— Мне... мне хотелось бы родить ребенка... Но ты сказал, что не время. Ты сказал, что ребенок может родиться больным... наркоманом. Ты сказал, что тебя беспокоит это.
— Меня бы беспокоило только одно: чей это ребенок?
Она подошла к нему. У нее были мокрые от слез щеки, но в глазах ее была ярость.
— У тебя свои тайны, у меня — свои!
— Я делал все это для нас двоих! — закричал он. — Но были и другие причины, о которых ты и не догадываешься!
— Это все ложь! — бросила она ему. — Поздравляю. Ты великолепен! Ты победил меня! И весь мир!
— Чего же ты хочешь?
— Я? — Она обвела взглядом гостиную. — Хочу уехать. Хочу кокаина.
Она медленно улыбнулась и наклонилась над ним. Ее волосы коснулись его лица. У нее было по-прежнему молодое красивое тело.
— Тебе же, дорогой, — сказала она, — я налью виски.
Джуд швырнул Лорри ключи от своего кабинета, где он прятал кокаин.
На «порше» он помчался через весь город. Дважды он останавливался, чтобы выпить.
На почте, где у него был тайный абонентский ящик, клиентов не было. В его ящике лежало письмо.
Как только Джуд вскрыл конверт, он понял: случилось что-то неладное.
В конверте было два листа бумаги. Первый представлял собой копию отпечатанного на обычной машинке через копирку указания. Раньше копии ему никогда не присылали. Это могло означать только одно: служба генерала перестала быть автономной. Оригинал указания находился, видимо, у более высокого начальства.
Встав у стола посреди почтового отделения, Джуд расшифровал первое послание:
«Санкция отменяется с 20.12.81».
«Месяц, они дали мне всего один месяц», — подумал Джуд.
Его новые хозяева требовали:
«Выйти из дела чисто. Подготовьте отчет о всей проделанной работе. Назовите имущество. Перечислите выполненные цели операции, а также участвовавший в ней персонал. Вам будет назначена личная встреча для подробного доклада».
«Да, случилось что-то из ряда вон выходящее», — подумал Джуд и развернул второй лист бумаги. На нем было выведено от руки печатными буквами:
«ПОМНИТЕ О МОНТЕРАСТЕЛЛИ».
«Меня накрыли! — подумал Джуд. А потом сам себя поправил: Меня разоблачили!»
Он явно стал помехой. Для прежнего генерала. Или для его нового начальника. Правила игры изменились.
«Они оставили себе оригинал указания, чтобы прикрыть собственный зад».
«Перечислите участвовавший в операции персонал...» Они предлагают мне сдать своих людей — Уэндера, Мэри и других. Полицейские сразу же упекут их куда подальше.
Мне предлагают все разом прихлопнуть. И снова превратиться в «собирателя дерьма»!
«Санкция отменяется». Если я не подчинюсь, полицейские, которые раньше остерегались ко мне подходить, сборщики налогов, которым раньше рекомендовали оставить меня в покое, сразу же откроют на меня охоту. И мои фотографии с подписью «Разыскивается» появятся везде, в том числе и на стенах этой почты.
Если же длинные руки закона меня не достанут, то... «Помните о Монтерастелли».
Это также означало, что Джуд должен держать язык за зубами. В случае чего. Сами они должны оказаться вне подозрений. Иначе — смерть!
Кто-то из них очень боится возможных разоблачений. Касающихся не только этих дел с наркотиками, но и других. Из прошлого. Так что никаких «иначе». Меня всегда и везде будет подстерегать смерть. Такова участь «обормота», «придурка», «собирателя дерьма».
— Опять ничего не получилось! У меня опять ничего не вышло! — закричал Джуд. Его крик отозвался эхом в пустом почтовом отделении с зелеными стенами и латунными абонентскими ящиками.
По дороге домой он останавливался пять раз, чтобы выпить. Добравшись через два часа до своей виллы, он приказал бодрствовавшему телохранителю-корейцу собираться.
Лорри лежала поперек их огромной кровати в спальне. На столике у кровати стояла склянка со снотворным. Без него Лорри уже не засыпала. Джуд пока не стал ее будить. Он уложил в два чемодана свою одежду — ту, которая попроще. Взял в кабинете свой зеленый берет, «смит» девятого калибра и пятьдесят тысяч долларов наличными. Все это он тоже уложил в чемоданы. В сейфе у него хранилось еще семьдесят тысяч наличными. Десять тысяч он положил в конверт, а остальное в сумочку, в которой хранились бритвенные принадлежности. Достав из сейфа килограмм кокаина, он уложил его в полиэтиленовый пакет и вместе с сумочкой для бритвенных принадлежностей засунул в чемодан Лорри.
На сборы ушел час.
Он подошел к кровати, на которой спала Лорри.
— Просыпайся, — сказал он и начал расталкивать жену.
Она так и не проснулась. Джуд перенес ее в черный «мерседес», стоявший в гараже.
Кореец уже сложил в «мерседесе» вещи Лорри, а вещи Джуда и ящик виски — в «порше», который затем отогнал от дома, поставил в трех кварталах от него, а сам пешком вернулся обратно. Джуд отдал ему конверт с десятью тысячами.
— Поедешь к своему двоюродному брату в Сан-Франциско, купишь самое необходимое. Если через два месяца я не появлюсь, все эти деньги — твои.
Джуд вручил корейцу ключи от второго «мерседеса». Азиат поклонился и исчез.
Лорри все никак не приходила в себя. На «мерседесе» Джуд проехал с ней три квартала до припаркованного прямо на улице «порше». Позже он пересядет в малоприметный на американских дорогах «додж» (он стоял наготове в одном из складов Джуда).
— Да проснись ты наконец! — закричал Джуд. Лорри не просыпалась. Тогда он насыпал кокаина на лезвие ножа и поднес к ее носу. Она автоматически втянула наркотик в себя. И открыла глаза.
— Какого... какого че-е-е-рта! — вскрикнула она, осознав, что находится в «мерседесе» среди беспорядочно набросанных в нем вещей.
Джуд достал какой-то черный ящик с кнопкой и, показав Лорри на их стоявший на холме дом, нажал на кнопку.
Первая радиоуправляемая мина взорвалась в его кабинете; вторая на кухне. Затем взорвались мины в подвале и в гостиной, где продолжал работать огромный телевизор.
Рядом с каждой миной стояла канистра с бензином. Дом заполыхал как факел.
— Тебе надоело жить здесь, — сказал Джуд. — Теперь ты свободна. Уезжай отсюда. Гони что есть мочи. Наша совместная жизнь в прошлом. Да ее никогда и не было. Здесь тебя больше нет. Мое имя забудь.
Огненные языки горящего дома отражались в ее глазах, но по выражению ее лица он понял, что Лорри была готова к такой развязке.
В соседних домах захлопали двери. Соседи что-то кричали.
Джуд вышел из «мерседеса». Лорри немного поколебалась, а потом пересела за руль и поехала прочь.
Она даже не оглянулась.
* * *
Девять лет спустя Джуд ехал на угнанном автомобиле по шоссе, пересекавшему штат Айова. Он ехал в Небраску.
Несколько лет назад двоюродный брат Лорри сообщил ему, где она находится. Однажды Джуд набрал даже ее номер и услышал в трубке ее голос. Не дождавшись ответа на свои «алло», Лорри повесила трубку.
Машина въехала на мост над Миссури. На другом берегу реки было много деревьев. Джуд и не думал, что в Небраске столько деревьев.
Ехал он туда не для того, чтобы остаться. Он просто хотел увидеть ее. И кое-что ей сказать. Куда он поедет потом — он сам не знал.
На душе у него было отвратительно.
Когда он увидел в полуденных лучах солнца какую-то тень между деревьев, подступавших к шоссе, он подумал, что это Нора.
У поворота дороги появился какой-то азиат. Он поднял руку, прося Джуда подвезти его. Джуд надавил на акселератор. Ему показалось, что этот азиат — вылитая копия того вьетконговца, которому он перерезал горло в джунглях.
"Ах, как бы мне хотелось попросить прощения у всех моих жертв! — подумал Джуд. — Но разве возможно получить теперь их прощение? Может быть, Лорри... нет, не простит, а просто поймет меня. Может быть, наконец, мы найдем общий язык. Может быть, она будет еще гордиться мною?
Я бы сказал ей, что они вышли на меня еще один раз после того пожара. Как обычно, я узнал об этом из гороскопа. Они не знали, как низко к тому времени я опустился. В августе восемьдесят четвертого я отправил им письмо, в котором было всего одно слово — «нет»!"
Конрад в Небраске оказался захудалым грязным городишкой. Там всего-то была пара сотен домов. Центральная улица была разрыта, асфальтированы были только несколько примыкающих к центру улиц; на проезжей части остальных был насыпан гравий. Захолустье. Но бар в Конраде все-таки был. У Джуда в синей сумке с рекламой авиалиний оставалось еще тридцать два доллара. Более чем достаточно на бутылку виски, а то и на две, но он пока подождет. Он сумеет заставить себя ждать.
Вагончик, где жила Лорри, стоял в четверти мили от других домов на восточной окраине городка. Садилось солнце.
У вагончика Джуда встретили голодные собаки. Не обращая на них внимания, он вылез из машины, повесил на плечо синюю сумку, подошел к металлической двери жилища Лорри.
И постучал.
Глава 23
Желтый пес
Уэс добрался до вагончика на окраине Конрада в Небраске в первой половине дня. Солнце пригревало. Небо было голубым. Весна.
Свою взятую напрокат машину Уэс остановил на шоссе метрах в ста от вагончика и осмотрел его в бинокль. Занавески на окнах были закрыты.
Вокруг дома бегали три пса. Один из них — с желтой шкурой — подбежал к двери вагончика и поскребся по ней лапами. Ему никто не открыл.
Уэс провел рукой по своему небритому подбородку.
На нем были черная ветровка, черные джинсы и черные кроссовки.
«Вид у меня не совсем официальный», — усмехнулся он.
На его боку висела кобура с пистолетом-автоматом. В самолете он выспался и сейчас был готов к чему угодно.
В вагончике никакого движения. Только вокруг него бегали псы. По виду — очень голодные.
Ровно двенадцать. Пора.
Медленно, не сводя глаз с двери вагончика, Уэс подъехал к нему.
Собаки залаяли на незнакомца.
Уэс поставил машину в трех метрах от двери и заглушил двигатель. В вагончике тихо. Занавески по-прежнему открыты.
— Эй, — закричал Уэс, не выходя из машины.
Ответа не последовало. Только желтый пес залаял.
Уэс вышел из машины, держа руку на кобуре.
— Эй, есть тут кто-нибудь?
Ответа не было. В воздухе пахло чем-то кисло-сладким.
Уэс сделал два шага к двери:
— Эй!
Он вдруг услышал доносившиеся из вагончика приглушенные голоса и смех. Там люди?
«Нет, — понял Уэс. — Это телевизор».
Он постучал в дверь.
Нет ответа.
Он снова постучал. Желтый пес залаял.
Уэс вытащил из кобуры свой пистолет и резко толкнул дверь.
Она распахнулась, и Уэс вошел внутрь.
Мухи, везде жужжали мухи. На кухне — гора немытой алюминиевой посуды, маленький холодильник, пустые бутылки из-под пива и вина. В пепельницах пирамиды окурков. И запах. Жуткий запах.
На диване в глубине вагончика сидела женщина с широко открытыми глазами. Можно было подумать, что она смотрит телевизор. Но слишком уж неподвижные у нее были глаза. И слишком уж бледное у нее было лицо.
Уэс раньше видел эту женщину. На фотографии, которая и теперь лежала в его атташе-кейсе.
Эта женщина действительно была очень красива. Ее роскошные волосы обрамляли бледное лицо. На запястьях у нее были бордовые браслеты...
Нет, это не браслеты. От ее рук по джинсам на пол тянулись багровые полосы, пропадавшие в красном дешевом ковре.
Рядом с женщиной на столике стояла начатая бутылка вина, какие-то таблетки и бритва с застывшей на ней кровью.
На столике Уэс нашел клочок бумаги с неровно написанными словами:
"Джуд, я не могу все время ждать, пока ты приедешь и покончишь со мной, поэтому я ха-ха...
Передай Нику Ке..."
Пистолет задрожал в руке Уэса.
Он посмотрел в глаза мертвой женщины и прошептал:
— Я даже не знаю, кто ты... Но вижу, что поздно, слишком поздно появился я здесь...
На полу валялась синяя сумка с рекламой авиалиний. Уэс вздрогнул. Он вспомнил, что еще в Лас-Вегасе в аэропорту сотрудники ФБР, описывая Джуда, рассказывали ему именно о такой сумке, висевшей на шее беглеца.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69