все поступающие звонки в Западное крыло Белого дома. Многоопытный секретарь восприняла это необычное указание как само собой разумеющееся, без всякого удивления — куда лучше, чем её босс. Гант, заметил Райан, блестяще владел компьютером и вторично объяснял ситуацию ещё лучше и доходчивее, чем в первый раз. Министр финансов и председатель Федеральной резервной системы отлично знали биржевой жаргон и не задавали вопросов.
— Мне и в голову не приходило, что такое возможно, — покачал головой председатель по прошествии восьми минут. Уинстон счёл нужным пояснить:
— Все принятые предосторожности направлены на то, чтобы исключить случайности и помешать мошенникам. Никто не подумал о том, что кто-то захочет совершить нечто подобное. Действительно, кто решится намеренно терять такие громадные деньги?
— Тот, кто нацелился на нечто куда большее, — сказал Райан.
— Но что может быть больше, чем…
Райан оборвал его:
— Существует много вещей, которые куда важнее денег, мистер Уинстон. Обсудим это позднее. — Он повернул голову. — Как твоё мнение, Баз?
— Мне нужно сравнить это со своей информацией, но сказанное выглядит весьма убедительно. — Министр финансов посмотрел на председателя Федеральной системы.
— Знаете, я даже не уверен, что это нарушает уголовное законодательство.
— Забудьте о нарушении законов, — произнёс Уинстон. — Ситуация по-прежнему критическая. Сегодняшний день решит все. Если Европа продолжит соскальзывать в пропасть, начнётся всемирная паника. Доллар несётся вниз, американские финансовые рынки не действуют, почти вся мировая ликвидность парализована, а ещё и миллионы мелких вкладчиков потребуют возврата своих денег, как только средства массовой информации поймут, что происходит. Единственное, что сдерживает сейчас катастрофу, — это то, что финансовые обозреватели не способны разобраться в происходящем.
— Если бы они могли сделать это, то работали бы для нас, — вступил в разговор Ганг. — Слава Богу, что источники их информации пока молчат, но меня удивляет, что все это так затянулось. — Может быть, подумал он, средства массовой информации тоже не хотят начинать панику.
Зазвонил телефон. Райан подошёл к нему и поднял трубку.
— Баз, это твоё селекторное совещание.
Когда министр встал, присутствующие заметили, как он устал. Он даже пошатнулся и, чтобы не упасть, схватился за спинку стула. Состояние председателя Федеральной резервной системы было не многим лучше. Обоих финансистов потрясло услышанное. Исправить рухнувшую финансовую систему — дело достаточно трудное, но восстановить намеренно разрушенную систему, особенно когда приложено немало усилий, чтобы помешать этому, вряд ли окажется проще. А восстановить её было необходимо — в противном случае все страны Северной Америки и Европы обрушатся в глубокую и тёмную пропасть экономической катастрофы. Потребуются годы невероятных усилий, чтобы потом выбраться из неё, причём при самых благоприятных политических обстоятельствах — долгосрочные политические последствия подобной катастрофы были столь ужасны, что Райан даже не решался думать о них на этом этапе, хотя и осознавал весь ужас предстоящего.
Уинстон посмотрел на советника по национальной безопасности. Нетрудно было прочитать его мысли. Ликование по поводу того, что ему удалось понять смысл происшедшего, исчезло, как только Уинстон поделился информацией с другими. Ему следовало предложить выход из создавшейся ситуации, нечто способствующее её исправлению, но Уинстон потратил всю свою интеллектуальную энергию на разгадку происшедшего и пока не мог предложить ничего конструктивного.
Райан заметил это и кивнул с мрачной улыбкой уважения:
— А вы молодец.
— Во всём случившемся — моя вина, — негромко произнёс Унстон, чтобы не мешать совещанию, которое проходило рядом. — Мне следовало остаться во главе корпорации.
— Я ведь тоже однажды уходил с рынка, помните? — Райан опустился в кресло. — Все мы время от времени нуждаемся в переменах. Вы не заметили надвигающейся катастрофы. Такое случается нередко. Особенно в вашем деле.
Уинстон с досадой махнул рукой.
— Пожалуй. Теперь мы можем опознать насильника, но как исправить уже совершенное насилие? Когда оно случилось, то уже случилось. Он нанёс вред моим вкладчикам. Они пришли ко мне потому, что доверяли мне. — Райану понравилось заявление Уинстона. Вот так и должны думать крупные финансисты, отметил он про себя.
— Иными словами, что делать дальше?
Гант и Уинстон переглянулись.
— Об этом мы ещё не подумали.
— Ну что ж, пока вам удалось опередить как ФБР, так и Комиссию по биржевым операциям и ценным бумагам. Кстати, я даже не поинтересовался, что случилось с моими собственными акциями.
— Ваши десять процентов корпорации «Силикон-вэлли» не пострадали — они рассчитаны на длительный срок, — заметил Уинстон. — Новые средства телекоммуникаций всегда оказываются выгодным вложением, а в данном случае на рынке появятся приборы нового поколения.
— О'кей, все пока улажено. — К ним подошёл Фидлер. — Европейские рынки закрыты и останутся закрытыми вместе с нашими, пока мы не разберёмся с ситуацией.
Уинстон посмотрел на министра финансов.
— Это означает лишь одно — наступило наводнение и вы строите плотину все выше и выше. А если у вас кончатся мешки с песком, до того как вода пойдёт на спад, ущерб только возрастёт.
— Мы готовы выслушать ваши предложения, мистер Уинстон, — мягко заметил Фидлер.
Улыбка Джорджа была такой же вежливой.
— Сэр, до сих пор вы поступали совершенно правильно — насколько это возможно при создавшихся обстоятельствах. У меня просто нет никаких предложений.
— У нас тоже, — кивнул председатель Федеральной резервной системы.
Райан встал.
— А сейчас, господа, мне кажется, нам следует проинформировать президента.
* * *
— Какая интересная мысль, — произнёс Ямата. Он чувствовал, что выпил слишком много. Его захлестнуло довольство собой — ведь он сумел осуществить самую дерзкую в истории мира финансовую авантюру. Он был преисполнен удовлетворения, которого не испытывал… с каких пор? Даже став президентом корпорации, он не ощущал подобного. Он сокрушил целую нацию и сумел повернуть историю своей собственной, даже не задумываясь над тем, чтобы занять какую-то официальную должность. А почему нет? — спросил он себя. Да потому, что для этого всегда находились маленькие, подчинённые ему люди.
— Теперь, Ямата-сан, у Сайпана будет свой губернатор. Мы проведём выборы под контролем международных наблюдателей. Нам нужен кандидат, — продолжал представитель Министерства иностранных дел. — Это должен быть видный деятель. Неплохо, чтобы кандидатом стал человек, знакомый с Гото-сан и поддерживающий с ним дружеские отношения, который имеет деловые интересы на острове. Я всего лишь прошу вас обдумать это предложение.
— Обещаю подумать. — Ямата встал и направился к выходу. Интересно, как отнёсся бы к этому его отец, подумал Ямата. Став губернатором, он будет вынужден покинуть пост президента корпорации, но… к каким ещё вершинам в деловом мире он может стремиться? Разве не наступило время двинуться дальше? С почётом уйти в отставку, занять официальную должность и служить своей стране в ином качестве. После того как положение с постом губернатора Сайпана прояснится, можно… что? Воспользоваться своим высоким авторитетом, чтобы стать депутатом Дайета — японского парламента, — ведь люди, знакомые с ходом событий, знают о его заслугах, не так ли? Да, конечно, они будут знать, кто так возвысил их страну, сыграл более важную роль, чем сам император Мэйдзи, сумевший объединить нацию и выдвинуть Японию в ряд ведущих стран мира. Когда у Японии был политический лидер, достойный её места в истории и её народа? Почему не воспользоваться своими заслугами? На это потребуется несколько лет, но у него они есть. Больше того, он обладает даром политического видения и мужеством, необходимым для осуществления великих планов. Пока о его величии знают лишь деловые партнёры. Но все это можно изменить, и его имя будут помнить не только по названиям судов, небоскрёбов и телевизионных компаний. Это будет не фирменный знак, нет — настоящее имя великого деятеля. Место в истории. Разве не станет отец гордиться таким сыном?
* * *
— Ямата? — спросил Роджер Дарлинг. — Магнат, управляет огромной корпорацией, верно? Помнится, я встречался с ним на приёмах, когда был вице-президентом.
— Да, это он, — кивнул Уинстон.
— Так что же он сделал, по вашему мнению?
Гант поставил свой компьютер на стол перед президентом. На этот раз за спиной Марка стоял агент Секретной службы, который следил за каждым его движением. Теперь Ганг старался говорить медленно и доходчиво, поскольку Роджер Дарлинг, в отличие от Райана, Фидлера и председателя Федеральной резервной системы, не был специалистом и не разбирался в тонкостях того, как действует финансовый рынок. Впрочем, президент оказался внимательным слушателем, задавал вопросы, когда чего-то не понимал, делал заметки и трижды попросил повторить некоторые объяснения. Наконец он посмотрел на министра финансов.
— Баз?
— Я поручу своим людям провести независимую экспертизу…
— Это не составит большого труда, — заметил Уинстон. — У всех крупных инвестиционных компаний есть материалы, практически не отличающиеся от наших. Мои люди помогут вам.
— Что, если дело действительно обстоит именно так, Баз? — В этом случае, господин президент, проблемой должен заниматься скорее не я, а доктор Райан, — спокойно ответил министр финансов. Он испытывал облегчение, но в то же время его душил гнев из-за размеров происшедшего. Двое из находившихся в Овальном кабинете, не посвящённые в тонкости ситуации, ещё не поняли, как велика нависшая опасность.
Райан лихорадочно думал. Он пропустил мимо ушей неоднократно повторяемые Гантом объяснения о том, как был организован биржевой крах. Марк говорил ясно и неторопливо, стараясь, чтобы президент понял все подробности случившегося, проще и доходчивее, чем первые два раза, — из него получился бы хороший преподаватель бизнес-колледжа, отметил Райан, — но основные моменты уже закрепились в сознании советника по национальной безопасности. Теперь он знал, как всё это произошло, и потому понял многое другое. Операция была безупречно спланирована и умело осуществлена. Точное совпадение по времени краха на Уолл-стрите и нападения на американский авианосец и подводные лодки не было случайным. Следовательно, эти события представляли собой части сложного плана. И всё-таки это был план, который не сумели раскрыть русские агенты, проникшие в глубь японских спецслужб.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201