— Сейчас в Государственном департаменте ведутся переговоры с японской делегацией.
— Да, у вас, была трудная неделя, — согласился журналист. — С Келти покончено?
Президент кивнул.
— Он говорит сейчас с Министерством юстиции и с жертвами.
— Самой главной проблемой было урегулировать положение на финансовом рынке, — сказал Райан. — Это было по-настоящему…
— Что ты хочешь этим сказать? — возразил Хольцман, — Они убили наших военнослужащих!
— Боб, почему все средства массовой информации обратили столько внимания на крах Уолл-стрита? Чёрт возьми, самым пугающим в их нападении на нас было то, что они подорвали финансовый рынок и вызвали недоверие к доллару. Это требовалось исправить в первую очередь.
Боб Хольцман кивнул, соглашаясь с Райаном.
— Но как вам это удалось?
* * *
— Кто бы мог подумать об этом?! — риторически воскликнул Марк Гант. Только что прозвенел звонок, возвестивший об окончании укороченного торгового дня. Индексы Доу-Джонса упали на четыре с четвертью пункта, причём объём торговли составил четыреста миллионов акций. В то же время индексы «Стандард энд Пур корпорейшн» даже немного поднялись, так же как и Национальной ассоциации фондовых дилеров, потому что ценные бумаги крупных компаний пострадали от паники больше мелких инвесторов. Однако рынок государственных облигаций укрепился лучше других и курс доллара вырос. А вот японская иена понесла колоссальные потери по отношению ко всем западным валютам.
— Изменения на рынке казначейских облигаций на будущей неделе приведут к некоторому падению курса остальных ценных бумаг, — заметил Уинстон, потирая усталое лицо и мысленно благодаря Провидение за удачу. Сохранившийся страх заставит инвесторов искать, куда более надёжно вложить деньги, хотя укрепившийся доллар быстро смягчит создавшуюся ситуацию.
— К концу недели? — удивлённо произнёс Гант. — Может быть. Я не уверен в этом. Множество акций промышленных предприятий все ещё продаётся по цене ниже номинала.
— Ваш ход с покупкой пакета акций «Ситибэнка» был крайне удачным, — заметил председатель Федеральной резервной системы, опускаясь в кресло рядом с ними.
— Эти акции не заслужили того падения курса, который произошёл на прошлой неделе, и все знали это. Просто я успел купить этот пакет первым, — равнодушно ответил Уинстон. — К тому же мы ещё и заработали на этой сделке. — Он постарался, чтобы его ответ не прозвучал слишком самодовольно. Это был ещё один удачный урок психологии: ему удалось подтолкнуть рынок в нужном направлении и затем ещё и заработать на этом. Бизнес есть бизнес.
— Как обернулись сегодня дела у «Коламбуса»? — спросил министр финансов.
— Примерно плюс десять, — тут же ответил Гант, имея в виду, что корпорации удалось заработать десять миллионов долларов — совсем неплохо, принимая во внимание сегодняшнюю обстановку. — В будущем наши дела пойдут лучше. К ним подошёл сотрудник ФБР.
— Звонили из «Депозитори траст». Все сделки зарегистрированы у них как обычно. Похоже, эта часть системы снова функционирует нормально.
— Как дела с поисками Чака Серлза? — спросил Уинстон.
— Мы произвели самый тщательный обыск в его квартире, осмотрели каждую щёлку. Представьте себе, у него там оказались два туристических путеводителя по Новой Каледонии. Она принадлежит Франции, и мы обратились за помощью к французской службе безопасности.
— Хотите услышать хороший совет?
— Мистер Уинстон, мы всегда готовы выслушать любой совет, — с улыбкой заметил агент. Оптимистическая атмосфера в комнате была заразительной.
— Ищите его и в других местах.
— Мы ведём поиски повсюду.
* * *
— Слушаю, Баз, — произнёс президент, сняв телефонную трубку. Райан, Хольцман и два агента Секретной службы увидели, как «Десантник» закрыл глаза и с облегчением глубоко вздохнул. Весь день президент получал доклады о событиях на Нью-йоркской фондовой бирже, но только сейчас министр финансов Фидлер передал ему заключительное официальное сообщение. — Спасибо, мой друг. Передай всем, что я… передай, что я высоко ценю их усилия. Увидимся сегодня вечером. — Дарлинг положил трубку. — Спасибо и тебе Джек. На тебя можно положиться в ненастье.
— Ненастье ещё не миновало, господин президент.
— Значит, все окончено? — спросил Хольцман, не совсем понимая слова Дарлинга.
На вопрос журналиста ответил Райан:
— Мы ещё не знаем этого.
— Но…
— Происшествие с авианосцами можно списать на случайность, а в гибели подводных лодок мы будем уверены, лишь когда увидим их корпуса, которые должны находится сейчас на глубине пятнадцать тысяч футов, — пояснил ему Джек, внутренне содрогаясь от собственных слов. Но это война, а войны нужно стараться избежать всеми силами. Если возможно, напомнил он себе. — Существует вероятность, что обе стороны могут отступить от края пропасти, списать это как недопонимание, отмежеваться от нескольких человек, превысивших свои полномочия, и, если их накажут за это, никто больше не погибнет.
— И ты говоришь мне все это?
— Ага, чувствуешь, что попал в ловушку, верно? — спросил Джек. — Если переговоры в Госдепе закончатся успехом, то у тебя есть выбор. Боб. Ты можешь помочь нам и умолчать о случившемся или же объявить о том, что стало тебе известно, и тогда у тебя на совести будет война с неисчислимыми бедствиями. Добро пожаловать в наш клуб, мистер Хольцман.
— Послушай, Райан, я не могу…
— Ну что ты! Конечно, можешь. Ты уже поступал так в прошлом. — Джек заметил, что президент молча слушает, не вмешиваясь в разговор. Отчасти ему хотелось отмежеваться от манёвров Райана, но отчасти ему, похоже, нравилось то, что происходило перед его глазами. И Хольцман шёл ему навстречу.
* * *
— Что все это значит? — спросил Гото.
— Это значит, что они будут угрожать, изрыгать воинственные крики, — ответил Ямата. Это значит, что нашей стране нужно настоящее руководство, подумал он, но промолчал. — Они не смогут забрать острова обратно. Для этого им не хватает сил. Возможно, им и удалось временно укрепить свои финансовые рынки, но Европа и Америка не могут бесконечно существовать без нас, и к тому моменту, когда они осознают это, мы больше не будем нуждаться в них, как нуждаемся сейчас. Разве ты не видишь? Речь всегда шла о нашей независимости! Если мы завоюем её, все переменится.
— Ну а пока?
— Все останется как прежде. Новые американские законы о торговле означают то же самое, что и начало военных действий. По крайней мере таким образом мы получим что-то в качестве компенсации и у нас появится шанс самим распоряжаться в собственном доме.
По сути дела все сводилось именно к этому, и никто, кроме него, не понимал сути проблемы. Его страна может изготавливать товары и продавать их, но пока она нуждается в рынках больше, чем рынки нуждаются в его стране, законы о торговле могут поставить Японию на колени, и она окажется бессильной что-либо предпринять. Миром всегда правили американцы. Это они потребовали и принудили воюющие стороны закончить русско-японскую войну, положили конец японским имперским устремлениям, дали Японии возможность создать мощную экономику и потом сами же подорвали её вот уже трижды, те же самые американцы, которые погубили его семью. Неужели никто не замечает этого? И вот теперь Япония нанесла ответный удар, и, несмотря на это, робость не позволяет людям увидеть реальное положение вещей. Ямата с трудом сдержал свою ярость перед этим маленьким и глупым человеком. Но ему был нужен Гото, хотя премьер-министр не понимал, что путь назад отрезан.
— А ты уверен… что они не смогут ответить на наши действия? — спросил Гото после минутного раздумья.
— Хироши, всё обстоит так, как я говорил тебе в течение нескольких месяцев. Мы не можем не одержать верх — разве что не пожелаем даже попытаться.
* * *
— Чёрт возьми, жаль, что мы не можем использовать эти приборы при наших изысканиях. — Подлинное волшебство космической фотосъёмки заключалось не в отдельных фотографиях, а в парах одинаковых снимков, обычно сделанных одной и той же камерой с перерывом в несколько секунд и затем переданных на наземные станции в Саннивейле и Форт-Бельвуаре. Наблюдение в реальном масштабе времени было прекрасным, когда требовалось возбудить интерес конгрессменов или сделать что-то не терпящее отлагательства. А вот для настоящей работы вы пользуетесь парами отпечатков, помещённых в стереоскоп. При этом разрешающая способность камер превосходила возможности человеческого глаза и фотографии приобретали трехмерную чёткость. Казалось, вы летите на вертолёте. Даже лучше, чем на вертолёте, подумал специалист из компании «Амтрак», потому что при желании можно вернуться назад и ещё раз посмотреть на фотографии.
— Спутники обходятся очень дорого, — заметила Бетси Флеминг.
— Да, в годовой оборот нашей компании. Вот это интересный снимок. — Группа профессиональных дешифровалыциков рассматривала по отдельности и анализировала каждую фотографию, разумеется, но истина заключалась в том, что специалисты ЦРУ и Национального агентства по фоторазведке потеряли интерес к техническим аспектам строительства железных дорог много лет назад. Одно дело следить за поездами с танками или ракетами, а то, чем они занимались сейчас, — совсем другое.
— Почему?
— Линия «Шинкансен» приносит немалые доходы, тогда как эта ветка вряд ли окажется выгодной. Возможно, они собираются пробить тоннель вот здесь, — продолжал он, глядя на фотографии. — Сюда, к городу, но я на их месте не занимался бы этим и сберёг деньги на строительстве дороги вот в эту сторону. В то же время это вполне может быть запасной путь для обслуживания главной линии.
— Каким образом?
Инженер даже не оторвал глаз от стереоскопа.
— Отстойник для маневровых локомотивов, снегоочистителей и тому подобного. Для этой цели ветка хорошо приспособлена. Правда, на ней не видно никакого подвижного состава.
Разрешающая способность фотокамер была просто фантастической. Съёмка производилась незадолго до полудня по местному времени, и отчётливо виднелось отражение солнца от блестящих рельсов как главной колеи, так и вспомогательной ветки. Инженер пришёл к выводу, что ширина рельса и составляет примерный предел разрешающей способности фотокамер — любопытный факт, о котором он не сможет никому рассказать. Шпалы были бетонными, как на всей колее линии «Буллит трейн» — поезда-пули, а качеству строительных работ приходилось только завидовать. Инженер неохотно оторвался от стереоскопа.
— Вспомогательная ветка никак не может служить коммерческой линией и приносить доход. Все повороты на ней выполнены совсем иначе, чем на главной линии. Поезд не сможет развить здесь скорость даже тридцать миль в час, в то время как на главной она превышает сотню. Правда, странно, что железнодорожное полотно ветки в конце просто исчезает.
— Вот как? — спросила Бетси.
— Посмотрите сами. — Инженер встал и потянулся, уступая миссис Флеминг место у стереоскопа. Он взял крупномасштабную карту долины и посмотрел на неё, чтобы убедиться, куда может вести ветка дальше. — Знаете, когда Хилл и Стивенс строили Великую Северную…
Он заметил, что Бетси не обращает на него внимания.
— Крис, посмотри-ка сюда, — сказала Флеминг.
Инженер оторвался от карты.
— А, вы имеете в виду открытую платформу? Не знаю, в какой цвет они красят свои…
— Только не в зелёный.
* * *
В дипломатии время обычно идёт на пользу, однако не в этом случае, подумал Адлер, входя в Белый дом. Заместитель госсекретаря знал, куда идти, к тому же рядом шёл агент Секретной службы, заботящийся о том, чтобы он не заблудился. Адлер с .удивлением увидел в Овальном кабинете журналиста, и его удивление возросло ещё больше, когда тому разрешили остаться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201
— Да, у вас, была трудная неделя, — согласился журналист. — С Келти покончено?
Президент кивнул.
— Он говорит сейчас с Министерством юстиции и с жертвами.
— Самой главной проблемой было урегулировать положение на финансовом рынке, — сказал Райан. — Это было по-настоящему…
— Что ты хочешь этим сказать? — возразил Хольцман, — Они убили наших военнослужащих!
— Боб, почему все средства массовой информации обратили столько внимания на крах Уолл-стрита? Чёрт возьми, самым пугающим в их нападении на нас было то, что они подорвали финансовый рынок и вызвали недоверие к доллару. Это требовалось исправить в первую очередь.
Боб Хольцман кивнул, соглашаясь с Райаном.
— Но как вам это удалось?
* * *
— Кто бы мог подумать об этом?! — риторически воскликнул Марк Гант. Только что прозвенел звонок, возвестивший об окончании укороченного торгового дня. Индексы Доу-Джонса упали на четыре с четвертью пункта, причём объём торговли составил четыреста миллионов акций. В то же время индексы «Стандард энд Пур корпорейшн» даже немного поднялись, так же как и Национальной ассоциации фондовых дилеров, потому что ценные бумаги крупных компаний пострадали от паники больше мелких инвесторов. Однако рынок государственных облигаций укрепился лучше других и курс доллара вырос. А вот японская иена понесла колоссальные потери по отношению ко всем западным валютам.
— Изменения на рынке казначейских облигаций на будущей неделе приведут к некоторому падению курса остальных ценных бумаг, — заметил Уинстон, потирая усталое лицо и мысленно благодаря Провидение за удачу. Сохранившийся страх заставит инвесторов искать, куда более надёжно вложить деньги, хотя укрепившийся доллар быстро смягчит создавшуюся ситуацию.
— К концу недели? — удивлённо произнёс Гант. — Может быть. Я не уверен в этом. Множество акций промышленных предприятий все ещё продаётся по цене ниже номинала.
— Ваш ход с покупкой пакета акций «Ситибэнка» был крайне удачным, — заметил председатель Федеральной резервной системы, опускаясь в кресло рядом с ними.
— Эти акции не заслужили того падения курса, который произошёл на прошлой неделе, и все знали это. Просто я успел купить этот пакет первым, — равнодушно ответил Уинстон. — К тому же мы ещё и заработали на этой сделке. — Он постарался, чтобы его ответ не прозвучал слишком самодовольно. Это был ещё один удачный урок психологии: ему удалось подтолкнуть рынок в нужном направлении и затем ещё и заработать на этом. Бизнес есть бизнес.
— Как обернулись сегодня дела у «Коламбуса»? — спросил министр финансов.
— Примерно плюс десять, — тут же ответил Гант, имея в виду, что корпорации удалось заработать десять миллионов долларов — совсем неплохо, принимая во внимание сегодняшнюю обстановку. — В будущем наши дела пойдут лучше. К ним подошёл сотрудник ФБР.
— Звонили из «Депозитори траст». Все сделки зарегистрированы у них как обычно. Похоже, эта часть системы снова функционирует нормально.
— Как дела с поисками Чака Серлза? — спросил Уинстон.
— Мы произвели самый тщательный обыск в его квартире, осмотрели каждую щёлку. Представьте себе, у него там оказались два туристических путеводителя по Новой Каледонии. Она принадлежит Франции, и мы обратились за помощью к французской службе безопасности.
— Хотите услышать хороший совет?
— Мистер Уинстон, мы всегда готовы выслушать любой совет, — с улыбкой заметил агент. Оптимистическая атмосфера в комнате была заразительной.
— Ищите его и в других местах.
— Мы ведём поиски повсюду.
* * *
— Слушаю, Баз, — произнёс президент, сняв телефонную трубку. Райан, Хольцман и два агента Секретной службы увидели, как «Десантник» закрыл глаза и с облегчением глубоко вздохнул. Весь день президент получал доклады о событиях на Нью-йоркской фондовой бирже, но только сейчас министр финансов Фидлер передал ему заключительное официальное сообщение. — Спасибо, мой друг. Передай всем, что я… передай, что я высоко ценю их усилия. Увидимся сегодня вечером. — Дарлинг положил трубку. — Спасибо и тебе Джек. На тебя можно положиться в ненастье.
— Ненастье ещё не миновало, господин президент.
— Значит, все окончено? — спросил Хольцман, не совсем понимая слова Дарлинга.
На вопрос журналиста ответил Райан:
— Мы ещё не знаем этого.
— Но…
— Происшествие с авианосцами можно списать на случайность, а в гибели подводных лодок мы будем уверены, лишь когда увидим их корпуса, которые должны находится сейчас на глубине пятнадцать тысяч футов, — пояснил ему Джек, внутренне содрогаясь от собственных слов. Но это война, а войны нужно стараться избежать всеми силами. Если возможно, напомнил он себе. — Существует вероятность, что обе стороны могут отступить от края пропасти, списать это как недопонимание, отмежеваться от нескольких человек, превысивших свои полномочия, и, если их накажут за это, никто больше не погибнет.
— И ты говоришь мне все это?
— Ага, чувствуешь, что попал в ловушку, верно? — спросил Джек. — Если переговоры в Госдепе закончатся успехом, то у тебя есть выбор. Боб. Ты можешь помочь нам и умолчать о случившемся или же объявить о том, что стало тебе известно, и тогда у тебя на совести будет война с неисчислимыми бедствиями. Добро пожаловать в наш клуб, мистер Хольцман.
— Послушай, Райан, я не могу…
— Ну что ты! Конечно, можешь. Ты уже поступал так в прошлом. — Джек заметил, что президент молча слушает, не вмешиваясь в разговор. Отчасти ему хотелось отмежеваться от манёвров Райана, но отчасти ему, похоже, нравилось то, что происходило перед его глазами. И Хольцман шёл ему навстречу.
* * *
— Что все это значит? — спросил Гото.
— Это значит, что они будут угрожать, изрыгать воинственные крики, — ответил Ямата. Это значит, что нашей стране нужно настоящее руководство, подумал он, но промолчал. — Они не смогут забрать острова обратно. Для этого им не хватает сил. Возможно, им и удалось временно укрепить свои финансовые рынки, но Европа и Америка не могут бесконечно существовать без нас, и к тому моменту, когда они осознают это, мы больше не будем нуждаться в них, как нуждаемся сейчас. Разве ты не видишь? Речь всегда шла о нашей независимости! Если мы завоюем её, все переменится.
— Ну а пока?
— Все останется как прежде. Новые американские законы о торговле означают то же самое, что и начало военных действий. По крайней мере таким образом мы получим что-то в качестве компенсации и у нас появится шанс самим распоряжаться в собственном доме.
По сути дела все сводилось именно к этому, и никто, кроме него, не понимал сути проблемы. Его страна может изготавливать товары и продавать их, но пока она нуждается в рынках больше, чем рынки нуждаются в его стране, законы о торговле могут поставить Японию на колени, и она окажется бессильной что-либо предпринять. Миром всегда правили американцы. Это они потребовали и принудили воюющие стороны закончить русско-японскую войну, положили конец японским имперским устремлениям, дали Японии возможность создать мощную экономику и потом сами же подорвали её вот уже трижды, те же самые американцы, которые погубили его семью. Неужели никто не замечает этого? И вот теперь Япония нанесла ответный удар, и, несмотря на это, робость не позволяет людям увидеть реальное положение вещей. Ямата с трудом сдержал свою ярость перед этим маленьким и глупым человеком. Но ему был нужен Гото, хотя премьер-министр не понимал, что путь назад отрезан.
— А ты уверен… что они не смогут ответить на наши действия? — спросил Гото после минутного раздумья.
— Хироши, всё обстоит так, как я говорил тебе в течение нескольких месяцев. Мы не можем не одержать верх — разве что не пожелаем даже попытаться.
* * *
— Чёрт возьми, жаль, что мы не можем использовать эти приборы при наших изысканиях. — Подлинное волшебство космической фотосъёмки заключалось не в отдельных фотографиях, а в парах одинаковых снимков, обычно сделанных одной и той же камерой с перерывом в несколько секунд и затем переданных на наземные станции в Саннивейле и Форт-Бельвуаре. Наблюдение в реальном масштабе времени было прекрасным, когда требовалось возбудить интерес конгрессменов или сделать что-то не терпящее отлагательства. А вот для настоящей работы вы пользуетесь парами отпечатков, помещённых в стереоскоп. При этом разрешающая способность камер превосходила возможности человеческого глаза и фотографии приобретали трехмерную чёткость. Казалось, вы летите на вертолёте. Даже лучше, чем на вертолёте, подумал специалист из компании «Амтрак», потому что при желании можно вернуться назад и ещё раз посмотреть на фотографии.
— Спутники обходятся очень дорого, — заметила Бетси Флеминг.
— Да, в годовой оборот нашей компании. Вот это интересный снимок. — Группа профессиональных дешифровалыциков рассматривала по отдельности и анализировала каждую фотографию, разумеется, но истина заключалась в том, что специалисты ЦРУ и Национального агентства по фоторазведке потеряли интерес к техническим аспектам строительства железных дорог много лет назад. Одно дело следить за поездами с танками или ракетами, а то, чем они занимались сейчас, — совсем другое.
— Почему?
— Линия «Шинкансен» приносит немалые доходы, тогда как эта ветка вряд ли окажется выгодной. Возможно, они собираются пробить тоннель вот здесь, — продолжал он, глядя на фотографии. — Сюда, к городу, но я на их месте не занимался бы этим и сберёг деньги на строительстве дороги вот в эту сторону. В то же время это вполне может быть запасной путь для обслуживания главной линии.
— Каким образом?
Инженер даже не оторвал глаз от стереоскопа.
— Отстойник для маневровых локомотивов, снегоочистителей и тому подобного. Для этой цели ветка хорошо приспособлена. Правда, на ней не видно никакого подвижного состава.
Разрешающая способность фотокамер была просто фантастической. Съёмка производилась незадолго до полудня по местному времени, и отчётливо виднелось отражение солнца от блестящих рельсов как главной колеи, так и вспомогательной ветки. Инженер пришёл к выводу, что ширина рельса и составляет примерный предел разрешающей способности фотокамер — любопытный факт, о котором он не сможет никому рассказать. Шпалы были бетонными, как на всей колее линии «Буллит трейн» — поезда-пули, а качеству строительных работ приходилось только завидовать. Инженер неохотно оторвался от стереоскопа.
— Вспомогательная ветка никак не может служить коммерческой линией и приносить доход. Все повороты на ней выполнены совсем иначе, чем на главной линии. Поезд не сможет развить здесь скорость даже тридцать миль в час, в то время как на главной она превышает сотню. Правда, странно, что железнодорожное полотно ветки в конце просто исчезает.
— Вот как? — спросила Бетси.
— Посмотрите сами. — Инженер встал и потянулся, уступая миссис Флеминг место у стереоскопа. Он взял крупномасштабную карту долины и посмотрел на неё, чтобы убедиться, куда может вести ветка дальше. — Знаете, когда Хилл и Стивенс строили Великую Северную…
Он заметил, что Бетси не обращает на него внимания.
— Крис, посмотри-ка сюда, — сказала Флеминг.
Инженер оторвался от карты.
— А, вы имеете в виду открытую платформу? Не знаю, в какой цвет они красят свои…
— Только не в зелёный.
* * *
В дипломатии время обычно идёт на пользу, однако не в этом случае, подумал Адлер, входя в Белый дом. Заместитель госсекретаря знал, куда идти, к тому же рядом шёл агент Секретной службы, заботящийся о том, чтобы он не заблудился. Адлер с .удивлением увидел в Овальном кабинете журналиста, и его удивление возросло ещё больше, когда тому разрешили остаться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201