– спросила Люси.
Камилла непроизвольно разрыдалась. Она плакала, что-то невнятно бормотала, а потом сказала Люси, что следующими могут быть они, что кто-то, может быть, охотится на них уже сейчас.
– Знаешь, есть отличное место, чтобы спрятаться, – сказала ей Люси.
– Что, правда? – Тыльной стороной руки она утерла слезы.
– Приезжай ко мне, вместе отсидимся.
– А можно? Хотя, нет – мне некуда деть Кэролл.
– Привози ее с собой.
– А можно? Куда? – Это могла быть либо ловушка, либо лучший выход из положения на сегодняшний день.
– Не знаю, Камилла, может, нас могут подслушать по телефону.
– О Господи! – простонала Камилла. – Господи! Не справиться нам с этим.
– Вот что, Камилла. Езжай-ка ты по направлению к моему дому. Как будешь подъезжать, я увижу тебя на дороге и скажу, куда ехать. Давай, Камилла, собирайся и поскорее выезжай. Прямо сейчас. И Кэролл возьми с собой. Я не хочу, чтобы еще и тебя угробили.
Камилла какое-то время стояла в нерешительности, размышляя над предложением подруги. Потом сказала:
– Хорошо.
Она положила трубку и вернулась в кровать. Потом стала собираться. Упаковала одежду для себя и дочери, а поверх вещей положила пистолет Чарли Пеншо.
* * *
Санк-Марс пытался одновременно извлечь из памяти ответы, которые в ней затерялись, и выяснить по телефону как можно больше деталей о смерти Чарли Пеншо. Он очень рассчитывал, что это поможет ему найти ответы, которые он напряженно искал в голове.
– Может быть, мне нужно по-другому мозгами шевелить? – спросил он Мэтерза, который даже оторопел от такой формулировки.
– Что вы хотите этим сказать?
– Я все думаю, на что же я наткнулся в доме Чарли, но не придал тогда этому особого значения? Может быть, я ошибаюсь. Может быть, то, что я видел, слышал или запомнил, не имеет никакого отношения к дому Чарли.
– Может быть. Попытайтесь расслабиться, Эмиль, выкиньте это на время из головы. – Он разбирался с завалами на собственном столе или, по крайней мере, делал вид, что это его интересует.
– Как я могу расслабиться? Сейчас сюда летят из Нью-Йорка двое полицейских, и я уверен, что единственное, что им здесь надо, это оторвать меня от дела.
Приказ Трамбле был предельно ясен – ждать прибытия полицейских из Нью-Йорка.
Мэтерз что-то пробурчал в ответ на эту новость, но в детали вдаваться не стал, не желая нарываться на новую гневную тираду начальника. Он утаил от Санк-Марса самую печальную свою новость. Донна не только потребовала от него расстаться с напарником – она сказала, что собирается с ним развестись. Единственным, что могло заставить ее изменить решение, было увольнение Билла из полиции и поиск другой работы. Он просил ее дать ему еще какое-то время, но она в ответ выдвинула свое условие, потребовав от него немедленно расстаться с Санк-Марсом. Она и о двух днях слышать ничего не хотела. Либо он бросит это дело и сотрудничество с напарником в тот же вечер, либо их брак будет разрушен.
– Я решил это дело, Билл, – пробурчал Санк-Марс, заходя в кабинет. – Я уверен, что решение где-то у меня в голове.
Кто знает, может быть, Донна права, подумал он. У напарника и впрямь вроде как крыша поехала.
– Полицейские из Нью-Йорка! – Он был вне себя, как будто его оскорбили в лучших чувствах. – Я должен тратить время на этих нью-йоркских полицейских! Неужели никто здесь не знает, что на нас висит дело об убийстве полицейского?
Какое-то время они оба сидели тихо. Потом Санк-Марс не выдержал и крикнул так, что было слышно во всех кабинках большого помещения:
– Лучше бы им приехать вовремя! И когда они приедут, пусть у них будет что мне сказать. А если нет…
Хоть Мэтерз отлично понимал, что ему сейчас лучше держать язык за зубами, он не удержался и спросил:
– А что случится, если нет?
Санк-Марс подошел к дверце кабинета и с высоты своего роста уставился на подчиненного.
– Простите, – извинился Мэтерз. – Я сегодня не очень выспался.
Санк-Марс вышел из кабинета, снова высказав все, что у него накипело на душе, и Мэтерз решил, что ему опять придется успокаивать начальника, который стоял за дверью кабинета.
– Мне теперь ясно, что убийство полицейского никого не волнует, – громко проговорил Санк-Марс, – всем плевать, что главных участников дела взрывают в машинах, а свидетелей мочат и заталкивают под лед или они должны скрываться от людей, чтобы сохранить жизнь. А мне в это время поручают важное задание – поговорить с нью-йоркскими полицейскими! Ну и дела у нас творятся!
Мэтерз подошел к двери и увидел, что начальник говорил об этом по телефону умиравшему отцу. Это утро, видимо, должно было стать долгим для всех, кто был связан с расследованием. Ради собственного спокойствия он очень надеялся, что полицейские из Нью-Йорка приедут вовремя.
В тот же день, полдень среды, 16 февраля 1999 г.
Они, тем не менее, немного опоздали и пришли в сопровождении лейтенанта-детектива Рене Трамбле.
– Объясни-ка мне, Билл, – сказал Санк-Марс подчиненному, стоя около двери кабинета и глядя на подходивших к ним гостей, – если полицейскому управлению Нью-Йорка понадобилось с нами связаться, причем сделать это надо лично, почему они посылают к нам двоих полицейских? Они должны купить два билета на самолет, забронировать два номера в гостинице, тратиться на их питание. Значит, либо у них нет одного достаточно смекалистого специалиста, который мог бы во всем разобраться, либо они используют командировку в качестве небольшого отпуска. Поспорить могу, они и лыжи с собой прихватили.
Мэтерз встал рядом с ним и, застегивая пуговицы пиджака, заметил:
– Ботинки, Эмиль, у них не лыжные.
Но сбить Санк-Марса с мысли было непросто.
– Им захотелось сюда приехать, потому что курс канадского доллара сейчас низкий. Они обязательно попытаются у нас выяснить, какие здесь самые лучшие рестораны.
Трое мужчин вошли в кабинет.
Трамбле представил их друг другу. Он вел себя сугубо официально и по-деловому. Лейтенант не представлял себе работы вне коллектива, он был не из тех, кого могла подкупить компьютерная премудрость с ее статистическим анализом или автоматизированным поиском подозреваемых, хотя в коллективе он всегда выступал исключительно в роли начальника. Накануне Рождества Трамбле дал интервью по телевидению, и Санк-Марс не удержался, чтобы не подколоть начальника: «Уровень преступности у нас, конечно, снижается, разве что в отдельных районах ребятня пошаливает, мальчишки срывают с машин символику компаний-производителей. Это у них сейчас мода такая, а из-за нее у нас ухудшаются статистические показатели».
– Детектив первого класса Риччи, нью-йоркское управление полиции. Его напарник – детектив Макгиббон, – сказал Трамбле. – Господа, позвольте представить вам сержанта-детектива Эмиля Санк-Марса, о котором я вам говорил. Это его напарник – детектив Вильям Мэтерз. Вам надо многое обсудить. А мне пора бежать. Эмиль, окажи, пожалуйста, нашим гостям достойный прием. – Он слегка кивнул Санк-Марсу, как будто давая ему указание сделать все возможное, чтобы гости остались довольны.
Мужчины обменялись рукопожатиями. Все они были крупными, и хотя Санк-Марс возвышался над остальными, приезжие комплекцией напоминали полузащитников в американском футболе. Чернокожий Макгиббон по-приятельски широко и открыто улыбался. Риччи – жгучий брюнет с оливкового цвета кожей – держался напряженно, был подтянут, в общем, вел себя как гончая собака, взявшая след. В руках мужчины держали зимние форменные куртки.
– Присаживайтесь, – предложил Санк-Марс. Специально для этой цели Мэтерз принес два стула. – Чем могу быть вам полезен?
Макгиббон сел и поправил узел галстука.
– Я, ребята, даже толком не знал, говорите ли вы здесь по-английски. – Он снова широко улыбнулся.
– Мой напарник – англичанин, – заметил Санк-Марс. Времени на пустую болтовню у него не было.
Макгиббон сцепил пальцы на колене, на котором теперь покоилась его куртка.
– В Нью-Йорке нам пришлось столкнуться с непростой ситуацией, сэр. Люди, больные СПИДом, стали преждевременно умирать. Неожиданно. Все в одно время. Перед смертью некоторые говорили, что проходили лечение по секретной программе. Как они считали, их лечили какими-то новыми препаратами, причем продолжалось это уже несколько лет. Но в тот раз программа изменилась, больным становилось все хуже, состояние их ухудшалось очень резко.
Санк-Марс и Мэтерз обменялись взглядами. Картина начинала проясняться.
– Причина, по которой мой начальник ретировался с такой поспешностью…
– Он нам разъяснил положение вещей, – перебил его Риччи.
– …состоит в том, что это дело находится не в моей юрисдикции.
– Он что-то говорил о СК.
– Да, СК расшифровывается как Сюрте дю Кебек – провинциальная полиция.
– Сэр, – доверительно сказал Макгиббон тоном заговорщика, понизив голос, – вы, видимо понимаете, что мы здесь совершенно не ориентируемся и понятия не имеем, как тут у вас делаются дела.
– Честно говоря, это нас не касается, – вставил Риччи.
– Этот ваш лейтенант сказал нам, что, хоть у вас и нет юрисдикции, единственный человек, с которым можно говорить об этом деле, это вы. Обсуждать его с кем-то другим – только время зря терять. Или у вас другое мнение?
Не ответив на вопрос, Санк-Марс скрестил руки на груди.
– Что вам об этом известно?
– В Нью-Йорк приехала одна женщина и стала пичкать лекарствами больных СПИДом, – напевно проговорил Макгиббон. – Пациенты считали, что эти средства – последнее достижение медицины, новейшие экспериментальные препараты, еще не прошедшие апробацию. Зовут эту женщину Люси. Она симпатичная индианка, длинноногая, с черными волосами. Описание нам дали довольно точное. Неделю спустя там появилась другая женщина. Она проверяла состояние больных, принимавших лекарства, данные первой, выясняла, как они себя чувствуют. Все называли ее Камилла. Из-за этого имени и особенно ее акцента люди решили, что она, должно быть, из французской Канады, то есть из ваших краев. К тому времени, как она приехала, пациенты начали помирать, некоторые уже концы отдали.
Эти парни неплохо поработали.
– Я в курсе вашей ситуации, – признался Санк-Марс.
– Вы знали об этом? – спросил Риччи. – Мы могли бы использовать вашу наводку, проконсультироваться с вами.
– Насколько мне известно, там беседовали с каждым пациентом, каждому сказали прекратить принимать эти лекарства и пытаться вылечиться другими средствами.
– Это еще одна причина, по которой мы здесь. Мы тоже об этом слышали. Как нам к этому относиться, сержант-детектив? Может быть, как-то можно уладить медицинскую сторону дела, но это не решает вопрос о нарушении преступниками законности. – Риччи помогал себе говорить, жестикулируя одной рукой.
Санк-Марс представил себе, скольких преступников эта рука поймала за годы его службы в полиции. Он решил направить ход беседы в другое русло.
– Значит, сэр, мы сейчас говорим с вами о двух молодых женщинах, уверенных в том, что они помогали людям. И на протяжении нескольких лет они действительно поддерживали их здоровье, но потом что-то пошло наперекосяк. Они даже представить себе не могли, что нанесут вред здоровью этих людей.
– Сэр, – вмешался в разговор Макгиббон, – вы хотя бы отдаленно представляете себе, сколько людей погибло от такого желания им помочь?
– Сорок два человека, – ответил Санк-Марс. Оба полицейских вздрогнули, откинув головы назад как от удара. – Вы не знали, что их так много, потому что речь идет не только о Нью-Йорке.
– Мы знаем о Джерси.
– Еще добавьте к этому Филадельфию.
– Господи, – вырвалось у Риччи.
– А Балтимор, – добавил Санк-Марс, – избежал этого по чистой случайности.
– Значит, по вашим данным, убито сорок два человека, – подытожил Макгиббон. – Очевидно, что в данном случае речь идет о преступлении.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74
Камилла непроизвольно разрыдалась. Она плакала, что-то невнятно бормотала, а потом сказала Люси, что следующими могут быть они, что кто-то, может быть, охотится на них уже сейчас.
– Знаешь, есть отличное место, чтобы спрятаться, – сказала ей Люси.
– Что, правда? – Тыльной стороной руки она утерла слезы.
– Приезжай ко мне, вместе отсидимся.
– А можно? Хотя, нет – мне некуда деть Кэролл.
– Привози ее с собой.
– А можно? Куда? – Это могла быть либо ловушка, либо лучший выход из положения на сегодняшний день.
– Не знаю, Камилла, может, нас могут подслушать по телефону.
– О Господи! – простонала Камилла. – Господи! Не справиться нам с этим.
– Вот что, Камилла. Езжай-ка ты по направлению к моему дому. Как будешь подъезжать, я увижу тебя на дороге и скажу, куда ехать. Давай, Камилла, собирайся и поскорее выезжай. Прямо сейчас. И Кэролл возьми с собой. Я не хочу, чтобы еще и тебя угробили.
Камилла какое-то время стояла в нерешительности, размышляя над предложением подруги. Потом сказала:
– Хорошо.
Она положила трубку и вернулась в кровать. Потом стала собираться. Упаковала одежду для себя и дочери, а поверх вещей положила пистолет Чарли Пеншо.
* * *
Санк-Марс пытался одновременно извлечь из памяти ответы, которые в ней затерялись, и выяснить по телефону как можно больше деталей о смерти Чарли Пеншо. Он очень рассчитывал, что это поможет ему найти ответы, которые он напряженно искал в голове.
– Может быть, мне нужно по-другому мозгами шевелить? – спросил он Мэтерза, который даже оторопел от такой формулировки.
– Что вы хотите этим сказать?
– Я все думаю, на что же я наткнулся в доме Чарли, но не придал тогда этому особого значения? Может быть, я ошибаюсь. Может быть, то, что я видел, слышал или запомнил, не имеет никакого отношения к дому Чарли.
– Может быть. Попытайтесь расслабиться, Эмиль, выкиньте это на время из головы. – Он разбирался с завалами на собственном столе или, по крайней мере, делал вид, что это его интересует.
– Как я могу расслабиться? Сейчас сюда летят из Нью-Йорка двое полицейских, и я уверен, что единственное, что им здесь надо, это оторвать меня от дела.
Приказ Трамбле был предельно ясен – ждать прибытия полицейских из Нью-Йорка.
Мэтерз что-то пробурчал в ответ на эту новость, но в детали вдаваться не стал, не желая нарываться на новую гневную тираду начальника. Он утаил от Санк-Марса самую печальную свою новость. Донна не только потребовала от него расстаться с напарником – она сказала, что собирается с ним развестись. Единственным, что могло заставить ее изменить решение, было увольнение Билла из полиции и поиск другой работы. Он просил ее дать ему еще какое-то время, но она в ответ выдвинула свое условие, потребовав от него немедленно расстаться с Санк-Марсом. Она и о двух днях слышать ничего не хотела. Либо он бросит это дело и сотрудничество с напарником в тот же вечер, либо их брак будет разрушен.
– Я решил это дело, Билл, – пробурчал Санк-Марс, заходя в кабинет. – Я уверен, что решение где-то у меня в голове.
Кто знает, может быть, Донна права, подумал он. У напарника и впрямь вроде как крыша поехала.
– Полицейские из Нью-Йорка! – Он был вне себя, как будто его оскорбили в лучших чувствах. – Я должен тратить время на этих нью-йоркских полицейских! Неужели никто здесь не знает, что на нас висит дело об убийстве полицейского?
Какое-то время они оба сидели тихо. Потом Санк-Марс не выдержал и крикнул так, что было слышно во всех кабинках большого помещения:
– Лучше бы им приехать вовремя! И когда они приедут, пусть у них будет что мне сказать. А если нет…
Хоть Мэтерз отлично понимал, что ему сейчас лучше держать язык за зубами, он не удержался и спросил:
– А что случится, если нет?
Санк-Марс подошел к дверце кабинета и с высоты своего роста уставился на подчиненного.
– Простите, – извинился Мэтерз. – Я сегодня не очень выспался.
Санк-Марс вышел из кабинета, снова высказав все, что у него накипело на душе, и Мэтерз решил, что ему опять придется успокаивать начальника, который стоял за дверью кабинета.
– Мне теперь ясно, что убийство полицейского никого не волнует, – громко проговорил Санк-Марс, – всем плевать, что главных участников дела взрывают в машинах, а свидетелей мочат и заталкивают под лед или они должны скрываться от людей, чтобы сохранить жизнь. А мне в это время поручают важное задание – поговорить с нью-йоркскими полицейскими! Ну и дела у нас творятся!
Мэтерз подошел к двери и увидел, что начальник говорил об этом по телефону умиравшему отцу. Это утро, видимо, должно было стать долгим для всех, кто был связан с расследованием. Ради собственного спокойствия он очень надеялся, что полицейские из Нью-Йорка приедут вовремя.
В тот же день, полдень среды, 16 февраля 1999 г.
Они, тем не менее, немного опоздали и пришли в сопровождении лейтенанта-детектива Рене Трамбле.
– Объясни-ка мне, Билл, – сказал Санк-Марс подчиненному, стоя около двери кабинета и глядя на подходивших к ним гостей, – если полицейскому управлению Нью-Йорка понадобилось с нами связаться, причем сделать это надо лично, почему они посылают к нам двоих полицейских? Они должны купить два билета на самолет, забронировать два номера в гостинице, тратиться на их питание. Значит, либо у них нет одного достаточно смекалистого специалиста, который мог бы во всем разобраться, либо они используют командировку в качестве небольшого отпуска. Поспорить могу, они и лыжи с собой прихватили.
Мэтерз встал рядом с ним и, застегивая пуговицы пиджака, заметил:
– Ботинки, Эмиль, у них не лыжные.
Но сбить Санк-Марса с мысли было непросто.
– Им захотелось сюда приехать, потому что курс канадского доллара сейчас низкий. Они обязательно попытаются у нас выяснить, какие здесь самые лучшие рестораны.
Трое мужчин вошли в кабинет.
Трамбле представил их друг другу. Он вел себя сугубо официально и по-деловому. Лейтенант не представлял себе работы вне коллектива, он был не из тех, кого могла подкупить компьютерная премудрость с ее статистическим анализом или автоматизированным поиском подозреваемых, хотя в коллективе он всегда выступал исключительно в роли начальника. Накануне Рождества Трамбле дал интервью по телевидению, и Санк-Марс не удержался, чтобы не подколоть начальника: «Уровень преступности у нас, конечно, снижается, разве что в отдельных районах ребятня пошаливает, мальчишки срывают с машин символику компаний-производителей. Это у них сейчас мода такая, а из-за нее у нас ухудшаются статистические показатели».
– Детектив первого класса Риччи, нью-йоркское управление полиции. Его напарник – детектив Макгиббон, – сказал Трамбле. – Господа, позвольте представить вам сержанта-детектива Эмиля Санк-Марса, о котором я вам говорил. Это его напарник – детектив Вильям Мэтерз. Вам надо многое обсудить. А мне пора бежать. Эмиль, окажи, пожалуйста, нашим гостям достойный прием. – Он слегка кивнул Санк-Марсу, как будто давая ему указание сделать все возможное, чтобы гости остались довольны.
Мужчины обменялись рукопожатиями. Все они были крупными, и хотя Санк-Марс возвышался над остальными, приезжие комплекцией напоминали полузащитников в американском футболе. Чернокожий Макгиббон по-приятельски широко и открыто улыбался. Риччи – жгучий брюнет с оливкового цвета кожей – держался напряженно, был подтянут, в общем, вел себя как гончая собака, взявшая след. В руках мужчины держали зимние форменные куртки.
– Присаживайтесь, – предложил Санк-Марс. Специально для этой цели Мэтерз принес два стула. – Чем могу быть вам полезен?
Макгиббон сел и поправил узел галстука.
– Я, ребята, даже толком не знал, говорите ли вы здесь по-английски. – Он снова широко улыбнулся.
– Мой напарник – англичанин, – заметил Санк-Марс. Времени на пустую болтовню у него не было.
Макгиббон сцепил пальцы на колене, на котором теперь покоилась его куртка.
– В Нью-Йорке нам пришлось столкнуться с непростой ситуацией, сэр. Люди, больные СПИДом, стали преждевременно умирать. Неожиданно. Все в одно время. Перед смертью некоторые говорили, что проходили лечение по секретной программе. Как они считали, их лечили какими-то новыми препаратами, причем продолжалось это уже несколько лет. Но в тот раз программа изменилась, больным становилось все хуже, состояние их ухудшалось очень резко.
Санк-Марс и Мэтерз обменялись взглядами. Картина начинала проясняться.
– Причина, по которой мой начальник ретировался с такой поспешностью…
– Он нам разъяснил положение вещей, – перебил его Риччи.
– …состоит в том, что это дело находится не в моей юрисдикции.
– Он что-то говорил о СК.
– Да, СК расшифровывается как Сюрте дю Кебек – провинциальная полиция.
– Сэр, – доверительно сказал Макгиббон тоном заговорщика, понизив голос, – вы, видимо понимаете, что мы здесь совершенно не ориентируемся и понятия не имеем, как тут у вас делаются дела.
– Честно говоря, это нас не касается, – вставил Риччи.
– Этот ваш лейтенант сказал нам, что, хоть у вас и нет юрисдикции, единственный человек, с которым можно говорить об этом деле, это вы. Обсуждать его с кем-то другим – только время зря терять. Или у вас другое мнение?
Не ответив на вопрос, Санк-Марс скрестил руки на груди.
– Что вам об этом известно?
– В Нью-Йорк приехала одна женщина и стала пичкать лекарствами больных СПИДом, – напевно проговорил Макгиббон. – Пациенты считали, что эти средства – последнее достижение медицины, новейшие экспериментальные препараты, еще не прошедшие апробацию. Зовут эту женщину Люси. Она симпатичная индианка, длинноногая, с черными волосами. Описание нам дали довольно точное. Неделю спустя там появилась другая женщина. Она проверяла состояние больных, принимавших лекарства, данные первой, выясняла, как они себя чувствуют. Все называли ее Камилла. Из-за этого имени и особенно ее акцента люди решили, что она, должно быть, из французской Канады, то есть из ваших краев. К тому времени, как она приехала, пациенты начали помирать, некоторые уже концы отдали.
Эти парни неплохо поработали.
– Я в курсе вашей ситуации, – признался Санк-Марс.
– Вы знали об этом? – спросил Риччи. – Мы могли бы использовать вашу наводку, проконсультироваться с вами.
– Насколько мне известно, там беседовали с каждым пациентом, каждому сказали прекратить принимать эти лекарства и пытаться вылечиться другими средствами.
– Это еще одна причина, по которой мы здесь. Мы тоже об этом слышали. Как нам к этому относиться, сержант-детектив? Может быть, как-то можно уладить медицинскую сторону дела, но это не решает вопрос о нарушении преступниками законности. – Риччи помогал себе говорить, жестикулируя одной рукой.
Санк-Марс представил себе, скольких преступников эта рука поймала за годы его службы в полиции. Он решил направить ход беседы в другое русло.
– Значит, сэр, мы сейчас говорим с вами о двух молодых женщинах, уверенных в том, что они помогали людям. И на протяжении нескольких лет они действительно поддерживали их здоровье, но потом что-то пошло наперекосяк. Они даже представить себе не могли, что нанесут вред здоровью этих людей.
– Сэр, – вмешался в разговор Макгиббон, – вы хотя бы отдаленно представляете себе, сколько людей погибло от такого желания им помочь?
– Сорок два человека, – ответил Санк-Марс. Оба полицейских вздрогнули, откинув головы назад как от удара. – Вы не знали, что их так много, потому что речь идет не только о Нью-Йорке.
– Мы знаем о Джерси.
– Еще добавьте к этому Филадельфию.
– Господи, – вырвалось у Риччи.
– А Балтимор, – добавил Санк-Марс, – избежал этого по чистой случайности.
– Значит, по вашим данным, убито сорок два человека, – подытожил Макгиббон. – Очевидно, что в данном случае речь идет о преступлении.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74