— У вас что-нибудь новое?
— Да, адмирал. Хочу сообщить вам, как закончатся выборы.
— Не понимаю вас, главный старшина.
— Я смотрел передачу Си-эн-эн о том, что два наших авианосца потеряли способность выйти в море, при этом специалисты говорили, что они не в силах предпринять что-то. Черт побери, сэр, даже когда аргентинцы захватили проклятые Фолкленды, британцы заявляли, что они вернут их себе. Я не слышу того же от нашего правительства. Чёрт возьми, что остаётся нам думать?
Джексон несколько секунд обдумывал ответ.
— Вы хорошо знаете, что я не могу нарушать правила и обсуждать военные операции. Ваша задача заключается в том, чтобы обеспечивать нас информацией, ясно?
— Пока мы слышим только одно — как японцы будут проводить выборы. Ракетная батарея к востоку от нас закрыта теперь маскировочной сеткой…
— Я знаю об этом. Как знаю и о том, что поисковый радар на вершине горы Тапочау функционирует и что около сорока истребителей размещено в аэропорту и на базе в Коблере. Мы насчитали ещё шестьдесят на базе Андерсен на Гуаме. Нам известно, что восемь эсминцев курсируют к востоку от острова и танкеры приближаются к ним для проведения бункеровки. Что ещё вас интересует? — Даже если Ореза «находился под наблюдением» — вежливое выражение, означающее пребывание под арестом, — в чём Джексон сомневался, в этой информации не было ничего секретного. Всем известно, что у Америки есть в космосе разведывательные спутники. С другой стороны, Орезе нужно знать, что Джексон пристально следит за положением и, что ещё больше важно, проявляет к нему интерес. Он испытывал стыд от того, что должен сказать дальше. — Главный старшина, я ожидал большего от такого ветерана, как вы.
Ответ заставил его почувствовать себя лучше.
— Вот это я и хотел услышать от вас, адмирал.
— Как только случится что-нибудь новое, сразу сообщите нам.
— Слушаюсь, сэр.
Джексон положил трубку и взял со стола только что доставленный доклад о готовности «Джонни Реба».
— Уже скоро, главный старшина, — прошептал он. Настало время встретиться с офицерами базы ВВС в Мак-Дилле, которые, как это ни кажется невероятным, носили зелёную армейскую форму. Адмирал не знал, что они напомнят ему о чём-то, что он видел несколько месяцев раньше.
У всех солдат испанский должен быть родным языком, и они должны выглядеть как испанцы. К счастью, это не было сложной задачей. Специалист по личным документам вылетел из Лэнгли в Форт-Стьюарт, штат Джорджия, вместе со всем необходимым снаряжением, включающим десять пустых паспортов. Чтобы упростить задачу, всем были сохранены подлинные имена и фамилии. Старший сержант Джулио Вега сидел перед камерой в своём лучшем костюме.
— Не улыбайтесь, — сказал ему специалист из ЦРУ. — Европейцы не улыбаются для фотографий на паспортах.
— Да, сэр. — Кличка Веги среди солдат была Осо, медведь, но только ветераны осмеливались называть его так. Для остальных рейнджеров из роты «Фокстрот» 2-го батальона 175-го полка он был, только «старший сержант», и его знали как опытного сверхсрочника, готового оказать всяческую поддержку своему капитану при проведении операции, для участия в которой он только что добровольно вызвался.
— Впрочем, вам понадобится и костюм получше.
— Кто мне за него заплатит? — широко улыбнулся Осо. Это на фотографии будет мрачная физиономия, которую обычно видели солдаты, не справлявшиеся с его требованиями. Только не эти, подумал он, имея в виду восьмерых солдат, прошедших обучение прыжкам с парашютом (это требовалось от всех рейнджеров), каждый из которых принимал участие в боевых действиях в той или другой горячей точке. Что было необычно для военнослужащих 175-го полка, так это то, что ни один из них не стригся почти наголо, чтобы волосы напоминали короткую щетину. Вега вспомнил ещё одну группу, похожую на эту, и улыбка исчезла с его лица. Колумбия. Не все вернулись тогда живыми.
Испанский язык в качестве родного, подумал он, выходя из комнаты. Испанский был, по-видимому, языком жителей Марианских островов. Подобно большинству армейских ветеранов в звании старшего сержанта, Вега получил степень бакалавра в вечернем колледже, где его специальностью была военная история — это, казалось ему, больше всего соответствовало выбранной им профессии, да и к тому же армия платила за обучение. Если на этих островах действительно говорят на испанском языке, то предстоящая операция приобретает определённый смысл. Название операции, о котором он узнал в коротком разговоре с капитаном Диегой Чека, тоже показалось ему подозрительным. Её назвали операцией «Зорро», что настолько развеселило капитана, что он решил поделиться этой новостью со своим старшим сержантом. Настоящего Зорро звали дон Диего, не правда ли? Капитан забыл имя бандита, однако старший сержант вспомнил. Если твоя фамилия Вега, разве можно отказаться от участия в подобной операции? — спросил себя Осо.
* * *
Хорошо, что он в хорошей физической форме, подумал Номури. Даже просто дышать здесь было нелегко. Большинство европейцев, приезжающих в Японию, остаются в крупных городах, и им даже в голову не приходит, что эта страна не менее гориста, чем Колорадо. Тошимото было небольшим селением, впадающим в спячку зимой и процветающим летом, когда местные жители, уставшие от перенаселённого однообразия городов, переезжали для смены обстановки в сельскую местность. Деревня, расположенная в самом конце государственного шоссе номер 140, по сути дела погрузилась в спячку и, казалось, свернула на зиму тротуары, но Чету удалось найти место, где он смог арендовать небольшой четырехколесный мотоцикл-вездеход. Номури объяснил хозяину фирмы, что ему хочется на несколько часов отвлечься от городской суеты и побывать в горах. В обмен на небольшую сумму денег и ключи от машины он получил суровое, хотя и вежливое предупреждение о необходимости следовать вдоль тропинки и проявлять осторожность, за что Номури любезно поблагодарил хозяина и отправился в путь, направляясь вдоль реки Таки — скорее небольшого потока, чем реки, — вверх в горы. Через час, проехав примерно семь миль, он остановился, выключил двигатель, достал из ушей ватные тампоны и прислушался.
Полная тишина. По дороге сюда Номури не заметил никаких следов на глине и гравии тропинки, по которой ехал вдоль порожистой реки, не увидел никаких признаков проживания в нескольких летних домиках, мимо которых проезжал, и теперь, прислушиваясь, не услышал ничего, кроме завывания ветра. На его карте был обозначен брод в двух милях вверх по склону, и, действительно, добравшись туда. Чёт увидел брод, который оказался чётко обозначенным и пригодным для переправы. Перебравшись на другой берег, он поехал дальше на восток, к Ширайши-сан. Подобно большинству вершин, склоны горы под воздействием воды и времени оказались изрезанными многочисленными ущельями, которые, постепенно сужаясь, заканчивались тупиками. Одна из долин горы Ширайши была особенно живописна в своей нетронутости сельским домом или летним коттеджем. Наверно, летом здесь разбивают свои лагеря бойскауты, чтобы прикоснуться к природе, которую остальная страна с таким усердием стремится уничтожить. Впрочем, скорее, в этом месте просто не оказалось залежей достаточно ценных минералов, что оправдало бы строительство шоссе или железной дороги. Кроме того, отсюда до Токио было сто миль по прямой, и могло показаться, что ты находишься в Антарктике.
Номури повернул на юг и поднялся по ровному склону к вершине южного хребта. Ему хотелось побольше увидеть и услышать, и он, хотя и заметил одинокий недостроенный дом в нескольких милях внизу, не увидел столба дыма от горящей печки или клубов пара от горячей ванны и не услышал никаких звуков, кроме тех, что издаёт природа. Номури минут тридцать осматривал окрестности в небольшой бинокль. Он не спешил, стараясь убедиться в увиденном, осмотрел северный и западный склоны и отметил лишь поразительное безлюдие. Удовлетворённый, он спустился к реке Таки и вернулся в селение по тропе вдоль неё.
— Сейчас здесь никого не бывает, — сказал ему хозяин фирмы, Сдающей в аренду мотоциклы, когда Номури наконец вскоре после заката солнца приехал во двор. — Позвольте мне предложить вам чашку чая?
— Дозо, — поблагодарил сотрудник ЦРУ. Он взял чашку и вежливо поклонился. — Здесь просто великолепно.
— Вы поступили разумно, выбрав это время года. — Мужчине хотелось поговорить. — Летом, когда распускаются листья на деревьях, природа выглядит восхитительно, хотя треск этих созданий, — он кивнул в сторону ряда мотоциклов, — нарушает горный покой. Зато они приносят мне некоторый доход, — признался он.
— Непременно приеду к вам снова. У меня в конторе сейчас горячее время, приходится работать с утра до вечера. Только здесь можно насладиться тишиной.
— Может быть, захватите с собой друзей? — предложил хозяин. Было очевидно, что ему нужны деньги в этот мёртвый сезон.
— Да, конечно, постараюсь, — заверил его Номури. Хозяин поблагодарил его вежливым поклоном, сотрудник ЦРУ сел в свой автомобиль и направился в Токио, пути куда было три часа. По дороге он пытался понять, почему его ведомство дало ему поручение, позволившее расслабиться.
* * *
— Ну что, парни, вы по-прежнему настроены решительно? — спросил Джексон у подразделения особого назначения.
— Ты выбрал странное время, чтобы спрашивать нас, не передумали ли мы, Робби, — заметил старший офицер. — Если они настолько глупы, что позволяют штатским американцам разгуливать по их территории, — ну что ж, давайте воспользуемся этим.
— Меня все ещё беспокоит высадка, — заметил представитель ВВС, перебирая воздушные навигационные карты и космические фотографии. — Мы выбрали хорошее место для проникновения — черт побери, навигационные ориентиры превосходны, — но, чтобы все прошло гладко, кто-то должен позаботиться об этих птичках АВАКС.
— Все принято во внимание, — заверил его полковник из группы боевого командования ВВС. — Мы осветим для них небо, и вы сумеете воспользоваться образовавшейся брешью. — Он постучал указкой по третьей карте.
— Экипажи вертолётов? — спросил Робби.
— Работают сейчас на тренажёрах. Если повезёт, на обратном пути им останется только спать.
Тренажёр, разработанный для данной операции, создавал у Сэнди Рихтера полное ощущение реальности. Это была комбинация новой компьютерной игры «Нинтендо-VR», которой увлекался его младший сын, и обычного тренажёра. Огромный шлем ничем не отличался от того, который он надевал, садясь за штурвал своего «команча», только был несравненно более сложным. Если он, сидя в «команче», смотрел на мир словно в глазок, то с помощью этого сложнейшего устройства перед ним открывался прямо-таки театр военных действий. Его можно было усложнить ещё больше, но и так созданный компьютером вид местности вместе со всей лётной информацией создавал у пилота ощущение реальности. Рихтер держал руки на штурвале и секторе газа этого виртуального вертолёта, летевшего над поверхностью воды к стремительно надвигающимся утёсам.
— Приближаемся к повороту направо, — сказал он своему второму пилоту, который на этот раз сидел не позади него, а рядом — на тренажёре не требовалось сидеть точно на своём месте, как в кабине вертолёта. Находясь в этом искусственном мире, каждый видел то, что ему полагалось видеть, независимо от того, где он находился, только второй пилот, сидя рядом, имел в своём распоряжении два добавочных прибора.
То, что они видели перед собой, являлось результатом шестичасовой работы суперкомпьютера.
Комплект космических фотографий, сделанных за последние три дня, подвергся анализу, пересъёмке и преобразованию в трехмерное изображение, кажущееся чем-то вроде крупнозернистой видеоплёнки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201