В центре ее украшала небольшая абстрактная скульптура из металлолома, чем-то отдаленно напоминавшая фирменный знак перочинного ножика «Свисс арми», которому добавили массу новых лезвий и от этого его перекосило. Окинув цепким взглядом это произведение искусства, он решил, что такой предмет мог, на худой конец, пригодиться на корпоративной вечеринке в качестве штопора или открывалки.
Он обошел мраморную плиту и по другую ее сторону увидел стол секретарши, за которым никого не было. Рабочее время на фирме еще не наступило. Санк-Марс прошел по коридору, воспользовался мужской комнатой. Если бы он сам был президентом этой компании, разве ему не захотелось бы взять себе кабинет с видом на озеро? Детектив прошел в северную часть башни и постучал в самую внушительную дверь, которую увидел.
– Войдите!
Он открыл дверь и оказался в роскошном кабинете, где хватило бы места для девяти лунок небольшого поля для гольфа. За огромными окнами от пола до потолка, расположенными позади президентского стола, открывался потрясающий вид на озеро Двух Гор, откуда с высоты птичьего полета были видны рыболовные домики, где нашли мертвое тело Эндрю Стетлера. На темно-сером ворсистом ковре, рассеченном пурпурными линиями, золотилась эмблема компании – падающая звезда. На равном расстоянии от изогнутой широкой столешницы вишневого дерева аккуратно стояли четыре стула, а по трем стенам кабинета были расставлены деревянные шкафы и соответствовавшие им по дизайну панели. На шкафах красовались многочисленные награды за победы в соревнованиях по парусному спорту, гольфу, теннису и в скачках, явственно указывая на то, что это помещение принадлежит заядлому спортсмену. Санк-Марс пока только не понимал, где же, собственно, находится сам обладатель всех этих впечатляющих призов.
Дверца, приоткрытая слева от него, распахнулась шире. В ярком свете сильных ламп ванной комнаты для начальства стоял мужчина, вытиравший руки о висевшее на вешалке полотенце. Рукава его рубашки были закатаны, обнажая волосатые мускулистые руки. Высунув голову из двери, он громко спросил:
– Вы кто?
– Сержант-детектив Санк-Марс, сэр. Полиция.
– Санк-Марс! Ну, конечно. Наконец-то мы с вами встретились. Присаживайтесь. Я сейчас подойду.
Мужчина скрылся в ванной комнате, не прикрыв за собой дверь, а Санк-Марс неторопливо прошел дальше по кабинету. Он ждал, заложив руки за спину, пытаясь понять: о чем свидетельствовала роскошь помещения? Он рассчитывал увидеть здесь захламленную лабораторию ученого с газовыми горелками на шкафчиках, стеллажами, уставленными таблетками в пузырьках, и рассеянными, полубезумными лаборантами в белых халатах. Почему-то полицейскому казалось, – теперь он понимал, что его ожидания были лишены всякой логики, – что он встретит здесь всклокоченного ученого-биолога с измазанными крысиными фекалиями рукавами халата, а на подоконниках будут стоять странные растения из бассейна Амазонки, пожирающие насекомых. Он не был готов к корпоративным излишествам, которые здесь назойливо бросались в глаза.
Из ванной появился хозяин, на ходу вставлявший запонки в манжеты голубой рубашки в тонкую полоску. Детектив заметил, что зеркала в ванной у него за спиной запотели.
– Детектив? Вернер Хонигвакс. Простите за такой прием. Я видел вас во вчерашних вечерних новостях. Какой удар! Мы еще не успели от него оправиться.
Санк-Марс пожал протянутую руку. Хонигвакс был одет с иголочки и держался с поистине царственной осанкой. Полицейский не оставил без внимания его дорогие и модные безделушки – перстни, шикарные часы и золотой браслет. На нем прекрасно сидел синий костюм.
– Садитесь, пожалуйста, – повторил приглашение Хонигвакс.
Санк-Марс не без удовольствия его принял. Ему часто приходилось недосыпать из-за работы, но в то утро за завтраком он так переел, что желудок постоянно протестующе бурчал.
– Интересная конструкция, – заметил детектив, указав на модель Солнечной системы, особняком стоявшую с края президентского стола. Планеты вращались вокруг Солнца, Луна – вокруг Земли. Их орбиты были жестко связаны с центром серебристыми проволочками толщиной с паутинку. На каменной подставке модели поблескивал циферблат часов.
– Это часы, – сказал Хонигвакс. Он резко взмахнул рукой, как будто хотел опровергнуть очевидное. – Видите, они показывают время, но вместе с тем их можно назвать космическими часами. Как это ни удивительно, они имитируют расположение планет в каждый данный момент. За год Земля делает один оборот вокруг Солнца. Урану на это требуется семь лет. Луна оборачивается вокруг Земли каждые двадцать восемь дней, вот так. Мне их сделали по специальному заказу.
– Вы увлекаетесь астрономией?
Хонигвакс усмехнулся – должно быть, в нем взыграло тщеславие. В его ответе явственно прозвучала страстная увлеченность любителя:
– Это не моя наука, Санк-Марс. Но такая игрушка напоминает мне о великих исследованиях нашего времени. Она мне говорит о том, что подходить к ним следует с самых широких позиций. Здесь, в «БиоЛогике», мы стремимся понять, как действует иммунная система человеческого организма. Физики ищут ответ на вопросы о том, как произошла и из чего состоит наша Вселенная. Их поиски, как мне кажется, вполне сопоставимы с нашими изысканиями.
– Как это так?
Разговор окончательно вывел Санк-Марса из сонливого состояния как чашка крепкого кофе. У себя в отделе ему нечасто доводилось философствовать о природе человека или о тайнах времени. В Хонигваксе он почувствовал равного себе партнера, хотя никаких оснований проникнуться теплыми чувствами к этому человеку у него не было.
Президент откинулся на спинку вращающегося кресла и чуть повернулся в его сторону.
– Мне бы не хотелось утомлять такого человека, как вы.
Санк-Марс улыбнулся.
– Мне следует воспринять это как оскорбление?
Хонигвакс на секунду задумался, потом расхохотался.
– Нет, детектив, я вовсе не собирался вас обидеть. Хотел вам только сказать, что не собираюсь злоупотреблять вашим драгоценным временем.
Бурчание в животе вынудило Санк-Марса встать. Зачарованный открывавшейся панорамой, он подошел к окну. Выпавший свежий снег делал ее восхитительной, видневшиеся внизу домики лишь подчеркивали безбрежность дикой природы. Он смотрел на ярко-оранжевую хибарку на озере, где в ледяной воде под досками пола был найден труп Эндрю Стетлера.
– Меня преследует космология, сэр. Вчера я был на озере, ловил рыбу в проруби на леску с наживкой. Когда я опускал леску в воду или немного вытягивал ее оттуда, от холодной воды озера влага поднималась сначала к холодному воздуху под полом, а потом выше – в тепло хижины. Я как завороженный следил за тем, как образуются, а потом тают малюсенькие кристаллики льда. Простодушных людей, должно быть, легче удивить. Простите меня, сэр, что несу такую околесицу, но сегодня утром я очень устал. Вчера… просто невероятно – как будто галактика в миниатюре… Кое-что из того, что вы сказали, меня заинтриговало, мистер Хоггинворкс…
– Хонигвакс, – поправил его президент. – Я знаю, запомнить мою фамилию бывает непросто.
– Еще раз прошу меня извинить. Мне очень неловко. Меня всегда подводит память на имена. Правда, мне кажется, я уже где-то слышал ваше имя.
Президент улыбнулся.
– Признаюсь, теперь меня заинтриговали вы. Вы сказали, что услышали от меня что-то интересное?
– Когда я вошел в ваш кабинет, вы сказали: «Наконец-то мы с вами встретились». Мне это показалось странным. Как будто вы хотели сказать мне, что мы уже встречались с вами раньше.
– Мы с вами вращаемся в одних и тех же кругах.
Санк-Марс чуть склонил голову и с высоты своего роста взглянул на мужчину, сидящего в кожаном кресле как в седле коня, вынесшего его к жизненному успеху.
– Мне так не кажется.
– Да нет же, вы неправы. Вы – великий Санк-Марс, знаменитый торговец лошадьми, известный как лучший производитель пони в нашей части страны. А я, со своей стороны, игрок. И в самом деле, удивительно, что мы с вами до сих пор не встречались. Я, должно быть, где-то вас уже видел. И мне прекрасно известна ваша безукоризненная репутация.
Санк-Марс перевел взгляд на спортивные трофеи хозяина, расставленные на шкафчиках и полках. Он был настолько утомлен, что никак не связал в голове серебряные кубки за победы на скачках с разведением пони. Полицейский в сердцах выругал себя за тупость. Потом снова бросил на собеседника пытливый взгляд.
– Представьте меня, Санк-Марс, в каске и спортивной форме верхом на коне.
– Да, я вас видел. Теперь припоминаю, где слышал ваше имя. Я только так и не смог понять, как его надо правильно произносить. Вы играете в поло.
– О! Я польщен, – искренне признался Хонигвакс. – Вы, наверное, видели меня во время игры. Весной нам с вами надо будет потолковать о лошадях. Мне нужен молодой жеребец для подготовки.
– Мы это обсудим. – Санк-Марс вернулся к стульям, стоявшим у стола, и сел не на тот, с которого встал. – Скажите мне – это просто любопытно, – как вы связываете космологию и биологическую науку?
Не снимая локтей с подлокотников кресла, Хонигвакс сцепил пальцы рук и задумался.
– Мне казалось, вы пришли сюда поговорить об Эндрю. Науки! Да, мне представляется, они развиваются параллельно, вы не замечали? Во все времена достижения науки в одной области способствовали прогрессу других дисциплин. Такова вкратце моя версия процесса.
Санк-Марс кивнул с таким видом, будто ждал именно такого ответа и хотел подбодрить собеседника, чтобы тот продолжил излагать свою точку зрения.
– Мы живем в искривленном времени. К этому сводится моя концепция. Суть дела заключается именно в этом. Вы знаете, как звезда – наше Солнце, например, – погружается в пространственно-временной континуум?
– Да, – ответил Санк-Марс. И это было правдой – он где-то читал об этом.
– Мне думается, мы еще не пришли к согласию о сущности этого термина и как он соотносится с условиями, в которых мы существуем вне временных пределов. Это искривление, этот гравитационный изгиб во времени и есть царство, в котором мы живем. Оно тянет нас назад, не дает нам оттуда вырваться. Что будет – то будет, я так думаю, потому что это уже было. У нас нет будущего, мы имеем лишь представление о нем. Тайны космоса раскрываются, детектив, и тайны биологической науки быстро перестают быть тайнами, притом в значительной степени эти процессы развиваются параллельно, поскольку настало время – мы проходим соответствующее пространство для таких откровений. Это неизбежно. Все уже известно, и было предначертано заранее. Дело только за тем, чтобы получить соответствующую информацию. Чтобы догнать время.
Закинув ногу на ногу, Хонигвакс почесал через носок лодыжку.
– На деле эта теория проста, – продолжал он. – Мне досадно, что я практически ни с кем не делюсь своими соображениями. По сути дела, в реальном времени живут космические путешественники, не стареющие по отношению к тем, кого оставили на родной планете. В асинхронном искривлении времени на земле, погруженными в невежество и прикованными к прошлому, оказались старение и смерть. Такое положение не изменится, но мне кажется, что в редких случаях человечеству удается прорваться сквозь барьер и на чуточку, на самую малость приблизиться к тем, кто живет, несясь со скоростью света. Сейчас, как мне представляется, мы переживаем одну из таких эпох или находимся в одном из таких пространств. Точнее говоря, в таком пространстве-времени. Это можно лучше понять, если представить себе, что настоящего нет, есть только будущее, имеющее одну видимость, причудливый образ, искусная подделка под настоящее. Иногда мы ненароком туда попадаем и неожиданно оказываемся у порога невероятного века открытий.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74