Раковина в кухне и большой кухонный стол были безукоризненно чистыми. Такой же чистотой блистал и обеденный стол, в центре которого стоял подсвечник со свечой, а сбоку – оловянная подставка для благовоний в форме лягушки. Ароматическая палочка сгорела до конца, оставив на столешнице тонкий серовато-пепельный след. У стены между двумя окнами разместился письменный стол, над ним висела полка. Часть стола была завалена бумагами, но впечатления беспорядка они не производили. Мебель в помещении была явно не новой, но сделанной в свое время на совесть и со вкусом. Желтовато-коричневая обивка дивана и кресел потерлась и давно вышла из моды, но подушки и валики все еще хранили первозданную форму. В комнате стояли два телевизора – один у кровати, другой рядом с диваном. На одной стене висел плакат с надписью: «ЭТА ЗЕМЛЯ ПРИНАДЛЕЖИТ ИНДЕЙЦАМ», а на противоположной – закрепленный в четырех уголках флаг могавкских воинов: гордое золотистое лицо краснокожего мужчины на красном поле. Обстановка помещения вызывала у Санк-Марса противоречивые чувства – как будто контролируемый беспорядок противостоял неявно выраженному стремлению к упорядоченности. Причем он так и не понял, какое из двух начал здесь преобладало.
– Сэр…
Пеншо явно хотел привлечь его внимание к чему-то видневшемуся на полу. На пятнистых дубовых досках четко обозначился чистый участок, по краю которого проходила пыльная, истертая ногами полоса.
Санк-Марс прокомментировал очевидное:
– Здесь лежал ковер.
– До самого последнего времени, – продолжил его мысль Пеншо. – Эти кусочки пластика очень смахивают на прокладку между ковром и полом.
– Если в нее стреляли, когда она говорила по телефону, а стрелявший вошел через входную дверь, кровь и ткани могли остаться…
– …на ковре, – окончил Мэтерз.
– А потом они закатали ее тело в ковер и в нем вынесли, – сделал вывод Санк-Марс.
– Вполне возможно, – согласился Пеншо.
– Моя жена слышала по телефону, как они здесь возились. Ей показалось, что они передвигали мебель. – Мужчины какое-то время молчали, внимательно разглядывая пол. – Грубо говоря, – высказал предположение Санк-Марс, – четырнадцать на восемнадцать. Такой большой ковер, да еще с прокладкой – вещь тяжелая и крупногабаритная, даже если он не особенно ворсистый. Сложить его непросто. Я бы стал искать микроавтобус или большой универсал.
– Позвольте мне вас представить, – предложил Пеншо, когда полицейские встали на ноги.
К ним подошел мужчина в синей форме миротворца из Канесатаке. Он был в чине констебля, звали его Роланд Харви. Пеншо представил городских полицейских, миротворец кивнул.
Санк-Марс сказал ему:
– Возможно, женщину завернули в ковер и увезли в микроавтобусе или крытом грузовичке. Могут ваши люди проследить, не проезжала ли здесь такая машина?
– В такую ночь машин на дорогах немного. – Мужчине было явно за тридцать, речь его звучала гортанно, он говорил неспешно, делая паузы между словами. – Мы останавливаем всех, кто проезжает по землям резервации. Спрашиваем их, что они здесь делают ночью. Проверяем, что у них в машинах.
– Спасибо. Это хорошо. Просто отлично.
У миротворца заметно выпирало приличное брюшко. Лицо его, щербатое от оспы, было достаточно темным – широким, квадратным лицом могавка. Особенно резко на нем выступали скулы. Санк-Марс подумал, что понять что-нибудь по выражению этого лица совсем непросто.
– Ее звали Люси Габриель, – сказал миротворец. – Она здесь жила.
– Что вы можете рассказать нам о Люси, Роланд?
– Хорошая девушка. Смышленая. Она из племени могавков, но все время путалась.
– Что, простите? Путалась?
– С белыми. У нее была хорошая работа, так все говорят. Ездила на хорошей машине. Кажется, на «хонде-аккорд». Она и теперь стоит в гараже внизу. И на баррикадах она была, когда у нас шла та война.
Санк-Марс непроизвольно подумал о том, что кризис для одной стороны оказался войной для другой.
– У вас были с ней неприятности?
– Нет, никаких. Несколько раз мы говорили с ней о ее приятелях.
– С ними были проблемы?
Санк-Марс обратил внимание, что, услышав вопрос, Пеншо отступил немного назад, продолжая прислушиваться к разговору. Роланд Харви охотнее беседовал с монреальским полицейским, чем с представителем Сюрте дю Кебек.
– Да нет, проблем не было. С этими парнями все было нормально. Она встречалась с белыми ребятами.
– Разве ее личная жизнь как-то касается полиции?
– Если они к ней приезжают – все в порядке. Это ее личное дело. Они и на ночь у нее могут оставаться, если ей хочется. Но если они решат к ней переехать, это другое дело. Белые теперь не имеют права жить в резервации. Если хочешь жениться на белой или выйти замуж за белого, это твое дело, но тогда тебе придется уехать из резервации.
– А она не хотела отсюда уезжать?
– Ее приятели не имели серьезных намерений. Так она нам говорила. И переезжать они сюда не собирались.
Санк-Марс отошел на пару шагов, но по его виду было ясно, что он задал еще далеко не все вопросы, которые вертелись у него в голове. Другие ждали, когда он снова заговорит.
Санк-Марс бросил взгляд на своих коллег. В этот ранний час они с напарником казались остальным, должно быть, раздраженными и невыспавшимися. Растрепанные, небритые, одеты они были кое-как, глаза от недосыпа покраснели, веки опухли. Ему пришла на ум мысль, что бандиты не согласовывают время преступлений с расписанием тех, кто на них охотится. Санк-Марсу вдруг сильно захотелось зевнуть, но он сумел усилием воли подавить это желание. Ему казалось, что он, как зеркальное отражение, похож на остальных, хотя, пожалуй, выглядел он еще хуже, потому что был здесь самым старшим.
– Ясно. Скажите, сэр, у нее были хорошие отношения с миротворцами? Вы ладили или она вас побаивалась?
– Да, ладили.
Ни выражение лица могавка, ни его тон никак не выдавали чувств.
– Вы ведь в курсе, она позвонила мне среди ночи. Если девушка знала, что ей грозит опасность, могла бы и с вами связаться. Вы здесь под боком, и будить вас не было нужды. Ведь вы или кто-то из ваших ребят дежурили по резервации.
Полицейский кивнул.
– Не знаю, почему она так сделала. Я бы сюда добрался быстрее.
– Наверняка. Отсюда можно сделать два вывода. Она и в самом деле не думала, что кто-то ворвется к ней через входную дверь, и проблемы, с которыми ей пришлось столкнуться, не имели никакого отношения к резервации. Они возникли где-то в другом месте. Она не ждала неприятностей именно здесь, иначе обратилась бы к вам. В связи с этими обстоятельствами, я полагаю, что вы не станете возражать против нашего здесь присутствия.
Полицейский медленно перевел взгляд с Санк-Марса на Пеншо и обратно.
– Нам не нравится, когда здесь что-то вынюхивают люди из Сюрте дю Кебек. От них добра не жди. И говорить тут с ними никто не будет. Спросите вождя. Он скажет вам, что мы не хотим, чтобы по нашей земле шатались люди из Сюрте.
Не очень понимая, какого именно вождя он имеет в виду – вождя миротворцев или вождя Большого совета, Санк-Марс счел за благо продолжать мерить комнату шагами. Но в любом случае ему ясно дали понять, что полицейских из Сюрте здесь никто не ждет с распростертыми объятиями и, даже если они объявятся, толку от них все равно не будет.
– Хорошо. Послушайте, Роланд, нам нужна ваша помощь. Мы просим вас поговорить с вашими друзьями. Нам нужно знать, как выглядел лежавший здесь ковер, какой он расцветки, какой на нем рисунок. Нам нужно знать все, что вам удастся выяснить, о ее приятелях. Нам нужно, чтобы вы обыскали всю резервацию и постарались найти либо завернутую в ковер девушку, либо сам выкинутый где-нибудь ковер. У Люси может быть огнестрельное ранение. И вот еще что, Роланд. Необходимо прислать сюда судебных экспертов, чтобы они просмотрели всю квартиру под микроскопом и прочесали ее мелким гребешком. Мне кажется, вы такими экспертами не располагаете. Я понимаю, вы не хотите, чтобы вас трясли люди из Сюрте. Но если я сумею договориться с сержантом Пеншо, вы позволите работать на вашей территории судебным экспертам, которых я пришлю из своего управления? При этом гарантирую, что вы получите полную копию их отчета.
– Монреальские полицейские, – пробурчал Роланд Харви, переваривая новость.
– Не будет никаких полицейских, никаких патрульных машин. Все будут в гражданском на обычных автомобилях, и ваши люди могут оставаться здесь вместе с ними.
– Они должны будут их сопровождать, – сказал Харви. Он не пояснил свою мысль, но Санк-Марс решил, что даже монреальским полицейским потребуется защита их местных коллег. Работать им здесь, скорее всего, будет непросто.
– Это исключительные меры, Роланд. Мы считаем, что в Люси стреляли. Она может быть тяжело ранена. Она, конечно, одна из вас, но сейчас девушка может быть где угодно. Нам придется ее искать по всему Квебеку. И в землях резерваций, и на других территориях. И по ту сторону границы с Онтарио. Может быть, даже в штате Нью-Йорк. Нам нужно доверять друг другу, если мы хотим добиться успеха. Люси – одна из вас, Роланд, но ее проблемы, скорее всего, начались за пределами резервации.
Роланд Харви кивнул.
– Ясное дело. Присылайте ваших людей. Но только не Сюрте.
– Договорились, – сказал Санк-Марс и, обратившись к Пеншо, повторил: – Договорились?
Пеншо воспринял такое решение спокойно. Он хорошо понимал сложившуюся ситуацию. Этот сержант все больше нравился Санк-Марсу и все больше его озадачивал. Детектив не привык к тому, чтобы полицейские из Сюрте добровольно кому-нибудь уступали пальму первенства в интересах расследования.
– Годится, – согласился сержант Пеншо.
– Эмиль… – Билл Мэтерз подошел к начальнику с фотографией и корешком чека в руке. Санк-Марс взял снимок, осмотрел его и показал местному полицейскому.
– Это она? На снимке она выглядит как настоящая индианка.
– Да, это Люси. Здесь она очень загорелая. Я и не говорил, что Люси не выглядит как индианка. Она просто путается с белыми, вот и все. Она переняла их культуру, говорит как они.
– Англичане или французы?
– И то и другое. Но больше как англичане.
– Симпатичная девушка. Что у тебя еще? – спросил Санк-Марс Мэтерза.
Тот протянул ему корешок от чека.
– «Хиллер-Ларджент Глобал». У нее приличная зарплата, да еще и премиальные.
Старший детектив сам просмотрел документ. Зарплатный чек Люси Габриель имел много общего с его собственными. Вдруг ему показалось, что для человека, получающего такую зарплату, это жилье было слишком скромным.
– Что это за хибара, Роланд? Гараж? А где дом, рядом с которым он должен был быть построен?
– Да, раньше здесь был еще и дом. Много лет назад он сгорел. Принадлежал он родителям Люси. Сама она здесь жила время от времени лет с одиннадцати. А дом ее родителей стоял вон там, футах в тридцати. Там и фундамент еще стоит, но это все, что от него осталось.
– Она что, с одиннадцати лет жила сама по себе?
– Не все время, конечно. Ее родители умерли, погибли во время пожара. Потом ее взяли к себе белые люди. Тогда здесь в резервации жил один доктор, он ее вроде как удочерил и позже забрал из наших земель. Но гараж Люси сохранила за собой и время от времени сюда наведывалась. Это ее собственность. А когда она повзрослела, вернулась обратно.
– Чем Люси занимается?
– Биологией, – пояснил Роланд Харви.
– Чем, простите?
Удивление, отразившееся в вопросе Санк-Марса, было связано с возникшей у него сразу мыслью о лаборатории «БиоЛогика» на берегу озера, а вовсе не с тем, как могло показаться Роланду Харви, что молодая индианка работала профессиональной исследовательницей.
– Она занималась самообразованием, – уточнил миротворец не без гордости в голосе.
– Значит, она биолог. Вы не знаете, «Хиллер-Ларджент», случайно, не фармацевтическая компания?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74
– Сэр…
Пеншо явно хотел привлечь его внимание к чему-то видневшемуся на полу. На пятнистых дубовых досках четко обозначился чистый участок, по краю которого проходила пыльная, истертая ногами полоса.
Санк-Марс прокомментировал очевидное:
– Здесь лежал ковер.
– До самого последнего времени, – продолжил его мысль Пеншо. – Эти кусочки пластика очень смахивают на прокладку между ковром и полом.
– Если в нее стреляли, когда она говорила по телефону, а стрелявший вошел через входную дверь, кровь и ткани могли остаться…
– …на ковре, – окончил Мэтерз.
– А потом они закатали ее тело в ковер и в нем вынесли, – сделал вывод Санк-Марс.
– Вполне возможно, – согласился Пеншо.
– Моя жена слышала по телефону, как они здесь возились. Ей показалось, что они передвигали мебель. – Мужчины какое-то время молчали, внимательно разглядывая пол. – Грубо говоря, – высказал предположение Санк-Марс, – четырнадцать на восемнадцать. Такой большой ковер, да еще с прокладкой – вещь тяжелая и крупногабаритная, даже если он не особенно ворсистый. Сложить его непросто. Я бы стал искать микроавтобус или большой универсал.
– Позвольте мне вас представить, – предложил Пеншо, когда полицейские встали на ноги.
К ним подошел мужчина в синей форме миротворца из Канесатаке. Он был в чине констебля, звали его Роланд Харви. Пеншо представил городских полицейских, миротворец кивнул.
Санк-Марс сказал ему:
– Возможно, женщину завернули в ковер и увезли в микроавтобусе или крытом грузовичке. Могут ваши люди проследить, не проезжала ли здесь такая машина?
– В такую ночь машин на дорогах немного. – Мужчине было явно за тридцать, речь его звучала гортанно, он говорил неспешно, делая паузы между словами. – Мы останавливаем всех, кто проезжает по землям резервации. Спрашиваем их, что они здесь делают ночью. Проверяем, что у них в машинах.
– Спасибо. Это хорошо. Просто отлично.
У миротворца заметно выпирало приличное брюшко. Лицо его, щербатое от оспы, было достаточно темным – широким, квадратным лицом могавка. Особенно резко на нем выступали скулы. Санк-Марс подумал, что понять что-нибудь по выражению этого лица совсем непросто.
– Ее звали Люси Габриель, – сказал миротворец. – Она здесь жила.
– Что вы можете рассказать нам о Люси, Роланд?
– Хорошая девушка. Смышленая. Она из племени могавков, но все время путалась.
– Что, простите? Путалась?
– С белыми. У нее была хорошая работа, так все говорят. Ездила на хорошей машине. Кажется, на «хонде-аккорд». Она и теперь стоит в гараже внизу. И на баррикадах она была, когда у нас шла та война.
Санк-Марс непроизвольно подумал о том, что кризис для одной стороны оказался войной для другой.
– У вас были с ней неприятности?
– Нет, никаких. Несколько раз мы говорили с ней о ее приятелях.
– С ними были проблемы?
Санк-Марс обратил внимание, что, услышав вопрос, Пеншо отступил немного назад, продолжая прислушиваться к разговору. Роланд Харви охотнее беседовал с монреальским полицейским, чем с представителем Сюрте дю Кебек.
– Да нет, проблем не было. С этими парнями все было нормально. Она встречалась с белыми ребятами.
– Разве ее личная жизнь как-то касается полиции?
– Если они к ней приезжают – все в порядке. Это ее личное дело. Они и на ночь у нее могут оставаться, если ей хочется. Но если они решат к ней переехать, это другое дело. Белые теперь не имеют права жить в резервации. Если хочешь жениться на белой или выйти замуж за белого, это твое дело, но тогда тебе придется уехать из резервации.
– А она не хотела отсюда уезжать?
– Ее приятели не имели серьезных намерений. Так она нам говорила. И переезжать они сюда не собирались.
Санк-Марс отошел на пару шагов, но по его виду было ясно, что он задал еще далеко не все вопросы, которые вертелись у него в голове. Другие ждали, когда он снова заговорит.
Санк-Марс бросил взгляд на своих коллег. В этот ранний час они с напарником казались остальным, должно быть, раздраженными и невыспавшимися. Растрепанные, небритые, одеты они были кое-как, глаза от недосыпа покраснели, веки опухли. Ему пришла на ум мысль, что бандиты не согласовывают время преступлений с расписанием тех, кто на них охотится. Санк-Марсу вдруг сильно захотелось зевнуть, но он сумел усилием воли подавить это желание. Ему казалось, что он, как зеркальное отражение, похож на остальных, хотя, пожалуй, выглядел он еще хуже, потому что был здесь самым старшим.
– Ясно. Скажите, сэр, у нее были хорошие отношения с миротворцами? Вы ладили или она вас побаивалась?
– Да, ладили.
Ни выражение лица могавка, ни его тон никак не выдавали чувств.
– Вы ведь в курсе, она позвонила мне среди ночи. Если девушка знала, что ей грозит опасность, могла бы и с вами связаться. Вы здесь под боком, и будить вас не было нужды. Ведь вы или кто-то из ваших ребят дежурили по резервации.
Полицейский кивнул.
– Не знаю, почему она так сделала. Я бы сюда добрался быстрее.
– Наверняка. Отсюда можно сделать два вывода. Она и в самом деле не думала, что кто-то ворвется к ней через входную дверь, и проблемы, с которыми ей пришлось столкнуться, не имели никакого отношения к резервации. Они возникли где-то в другом месте. Она не ждала неприятностей именно здесь, иначе обратилась бы к вам. В связи с этими обстоятельствами, я полагаю, что вы не станете возражать против нашего здесь присутствия.
Полицейский медленно перевел взгляд с Санк-Марса на Пеншо и обратно.
– Нам не нравится, когда здесь что-то вынюхивают люди из Сюрте дю Кебек. От них добра не жди. И говорить тут с ними никто не будет. Спросите вождя. Он скажет вам, что мы не хотим, чтобы по нашей земле шатались люди из Сюрте.
Не очень понимая, какого именно вождя он имеет в виду – вождя миротворцев или вождя Большого совета, Санк-Марс счел за благо продолжать мерить комнату шагами. Но в любом случае ему ясно дали понять, что полицейских из Сюрте здесь никто не ждет с распростертыми объятиями и, даже если они объявятся, толку от них все равно не будет.
– Хорошо. Послушайте, Роланд, нам нужна ваша помощь. Мы просим вас поговорить с вашими друзьями. Нам нужно знать, как выглядел лежавший здесь ковер, какой он расцветки, какой на нем рисунок. Нам нужно знать все, что вам удастся выяснить, о ее приятелях. Нам нужно, чтобы вы обыскали всю резервацию и постарались найти либо завернутую в ковер девушку, либо сам выкинутый где-нибудь ковер. У Люси может быть огнестрельное ранение. И вот еще что, Роланд. Необходимо прислать сюда судебных экспертов, чтобы они просмотрели всю квартиру под микроскопом и прочесали ее мелким гребешком. Мне кажется, вы такими экспертами не располагаете. Я понимаю, вы не хотите, чтобы вас трясли люди из Сюрте. Но если я сумею договориться с сержантом Пеншо, вы позволите работать на вашей территории судебным экспертам, которых я пришлю из своего управления? При этом гарантирую, что вы получите полную копию их отчета.
– Монреальские полицейские, – пробурчал Роланд Харви, переваривая новость.
– Не будет никаких полицейских, никаких патрульных машин. Все будут в гражданском на обычных автомобилях, и ваши люди могут оставаться здесь вместе с ними.
– Они должны будут их сопровождать, – сказал Харви. Он не пояснил свою мысль, но Санк-Марс решил, что даже монреальским полицейским потребуется защита их местных коллег. Работать им здесь, скорее всего, будет непросто.
– Это исключительные меры, Роланд. Мы считаем, что в Люси стреляли. Она может быть тяжело ранена. Она, конечно, одна из вас, но сейчас девушка может быть где угодно. Нам придется ее искать по всему Квебеку. И в землях резерваций, и на других территориях. И по ту сторону границы с Онтарио. Может быть, даже в штате Нью-Йорк. Нам нужно доверять друг другу, если мы хотим добиться успеха. Люси – одна из вас, Роланд, но ее проблемы, скорее всего, начались за пределами резервации.
Роланд Харви кивнул.
– Ясное дело. Присылайте ваших людей. Но только не Сюрте.
– Договорились, – сказал Санк-Марс и, обратившись к Пеншо, повторил: – Договорились?
Пеншо воспринял такое решение спокойно. Он хорошо понимал сложившуюся ситуацию. Этот сержант все больше нравился Санк-Марсу и все больше его озадачивал. Детектив не привык к тому, чтобы полицейские из Сюрте добровольно кому-нибудь уступали пальму первенства в интересах расследования.
– Годится, – согласился сержант Пеншо.
– Эмиль… – Билл Мэтерз подошел к начальнику с фотографией и корешком чека в руке. Санк-Марс взял снимок, осмотрел его и показал местному полицейскому.
– Это она? На снимке она выглядит как настоящая индианка.
– Да, это Люси. Здесь она очень загорелая. Я и не говорил, что Люси не выглядит как индианка. Она просто путается с белыми, вот и все. Она переняла их культуру, говорит как они.
– Англичане или французы?
– И то и другое. Но больше как англичане.
– Симпатичная девушка. Что у тебя еще? – спросил Санк-Марс Мэтерза.
Тот протянул ему корешок от чека.
– «Хиллер-Ларджент Глобал». У нее приличная зарплата, да еще и премиальные.
Старший детектив сам просмотрел документ. Зарплатный чек Люси Габриель имел много общего с его собственными. Вдруг ему показалось, что для человека, получающего такую зарплату, это жилье было слишком скромным.
– Что это за хибара, Роланд? Гараж? А где дом, рядом с которым он должен был быть построен?
– Да, раньше здесь был еще и дом. Много лет назад он сгорел. Принадлежал он родителям Люси. Сама она здесь жила время от времени лет с одиннадцати. А дом ее родителей стоял вон там, футах в тридцати. Там и фундамент еще стоит, но это все, что от него осталось.
– Она что, с одиннадцати лет жила сама по себе?
– Не все время, конечно. Ее родители умерли, погибли во время пожара. Потом ее взяли к себе белые люди. Тогда здесь в резервации жил один доктор, он ее вроде как удочерил и позже забрал из наших земель. Но гараж Люси сохранила за собой и время от времени сюда наведывалась. Это ее собственность. А когда она повзрослела, вернулась обратно.
– Чем Люси занимается?
– Биологией, – пояснил Роланд Харви.
– Чем, простите?
Удивление, отразившееся в вопросе Санк-Марса, было связано с возникшей у него сразу мыслью о лаборатории «БиоЛогика» на берегу озера, а вовсе не с тем, как могло показаться Роланду Харви, что молодая индианка работала профессиональной исследовательницей.
– Она занималась самообразованием, – уточнил миротворец не без гордости в голосе.
– Значит, она биолог. Вы не знаете, «Хиллер-Ларджент», случайно, не фармацевтическая компания?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74