— Комплекс почти полон, верно? — Ему не нравилось жить в тесноте.
— Да, полон, — подтвердил Киллгор. Он тоже не любил тесноту. — Но снаружи по-прежнему приятно. Вы ездите верхом, мистер Ханникатт?
— А как иначе может человек охотиться на Западе? Я не пользуюсь вездеходами, приятель.
— Итак, вы охотничий гид?
— Да, — кивнул Ханникатт. — Раньше я был геологом и работал в нефтяных компаниях, но отказался от такой работы уже много лет назад. Я устал помогать людям, которые убивают нашу планету, понимаешь?
Еще один «друид», боготворящий деревья, подумал Попов. В этом не было ничего удивительного, хотя этот охотник показался ему многословным и немного напыщенным.
— Но потом, — продолжал охотник, — я понял, что является важным. — В течение нескольких минут он рассказывал присутствующим о коричневых нефтяных пятнах. — Тогда я забрал свои деньги и отказался от такой работы. Мне всегда нравилось охотиться и жить в лесу, так что я построил себе деревянный дом в горах — купил старое ранчо, где много лет разводили скот, и посвятил свою жизнь охоте.
— Вот как? Как ты сумел сделать это? Я хочу сказать, посвятить свою жизнь охоте? — спросил Киллгор.
— Это зависит от обстоятельств. Полицейский, требовавший соблюдать законы о рыбной ловле и охоте, преследовал меня, но потом он перестал преследовать.
Попов заметил, как перемигнулись Уотерхаус и Киллгор при этих словах лесного дикаря, и через секунду понял, что Ханникатт убил полицейского, избежав наказания за убийство. Что за людей вербует этот Проект?
— Как бы то ни было, мы все отправляемся этим утром на конную прогулку. Хочешь присоединиться к нам?
— Конечно! Я никогда не отказываюсь от такого приглашения.
— Я тоже научился ездить верхом, — вставил Попов.
— Дмитрий, в тебе, наверно, течет кровь казака, — засмеялся Киллгор. — Короче говоря, Фостер, приходи сюда незадолго до завтрака, в семь утра, и мы поедем вместе.
— Решено, — ответил Ханникатт.
Попов встал.
— С вашего разрешения, иду смотреть олимпийские состязания по конному спорту. Они начинаются через десять минут.
— Дмитрий, только не думай о прыжках через заборы. Ты еще не готов для этого, — сказал ему Маклин.
— Но я могу наблюдать, как это делается, — заметил русский, направляясь к выходу.
— А что он здесь делает? — спросил Ханникатт, когда Попов ушел.
— Как он сказал, ничего. Но он помог осуществлению Проекта в одном очень важном деле.
— Да? — удивился охотник. — В каком деле?
— Ты помнишь все эти террористические инциденты в Европе?
— Да, антитеррористические группы здорово потрудились тогда, прикончив всех этих подонков. Солдаты стреляли удивительно метко. Значит, Дмитрий участвовал в этом?
— Он помог начать все террористические операции, — сказал Маклин.
— Черт побери, — удивился Марк Уотерхаус. — Значит, это он помог Биллу получить контракт для Олимпиады?
— Да, и без этого как бы нам удалось обеспечить доставку Шивы?
— Хороший парень, — решил Уотерхаус, отпивая калифорнийского шардоне. После того как Проект начнется, ему будет трудно без такого вина. Ничего, в стране масса винных складов. Он не сомневался, что не успеет выпить все запасы за всю жизнь.
Глава 35
Марафон
Это стало так приятно, что Попов привык вставать очень рано, чтобы насладиться утренней прогулкой. Этим утром он проснулся при первом свете и с восхищением посмотрел на оранжево-розовое сияние на восточном горизонте, которое предвещало наступление настоящего рассвета. До приезда в Канзас он никогда не ездил верхом, но здесь он понял, что в этом есть что-то поразительно радостное и мужественное, когда сидишь на большом и мощном животном и управляешь им всего лишь с помощью легкого движения кожаных поводьев, или даже просто щелкая языком. Ты получаешь при этом несравненно больше удовольствия, чем при ходьбе, и это ощущение было приятным на каком-то примитивном уровне.
И потому он снова спустился в кафетерий очень рано, выбрал и поставил на поднос завтрак, не забыв свежее красное яблоко для Баттермилк, как раз в тот момент, когда обслуживающий персонал выносил блюда из кухни. День опять обещал быть ясным и солнечным. Фермеры, выращивающие пшеницу, подумал офицер разведывательной службы, радуются этой прекрасной погоде, наверно, не меньше его. Уже прошло достаточно дождей для орошения пшеницы, а теперь солнечная погода поможет созреванию. Американские фермеры, подумал Попов, являются, наверно, самыми лучшими производителями зерновых в мире. В этом нет ничего удивительного при такой прекрасной земле и совершенных сельскохозяйственных машинах. Он поднял поднос и направился к столу, за которым привык завтракать. Попов успел съесть половину яичницы, когда в кафетерий вошли Киллгор и новый гость — Ханникатт.
— Доброе утро, Дмитрий, — поздоровался охотник.
Попову пришлось поспешно проглотить кусок, находящийся во рту, прежде чем ответить.
— Доброе утро, Фостер.
— Как тебе понравились вчерашние конные соревнования?
— Англичанин, который завоевал золотую медаль, был великолепен, но не менее великолепной была его лошадь.
— Да, они выбирают самых лучших для таких соревнований, — заметил Ханникатт, направляясь за завтраком и возвращаясь через несколько минут. — Говорят, ты был шпионом, это правда?
— Я был офицером разведывательной службы. Да, это была моя работа в Советском Союзе.
— По словам Джона, ты работал с террористами.
— Это тоже правда. Мне давали задания, и я, разумеется, выполнял их.
— Что касается меня, в этом никаких проблем, Дмитрий. Никто из них никогда не беспокоил меня или тех, кого я знал. Черт побери, мне довелось работать в Ливии на компанию «Роял Датч Шелл». Там я нашел для них хорошее нефтяное месторождение, да и ливийцы, работавшие со мной, отличные парни. — По примеру Попова Ханникатт навалил на тарелку много бекона и яичницы. Наверно, ему требуется много жрать, чтобы снабжать энергией такое крупное тело, подумал Дмитрий. — Что ты думаешь о Канзасе?
— Во многом походит на Россию — огромные степи и большие фермы, хотя ваши фермы действуют намного эффективнее. Так мало людей выращивают такое огромное количество пшеницы.
— Да, мы полагаемся на них в обеспечении нас хлебом, — согласился Ханникатт, засовывая в рот огромные порции бекона. — Здесь у нас достаточно земли для небывалых урожаев и все оборудование, которое требуется для этого. Пожалуй, я сам могу заняться сельским хозяйством.
— Вот как?
— Да, понимаешь, все члены Проекта получат участки, на которых они будут работать. Разумная мысль, да и в любом случае нам всем придется сплотиться, по крайней мере вначале. Но о чем я по-настоящему мечтаю, так это об охоте на бизонов. Я даже привез с собой настоящее «бизонье» ружье.
— Что ты имеешь в виду?
— В Монтане есть компания «Шилох Армс», которая производит точные копии настоящих «бизоньих», или «буйволиных», ружей. Месяц назад я купил одно — «Шарпс». Настоящая базука. Бьет как сукин сын, — сообщил охотник.
— Кое-кто из живущих в комплексе отнесется к этому неодобрительно, — сказал Попов, думая о веганах, явно самых крайних экстремистах из всех друидических элементов.
— Понимаешь, если эти люди хотят жить в гармонии с природой без ружей, им надо почитать Льюиса и Кларка Гризли не знает о «друзьях природы». Ему известно одно — что он может убить и съесть и что не может. Иногда приходится напоминать ему, что он не может. То же самое относится и к волкам.
— Оставь, Фостер, — сказал Киллгор, присаживаясь к столу. — Не было ни единого подтвержденного случая, чтобы волки убивали людей в Америке.
Ханникатту это показалось особенно глупым.
— Неужели? Действительно, трудно жаловаться на волков, когда твои пережевыванные куски вылезают из его задницы. Мертвые не говорят, док. А как относительно России, Дмитрий? У вас любят волков?
— Крестьяне ненавидят их и всегда ненавидели, но государство посылает охотников на вертолетах расстреливать их. Такое поведение не очень честно, правда?
— Не очень, — согласился Ханникатт. — Дикие звери заслуживают уважения. Это ведь их земля, а не твоя. И нужно играть по правилам. Вот тогда ты узнаешь, как они живут, о чем думают. Именно поэтому у нас действуют правила Буна и Крокетта при охоте на крупную дичь. Вот почему я еду на охоту верхом и доставляю убитую дичь на лошади. С дичью нужно обращаться справедливо. Но не с людьми, разумеется, — подмигнул он.
— Наши друзья-веганы не одобряют охоту, — печально сообщил им Киллгор. — Полагаю, они думают, что достаточно питаться травой и фотографировать диких животных.
— Это чепуха, — возмутился Ханникатт. — Смерть является частью жизненного цикла, а мы самые опасные хищники, и дикие звери знают это. К тому же нет ничего вкуснее, чем мясо оленя, поджаренное на открытом костре. Это вкус, который я никогда не забываю, и клянусь, никогда не откажусь от него. Если эти экстремисты хотят питаться кроличьей пищей — отлично, я не возражаю, но, если кто-нибудь скажет мне, что нельзя есть мясо, ну что ж, однажды я встречался с полицейским, который пытался говорить мне, когда мне можно охотиться и когда нельзя. — По лицу Ханникатта промелькнула жестокая улыбка. — Так вот, он больше никого не беспокоит. Клянусь господом, никто не может говорить мне, что можно и что нельзя.
Он убил полицейского из-за этого? Попов не мог задать такой вопрос вслух. Невежественный варвар. С таким же успехом он мог купить мясо в супермаркете. Друид с ружьем — это необычайно опасный тип. Он закончил завтрак и вышел наружу. Скоро за ним последовали остальные. Ханникатт достал сигару из седельного вьюка, который нес с собой, и закурил по дороге к «Хаммеру» Киллгора.
— Тебе обязательно нужно курить в автомобиле? — пожаловался доктор, как только он почувствовал сигарный дым.
— Я буду выпускать дым из гребаного окошка, Джон. Боже мой, неужели ты тоже «нацист вторичного дыма»? — потребовал ответа охотник. Но затем он примирился с логикой и опустил стекло, держа сигару снаружи во время поездки к конюшне. К счастью, ехать пришлось недолго. Попов оседлал приветливую Баттермилк, угостил ее яблоком из кафетерия и вывел наружу. Там он вскочил в седло и оглянулся вокруг, восхищаясь зелено-янтарным морем, колышущимся вокруг. Ханникатт подъехал на лошади, которую Дмитрий никогда не видел, — аппалуский жеребец с белой полосой, который, по-видимому, принадлежал охотнику. Присмотревшись поближе, он заметил кобуру.
— Это пистолет? — спросил Попов.
— «Сингл экшен» армейский револьвер Кольта «М-1873», — ответил Фостер, доставая его из кобуры «Триперсонс». — Это револьвер, который помог нам завоевать Запад. Знаешь, Дмитрий, я никогда не еду верхом без друга, — добавил он с самодовольной улыбкой.
— Сорок пятого калибра? — спросил русский. Он видел такие револьверы в кино, но не в жизни.
— Нет, это 44 — 40. Калибр сорок четыре с сорока гранами черного пороха. Сто лет назад такой патрон использовался и в револьвере и в ружье, так было дешевле, — объяснил он. И такая пуля убьет всех, кого пожелаешь. Может быть, не бизона, — признался он, — но уж точно оленя.
— Или человека?
— Можешь не сомневаться. Это, пожалуй, самый смертоносный патрон, который когда-либо производился, Дмитрий. — Ханникатт опустил револьвер в кобуру. — Вот эта кобура вообще-то не совсем аутентичная. Ее назвали «Триперсонс», в честь Билли Триперсонса. Насколько я помню, он был шерифом в прежнее время — коренной американец и защищал закон. По крайней мере, такова легенда. Короче говоря, он изобрел такую кобуру во второй половине девятнадцатого столетия. Видишь, из нее можно быстрее достать револьвер. — Фостер продемонстрировал, как это делается.
На Попова действия Фостера произвели впечатление — он много раз видел их в кинофильмах, но никогда в реальной жизни.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167
— Да, полон, — подтвердил Киллгор. Он тоже не любил тесноту. — Но снаружи по-прежнему приятно. Вы ездите верхом, мистер Ханникатт?
— А как иначе может человек охотиться на Западе? Я не пользуюсь вездеходами, приятель.
— Итак, вы охотничий гид?
— Да, — кивнул Ханникатт. — Раньше я был геологом и работал в нефтяных компаниях, но отказался от такой работы уже много лет назад. Я устал помогать людям, которые убивают нашу планету, понимаешь?
Еще один «друид», боготворящий деревья, подумал Попов. В этом не было ничего удивительного, хотя этот охотник показался ему многословным и немного напыщенным.
— Но потом, — продолжал охотник, — я понял, что является важным. — В течение нескольких минут он рассказывал присутствующим о коричневых нефтяных пятнах. — Тогда я забрал свои деньги и отказался от такой работы. Мне всегда нравилось охотиться и жить в лесу, так что я построил себе деревянный дом в горах — купил старое ранчо, где много лет разводили скот, и посвятил свою жизнь охоте.
— Вот как? Как ты сумел сделать это? Я хочу сказать, посвятить свою жизнь охоте? — спросил Киллгор.
— Это зависит от обстоятельств. Полицейский, требовавший соблюдать законы о рыбной ловле и охоте, преследовал меня, но потом он перестал преследовать.
Попов заметил, как перемигнулись Уотерхаус и Киллгор при этих словах лесного дикаря, и через секунду понял, что Ханникатт убил полицейского, избежав наказания за убийство. Что за людей вербует этот Проект?
— Как бы то ни было, мы все отправляемся этим утром на конную прогулку. Хочешь присоединиться к нам?
— Конечно! Я никогда не отказываюсь от такого приглашения.
— Я тоже научился ездить верхом, — вставил Попов.
— Дмитрий, в тебе, наверно, течет кровь казака, — засмеялся Киллгор. — Короче говоря, Фостер, приходи сюда незадолго до завтрака, в семь утра, и мы поедем вместе.
— Решено, — ответил Ханникатт.
Попов встал.
— С вашего разрешения, иду смотреть олимпийские состязания по конному спорту. Они начинаются через десять минут.
— Дмитрий, только не думай о прыжках через заборы. Ты еще не готов для этого, — сказал ему Маклин.
— Но я могу наблюдать, как это делается, — заметил русский, направляясь к выходу.
— А что он здесь делает? — спросил Ханникатт, когда Попов ушел.
— Как он сказал, ничего. Но он помог осуществлению Проекта в одном очень важном деле.
— Да? — удивился охотник. — В каком деле?
— Ты помнишь все эти террористические инциденты в Европе?
— Да, антитеррористические группы здорово потрудились тогда, прикончив всех этих подонков. Солдаты стреляли удивительно метко. Значит, Дмитрий участвовал в этом?
— Он помог начать все террористические операции, — сказал Маклин.
— Черт побери, — удивился Марк Уотерхаус. — Значит, это он помог Биллу получить контракт для Олимпиады?
— Да, и без этого как бы нам удалось обеспечить доставку Шивы?
— Хороший парень, — решил Уотерхаус, отпивая калифорнийского шардоне. После того как Проект начнется, ему будет трудно без такого вина. Ничего, в стране масса винных складов. Он не сомневался, что не успеет выпить все запасы за всю жизнь.
Глава 35
Марафон
Это стало так приятно, что Попов привык вставать очень рано, чтобы насладиться утренней прогулкой. Этим утром он проснулся при первом свете и с восхищением посмотрел на оранжево-розовое сияние на восточном горизонте, которое предвещало наступление настоящего рассвета. До приезда в Канзас он никогда не ездил верхом, но здесь он понял, что в этом есть что-то поразительно радостное и мужественное, когда сидишь на большом и мощном животном и управляешь им всего лишь с помощью легкого движения кожаных поводьев, или даже просто щелкая языком. Ты получаешь при этом несравненно больше удовольствия, чем при ходьбе, и это ощущение было приятным на каком-то примитивном уровне.
И потому он снова спустился в кафетерий очень рано, выбрал и поставил на поднос завтрак, не забыв свежее красное яблоко для Баттермилк, как раз в тот момент, когда обслуживающий персонал выносил блюда из кухни. День опять обещал быть ясным и солнечным. Фермеры, выращивающие пшеницу, подумал офицер разведывательной службы, радуются этой прекрасной погоде, наверно, не меньше его. Уже прошло достаточно дождей для орошения пшеницы, а теперь солнечная погода поможет созреванию. Американские фермеры, подумал Попов, являются, наверно, самыми лучшими производителями зерновых в мире. В этом нет ничего удивительного при такой прекрасной земле и совершенных сельскохозяйственных машинах. Он поднял поднос и направился к столу, за которым привык завтракать. Попов успел съесть половину яичницы, когда в кафетерий вошли Киллгор и новый гость — Ханникатт.
— Доброе утро, Дмитрий, — поздоровался охотник.
Попову пришлось поспешно проглотить кусок, находящийся во рту, прежде чем ответить.
— Доброе утро, Фостер.
— Как тебе понравились вчерашние конные соревнования?
— Англичанин, который завоевал золотую медаль, был великолепен, но не менее великолепной была его лошадь.
— Да, они выбирают самых лучших для таких соревнований, — заметил Ханникатт, направляясь за завтраком и возвращаясь через несколько минут. — Говорят, ты был шпионом, это правда?
— Я был офицером разведывательной службы. Да, это была моя работа в Советском Союзе.
— По словам Джона, ты работал с террористами.
— Это тоже правда. Мне давали задания, и я, разумеется, выполнял их.
— Что касается меня, в этом никаких проблем, Дмитрий. Никто из них никогда не беспокоил меня или тех, кого я знал. Черт побери, мне довелось работать в Ливии на компанию «Роял Датч Шелл». Там я нашел для них хорошее нефтяное месторождение, да и ливийцы, работавшие со мной, отличные парни. — По примеру Попова Ханникатт навалил на тарелку много бекона и яичницы. Наверно, ему требуется много жрать, чтобы снабжать энергией такое крупное тело, подумал Дмитрий. — Что ты думаешь о Канзасе?
— Во многом походит на Россию — огромные степи и большие фермы, хотя ваши фермы действуют намного эффективнее. Так мало людей выращивают такое огромное количество пшеницы.
— Да, мы полагаемся на них в обеспечении нас хлебом, — согласился Ханникатт, засовывая в рот огромные порции бекона. — Здесь у нас достаточно земли для небывалых урожаев и все оборудование, которое требуется для этого. Пожалуй, я сам могу заняться сельским хозяйством.
— Вот как?
— Да, понимаешь, все члены Проекта получат участки, на которых они будут работать. Разумная мысль, да и в любом случае нам всем придется сплотиться, по крайней мере вначале. Но о чем я по-настоящему мечтаю, так это об охоте на бизонов. Я даже привез с собой настоящее «бизонье» ружье.
— Что ты имеешь в виду?
— В Монтане есть компания «Шилох Армс», которая производит точные копии настоящих «бизоньих», или «буйволиных», ружей. Месяц назад я купил одно — «Шарпс». Настоящая базука. Бьет как сукин сын, — сообщил охотник.
— Кое-кто из живущих в комплексе отнесется к этому неодобрительно, — сказал Попов, думая о веганах, явно самых крайних экстремистах из всех друидических элементов.
— Понимаешь, если эти люди хотят жить в гармонии с природой без ружей, им надо почитать Льюиса и Кларка Гризли не знает о «друзьях природы». Ему известно одно — что он может убить и съесть и что не может. Иногда приходится напоминать ему, что он не может. То же самое относится и к волкам.
— Оставь, Фостер, — сказал Киллгор, присаживаясь к столу. — Не было ни единого подтвержденного случая, чтобы волки убивали людей в Америке.
Ханникатту это показалось особенно глупым.
— Неужели? Действительно, трудно жаловаться на волков, когда твои пережевыванные куски вылезают из его задницы. Мертвые не говорят, док. А как относительно России, Дмитрий? У вас любят волков?
— Крестьяне ненавидят их и всегда ненавидели, но государство посылает охотников на вертолетах расстреливать их. Такое поведение не очень честно, правда?
— Не очень, — согласился Ханникатт. — Дикие звери заслуживают уважения. Это ведь их земля, а не твоя. И нужно играть по правилам. Вот тогда ты узнаешь, как они живут, о чем думают. Именно поэтому у нас действуют правила Буна и Крокетта при охоте на крупную дичь. Вот почему я еду на охоту верхом и доставляю убитую дичь на лошади. С дичью нужно обращаться справедливо. Но не с людьми, разумеется, — подмигнул он.
— Наши друзья-веганы не одобряют охоту, — печально сообщил им Киллгор. — Полагаю, они думают, что достаточно питаться травой и фотографировать диких животных.
— Это чепуха, — возмутился Ханникатт. — Смерть является частью жизненного цикла, а мы самые опасные хищники, и дикие звери знают это. К тому же нет ничего вкуснее, чем мясо оленя, поджаренное на открытом костре. Это вкус, который я никогда не забываю, и клянусь, никогда не откажусь от него. Если эти экстремисты хотят питаться кроличьей пищей — отлично, я не возражаю, но, если кто-нибудь скажет мне, что нельзя есть мясо, ну что ж, однажды я встречался с полицейским, который пытался говорить мне, когда мне можно охотиться и когда нельзя. — По лицу Ханникатта промелькнула жестокая улыбка. — Так вот, он больше никого не беспокоит. Клянусь господом, никто не может говорить мне, что можно и что нельзя.
Он убил полицейского из-за этого? Попов не мог задать такой вопрос вслух. Невежественный варвар. С таким же успехом он мог купить мясо в супермаркете. Друид с ружьем — это необычайно опасный тип. Он закончил завтрак и вышел наружу. Скоро за ним последовали остальные. Ханникатт достал сигару из седельного вьюка, который нес с собой, и закурил по дороге к «Хаммеру» Киллгора.
— Тебе обязательно нужно курить в автомобиле? — пожаловался доктор, как только он почувствовал сигарный дым.
— Я буду выпускать дым из гребаного окошка, Джон. Боже мой, неужели ты тоже «нацист вторичного дыма»? — потребовал ответа охотник. Но затем он примирился с логикой и опустил стекло, держа сигару снаружи во время поездки к конюшне. К счастью, ехать пришлось недолго. Попов оседлал приветливую Баттермилк, угостил ее яблоком из кафетерия и вывел наружу. Там он вскочил в седло и оглянулся вокруг, восхищаясь зелено-янтарным морем, колышущимся вокруг. Ханникатт подъехал на лошади, которую Дмитрий никогда не видел, — аппалуский жеребец с белой полосой, который, по-видимому, принадлежал охотнику. Присмотревшись поближе, он заметил кобуру.
— Это пистолет? — спросил Попов.
— «Сингл экшен» армейский револьвер Кольта «М-1873», — ответил Фостер, доставая его из кобуры «Триперсонс». — Это револьвер, который помог нам завоевать Запад. Знаешь, Дмитрий, я никогда не еду верхом без друга, — добавил он с самодовольной улыбкой.
— Сорок пятого калибра? — спросил русский. Он видел такие револьверы в кино, но не в жизни.
— Нет, это 44 — 40. Калибр сорок четыре с сорока гранами черного пороха. Сто лет назад такой патрон использовался и в револьвере и в ружье, так было дешевле, — объяснил он. И такая пуля убьет всех, кого пожелаешь. Может быть, не бизона, — признался он, — но уж точно оленя.
— Или человека?
— Можешь не сомневаться. Это, пожалуй, самый смертоносный патрон, который когда-либо производился, Дмитрий. — Ханникатт опустил револьвер в кобуру. — Вот эта кобура вообще-то не совсем аутентичная. Ее назвали «Триперсонс», в честь Билли Триперсонса. Насколько я помню, он был шерифом в прежнее время — коренной американец и защищал закон. По крайней мере, такова легенда. Короче говоря, он изобрел такую кобуру во второй половине девятнадцатого столетия. Видишь, из нее можно быстрее достать револьвер. — Фостер продемонстрировал, как это делается.
На Попова действия Фостера произвели впечатление — он много раз видел их в кинофильмах, но никогда в реальной жизни.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167