Может быть, Энди стал вставлять вам палки в колеса?
– Нет, Энди был… Энди был отличным парнем, просто отличным. Он был замечательный.
– И я так считаю, – с ударением сказал посетитель. – Энди был парень что надо. Он мог изобразить кого угодно. Сами знаете, у него был талант. Кем угодно мог стать. Хотя, может быть, вы этого не усекли. Он мог смотреть на вещи по-другому, чем большинство людей. Он видел то, о чем мы и не думали. Энди был крутым парнем.
– Да, – сказал Хонигвакс.
– Или вы так не считаете?
Хонигвакс ответил ему с глубокой убежденностью:
– Совершенно правильно. Он был крутым парнем. Я его любил. Очень. Энди – он был отличным парнем. Действительно.
Мужчина встал, слегка приподнял обе руки, один из громил отошел от двери и помог ему снять пальто. Потом Жак снял перчатки и аккуратно положил их на стол – одну поверх другой. Указательным пальцем правой руки он провел по левой щеке.
– Если не вы, мистер Хонигвакс, замочили Энди, кто это сделал?
– Не знаю.
– Не знаете… Но он был под вашей защитой.
– Ну, я не стал бы так говорить. Он у меня работал.
– Нет, мистер Хонигвакс, тут вы ошибаетесь. – Жак снова улыбнулся, но как будто с трудом, лишь одним уголком губ, потом подошел к президенту компании, взял его чуть пониже локтя и с силой заломил руку так, что Хонигвакс чуть не взвыл от боли. Он подвел его к окну, за которым раскинулся чарующий вид. Потом снова заговорил, но на этот раз голос его звучал более приглушенно. – Энди не работал у вас. Это вы работали на Энди. Вы работаете на меня, значит, на любого, кого я к вам присылаю. Вам ясно? Вы мне принадлежите со всеми потрохами. Это видите? – Он сунул руку в карман и вынул монетку в двадцать пять центов. – Вот вы кто. Вот что вы есть, мистер Хонигвакс. Вы мой со всеми потрохами. Может быть, вы еще не врубились как следует и думаете, что Энди работал на вас, как вы сами только что сказали, может быть, до вас это не дошло, когда он вам стал вправлять мозги. Может статься, вам это не понравилось. Может быть, за это вы его и замочили.
– Вы же сами в это не верите.
– Почему? Ведь кто-то же его убрал. Я знаю, что утром к вам уже приходили из полиции. Может быть, у них то же самое на уме.
Хонигвакса поразила осведомленность этого человека об утреннем визите Санк-Марса. Интересно, что еще было ему известно?
– Нет, нет, ничего такого они не думают.
– Может быть, со временем они станут так думать, – сказал Жак.
– Нет, я не стрелял в Энди. Я бы никогда этого не сделал. Даже если бы и захотел, у меня бы никогда духу на такое не хватило. Я не из таких, как Рэмбо. – Он попытался улыбнуться. – Кроме того, я хочу сказать, у меня для этого не было никакой причины.
Хонигваксу очень хотелось вообще ничего не говорить. Было бы самой лучшей стратегией отнестись к этому разговору сдержанно, как будто говорить с бандитом – ниже его достоинства. Так все выглядело бы более убедительно: откинуться в вертящемся кресле, с сарказмом поглядывая на этого человека, как он только что смотрел на Санк-Марса, чтобы дать ему понять, насколько абсурдны выдвигаемые им обвинения. Но он прекрасно знал, что теперь поздно даже пытаться это сделать. Он слишком нервничал. Ему придется и дальше испытывать это унижение, что-то лепетать, все бесповоротно отрицать, пока до них не дойдет.
– Я никогда не смог бы выстрелить в Энди. Он был мне как сын.
– Как сын! – Жака это почему-то развеселило. Он впервые бросил взгляд в сторону двух стоявших у двери амбалов. Они улыбнулись ему в ответ. – Значит, как сын… Ну что ж, в таком случае вы были бы не первым папашей, который решил пришить своего сыночка!
Хонигвакс ничего не ответил. Жак ударил его по затылку.
Хонигвакс нагнул голову, хватая ртом воздух от неожиданного удара.
– Вы в него стреляли? – Он снова ударил президента по затылку.
К таким унижениям Хонигвакс не привык. Жгучая досада, удушливой волной затуманившая голову, отчасти была вызвана яростью, отчасти страхом.
– Нет, сэр. Не стрелял.
– Вы были в то время в этом сарае?
Хонигвакс отвел голову в сторону, но попытка уклониться от удара привела лишь к тому, что Жак еще сильнее звезданул его по затылку.
– Нет, сэр! – ответил Хонигвакс.
– Вас там не было? – Он снова его сильно ударил, но на этот раз в висок.
– Нет, сэр.
– А где вы были?
Жак нанес ему три сильных удара кулаком за правым ухом, Хонигвакс, пытаясь как-то защититься, втянул голову в плечи.
– Не помню.
– Значит, не помните? – Бандит снова стукнул его по затылку. – Вы не помните, где были, когда кончали человека, которого любили как родного сына? – Он нанес ему еще один сильный скользящий удар по шее.
Хонигвакс пошатнулся, кровь прилила к голове.
– Дома, мне кажется.
– Ах, вам кажется? – Он еще раз с силой саданул ему по шее.
– Я был дома. Хватит меня избивать.
В ушах стоял звон, глаза не видели, как будто были залиты слезами. Он надеялся, что это не так.
– Вы будете указывать, что мне надо делать? – Теперь Жак с размаху ударил его тыльной стороной ладони так, что Хонигваксу чуть не стало плохо. – Не вам меня учить, – с угрозой сказал он и снова ударил его в висок. – Единственное, что вам остается, – это терпеть, – он ударил его по макушке, – и надеяться на то, что я, может быть, утомлюсь. – Он двинул Хонигваксу по уху. – Что я настолько устану, чтобы не пришить вас на месте, потому что меня так и подмывает это сделать. Может, вы его замочили, может, нет, может, я вас шлепну, если вы это сделали. Вы об этом когда-нибудь задумывались? Вам когда-нибудь приходило в голову, что я могу вас пришить просто по подозрению в том, что вы могли его замочить?
На этот раз Жак его бить не стал, Хонигвакс стоял у окна согнувшись, в ожидании следующего удара. Но бандит подошел к столу и надел кожаные перчатки, как будто этот жест имел какое-то тайное значение или указывал на смену метода действий.
– Мне не то что сказать, подумать достаточно, и вас пришибут на месте, мистер Хонигвакс. Не забывайте об этом. Сейчас я оставлю вам жизнь, потому что, может быть, вы поможете мне найти того, кто кончил Энди, и потому, что вы мне нужны, чтобы очень преданно заботиться о деньгах, которые были даны вам в прокрут. Надеюсь, вы лучше позаботитесь о деньгах, чем об Энди, который, как я припоминаю, тоже был передан под ваше крыло. И ни на минуту не забывайте, что мне достаточно только подумать, мне хватит только косо посмотреть в вашу сторону, и тогда – не приведи господи! – конец вам настанет. Раз – и нет мистера Хонигвакса! Вам останется только молиться, чтобы тот, кто придет вас мочить, сделал свою работу чисто и аккуратно. Некоторые парни – сами знаете – имеют привычку работать спустя рукава. Иногда при зачистке они черт знает что творят. Имейте это в виду.
Хонигвакс кивнул, как будто согласился с выдвинутыми условиями.
Жак снова приподнял руки, и один из его подручных подошел и помог ему надеть пальто.
– Так что вы мне скажете по существу? Назовите мне имя. Намекните мне, кто мог сделать такое, что и в страшном сне не приснится?
Хонигвакс пожал плечами. Он, как кролик на удава, смотрел на надевавшего пальто Жака.
Бандит хмыкнул.
– Без имени я отсюда не уйду.
– Не знаю. Он общался с Люси Габриель, индейской девушкой.
– Нет, она этого не делала.
– Откуда вы знаете?
– Вас это не касается. Зачем вы назвали мне имя человека, который этого не делал? Так поступают только те, у кого рыло в пуху. А вы, сдается мне, и выглядите и говорите, как та собака, которая знает, чье мясо съела. Я, мистер Хонигвакс, могу косо на вас посмотреть, если вы не одумаетесь.
Президент вытянул руки вперед, как будто хотел предотвратить надвигавшуюся на него угрозу.
– Простите меня. Вы просили назвать вам имя, я о ней и вспомнил. Я не говорил, что она это сделала.
– Не говорили.
– Но других имен я назвать не могу.
– Тогда дайте мне имя кого-нибудь, с кем я смогу поговорить. Вы должны знать одну вещь – Энди Стетлер был мне другом. Так что дайте мне чье-нибудь имя, имя человека, с которым я мог бы потолковать, и посмотрим, куда это нас приведет. Назовите мне имя.
– Не знаю…
– Имя мне назовите!
– Я…
Хонигвакс осекся, потому что Жак запустил руку под пальто и вынул пистолет. Держа его рукой в перчатке дулом вниз, он приказал ему снять ботинок.
– Что?
– Снимите ваш правый ботинок, мистер Хонигвакс. И давайте побыстрее.
Стоя на одной ноге, президент развязал шнурок и скинул с ноги башмак.
Жак подошел к нему поближе.
– Снимите носок.
Хонигвакс повиновался.
– Теперь выставите ногу вперед.
– Пожалуйста. – Хонигвакс поставил правую ногу перед собой. Большой палец, упиравшийся в темно-серый ворс ковра, подрагивал.
– Выбирайте – или я вам сейчас отстрелю большой палец, или вы назовете мне имя.
Хватая ртом воздух, Хонигвакс уставился на Жака, который целился в его большой палец.
– Камилла Шокет, – пробормотал Хонигвакс.
– Это еще кто? – Жак продолжал смотреть сквозь прорезь прицела на большой палец мужчины.
– Она работает в другой фармацевтической компании. Думаю, она тоже общалась с Энди. Я знаю, что они были знакомы.
– Ну и что? Он знал массу народа. – Жак уже собрался спустить курок.
– Это был ее сарай!
– Что?
– Это ее домик. Где нашли Энди. Она его снимает.
Жак пристально на него посмотрел, потом кивнул и убрал пистолет.
– Можете надеть ботинок, – сказал он. – Не хочу, чтобы вы здесь все загадили.
Хонигвакс неловко нашарил носок, но у него так дрожали руки, что надеть его он не смог.
– Господи, что так воняет? Вы что, в штаны наложили, мистер Хонигвакс?
– Нет.
– Если б и наложили, я бы не был на вас в обиде. Должно быть, мало радости смотреть, как на месте пальца ноги у тебя хлещет кровь, а потом хромать всю жизнь. Вас всего трясет от страха.
Хонигвакс, действительно, так и не надел носок, потому что все его тело сотрясалось крупной дрожью.
– Я займусь этой Шокет. Посмотрим, куда это нас выведет. А пока о связи со мной можете не беспокоиться. И не вздумайте пытаться меня найти. Я сам вас найду. И я хочу, мистер Хонигвакс, чтоб вы зарубили себе на носу: я вас из-под земли достану.
Жак пошел к двери, которую распахнули перед ним громилы, и все трое вышли из кабинета.
В конце концов Вернер Хонигвакс смог натянуть свой носок, после чего застыл с башмаком в руке. Время для него остановилось. Ему никак не удавалось собраться с мыслями. Он повернулся и снова уставился на озеро Двух Гор, на залитые солнцем разноцветные рыболовные домики. Какое-то время он стоял неподвижно. Не сдвинулся он с места и тогда, когда в кабинет вошла секретарша и спросила, все ли у него в порядке. Она никак не могла понять, почему он стоял там как безмолвный истукан с башмаком в руке, глядя из окна на озеро взглядом умалишенного.
* * *
Претерпев чудовищные унижения из-за спазмов в желудке, Эмиль Санк-Марс какое-то время сидел смирившийся и потрясенный, слишком усталый, чтобы отнестись к своему недугу снисходительно. Выйдя из кабинки в большой туалет для сотрудников, он увидел в зеркале свое сильно побледневшее лицо, вымыл руки и погрузился в состояние полного безразличия, сосредоточив все внимание на том, как течет из крана вода. Хонигвакс рассуждал о планетах, вращающихся по своим орбитам, о закручивающемся вниз по спирали искривлении времени. Распрямившись, он почувствовал, что ноги его будто приросли к полу, вся энергия иссякла.
Распахнув настежь дверь, в туалет вошел Мэтерз, увидел, как он стоит у раковины, и с сочувствием сказал:
– Езжайте домой, Эмиль. Здесь мы сможем разобраться и в другой раз. – Пока Санк-Марс не торопясь вытирал руки, молодой полицейский стоял, опираясь на раковину. – Вы очень паршиво выглядите, еще, не дай бог, что-то случится по дороге.
– Мне надо задать этой парочке еще один вопрос. – Голос его звучал устало и глуховато. – Но пока я от этого воздержусь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74