— Черт побери, Марк, но ведь кто-то должен распоряжаться!
— Нам не оставили никаких указаний, — ответил бывший заместитель. — Его нигде нет — я звонил ему во все гребанные кабинеты и во все гребанные дома. Безрезультатно, Джордж. Он исчез. Все пытаются сейчас найти укрытие. Черт побери, может быть, он уже бросился вниз с самого высокого небоскрёба.
— О'кей, мне нужен кабинет и вся информация, имеющаяся у вас, — распорядился Уинстон.
— Какая информация? — удивился Гант. — У нас нет ничего. Ты ведь помнишь, что рухнула вся система.
— Зато сохранились документы о сделках, совершенных нашей компанией, правда?
— Это верно, сохранились компьютерные записи — То есть копии, — поправился Гант. — Оригиналы у ФБР.
Ганг являлся отличным специалистом, но его страстью была математика. Стоит дать Марку Ганту правильные инструкции, и он станет действовать на биржевом рынке с искусством карточного шулера, держащего в руках меченую колоду. Однако, подобно большинству служащих инвестиционных компаний, ему нужен был человек, который дал бы ему эти указания. Ну что ж, у каждого свой предел возможностей, а Гант, помимо всего прочего, был умным, честным и к тому же знал свои достоинства и недостатки. Он понимал, что может наступить момент, когда надо обратиться за советом. Благодаря этому качеству Гант считался одним из лучших специалистов на бирже.
Значит, он, должно быть, обратился за указаниями к Ямате и назначенному им менеджеру…
— Когда все начало рушиться, какие указания ты получил?
— Указания? — Гант провёл рукой по небритому подбородку и покачал головой. — Черт побери, мы из кожи вон лезли, стараясь удержаться на плаву. Если «Депозитори траст» сумеет навести порядок в своей документации, наверняка окажется, что почти все наши активы не пострадали. Я закупил огромное количество акций «Дженерал моторс» и едва ли не все ценные бумаги золотодобывающих предприятий, и…
— Я не это имею в виду.
— Он сказал мне — действуй побыстрее. По его команде, слава Богу, нам удалось быстро сбросить акции банков. Можно подумать, что он все предвидел заранее. Мы находились в отличном положении, когда все неожиданно рухнуло. Если бы не панические звонки вкладчиков… Понимаешь, Джордж, наконец это случилось. Мы всегда полагали, что такое возможно, что одновременное изъятие вкладов по телефону 1-800 может произойти, и всё-таки… Господи, если бы только люди сохраняли спокойствие. — Глубокий вздох. — Однако они поддались панике, и теперь ещё все это дело с компьютерами «Депозитори»… Джордж, я не знаю, что произойдёт завтра, когда откроются биржи. Если все это правда, если к утру завтрашнего дня им не удастся восстановить документацию, не знаю, что случится. Просто не знаю, — произнёс Гант в тот момент, когда автомобиль въехал в туннель Линкольна.
Вот она передо мной, вся история Уолл-стрита в одном коротком параграфе, подумал Уинстон, глядя на выложенные блестящей плиткой стены туннеля, проносящиеся мимо. В точности как здесь. Ты можешь смотреть вперёд, а можешь и оглянуться назад, но ничего не увидишь по сторонам. Поле твоего зрения ограничено лишь весьма узкой перспективой.
И ты должен исходить из этого.
— Марк, но я по-прежнему член совета директоров компании.
— Да, ну и что?
— Ты тоже, — напомнил Уинстон.
— Я знаю, но…
— Мы вдвоём имеем право созвать совет директоров. Начинай обзванивать всех, — распорядился Джордж Уинстон. — Сразу, как только мы выберемся из этой дыры под рекой.
— На какой день? — спросил Гант.
— Немедленно, черт побери! — выругался Уинстон. — За теми, кто в отъезде, я пошлю свой самолёт.
— Большинство находятся сейчас у себя в кабинетах. — Это была единственная хорошая новость, которую ему довелось услышать начиная с прошлой пятницы, подумал Джордж и кивнул своему бывшему заместителю, предлагая ему продолжать. — Думаю, это потому, что все остальные предприятия закрыты.
Автомобиль выехал из туннеля. Уинстон достал телефон сотовой связи и протянул его Ганту.
— Начинай звонить. — Интересно, подумал Уинстон, догадывается ли Гант, что он собирается предложить на заседании совета. Скорее всего, не догадывается. Отличный специалист, но с узким кругозором, он так и не избавился от этого недостатка.
А зачем я вообще ушёл из «Коламбуса», чёрт возьми? — упрекнул себя Уинстон. Опасно оставлять американскую экономику в руках людей, не знающих, как она функционирует.
* * *
— Ну что ж, все получилось отлично, — заметил адмирал Дюбро. Скорость эскадры снизилась до двадцати узлов. Сейчас они находились в двух сотнях миль к востоку от мыса Дондра. Необходимость в широком морском пространстве, нужном для маневрирования, все ещё оставалась, но большим успехом было уже то, что им удалось выйти на оперативный простор в восточной части Индийского океана. Авианосцы разошлись в стороны, боевые корабли, входящие в состав авианосных групп, последовали за ними и замкнули кольца охранения вокруг основных кораблей эскадры — «Авраама Линкольна» и «Дуайта Д. Эйзенхауэра». Через час две боевые группы окажутся за пределами видимости друг друга — это хорошо, но бросок на предельной скорости израсходовал немало топлива, а это уже плохо. Как ни странно, но авианосцы с атомными силовыми установками служили одновременно чем-то вроде танкеров. У них на борту находились огромные ёмкости для бункеровки кораблей охранения с обычными машинами, и те по мере необходимости пополняли свои запасы. Такая необходимость скоро возникнет. Танкеры «Юкон» и «Раппаханнок» направлялись к американскому флоту из базы на острове Диего-Гарсия с восьмьюдесятью тысячами тонн топлива, но ситуация быстро менялась. Вероятность столкновения вынудила Дюбро пополнить запасы топлива на всех кораблях. Столкновение влекло за собой вероятность морского боя, а в бою всегда возникала необходимость развивать предельную скорость как для того, чтобы стремительно сблизиться с противником, так и для не менее стремительного бегства.
— Есть что-нибудь из Вашингтона? — спросил он. Капитан третьего ранга Харрисон отрицательно покачал головой:
— Нет, сэр.
— О'кей, — со зловещим хладнокровием произнёс командующий соединением и направился в центр связи. Ему удалось решить важную оперативную проблему, и теперь появилась возможность требовать дальнейших указаний.
27. Нарастание
Всё шло с растущим отставанием при максимальной скорости, главным образом по кругу, направляясь в тупик, причём удивительно быстро. Вашингтон был городом, привыкшим к утечке информации и даже преуспевающим благодаря этому. Но сейчас здешним чиновникам приходилось заниматься одновременно четырьмя крупными кризисами, и они не могли воспользоваться этим. Всё это было не столь уж необычным, хотя и являлось причиной подавленного настроения у тех, кому следовало этим заниматься — впрочем, на это у них просто не было времени. Единственной хорошей новостью, подумал Райан, являлось то, что самая большая сенсация ещё не стала достоянием средств массовой информации — пока.
— Скотт, кто твои лучшие специалисты по Японии?
Адлер все ещё оставался курильщиком и, видно, просто купил пачку сигарет по пути из Госдела, с «Туманного болота». Райану пришлось напрячь все свои остатки воли, чтобы не попросить сигарету, но он не мог запретить гостю курить у себя в кабинете. У каждого свои способы борьбы со стрессом. То, что способ Адлера был когда-то способом самого Райана, служило ещё одним неприятным обстоятельством в этот роковой уик-энд, когда положение ухудшалось быстрее, чем Джек считал возможным.
— Я могу создать рабочую группу. Кто возглавит её?
— Ты, — ответил Джек.
— А что скажет Бретт?
— Он скажет: «Слушаюсь, сэр», когда президент сообщит ему об этом, — ответил Райан, слишком усталый, чтобы соблюдать правила вежливости.
— Они схватили нас за яйца, Джек.
— Каково количество потенциальных заложников? — спросил Райан. Он имел в виду не только служащих военных баз. В Японии наверняка находятся тысячи туристов, бизнесменов, репортёров, студентов…
— У нас нет возможности определить это, Джек. Никакой, — признался Адлер. — Но пока к нам и не поступило сообщений о плохом обращении с американскими гражданами. Ситуация сорок первого года не повторяется — по крайней мере так мне кажется.
— Но если это начнётся… — Большинство американцев забыли о том, как обошлись тогда с военнопленными. Райан не относился к их числу. — Тогда нас охватит приступ ярости. Они не могут не знать об этом.
— Сейчас они знают нас гораздо лучше прежнего. Наши народы немало воздействовали друга на друга. К тому же и у нас в стране находятся тысячи японцев.
— Не забывай, Скотт, что их культура кардинально отлична от нашей. У них другая религия. Их взгляд на место человека в природе не такой, как у нас, и потому они мало ценят человеческую жизнь, — мрачно заметил советник по национальной безопасности.
— Ты рассуждаешь, как расист, Джек, — заметил Адлер.
— Это всего лишь факты. Я вовсе не утверждаю, что они хуже нас, просто говорю, что мы не должны допускать ошибки, полагая, что их мотивации такие же, как наши, — согласен?
— Пожалуй, — согласился заместитель государственного секретаря.
— Вот почему мне нужны в качестве советников люди, хорошо понимающие их культуру. Они должны мыслить, как японцы.
— Я найду тебе таких специалистов, — пообещал Адлер.
— Какие новости поступают к нам из посольств?
— Никто ничего не знает. Впрочем, в Корее произошло интересное событие.
— И какое же?
— Наш военный атташе навестил друзей в Министерстве обороны и спросил, не следует ли перевести некоторые базы на более высокий уровень боевой готовности. Ему отказали. Это впервые в Южной Корее кто-то из высокопоставленных лиц отказал нам. Раньше такого никогда не случалось. По-видимому, их правительство все ещё пытается разобраться в ситуации.
— К тому же все равно слишком рано приступать к этому.
— Что же мы собираемся предпринять? Райан покачал головой.
— Ещё не знаю.
Зазвонил телефон.
— Национальный центр управления боевыми действиями на закрытом канале связи, доктор Райан.
— Райан слушает, — советник по национальной безопасности поднял трубку телефона, оборудованного скремблером. — Проклятие! — прошептал он так тихо, что Адлер едва услышал. — Адмирал, позвоню вам сегодня попозже,
— Что-то ещё?
— Индийцы, — односложно ответил Райан.
* * *
— Заседание совета директоров считаю открытым, — произнёс Марк Ганг, постучав ручкой по столу. Было заполнено чуть больше половины кресел, но присутствующие составляли кворум. — Джордж, тебе предоставляется слово.
Выражение лиц сидящих в зале беспокоило Джорджа Уинстона. Начать с того, что мужчины и женщины, определяющие направление действий «Коламбус групп», казались физически изнурёнными. Во-вторых, все были близки к панике. Но Уинстона особенно беспокоило другое, что вызвало у него острое чувство боли, — это была надежда, с которой все присутствующие смотрели на него, словно он был Спасителем, прибывшим очистить храм. Всё должно было обстоять иначе. Ни один человек не обладает такой властью, потому что американская экономика слишком обширна. От неё зависят слишком много людей. Но самое главное заключается в том, что она настолько сложна, что ни один человек — или будь их даже двадцать — не в силах постичь все тонкости её деятельности. В этом и заключался недостаток моделей, на которые любят полагаться экономисты. Наступает момент, когда они пытаются измерять, оценивать и регулировать что-то, чего просто не существует. Экономика существует. Она действует. Люди нуждаются в ней, но никто по-настоящему не знает, как она функционирует. Главная ошибка марксистов заключалась в том, что они поддались иллюзии, будто им удалось постичь секреты экономического развития.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201