Для высадки такого количества войск потребуется огневая поддержка с моря, но на вооружении среднего американского фрегата находится одно трехдюймовое орудие. У эсминцев и крейсеров по две пятидюймовых артиллерийских установки — огневая мощь флота несравнимо меньше, чем у крейсеров и линейных кораблей, при поддержке которых в 1944 году были захвачены Марианские острова. Ещё придётся привлечь авианосцы, ближайшие из которых находятся в Индийском океане, причём даже оба они, вместе взятые, по своей мощи уступают японской авиации, базирующейся на Сайпане и Гуаме, подумал Райан, впервые испытывая приступ ярости. Потребовалось достаточно длительное время, чтобы преодолеть сомнения в реальности происшедшего, напомнил он себе.
— Мне кажется, что мы не сможем успешно осуществить это, — закончил министр обороны.
Ни один из присутствующих в кабинете не осмелился оспорить эту точку зрения, а для взаимных обвинений они слишком устали. Президент Дарлинг поблагодарил всех за участие в совещании и направился в спальню, надеясь немного поспать перед утренней встречей с прессой. Он поднимался не на лифте, а по лестнице, под внимательными взглядами агентов Секретной службы. Жаль, что срок пребывания на посту президента заканчивается так бесславно. Несмотря на то что он никогда не стремился занять этот пост, Дарлинг сделал всё возможное для своего народа, и, если не считать нескольких последних дней, его усилия были достаточно успешными.
28. Передачи
Рейс «Юнайтед» 747-400 совершил посадку в московском аэропорту Шереметьево, на тридцать минут опередив расписание. Попутный струйный поток над Атлантикой был особенно сильным. Первым по трапу спустился дипкурьер, которого стюард вежливо пропустил вперёд. Посланец Государственного департамента предъявил дипломатический паспорт пограничнику, и тот показал на стоящего рядом сотрудника посольства США. Дипломат пожал ему руку и повёл к выходу.
— Следуйте за мной. Нам обеспечили на этот раз почётный эскорт. — Сотрудник посольства улыбнулся при мысли о безумии ситуации.
— Я вас не знаю, — с подозрением заметил дипкурьер и замедлил шаг. При обычных обстоятельствах его дипломатический статус и дипломатический багаж обеспечивали ему неприкосновенность, но в этой поездке всё шло наперекосяк и вызывало сомнения.
— У вас с собой портативный компьютер — лэптоп. Он оклеен жёлтой лентой. Это единственное, что вы привезли в Москву, — сказал глава резидентуры ЦРУ в Москве, поэтому курьер и не мог знать его. — Пароль — «Паровой каток».
— Ясно. — Курьер кивнул, и они пошли дальше по огромному залу. У подъезда их ждал автомобиль — «стретч линкольн», личная машина посла США в России. Едва «линкольн» тронулся с места, его опередила машина сопровождения, которая тут же включила вращающийся синий фонарь на крыше и помчалась вперёд, разгоняя транспорт. Вся процедура показалась курьеру какой-то ошибкой. Гораздо лучше было бы ехать в автомобиле российского производства и не привлекать к себе внимания. Теперь у него возникла пара более серьёзных вопросов. Какого черта его так срочно вызвали из дома только ради того, чтобы доставить в Москву этот проклятый компьютер? Если все настолько секретно, то почему об этом знают русские? А если поручение такое важное и срочное, почему пришлось лететь гражданским рейсом? Курьер служил в Государственном департаменте уже много лет и знал, что глупо пытаться отыскать логику в действиях правительства. Да и вопросы он задавал себе лишь потому, что все ещё сохранил какой-то идеализм.
Поездка из аэропорта в Москву прошла как обычно, и скоро «линкольн» въехал в ворота посольства США на Садовом кольце, недалеко от реки. Войдя внутрь здания, оба направились в центр связи, где курьер открыл свой чемодан, вручил резиденту ЦРУ находившийся там компьютер и пошёл в свою комнату. Там он принял душ и лёг спать, ничуть не сомневаясь, что никогда не узнает ответов на интересующие его вопросы.
Завершающий этап работы был проделан русскими с поразительной быстротой. Телефонная линия в «Интерфаксе» вела далее в Службу внешней разведки, оттуда по военной системе оптической связи во Владивосток и по волоконно-оптическому кабелю, проложенному компанией «Ниппон телеграф энд телефон», к японскому острову Хонсю. У лэптопа был встроенный модем, который подсоединили к заново установленному каналу связи и включили. Закончив лихорадочную деятельность, все уселись в ожидании — типичное завершение этапа разведывательной операции.
* * *
Домой, в Перегрин Клифф, Райан вернулся в половине второго ночи. Ещё вечером он отпустил водителя своей машины, выделенного ему Службой гражданской администрации, и за рулём сидел его телохранитель, специальный агент Секретной службы Роббертон. Войдя в дом, Джек проводил его в комнату для гостей и лишь после этого пошёл в свою спальню. Кэти, разумеется, не спала.
— Джек, что происходит?
— Разве тебе завтра не нужно на работу? — попытался уклониться от ответа Райан. Он сделал ошибку, вернувшись домой, хотя это и было вызвано необходимостью. Прежде всего ему нужно переодеться. Кризис, угрожающий стране, плох сам по себе. Но если высокопоставленный сотрудник администрации. будет выглядеть неопрятным и усталым, пресса неминуемо заметит это и сделает выводы. Но, что ещё хуже, это станет очевидным для всех. Рядовой американец увидит помятую одежду и измученное лицо, все поймёт, а Джек знал ещё из начального курса обучения в офицерской школе в Куантико, что беспокойство офицеров сразу передаётся солдатам. Таким образом, он предпочёл потратить два часа на поездку в машине, вместо того чтобы провести их на диване у себя в кабинете.
Кэти потёрла глаза в темноте спальни.
— Утром у меня нет ничего важного. После обеда буду читать лекцию по лазерной хирургии глаза для иностранных специалистов.
— Откуда они приехали?
— Из Японии и с Тайваня. Мы продаём им лицензию на разработанную нами систему калибровки и… Что с тобой? — спросила она, увидев изменившееся выражение на лице мужа.
Это просто мания преследования, ничего больше, сказал себе Райан. Всего лишь совпадение. И всё-таки он без единого слова вышел из спальни. В гостевой комнате Роббертон уже почти разделся, его кобура с пистолетом висела на спинке кровати. На объяснения потребовалось всего несколько секунд, Роббертон тут же снял телефонную трубку и позвонил в Центр управления операциями Секретной службы, расположенный в двух кварталах от Белого дома. Райан даже не подозревал, что его жене тоже присвоено кодовое имя.
— «Хирургу», — ну что ж, это понятно, решил Райан, — завтра потребуется друг… в Джонсе Хопкинсе… да, конечно, вполне. Пока. — Роббертон повесил трубку. — Хороший агент, Андрэ Прайс. Незамужем, стройная, каштановые волосы, недавно принята в Секретную службу, восемь лет работала в полиции. Мне довелось служить с её отцом, когда я только поступил сюда. Спасибо, что предупредили, сэр.
— Увидимся в половине седьмого, Пол.
— Ясно. — Роббертон улёгся на кровать, демонстрируя несомненный талант засыпать, как только пожелает. Райан позавидовал ему.
— А сейчас что случилось? — Когда Джек вернулся в спальню, в голосе Кэролайн Райан звучала тревога. Он сел на кровать, чтобы объяснить ситуацию.
— Кэти, завтра в Хопкинсе тебя будут сопровождать. Её зовут Андрэ Прайс, агент Секретной службы. Она будет всюду следовать за тобой.
— Но почему?
— Кэти, мы столкнулись с рядом проблем. Японцы напали на корабли нашего военно-морского флота и захватили несколько принадлежащих нам островов. Ты не должна…
— Японцы напали на нас?
— …ты не должна никому говорить об этом, — продолжал Джек. — Понимаешь? Никому. Поскольку завтра тебе предстоят встречи с японцами и принимая во внимание занимаемую мной должность, Секретная служба выделяет тебе телохранителя, чтобы с тобой ничего не случилось, понимаешь? — Он промолчал, не сказав о том, что одним агентом дело не ограничится. Агентов Секретной службы не так и много, и потому её руководители обращались, как правило, за помощью к местным полицейским агентствам. Городская полиция Балтимора, и без того проявляющая немалую заботу о больничном комплексе Джонса Хопкинса — он находился в далеко не самом безопасном районе города, — выделит, наверно, в помощь мисс Прайс одного из своих детективов.
— Джек, нам угрожает опасность? — спросила Кэти, к которой вернулись воспоминания о прежних временах и прежних страхах, когда она была беременна маленьким Джеком, а террористы из освободительной армии Ольстера напали на их дом. Она вспомнила, какую гордость испытала за смелость своего мужа, защищавшего семью, и какой стыд, когда последний из террористов был казнён за участие в массовых убийствах. Тогда ей казалось, что это положило конец самому худшему и самому страшному периоду в её жизни.
Что касается его самого, только сейчас Джеку пришла в голову мысль, о которой он не задумывался раньше. Если Америка находится в состоянии войны, то он, советник президента США по национальной безопасности, является, несомненно, одной из первых целей для покушения. И его жена — тоже. А трое детей? Безрассудные опасения? Да разве война не безрассудна сама по себе?
— Нет, пожалуй, — произнёс он, заколебавшись, — но, ты понимаешь, может оказаться, что некоторое время у нас в доме будут проживать гости. Пока не знаю. Когда выясню — сообщу.
— Ты говоришь они напали на наши корабли?
— Да, милая, но говорить об этом ты не имеешь…
— Значит, началась война?
— Не знаю. — Джек чувствовал себя настолько усталым, что заснул через несколько секунд после того, как голова его коснулась подушки, и последней связной мыслью было признание, что он знает слишком мало, чтобы честно ответить не только на вопрос жены, но и на свои собственные вопросы.
* * *
В южной части Манхэттена никто не спал — по крайней мере никто из тех, кого остальные считали влиятельными лицами. Многим усталым руководителям инвестиционных и финансовых компаний приходила в голову мысль о том, что теперь они действительно зарабатывают деньги нелёгким трудом, хотя добиться сейчас на этом поприще им удалось немногого. Опытные и высокие профессионалы, они оглядывались по сторонам в биржевых залах, полных компьютеров, общая стоимость которых была известна только бухгалтерам, а польза в данный момент равнялась нулю. Скоро откроются европейские финансовые рынки. И чем же они — будут заниматься? — думали все. При обычных условиях на американских биржах дежурили ночные смены, которые вели торговлю акциями европейских компаний, следили за рынками евродолларов[17], продовольственных товаров и металлов, а также подводили баланс экономической активности на восточном берегу Атлантического океана, сравнивая его с положением на западном. В обычных условиях их работа походила на предисловие к книге, которая будет написана через несколько часов, была предвестником лихорадочной активности, разворачивающейся после открытия американских бирж. Работа ночной смены была интересной, но не слишком важной, разве что ради определения тенденций, потому что по-настоящему важные события разворачивались здесь, в Нью-Йорке.
Однако сегодня все обстояло иначе. Никто не — знал, что произойдёт. Торговля будет вестись только на европейских биржах, и потому правила игры кардинально менялись. Тех, кто сидели у компьютеров в ночной период, их сменщики, заступающие на работу в восемь утра, часто считали кем-то вроде дублёров, что было несправедливо и не соответствовало действительности, однако здесь, как и повсюду, шло внутреннее соперничество. На этот раз, когда ночная смена заступила на работу в этот привычный для них, но странный для всех остальных час, они заметили присутствие высокопоставленных служащих компаний и почувствовали одновременно неловкость и ликование.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201
— Мне кажется, что мы не сможем успешно осуществить это, — закончил министр обороны.
Ни один из присутствующих в кабинете не осмелился оспорить эту точку зрения, а для взаимных обвинений они слишком устали. Президент Дарлинг поблагодарил всех за участие в совещании и направился в спальню, надеясь немного поспать перед утренней встречей с прессой. Он поднимался не на лифте, а по лестнице, под внимательными взглядами агентов Секретной службы. Жаль, что срок пребывания на посту президента заканчивается так бесславно. Несмотря на то что он никогда не стремился занять этот пост, Дарлинг сделал всё возможное для своего народа, и, если не считать нескольких последних дней, его усилия были достаточно успешными.
28. Передачи
Рейс «Юнайтед» 747-400 совершил посадку в московском аэропорту Шереметьево, на тридцать минут опередив расписание. Попутный струйный поток над Атлантикой был особенно сильным. Первым по трапу спустился дипкурьер, которого стюард вежливо пропустил вперёд. Посланец Государственного департамента предъявил дипломатический паспорт пограничнику, и тот показал на стоящего рядом сотрудника посольства США. Дипломат пожал ему руку и повёл к выходу.
— Следуйте за мной. Нам обеспечили на этот раз почётный эскорт. — Сотрудник посольства улыбнулся при мысли о безумии ситуации.
— Я вас не знаю, — с подозрением заметил дипкурьер и замедлил шаг. При обычных обстоятельствах его дипломатический статус и дипломатический багаж обеспечивали ему неприкосновенность, но в этой поездке всё шло наперекосяк и вызывало сомнения.
— У вас с собой портативный компьютер — лэптоп. Он оклеен жёлтой лентой. Это единственное, что вы привезли в Москву, — сказал глава резидентуры ЦРУ в Москве, поэтому курьер и не мог знать его. — Пароль — «Паровой каток».
— Ясно. — Курьер кивнул, и они пошли дальше по огромному залу. У подъезда их ждал автомобиль — «стретч линкольн», личная машина посла США в России. Едва «линкольн» тронулся с места, его опередила машина сопровождения, которая тут же включила вращающийся синий фонарь на крыше и помчалась вперёд, разгоняя транспорт. Вся процедура показалась курьеру какой-то ошибкой. Гораздо лучше было бы ехать в автомобиле российского производства и не привлекать к себе внимания. Теперь у него возникла пара более серьёзных вопросов. Какого черта его так срочно вызвали из дома только ради того, чтобы доставить в Москву этот проклятый компьютер? Если все настолько секретно, то почему об этом знают русские? А если поручение такое важное и срочное, почему пришлось лететь гражданским рейсом? Курьер служил в Государственном департаменте уже много лет и знал, что глупо пытаться отыскать логику в действиях правительства. Да и вопросы он задавал себе лишь потому, что все ещё сохранил какой-то идеализм.
Поездка из аэропорта в Москву прошла как обычно, и скоро «линкольн» въехал в ворота посольства США на Садовом кольце, недалеко от реки. Войдя внутрь здания, оба направились в центр связи, где курьер открыл свой чемодан, вручил резиденту ЦРУ находившийся там компьютер и пошёл в свою комнату. Там он принял душ и лёг спать, ничуть не сомневаясь, что никогда не узнает ответов на интересующие его вопросы.
Завершающий этап работы был проделан русскими с поразительной быстротой. Телефонная линия в «Интерфаксе» вела далее в Службу внешней разведки, оттуда по военной системе оптической связи во Владивосток и по волоконно-оптическому кабелю, проложенному компанией «Ниппон телеграф энд телефон», к японскому острову Хонсю. У лэптопа был встроенный модем, который подсоединили к заново установленному каналу связи и включили. Закончив лихорадочную деятельность, все уселись в ожидании — типичное завершение этапа разведывательной операции.
* * *
Домой, в Перегрин Клифф, Райан вернулся в половине второго ночи. Ещё вечером он отпустил водителя своей машины, выделенного ему Службой гражданской администрации, и за рулём сидел его телохранитель, специальный агент Секретной службы Роббертон. Войдя в дом, Джек проводил его в комнату для гостей и лишь после этого пошёл в свою спальню. Кэти, разумеется, не спала.
— Джек, что происходит?
— Разве тебе завтра не нужно на работу? — попытался уклониться от ответа Райан. Он сделал ошибку, вернувшись домой, хотя это и было вызвано необходимостью. Прежде всего ему нужно переодеться. Кризис, угрожающий стране, плох сам по себе. Но если высокопоставленный сотрудник администрации. будет выглядеть неопрятным и усталым, пресса неминуемо заметит это и сделает выводы. Но, что ещё хуже, это станет очевидным для всех. Рядовой американец увидит помятую одежду и измученное лицо, все поймёт, а Джек знал ещё из начального курса обучения в офицерской школе в Куантико, что беспокойство офицеров сразу передаётся солдатам. Таким образом, он предпочёл потратить два часа на поездку в машине, вместо того чтобы провести их на диване у себя в кабинете.
Кэти потёрла глаза в темноте спальни.
— Утром у меня нет ничего важного. После обеда буду читать лекцию по лазерной хирургии глаза для иностранных специалистов.
— Откуда они приехали?
— Из Японии и с Тайваня. Мы продаём им лицензию на разработанную нами систему калибровки и… Что с тобой? — спросила она, увидев изменившееся выражение на лице мужа.
Это просто мания преследования, ничего больше, сказал себе Райан. Всего лишь совпадение. И всё-таки он без единого слова вышел из спальни. В гостевой комнате Роббертон уже почти разделся, его кобура с пистолетом висела на спинке кровати. На объяснения потребовалось всего несколько секунд, Роббертон тут же снял телефонную трубку и позвонил в Центр управления операциями Секретной службы, расположенный в двух кварталах от Белого дома. Райан даже не подозревал, что его жене тоже присвоено кодовое имя.
— «Хирургу», — ну что ж, это понятно, решил Райан, — завтра потребуется друг… в Джонсе Хопкинсе… да, конечно, вполне. Пока. — Роббертон повесил трубку. — Хороший агент, Андрэ Прайс. Незамужем, стройная, каштановые волосы, недавно принята в Секретную службу, восемь лет работала в полиции. Мне довелось служить с её отцом, когда я только поступил сюда. Спасибо, что предупредили, сэр.
— Увидимся в половине седьмого, Пол.
— Ясно. — Роббертон улёгся на кровать, демонстрируя несомненный талант засыпать, как только пожелает. Райан позавидовал ему.
— А сейчас что случилось? — Когда Джек вернулся в спальню, в голосе Кэролайн Райан звучала тревога. Он сел на кровать, чтобы объяснить ситуацию.
— Кэти, завтра в Хопкинсе тебя будут сопровождать. Её зовут Андрэ Прайс, агент Секретной службы. Она будет всюду следовать за тобой.
— Но почему?
— Кэти, мы столкнулись с рядом проблем. Японцы напали на корабли нашего военно-морского флота и захватили несколько принадлежащих нам островов. Ты не должна…
— Японцы напали на нас?
— …ты не должна никому говорить об этом, — продолжал Джек. — Понимаешь? Никому. Поскольку завтра тебе предстоят встречи с японцами и принимая во внимание занимаемую мной должность, Секретная служба выделяет тебе телохранителя, чтобы с тобой ничего не случилось, понимаешь? — Он промолчал, не сказав о том, что одним агентом дело не ограничится. Агентов Секретной службы не так и много, и потому её руководители обращались, как правило, за помощью к местным полицейским агентствам. Городская полиция Балтимора, и без того проявляющая немалую заботу о больничном комплексе Джонса Хопкинса — он находился в далеко не самом безопасном районе города, — выделит, наверно, в помощь мисс Прайс одного из своих детективов.
— Джек, нам угрожает опасность? — спросила Кэти, к которой вернулись воспоминания о прежних временах и прежних страхах, когда она была беременна маленьким Джеком, а террористы из освободительной армии Ольстера напали на их дом. Она вспомнила, какую гордость испытала за смелость своего мужа, защищавшего семью, и какой стыд, когда последний из террористов был казнён за участие в массовых убийствах. Тогда ей казалось, что это положило конец самому худшему и самому страшному периоду в её жизни.
Что касается его самого, только сейчас Джеку пришла в голову мысль, о которой он не задумывался раньше. Если Америка находится в состоянии войны, то он, советник президента США по национальной безопасности, является, несомненно, одной из первых целей для покушения. И его жена — тоже. А трое детей? Безрассудные опасения? Да разве война не безрассудна сама по себе?
— Нет, пожалуй, — произнёс он, заколебавшись, — но, ты понимаешь, может оказаться, что некоторое время у нас в доме будут проживать гости. Пока не знаю. Когда выясню — сообщу.
— Ты говоришь они напали на наши корабли?
— Да, милая, но говорить об этом ты не имеешь…
— Значит, началась война?
— Не знаю. — Джек чувствовал себя настолько усталым, что заснул через несколько секунд после того, как голова его коснулась подушки, и последней связной мыслью было признание, что он знает слишком мало, чтобы честно ответить не только на вопрос жены, но и на свои собственные вопросы.
* * *
В южной части Манхэттена никто не спал — по крайней мере никто из тех, кого остальные считали влиятельными лицами. Многим усталым руководителям инвестиционных и финансовых компаний приходила в голову мысль о том, что теперь они действительно зарабатывают деньги нелёгким трудом, хотя добиться сейчас на этом поприще им удалось немногого. Опытные и высокие профессионалы, они оглядывались по сторонам в биржевых залах, полных компьютеров, общая стоимость которых была известна только бухгалтерам, а польза в данный момент равнялась нулю. Скоро откроются европейские финансовые рынки. И чем же они — будут заниматься? — думали все. При обычных условиях на американских биржах дежурили ночные смены, которые вели торговлю акциями европейских компаний, следили за рынками евродолларов[17], продовольственных товаров и металлов, а также подводили баланс экономической активности на восточном берегу Атлантического океана, сравнивая его с положением на западном. В обычных условиях их работа походила на предисловие к книге, которая будет написана через несколько часов, была предвестником лихорадочной активности, разворачивающейся после открытия американских бирж. Работа ночной смены была интересной, но не слишком важной, разве что ради определения тенденций, потому что по-настоящему важные события разворачивались здесь, в Нью-Йорке.
Однако сегодня все обстояло иначе. Никто не — знал, что произойдёт. Торговля будет вестись только на европейских биржах, и потому правила игры кардинально менялись. Тех, кто сидели у компьютеров в ночной период, их сменщики, заступающие на работу в восемь утра, часто считали кем-то вроде дублёров, что было несправедливо и не соответствовало действительности, однако здесь, как и повсюду, шло внутреннее соперничество. На этот раз, когда ночная смена заступила на работу в этот привычный для них, но странный для всех остальных час, они заметили присутствие высокопоставленных служащих компаний и почувствовали одновременно неловкость и ликование.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201