Большинство наблюдали за футболом по телевизору, висящему на стене. Грэди делал то же самое, но его мозг был занят другим, повторяя детали предстоящей операции, мысленно осматривая снова и снова сцену, где все это произойдет, думая о том, насколько быстро британские солдаты или эта новая группа «Радуга» сможет появиться. Место их появления было очевидным. Он спланировал все, и, чем больше повторял про себя все фазы тем более безупречной казалась ему вся операция. Он вполне может потерять нескольких человек, но это была цена революционной борьбы, и, оглядывая своих людей в пабе, Грэди знал, что они воспринимают опасность с такой же готовностью, как и он.
Он посмотрел на часы, вычел пять и сунул руку в карман, чтобы включить сотовый телефон. Он делал это три раза в день, никогда не оставляя его включенным больше чем на десять минут. Нужно быть осторожным. Только его бдительность и некоторое везение, признался себе Грэди, позволили ему продолжать войну так долго. Через две минуты раздался звонок. Грэди встал с кресла и вышел наружу, чтобы принять вызов.
— Алло.
— Шон, это Джо.
— Привет, Джо, — ответил Грэди приятным голосом. — Как дела в Швейцарии?
— Вообще-то в данный момент я в Нью-Йорке. Я просто хотел сказать тебе, что финансирование закончено, — сказал ему Попов.
— Великолепно. А как с другим делом, Джо?
— Я доставлю это сам. Прибуду через два дня. Прилечу в Шэннон на реактивном самолете. Я буду там примерно в половине седьмого утра.
— Встречу тебя в аэропорту, — пообещал Грэди.
— О'кей, друг. До скорой встречи.
— До свидания, Джо.
— До свидания, Шон. — И связь прервалась. Грэди выключил телефон и положил его в карман. Если кто-нибудь подслушал разговор, что маловероятно, потому что он видел пространство до самого горизонта и там не было заметно припаркованных грузовиков, и к тому же, если бы кто-нибудь знал, где он находится, они приехали бы за ним и его людьми с взводом солдат или полиции, но, как бы то ни было, все, что услышал бы посторонний, был обычный короткий деловой разговор. Грэди возвратился обратно в паб.
— Кто это был, Шон? — спросил Родди Сэндс.
— Джо, — ответил Грэди. — Он сделал все, о чем мы просили. Так что, полагаю, нам тоже нужно двигаться.
— Действительно. — Родди отсалютовал поднятием пивной кружки.
* * *
Секретная служба, раньше носившая название MI-5 (Военная разведка), существовала в течение целого поколения, выполняя две важнейшие задачи. Одна заключалась в том, чтобы преследовать советских агентов, сумевших проникнуть в британское правительство, — к сожалению, этой работой приходилось заниматься постоянно, поскольку КГБ имел не одного агента внутри британской службы безопасности. Один раз их агент, Ким Филби, едва не стал главой «пятерки», почти предоставив Советам контроль над британской контрразведкой. При воспоминании об этом времени по коллективной спине «пятерки» все еще бегут холодные струйки пота. Вторая задача состояла в проникновении британских агентов внутрь Ирландской Республиканской Армии и других ирландских террористических организаций. Цель состояла в опознании их лидеров и ликвидации таковых, поскольку эта война велась по старым правилам. Иногда вызывали полицию, чтобы произвести арест, но в основном командос SAS высылались для более прямых действий. Разница в технике ведения войны объяснялась тем, что правительство Ее Королевского Величества никак не могло решить, является «ирландская проблема» вопросом национальной безопасности или всплеском преступности. Результатом такой нерешительности явилось, по мнению ФБР, продолжение «беспорядков», по крайней мере на десятилетие.
Однако сотрудники «пятерки» не обладали полномочиями принимать политические решения. Это делалось официальными лицами, которые довольно часто не прислушивались к мнению опытных экспертов, которые потратили целую жизнь, занимаясь решением такого рода вопросов. Не обладая возможностью формировать или хотя бы влиять на политику, спецслужбы продолжали военные действия, собирая толстые папки с информацией об известных и подозреваемых оперативниках ИРА, которые затем передавались другим правительственным агентствам для принятия соответствующих решений.
Вторая задача решалась, главным образом, с помощью вербовки осведомителей.
Передача информации о своих товарищах была еще одной старой ирландской традицией, и британцы долго пользовались ею. ИРА считала себя защитницей ирландских католиков, и это отождествление иногда дорого обходилось. Католический догматизм часто доминировал в сердцах и умах людей, которые убивали во имя веры. Тем не менее один из католических догматов гласит: не убий! Потому одним из чувств, переполнявших сердца и умы, было чувство вины. С одной стороны, вина была неизбежным результатом революционной деятельности, а с другой стороны, она была единственным чувством, которое не могли позволить себе революционеры.
У службы «пятерки» было собрано толстое досье на Шона Грэди, как и на многих других. Однако досье Грэди занимало у нее особое место, поскольку «пятерка» имела когда-то особенно хорошо информированного осведомителя в его секции, который, к сожалению, исчез, несомненно, он был устранен. Спецслужбам было известно, что Грэди отказался от практики стрельбы по коленным чашечкам в самом начале своей деятельности, заменив это наказание убийством, как более надежным способом ликвидации виновных в утечке информации. В результате никогда не оставалось тела, которое могла бы найти полиция. В настоящее время у «пятерки» было двадцать три осведомителя, работающих в различных секциях ИРА. Четверо были женщинами с более слабыми моральными устоями, чем это принято в Ирландии. Остальные девятнадцать были мужчинами, завербованными теми или иными способами, — правда, трое из них даже не подозревали, что делились своими секретами с британскими агентами. Служба безопасности прилагала огромные коллективные усилия, чтобы защитить осведомителей, и многих перевозили в Англию, когда их деятельность сходила на нет, и потом обычно отправляли в Канаду, где они вели новую, более безопасную жизнь. Однако в основном «пятерка» рассматривала осведомителей как ценные приобретения, от которых стремились получать информацию как можно дольше, потому что большинство осведомителей были людьми, убивавшими других или принимавшими участие в убийствах, и это делало их преступниками и предателями, совесть которых проснулась слишком поздно, чтобы офицеры, поддерживающие с ними контакт, испытывали к ним чувство жалости.
Грэди, говорилось в его досье, исчез с лица земли. Некоторые считали возможным, что его убили соперники, но, скорее всего, нет, потому что в этом случае такая новость ходила бы среди руководства ИРА. Грэди уважали даже его противники из других фракций в Движении, где он считался Подлинно Убежденным в торжестве своего Дела и был эффективным деятелем, убившим в Лондондерри полицейских и солдат намного больше, чем кто-либо другой. А Служба безопасности по-прежнему хотела отомстить ему за убийство трех солдат SAS, которых он захватил, пытал и затем убил. Их тела были найдены, и ярость SAS не утихала, потому что 22-й полк Специальной воздушной службы никогда не прощал и никогда не забывал такое зверство. Убийство, может быть, и простили бы, но пытки — никогда.
Сирил Холт, заместитель директора Службы безопасности, занимался сейчас своим ежеквартальным пересмотром основных файлов, и, когда он добрался до файла Грэди, остановился. Он полностью исчез из поля зрения. Если бы Грэди умер, Холт услышал бы об этом. Нельзя исключить и такой возможности, что Грэди отказался от военных действий, понял, что его организация решила наконец вести переговоры Ради заключения какого-то мира, и согласился пойти на уступки, покончив со своими операциями. Но Холт и его люди не верили в это. Психологический портрет Грэди, созданный главным психиатром больницы Гая в Лондоне, гласил, что он будет одним из последних, кто сложит оружие и примется за поиски мирного занятия.
Третья возможность заключалась в том, что он по-прежнему где-то скрывается, возможно, в Ольстере, может быть, в Республике. Второе более вероятно, потому что большинство осведомителей «пятерки» находились на севере. Холт посмотрел на фотографии Грэди и его двадцати «солдат» ИРА на которых тоже были заведены файлы. Ни одна из фотографий не была достаточно высокого качества, несмотря на компьютерную обработку. Ему приходилось исходить из того, что Грэди все еще жив, каким-то образом руководит своей воинствующей секцией ИРА, планирует операции, а тем временем старается ничем не выделяться. Все, что оставалось Холту, — это пытаться проследить за Грэди. Заместитель директора сделал пометку, закрыл файл, положил в стопку исходящих документов и выбрал другой. На следующий день его пометки будут помещены в компьютер «пятерки», который постепенно заменял бумажные файлы, но компьютер был не по душе Холту. Он не любил работать на нем, предпочитая папки, которые можно держать в руках.
* * *
— Так скоро? — спросил Попов.
— А почему нет? — отозвался Брайтлинг.
— А кокаин? — добавил он с гримасой отвращения.
— Чемодан с кокаином готов. Десять фунтов медицински чистого кокаина из наших собственных запасов. Чемодан будет на самолете.
Попову совсем не нравилась идея транспортировки наркотиков. Это не объяснялось внезапным приступом совести, просто беспокойством относительно таможенных инспекторов и собак, обученных вынюхивать наркотики. Брайтлинг заметил недовольство на лице Попова и улыбнулся.
— Успокойся, Дмитрий. Нет проблем. Ты просто везешь кокаин в наш филиал в Дублине. У тебя будут все необходимые документы. Однако попытайся сделать так, чтобы не пришлось пользоваться ими. Это может поставить тебя в затруднительное положение.
— Как скажете. — Попов позволил себе расслабиться. На этот раз он полетит на «Гольфстриме V», чартерном реактивном самолете, потому что доставлять наркотики в обычный аэропорт на борту рейсового авиалайнера было слишком опасно. Европейские страны склонны мягко относиться к прибывающим американцам, чьей основной целью было потратить здесь свои доллары, а не причинять неприятности, однако теперь повсюду завели собак, потому что все страны мира беспокоятся о наркотиках.
— Сегодня вечером?
Брайтлинг кивнул и посмотрел на часы.
— Самолет прилетит в аэропорт Тетерборо. Будь там ровно в шесть.
Попов приехал на такси в свою квартиру. Укладывать веши было просто, однако размышлять — нет. Сейчас Брайтлинг нарушал самые элементарные правила безопасности. Чартерный рейс частного реактивного самолета впервые связывал его корпорацию с Поповым, равно как и документация на кокаин. Это не было попыткой разрушить связь Попова с его нанимателем. Возможно, это означало, что Брайтлинг не доверял лояльности своего курьера, не верил, что, будучи арестованным, он будет держать рот на замке... но нет, подумал Дмитрий Аркадьевич. Если бы Брайтлинг не доверял ему, он не предпринял бы такую миссию. Попов всегда останется связующим звеном между Брайтлингом и террористами.
Таким образом, подумал русский, он все-таки доверяет мне. Но он все же нарушал правила безопасности, а это означало, что для Брайтлинга безопасность не имеет значения. Почему, каким образом это может не иметь значения? Может быть, Брайтлинг планирует устранение Попова? Это возможно, но Попов так не считает. Брайтлинг — безжалостный человек, но недостаточно циничный, а вернее, слишком умный. Ему придется считаться с вероятностью того, что Попов оставил где-то письменный отчет, поэтому его смерть вызовет раскрытие участия Брайтлинга в массовых убийствах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167
Он посмотрел на часы, вычел пять и сунул руку в карман, чтобы включить сотовый телефон. Он делал это три раза в день, никогда не оставляя его включенным больше чем на десять минут. Нужно быть осторожным. Только его бдительность и некоторое везение, признался себе Грэди, позволили ему продолжать войну так долго. Через две минуты раздался звонок. Грэди встал с кресла и вышел наружу, чтобы принять вызов.
— Алло.
— Шон, это Джо.
— Привет, Джо, — ответил Грэди приятным голосом. — Как дела в Швейцарии?
— Вообще-то в данный момент я в Нью-Йорке. Я просто хотел сказать тебе, что финансирование закончено, — сказал ему Попов.
— Великолепно. А как с другим делом, Джо?
— Я доставлю это сам. Прибуду через два дня. Прилечу в Шэннон на реактивном самолете. Я буду там примерно в половине седьмого утра.
— Встречу тебя в аэропорту, — пообещал Грэди.
— О'кей, друг. До скорой встречи.
— До свидания, Джо.
— До свидания, Шон. — И связь прервалась. Грэди выключил телефон и положил его в карман. Если кто-нибудь подслушал разговор, что маловероятно, потому что он видел пространство до самого горизонта и там не было заметно припаркованных грузовиков, и к тому же, если бы кто-нибудь знал, где он находится, они приехали бы за ним и его людьми с взводом солдат или полиции, но, как бы то ни было, все, что услышал бы посторонний, был обычный короткий деловой разговор. Грэди возвратился обратно в паб.
— Кто это был, Шон? — спросил Родди Сэндс.
— Джо, — ответил Грэди. — Он сделал все, о чем мы просили. Так что, полагаю, нам тоже нужно двигаться.
— Действительно. — Родди отсалютовал поднятием пивной кружки.
* * *
Секретная служба, раньше носившая название MI-5 (Военная разведка), существовала в течение целого поколения, выполняя две важнейшие задачи. Одна заключалась в том, чтобы преследовать советских агентов, сумевших проникнуть в британское правительство, — к сожалению, этой работой приходилось заниматься постоянно, поскольку КГБ имел не одного агента внутри британской службы безопасности. Один раз их агент, Ким Филби, едва не стал главой «пятерки», почти предоставив Советам контроль над британской контрразведкой. При воспоминании об этом времени по коллективной спине «пятерки» все еще бегут холодные струйки пота. Вторая задача состояла в проникновении британских агентов внутрь Ирландской Республиканской Армии и других ирландских террористических организаций. Цель состояла в опознании их лидеров и ликвидации таковых, поскольку эта война велась по старым правилам. Иногда вызывали полицию, чтобы произвести арест, но в основном командос SAS высылались для более прямых действий. Разница в технике ведения войны объяснялась тем, что правительство Ее Королевского Величества никак не могло решить, является «ирландская проблема» вопросом национальной безопасности или всплеском преступности. Результатом такой нерешительности явилось, по мнению ФБР, продолжение «беспорядков», по крайней мере на десятилетие.
Однако сотрудники «пятерки» не обладали полномочиями принимать политические решения. Это делалось официальными лицами, которые довольно часто не прислушивались к мнению опытных экспертов, которые потратили целую жизнь, занимаясь решением такого рода вопросов. Не обладая возможностью формировать или хотя бы влиять на политику, спецслужбы продолжали военные действия, собирая толстые папки с информацией об известных и подозреваемых оперативниках ИРА, которые затем передавались другим правительственным агентствам для принятия соответствующих решений.
Вторая задача решалась, главным образом, с помощью вербовки осведомителей.
Передача информации о своих товарищах была еще одной старой ирландской традицией, и британцы долго пользовались ею. ИРА считала себя защитницей ирландских католиков, и это отождествление иногда дорого обходилось. Католический догматизм часто доминировал в сердцах и умах людей, которые убивали во имя веры. Тем не менее один из католических догматов гласит: не убий! Потому одним из чувств, переполнявших сердца и умы, было чувство вины. С одной стороны, вина была неизбежным результатом революционной деятельности, а с другой стороны, она была единственным чувством, которое не могли позволить себе революционеры.
У службы «пятерки» было собрано толстое досье на Шона Грэди, как и на многих других. Однако досье Грэди занимало у нее особое место, поскольку «пятерка» имела когда-то особенно хорошо информированного осведомителя в его секции, который, к сожалению, исчез, несомненно, он был устранен. Спецслужбам было известно, что Грэди отказался от практики стрельбы по коленным чашечкам в самом начале своей деятельности, заменив это наказание убийством, как более надежным способом ликвидации виновных в утечке информации. В результате никогда не оставалось тела, которое могла бы найти полиция. В настоящее время у «пятерки» было двадцать три осведомителя, работающих в различных секциях ИРА. Четверо были женщинами с более слабыми моральными устоями, чем это принято в Ирландии. Остальные девятнадцать были мужчинами, завербованными теми или иными способами, — правда, трое из них даже не подозревали, что делились своими секретами с британскими агентами. Служба безопасности прилагала огромные коллективные усилия, чтобы защитить осведомителей, и многих перевозили в Англию, когда их деятельность сходила на нет, и потом обычно отправляли в Канаду, где они вели новую, более безопасную жизнь. Однако в основном «пятерка» рассматривала осведомителей как ценные приобретения, от которых стремились получать информацию как можно дольше, потому что большинство осведомителей были людьми, убивавшими других или принимавшими участие в убийствах, и это делало их преступниками и предателями, совесть которых проснулась слишком поздно, чтобы офицеры, поддерживающие с ними контакт, испытывали к ним чувство жалости.
Грэди, говорилось в его досье, исчез с лица земли. Некоторые считали возможным, что его убили соперники, но, скорее всего, нет, потому что в этом случае такая новость ходила бы среди руководства ИРА. Грэди уважали даже его противники из других фракций в Движении, где он считался Подлинно Убежденным в торжестве своего Дела и был эффективным деятелем, убившим в Лондондерри полицейских и солдат намного больше, чем кто-либо другой. А Служба безопасности по-прежнему хотела отомстить ему за убийство трех солдат SAS, которых он захватил, пытал и затем убил. Их тела были найдены, и ярость SAS не утихала, потому что 22-й полк Специальной воздушной службы никогда не прощал и никогда не забывал такое зверство. Убийство, может быть, и простили бы, но пытки — никогда.
Сирил Холт, заместитель директора Службы безопасности, занимался сейчас своим ежеквартальным пересмотром основных файлов, и, когда он добрался до файла Грэди, остановился. Он полностью исчез из поля зрения. Если бы Грэди умер, Холт услышал бы об этом. Нельзя исключить и такой возможности, что Грэди отказался от военных действий, понял, что его организация решила наконец вести переговоры Ради заключения какого-то мира, и согласился пойти на уступки, покончив со своими операциями. Но Холт и его люди не верили в это. Психологический портрет Грэди, созданный главным психиатром больницы Гая в Лондоне, гласил, что он будет одним из последних, кто сложит оружие и примется за поиски мирного занятия.
Третья возможность заключалась в том, что он по-прежнему где-то скрывается, возможно, в Ольстере, может быть, в Республике. Второе более вероятно, потому что большинство осведомителей «пятерки» находились на севере. Холт посмотрел на фотографии Грэди и его двадцати «солдат» ИРА на которых тоже были заведены файлы. Ни одна из фотографий не была достаточно высокого качества, несмотря на компьютерную обработку. Ему приходилось исходить из того, что Грэди все еще жив, каким-то образом руководит своей воинствующей секцией ИРА, планирует операции, а тем временем старается ничем не выделяться. Все, что оставалось Холту, — это пытаться проследить за Грэди. Заместитель директора сделал пометку, закрыл файл, положил в стопку исходящих документов и выбрал другой. На следующий день его пометки будут помещены в компьютер «пятерки», который постепенно заменял бумажные файлы, но компьютер был не по душе Холту. Он не любил работать на нем, предпочитая папки, которые можно держать в руках.
* * *
— Так скоро? — спросил Попов.
— А почему нет? — отозвался Брайтлинг.
— А кокаин? — добавил он с гримасой отвращения.
— Чемодан с кокаином готов. Десять фунтов медицински чистого кокаина из наших собственных запасов. Чемодан будет на самолете.
Попову совсем не нравилась идея транспортировки наркотиков. Это не объяснялось внезапным приступом совести, просто беспокойством относительно таможенных инспекторов и собак, обученных вынюхивать наркотики. Брайтлинг заметил недовольство на лице Попова и улыбнулся.
— Успокойся, Дмитрий. Нет проблем. Ты просто везешь кокаин в наш филиал в Дублине. У тебя будут все необходимые документы. Однако попытайся сделать так, чтобы не пришлось пользоваться ими. Это может поставить тебя в затруднительное положение.
— Как скажете. — Попов позволил себе расслабиться. На этот раз он полетит на «Гольфстриме V», чартерном реактивном самолете, потому что доставлять наркотики в обычный аэропорт на борту рейсового авиалайнера было слишком опасно. Европейские страны склонны мягко относиться к прибывающим американцам, чьей основной целью было потратить здесь свои доллары, а не причинять неприятности, однако теперь повсюду завели собак, потому что все страны мира беспокоятся о наркотиках.
— Сегодня вечером?
Брайтлинг кивнул и посмотрел на часы.
— Самолет прилетит в аэропорт Тетерборо. Будь там ровно в шесть.
Попов приехал на такси в свою квартиру. Укладывать веши было просто, однако размышлять — нет. Сейчас Брайтлинг нарушал самые элементарные правила безопасности. Чартерный рейс частного реактивного самолета впервые связывал его корпорацию с Поповым, равно как и документация на кокаин. Это не было попыткой разрушить связь Попова с его нанимателем. Возможно, это означало, что Брайтлинг не доверял лояльности своего курьера, не верил, что, будучи арестованным, он будет держать рот на замке... но нет, подумал Дмитрий Аркадьевич. Если бы Брайтлинг не доверял ему, он не предпринял бы такую миссию. Попов всегда останется связующим звеном между Брайтлингом и террористами.
Таким образом, подумал русский, он все-таки доверяет мне. Но он все же нарушал правила безопасности, а это означало, что для Брайтлинга безопасность не имеет значения. Почему, каким образом это может не иметь значения? Может быть, Брайтлинг планирует устранение Попова? Это возможно, но Попов так не считает. Брайтлинг — безжалостный человек, но недостаточно циничный, а вернее, слишком умный. Ему придется считаться с вероятностью того, что Попов оставил где-то письменный отчет, поэтому его смерть вызовет раскрытие участия Брайтлинга в массовых убийствах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167