Мы живем в нашем примитивном прошлом. Вы, например.
– Почему именно я?
– Вы назвали Стетлера своим другом.
– В определенном смысле я считал себя его наставником.
– И тем не менее на следующий день после его смерти вы принимаете душ в собственном кабинете. Вы ведь принимали душ перед тем, как я вошел, или я не прав?
Хонигвакс уже выказывал признаки беспокойства.
– Я обычно принимаю по утрам душ.
– На работе, а не дома?
– Я только перед этим вернулся с теннисного корта, детектив.
– Так я и подумал. Я обратил внимание на ваши спортивные трофеи. Вы играли в здании?
– В моем клубе. Там я обычно только обтираюсь полотенцем, а принимаю душ и переодеваюсь здесь. Я не привык пользоваться шкафчиками в мужской раздевалке.
Санк-Марс слегка усмехнулся.
– Не надо передо мной оправдываться, сэр. Вы не на допросе.
Хонигвакс недоверчиво вскинул голову. Он явно что-то недопонимал.
– Тогда почему вы задаете мне эти вопросы?
– Чтобы высказать одно замечание. День спустя после смерти вашего друга – человека, которого вы считали своей правой рукой, – вы играете в теннис. Вы не испытываете большого горя, вы даже не расстроены этим обстоятельством настолько, чтобы хоть на время отказаться от заведенного распорядка.
– Мистер Санк-Марс…
– Я ни в коей мере не сужу вас и не осуждаю, мистер Хонигвакс, – перебил его Санк-Марс, вскинув руки. – Я хочу лишь подчеркнуть, что наше общество пришло к такому состоянию и было бы глупо этому удивляться. Мы живем в таком мире, – разве не так? – где люди умирают, а их друзья играют в теннис. Мы живем в мире, где компании, призванные облегчать страдания больных и умирающих, занимаются этим из-за денег. Как вы сами сказали, – это ведь ваши собственные слова? – такова природа зверя. Вы не можете представить себе, что Эндрю Стетлер столкнулся с убийцами. Возможно, мы с вами и не вращаемся в одних и тех же кругах, хоть вы недавно об этом обмолвились, но я не могу себе представить, что он с ними не столкнулся. Он точно с ними столкнулся. Я видел его тело, оно неопровержимо это доказывает. Поэтому, мистер Хонигвакс, я вынужден представить себе то, что для вас невообразимо. Такая уж у меня работа. Я должен представить себе, что он столкнулся в своей жизни – даже не говоря о смерти Эндрю Стетлера – с убийцами, причем я имею в виду не только высоколобых охотников до коммерческих тайн. Послушайте, этой зимой вы собираетесь играть?
– Играть? – Президента настолько ошарашил этот вопрос, что голова его буквально отскочила назад, как от удара в челюсть.
– В поло.
– Вы ведь смотрели в окно, детектив?
Санк-Марс улыбнулся и кивнул.
– Не здесь, сэр. В Бока-Ратон, во Флориде.
Хонигвакс покачал головой из стороны в сторону.
– Это зависит от обстоятельств, Санк-Марс. Работа диктует свои законы, которые никогда нельзя предсказать заранее. А почему вы спрашиваете?
– Потому что, сэр, если вы туда соберетесь в этом году, у нас могла бы возникнуть тема для обсуждения. Не исключаю, что вам захотелось бы одолжить у меня мою кобылку. Самому посмотреть на разницу. Хотя должен вас предупредить: если вы испытаете ее, вам обязательно захочется ее купить, но цена ее – теперь, когда я познакомился с вашими профессиональными достижениями, – возрастет. Желаю вам всего хорошего, сэр.
– И вам того же, детектив.
Теперь в здании было полно сотрудников, со всех сторон доносился шум и обрывки разговоров, звонили телефоны, жужжали факсы. Детектив ждал, пока поднимется лифт, задумавшись над динамикой искривления времени и убийством в зимнюю стужу, а еще о том, почему ему запомнился этот человек, когда в конце периода он бросился вперед на сером взмыленном жеребце с налитыми кровью глазами. Наездник его часто бил, он выбился из сил и отчаянно хватал ноздрями воздух, а всадник в тот момент высоко занес клюшку для удара. И тогда на поле для игры в поло, покачиваясь в седле, прекрасно владея клюшкой, целеустремленно, несмотря на неистовство зрителей, он ударил по мячу, остальные игроки бросились ему вдогонку, а потом – да, так оно и было – наездник даже не попытался сделать новый бросок, понимая, что конь его уже не выдержит. Он придержал жеребца и внимательно наблюдал за впечатлением, какое его игра произвела на публику. Именно таким он запомнил Хонигвакса на поле для игры в поло – расчетливым и коварным, тем игроком, который всех заводит, а потом ждет, пока другие не вымотаются в пыли, чтобы нанести решающий удар. Не самый лучший игрок, но эффективный за счет своей хитрости и жесткий, когда нужно проявить твердость.
И тем не менее, чтобы игра его стала лучше, ему обязательно надо было поменять вторую лошадь.
* * *
Билл Мэтерз ждал напарника в холле компании «БиоЛогика». Он был уверен, что получит разнос, и когда начальник подошел, так оно и случилось.
– Ты что, уже все здесь обшарил? – набросился на него Санк-Марс. – Не слишком ли ты быстро управился? Сними-ка рубашку.
– Простите, не понял.
– Хочу посмотреть, как ты взопрел от натуги.
– Эмиль, успокойтесь. Взгляните туда. Мне дали сопровождающих.
Он кивнул в сторону двух мужчин в теплых куртках. Один из них спортивного вида, стриженный под ежик, второй – бородатый, с длинными вьющимися волосами, оба стояли с угрюмым угрожающим видом, засунув руки в карманы и наблюдая за полицейскими. Старшим явно был бородатый, ему, должно быть, уже стукнуло сорок. Очки, которые он нацепил на нос, отнюдь не придавали ему интеллигентности и не могли скрыть его потрепанного, болезненного и подозрительного вида, но его облик в целом не внушал особого омерзения. Умственные способности второго мужчины были очевидны с первого взгляда, он, скорее всего, и мог представлять для них реальную угрозу, о чем однозначно свидетельствовала короткая стрижка.
– Почему они здесь в теплых куртках? – спросил Санк-Марс.
– Им иногда приходится ходить в другие здания. Они весь день носят верхнюю одежду, чтобы было теплее. Они сами мне об этом сказали.
– Ясно. Их к тебе сразу приставили?
– Тут же. Здесь надо знать пароли на каждом этаже, а если что не так, тут же выскакивают эти зеленые береты.
– Так что, нарыть тебе, видимо, ничего не удалось.
– Почти. А вам?
Санк-Марс направился к главному входу.
– Я, Билл, времени зря не трачу. Узнал, что мы живем в искривленном времени, а еще мне предложили работу. Большой начальник пригласил меня на должность Стетлера со всеми надбавками и привилегиями. Уверен, что мог бы выбить себе и зарплату приличную, и больший отпуск. Интересно, что бы я стал делать с такими людьми, как ты, если бы я получил эту работу? Я бы вас и близко не подпустил к территории. – Внезапно Санк-Марс остановился. – Сколько ему было лет?
– Кому?
– Стетлеру.
– Двадцать восемь.
– Откуда ты знаешь?
– Спрашивал.
Когда они вышли на улицу, Санк-Марс пробурчал что-то по поводу зверского холода.
– Двадцать восемь. Он был молод. Волосы длинные. Я слышал, женщины от него были без ума. Что-то, Билл, у меня здесь концы с концами не сходятся. Как мог двадцативосьмилетний патлатый бабник возглавлять службу безопасности такой конторы, как эта? Откуда он вылупился? Где этот пацан успел набраться опыта? Почему именно он, а не кто-то из этих двух отморозков, например, хотя у них на рожах написано, что они – тупые жертвы аборта?
– Вопросы по существу, одобрительно сказал Мэтерз.
– Мне нужны ответы по существу этих вопросов.
Подойдя к машине, они чуть не столкнулись, потому что каждый собирался занять водительское место. Санк-Марс, вспомнив, что одолжил свой джип медикам, обошел машину и остановился у пассажирской дверцы, подождав, пока напарник сядет в машину и откроет ее, потом устроился на переднем сиденье.
– Куда едем? – спросил Мэтерз.
– В «Хиллер-Ларджент Глобал», – ответил Санк-Марс. – Теперь ты пойдешь со мной. Хоть в чем-то будет от тебя прок.
Как только они выехали со стоянки, заверещал мобильник Мэтерза. Он вынул его из кармана куртки, держа вторую руку на руле. Выслушав сообщение, он убрал телефон и сказал Санк-Марсу:
– «Хиллер-Ларджент» подождет. Мы едем в старый Монреаль.
– Зачем?
– ОМОН оцепил там квартал. Мы нашли ковер, Эмиль.
– В который была завернута та девушка? Уже?
– С пятнами крови, – подтвердил Мэтерз, – его выкинули в переулке. От него тянется кровавый след.
– Черт бы их побрал, Билл! У тебя есть в машине красная мигалка?
Мэтерз вздохнул, потому что этот вопрос повторялся в несчетный раз.
– Это личная машина, Эмиль. Она не предназначена для использования в служебных целях. На личных машинах запрещено использовать мигалки и сирену.
– Так что, у тебя и сирены нет? Черт, Билл, полицейский ты или нет?! А теперь притопи педаль. Давай! Только не разбей тачку. Мы, напарник, идем по кровавому следу. Разве можно желать большего?
Глава 11
Кровавый след
Немного позже, понедельник, 14 февраля 1999 г.
Будущий город Монреаль уже существовал за девять лет до того, как «Мэйфлауэр» вошел в гавань Плимута. На его месте раскинулась меховая фактория, основанная французским путешественником и исследователем Самюэлем де Шампленом. Он хотел сделать остров центром торговли бобровыми шкурками с племенами гуронов, обитавшими к западу, и вместе с тем отогнать ирокезов достаточно далеко на юг, чтобы те не могли грабить торговые пути или вредить, нападая с флангов. Сам того не понимая, он тем самым внес свою лепту в развитие географии и местных племен, наметив еще не определившуюся границу между Канадой и Соединенными Штатами. Шамплен хотел, чтобы кровь гуронов смешалась с кровью французов и возникла новая нация. Индейцы отвергли эту идею, хотя отдельные союзы двух рас были достаточно распространены в обществе. Первое поселение на острове не сохранилось, но около тридцати лет спустя, в 1642 году, из Франции прибыла новая волна переселенцев, которыми теперь двигали далекие от коммерции интересы, причем этой второй волне искателей приключений удалось закрепиться здесь навсегда.
Ни корысть, ни алчность, ни бобровые шкурки не представляли для основателей нового поселения непосредственного интереса. Теперь пришельцы обосновывались здесь всерьез и надолго. Как и в Плимуте, лежащем к югу, где упорно делали свое дело пилигримы, их поступки определялись благочестивыми и суровыми целями. Поэтому с самого начала существования еще не родившегося города интересы его создателей противоречиво вращались вокруг религии и торговли.
Истоки старого Монреаля восходят ко времени основания второго французского поселения на заливном лугу, раскинувшемся на берегу реки рядом с портом. Миссию по созданию общины в Новом Свете возложило на себя тайное католическое общество под названием «Орден Святого причастия», известное своим богатством и привилегиями членов. С особой страстностью орден взялся за обращение на путь истинной веры язычников и еретиков – перед членами этой организации открылась неслыханная возможность обратить население целого континента. Такому искушению они не могли противостоять. Во Франции было создано Общество господ для обращения дикарей в Новой Франции на острове Монреаль, рекрутировавшее для этой цели и мужчин, и женщин. В итоге через Атлантику сюда переправилась группа воинов и святых, тружеников и неудачников, решивших обосноваться среди ирокезов на острове Монреаль.
Причалив к берегу, они первым делом возвели алтарь, на который сестра милосердия всей группы поставила стеклянную вазу, где мельтешили пойманные заранее светлячки. Ваза светилась и переливалась огоньками в сумерках уходившего дня, и это событие, видимо, определило склонность города к поэтическому самовыражению в те опасные и тревожные времена. Тогда же возникла напряженность в отношениях между религиозными орденами и торговцами, между тайными обществами и хоть и не диким, но трудноуправляемым населением, которое непросто было обратить хоть в какую-то веру.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74