Когда они наконец выехали на шоссе, Уэс спросил:
— Куда теперь направимся?
— Далеко, — ответил Дин и махнул рукой вперед.
Поворачивая по команде Дина на другое шоссе, Уэс поинтересовался:
— Куда же мы все-таки едем?
— В одно безопасное местечко. Джуд ведь человек осторожный.
— Я его никогда не встречал, — заметил Уэс. — Какой он?
— Он — человек, — прошептал Дин. — Он — настоящий человек. Другие только претендуют на такое звание. А он знает.
— Что он знает?
— Большую тайну.
— Какую же? — Сердце Уэса бешено заколотилось.
Черные глаза Дина в упор смотрели на него: в них бушевал неукротимый огонь.
— Тайна в том, что все — рано или поздно — умрут, — ответил Дин.
По шоссе на огромной скорости неслись автомобили. Ветровое стекло машины Уэса покрыли крупные капли дождя. Под напором встречного воздушного потока они поднимались кверху.
— Поверните вон туда, — сказал Дин.
Они проехали мимо указателя «Бульвар Бархама».
— Давненько я уже не говорил так много, — вздохнул Дин.
По обочинам шоссе были проложены бетонированные сточные канавы. За ними располагались похожие на ангары строения. На их плоских крышах были установлены щиты с рекламой новых фильмов. Зеленая травка на холме справа от них была мокрой.
— Как вы познакомились с Джудом? — поинтересовался Уэс.
— Нашлись люди, которые нас познакомили, — улыбнулся Дин. — Как-то Джуд здорово меня отколошматил. В своей старой мастерской на берегу... Я его сильно подвел... Потому что не знал, какой он на самом деле человек. И он отвел меня в мастерскую и стал бить. Это напоминало танец с ангелом... И тогда я понял.
— Поняли, что он — настоящий человек, — добавил Уэс.
Дин пожал плечами:
— Кому-то все равно надо быть таким.
— А что значит быть настоящим человеком?
— Если сами не знаете, то никто вам этого не объяснит.
«А я и не хочу знать», — подумал Уэс. Он все больше опасался, что его перелеты по стране так и не выявят ничего серьезного в этом деле.
Они проехали мимо кладбища Форест-Лоун.
— Чем тогда занимался Джуд? — спросил Уэс.
— Поверните направо, — приказал Дин, показывая рукой на въезд в парк.
Сквозь деревья Уэс увидел несколько всадников. Впереди гарцевал на коне мужчина в ярко-желтом плаще и ковбойской шляпе.
— Вот и кавалерия, — усмехнулся Дин. — Мы уже почти на месте.
Дорога начала взбираться на холм, увенчанный красивыми коттеджами.
— Прекрасное местечко, — сказал Дин, когда они оказались на вершине холма. Деревьев здесь не было. Справа от дороги была вместительная стоянка для автомобилей; слева возвышался замок. Или нечто похожее на замок.
— Что это за место? — спросил Уэс.
— Обсерватория Гриффита.
— Джуд сейчас здесь?
— Прекрасное местечко, — пробурчал Дин. — Здесь всего вдоволь. Вы сами в этом убедитесь.
На стоянке стоял только желтый школьный автобус. Когда Уэс припарковал рядом с ним свою машину, из автобуса высыпали подростки — человек тридцать.
— В такой холодный день, — сказал Дин, — я думал, поблизости никого не будет.
— А где же сам Джуд?
— Он-то поблизости. Он сначала должен убедиться что со мной все в порядке. Только потом он и появится.
— Да, это было бы неплохо, — сказал Уэс. — А где его машина?
— На такие глупые вопросы не отвечают, — хмуро ответил Дин.
Когда они шли по лужайке к обсерватории, Уэс заметил, что Дин прихрамывает.
— Как-то давно, — сказал Дин, перехватив взгляд Уэса, — я попал в аварию. На своем мотоцикле. Чепуха. От таких дел мужчины становятся только крепче.
Мимо них пробежали две девочки-школьницы.
— А что теперь будем делать? — спросила одна.
Ее миловидная подружка с каштановыми волосами немного подумала и ответила:
— Смотри, я буду стоять здесь, а ты отойди в сторонку — вон туда — и достань фотоаппарат.
Миловидная школьница подняла руку так, чтобы видневшиеся вдалеке на холмах крупные буквы, составляющие волшебное слово «Голливуд», поместились в ее раскрытой ладони.
— Теперь фотографируй.
— Пошли отсюда, — злым голосом сказал Дин. — Нам направо.
Плечом к плечу они прошли по красной бетонной дорожке, проложенной параллельно высокой стене, окружавшей обсерваторию.
— Так где же он? — спросил Уэс.
— Чуть дальше.
Они вышли на смотровую площадку у обсерватории.
— Прекрасный вид, — сказал Дин, показывая на раскинувшийся внизу город. Он обратил особое внимание Уэса на видневшийся вдали небоскреб, верхняя часть которого была окутана серым холодным смогом.
— Раньше таких не строили: боялись землетрясений.
Уэс зачарованно посмотрел в сторону небоскреба, и тут же получил от Дина страшный удар в солнечное сплетение: у него потемнело в глазах. На него сыпался град мощнейших ударов.
На какое-то мгновение Уэс потерял сознание. Он очнулся в объятиях Дина. Тот, запустив руки за спину Уэса, что-то нащупывал на его пояснице.
«Пистолет! — подумал Уэс. — Он ищет мой пистолет!»
Из последних сил Уэс оттолкнул от себя Дина, но было уже слишком поздно. Используя преимущество в результате неожиданного нападения, Дин пошел в решительную атаку. Удар, еще удар. Уэс вынужден был отступить к парапету смотровой площадки. Он попытался было хитрым приемом мастера рукопашного боя отскочить в сторону, но у него ничего не получилось — силы оставили его. Дин сильным ударом нейтрализовал сопротивление моряка, схватил его за рубашку и перебросил через парапет.
— Ты хотел встречи с настоящим человеком! — закричал он. — Так подожди этой встречи в аду!
С большой высоты Уэс упал на сосну, соскользнул по ее веткам вниз на мягкие кусты и уткнулся носом в землю.
* * *
Полуденное солнце проникало в гостиную сквозь пыльные окна непритязательного дома в пригороде Лос-Анджелеса, который славился такими невзрачными домами. Гостиная была окрашена дешевой желтой краской. У стены стоял потертый диван, в углу светился экран цветного телевизора. В кухне жужжала муха.
— Полиция!
Входная дверь распахнулась, и на пороге появился человек, крепко сжимавший в руках огромный револьвер. Он прыгнул к стене, прижался к ней спиной и настороженно обвел взглядом гостиную. У человека были длинные волосы, аккуратная борода, на его нейлоновой куртке красовалась эмблема Полицейского управления Лос-Анджелеса.
В гостиную впрыгнул человек и направил свой револьвер на дверь, ведущую в кухню. Потом появился еще один человек. Это был следователь по уголовным делам Ролинс. За ним вошли еще двое полицейских. Они взяли под прицел двери в ванную и в спальню.
Бородатый прошептал: «Пошли!» — и, прыгнув вперед, плечом вышиб дверь спальни. Ролинс распахнул настежь дверь ванной. Еще один полицейский ринулся к кухне.
Минуту спустя бородатый крикнул:
— Никого!
Один из полицейских незамедлительно сообщил эту новость в переговорное устройство. Через мгновение в динамике послышалось:
— В гараже тоже никого.
— Теперь пусть войдет, — устало сказал Ролинс, убирая револьвер в кобуру.
В гостиную медленно вошел Уэс. Все его лицо было в ссадинах. Он был страшно бледен. На этом фоне старый шрам на его подбородке казался темной полосой. Одежда Уэса была перепачкана и во многих местах порвана.
После падения со смотровой площадки он потерял сознание, как ему показалось, минут на пять. В себя он пришел от страшной пульсирующей головной боли. Он поднялся на колени, и его тут же вырвало. Он посмотрел вверх: на смотровой площадке никого уже не было...
Целых двадцать минут Уэс карабкался по склону холма к обсерватории. Арендованная им в аэропорту автомашина со стоянки исчезла.
Войдя в обсерваторию, Уэс попросил женщину, торговавшую сувенирами, позвонить в Полицейское управление Лос-Анджелеса и позвать к телефону следователя Ролинса. «Скорую помощь» он попросил не вызывать. Служащим обсерватории он сказал, что просто упал со смотровой площадки, любуясь открывшимся перед ним красивым видом, но служащие пошептались о том, что это, по-видимому, была попытка самоубийства.
Ролинс отвез Уэса в больницу. И только через три часа после нападения Дина на Уэса полицейские ворвались в этот невзрачный дом.
«Слава Богу, что я оставил все свои записи в Вашингтоне, а фотографии Джуда находились у меня в пиджаке, — подумал Уэс. — Дин так ничего и не узнал, обыскав мою машину». Документы на взятый в прокатном пункте автомобиль также лежали у Уэса в кармане пиджака.
— Кто же этот парень? — спросил бородатый полицейский. — Его дом больше похож на помойку! — Он в сердцах ткнул работающий телевизор ногой.
— Мотоцикла в гараже нет, — заметил Уэс. — Если у него и были какие-то чемоданы, то он наверняка прихватил их с собой.
— Не беспокойтесь! — угрожающе сказал бородатый, — Сейчас мы составим словесный портрет этого негодяя. Надо же — напал на официальное лицо! Да мы поднимем на ноги всех полицейских к западу от Миссисипи, и они выловят эту щуку!
— Нет! — заявил Уэс.
Бородатый от неожиданности заморгал:
— Как это «нет»?
— Не надо никакого словесного портрета и тревогу поднимать не надо. Мы его потеряли и все тут!
— Какого черта?! — вспылил бородатый.
— Спасибо, конечно, за помощь, но...
— Слушай, парень! — заорал бородатый. — Мы выехали сюда по первому твоему требованию. И мы рисковали своей жизнью! Ты думаешь, наши пуленепробиваемые жилеты обеспечивают полную защиту? Как бы не так! Наши лица жилеты не защищают, а у этого негодяя вполне мог быть АК-47! И вот теперь ты, парень, говоришь, что ничего больше делать не надо?!
Бородатый повернулся к Ролинсу.
— А все это из-за тебя! — гневно бросил он ему. — Теперь ты мой должник по гроб жизни! А ты, — бородатый снова повернулся к Уэсу, — ты, ублюдок из федеральных органов, больше мне на глаза не попадайся!
Продолжая чертыхаться, бородатый увел своих людей. Во дворе послышался рев двигателя их автомобиля.
Ролинс не спеша достал сигарету, оторвал у нее фильтр, швырнул его в сторону спальни, прикурил от спички, которую бросил на пол. Следователь уголовной полиции Лос-Анджелеса глубоко затянулся и наконец сказал:
— По-моему, мой бородатый приятель Джесси хоть и эмоционально, но верно изложил суть дела.
— У меня голова не очень хорошо соображает, — примирительным тоном еле слышно прошептал Уэс. — Когда я попросил произвести обыск в этом доме, я, возможно, превысил свои полномочия.
— Тогда это и не полномочия, а дерьмо собачье!
— Мне нужна ваша помощь.
— Я уже помог. И теперь в полицейском участке мне за это проходу не дадут.
— Я знаю, что...
— Да ничего вы не знаете! У вас вся левая сторона груди в кровоподтеках, в одном ребре трещина, правая лодыжка, должно быть, сломана. Хоть в больнице вас и залатали немного, вы все равно едва стоите на ногах. Это все слишком серьезно, чтобы оставлять дело без последствий!
— Да, это был явно не лучший мой день, — сказал Уэс.
— И последующие дни вряд ли будут лучше... В конце концов мне не нужно вашего разрешения на составление словесного портрета негодяя!
— Не делайте этого! — морщась от боли, прокричал Уэс.
По телевизору передавали очередную «мыльную оперу» с искусно смонтированными сценами в постели.
— Знаете, почему я не буду делать этого? — подумав, спросил Ролинс. — Только потому, что не хочу больше копаться по вашей милости во всем этом дерьме. А вам будет лучше поскорее убраться из Лос-Анджелеса. Я посажу вас на ближайший самолет в Вашингтон.
— Мне нужна ваша помощь.
— Я уже помог вам.
— Нет, мне нужна иная помощь: мне нужны кое-какие данные. И вы сможете передать их мне, не выходя из своего офиса, а уж потом отвезете меня в аэропорт.
Ролинс затянулся.
— В противном случае мне придется остаться, — добавил Уэс.
Следователь посмотрел на раненого Уэса, бросил сигарету на пол, затушил ее каблуком и пошел к выходу.
— Не забудьте выключить телевизор, — не оборачиваясь, сказал он Уэсу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69