– Доброе утро! – крикнул я.
– Доброе утро, – ответила мне Кейт.
Перегородка не позволяла мне заглянуть на соседний балкон, поэтому я спросил:
– Ты голая?
– Да. А ты?
– Конечно. Здесь так здорово.
– Встретимся за завтраком через полчаса.
– Ладно. Кстати, спасибо за выстиранные трусы.
– Только не надейся, что у меня это войдет в привычку.
Мы говорили довольно громко, и у меня появилось такое ощущение, что постояльцы слушают наш разговор. Похоже, и Кейт подумала о том же, потому что спросила:
– Как, ты говорил, тебя зовут?
– Джон.
– Да, точно. А ты хорош в постели, Джон.
– Спасибо, ты тоже.
И вот мы, два взрослых федеральных агента, стояли голые на своих балконах, разделенные перегородкой, и дурачились, изображая новоиспеченных любовников.
– Ты женат? – крикнула Кейт.
– Нет. А ты замужем?
– Нет.
Так, ну и что дальше? В моей голове одновременно крутились две мысли. Первая – мной манипулирует профессионал. Вторая – мне это нравится. Понимая, что этот момент и эта ситуация запомнятся на всю жизнь, я глубоко вздохнул и выпалил:
– Выходи за меня замуж.
Ответом мне стало затянувшееся молчание.
– Соглашайся! – раздался откуда-то женский крик, но голос не принадлежал Кейт.
– Ладно, я выйду за тебя замуж.
Вот теперь уже ответила Кейт.
Откуда-то раздались аплодисменты, нам хлопали двое. Совершенно дурацкая ситуация, но даже вся ее неловкость не могла подавить во мне нараставшее чувство паники. Что же я натворил?
Я вернулся в комнату, оделся, не забыв бронежилет, и спустился в столовую, где попросил принести чашку кофе и «Нью-Йорк таймс».
Газета продолжала рассказывать о трагедии рейса «Транс-континенталь», приводились некоторые новые подробности, сообщенные федеральными властями и властями штата.
Здесь же были помещены небольшая фотография и некролог, посвященный мистеру Лейбовицу, убитому во Франкфурте. Он жил в Манхэттене, имел жену и двоих детей. Во Франкфурт он отправился по делам, где и погиб. Кое-кому понадобилось создать впечатление, что разыскиваемый террорист покинул Америку и объявился в Европе. Вот так, чистая констатация факта и никаких соболезнований жене и детям покойного.
Еще имелась небольшая заметка о двойном убийстве Джеймса Маккоя и Уильяма Сатеруэйта в Музее авиации. Приводилось высказывание детектива из отдела по расследованию убийств, который не исключал возможности того, что мотивом убийства было не ограбление.
В этот момент к столику подошла Кейт. Я встал, и мы поцеловались. Затем уселись за стол и принялись изучать меню. Я с надеждой подумал, что, может быть, Кейт забыла о глупом инциденте на балконе, но она отложила меню и спросила:
– Когда?
– А-а... в июне.
– Хорошо.
Подошла официантка, и мы заказали блины. Очень хотелось дочитать газету, но я инстинктивно понял, что моя утренняя газета за завтраком – это уже в прошлом.
Принесли блины, и Кейт сказала:
– Тебе понравится мой отец.
– Не сомневаюсь.
– Он примерно твоего возраста. Может, чуть старше.
– Это хорошо. – Я вспомнил фразу из старого кинофильма и процитировал ее: – Он вырастил прекрасную дочь.
– Да. Это моя сестра.
Я усмехнулся.
– Мама тебе тоже понравится.
– Вы с ней похожи?
– Нет. Она лучше.
Я снова усмехнулся.
– Ты не возражаешь, если мы поженимся в Миннесоте? – спросила Кейт. – У меня там много родственников.
– Отлично, Миннесота. Это город или штат?
– Я методистка, а ты?
– Меня устраивает любой способ контроля рождаемости.
– Я говорю о религии, моя религия методизм.
– А-а... моя мать католичка. Отец вроде протестант. Он никогда...
– Значит, мы можем воспитывать детей в протестантской вере.
– А у тебя есть дети?
– Не шути, Джон, это серьезный вопрос.
– А я и пытаюсь... шевелить мозгами.
Кейт прекратила есть и посмотрела на меня.
– Ты что, перепугался?
– Нет, конечно.
– А выглядишь очень испуганным.
– Просто немного ноет в животе. Бывает с возрастом.
– Все будет хорошо. Нас ждет счастливая жизнь.
– Очень хорошо. Но знаешь, мы ведь совсем мало знаем друг друга...
– Ничего, к июню будем знать лучше.
– Да, логично.
– Ты меня любишь?
– Конечно, люблю, но любовь...
– А если я сейчас встану и уйду? Что ты почувствуешь? Облегчение?
– Нет, мне будет очень плохо.
– Но почему ты боишься своих чувств?
– Давай не будем анализировать мои чувства.
– Ладно. А вот я не боюсь сказать, что безумно влюблена в тебя. Я хочу выйти за тебя замуж, хочу иметь от тебя детей. Что еще сказать?
– Скажи: «Я люблю Нью-Йорк в июне».
– Я ненавижу Нью-Йорк. Но ради тебя я готова жить где угодно.
– Даже в Нью-Джерси?
– Я же сказала, где угодно.
По моему мнению, наступил момент для полного откровения, поэтому я сказал:
– Послушай, Кейт, ты должна знать, что я грубиян и женоненавистник, я рассказываю сальные анекдоты...
– К чему ты клонишь?
Почувствовав, что вышеперечисленные недостатки меня не спасут, я перешел к следующим:
– А еще я плохо отношусь к властям, всегда не в ладах с начальством, не умею копить, поэтому вечно без денег.
– Именно поэтому тебе нужен хороший адвокат и хороший бухгалтер, то есть я.
– Так, может, мне просто нанять тебя?
– Нет, ты должен жениться на мне. Я мастерица на все руки, могу даже уберечь от преждевременной импотенции.
Бесполезно спорить с профессионалом.
Дружеская перепалка закончилась, и мы посмотрели друг другу в глаза.
– Откуда ты знаешь, что я именно тот, кто тебе нужен? – спросил я.
– Как я могу тебе это объяснить? Когда ты рядом, у меня начинает учащенно биться сердце. Мне нравится твоя внешность, нравится, как ты говоришь, нравится, как от тебя пахнет, нравится дотрагиваться до тебя. И кроме того, ты замечательный любовник.
– Спасибо. Ты тоже. Ладно, не буду больше говорить про карьеру, о жизни в Нью-Йорке, о нищенской пенсии по нетрудоспособности, о разнице в десять лет...
– В четырнадцать.
– Вот именно. Все, я отбрасываю эти аргументы. Я люблю тебя. Просто голова идет кругом от любви. И если я не женюсь на тебе, то буду страдать до конца своих дней.
– Разумеется, будешь страдать. Женитьба на мне – это лучший для тебя выход. Поверь. Я говорю правду. И не смейся. Посмотри на меня. Посмотри мне в глаза.
Я посмотрел – и страх внезапно улетучился. Меня охватило волшебное чувство умиротворенности, какое я испытал, когда истекал кровью на Западной Сто второй улице. Как только перестаешь сопротивляться – женитьбе или смерти, – как только сдаешься и пускаешь все на самотек, то видишь яркий свет, хор поющих ангелов возносит тебя ввысь, а голос говорит: «Смирись, или я надену на тебя наручники».
Нет, на самом деле голос говорит: «Конец борьбе, страдания закончились, начинается новая счастливая жизнь».
Я взял Кейт за руку, мы посмотрели друг другу в глаза, и я промолвил:
– Я люблю тебя.
Я и вправду любил ее.
Глава 50
В половине восьмого Чак встретил нас перед мотелем и сообщил:
– Ничего нового.
Ну-у не совсем так. Я теперь был обручен и собирался жениться.
По дороге в местное отделение ФБР Чак поинтересовался:
– Вам понравился мотель?
– Он просто великолепен, – ответила ему Кейт.
– Вы уже выписались?
– Да. Следующие несколько дней мы проведем в Лос-Анджелесе. Если только не будет каких-то других указаний.
– В Лос-Анджелесе? А я слышал, начальство из Вашингтона хочет, чтобы вы оба присутствовали на завтрашней послеобеденной пресс-конференции. Поэтому вам необходимо самое позднее завтра утром быть в Вашингтоне.
– Что еще за пресс-конференция? – поинтересовался я.
– Это будет грандиозная пресс-конференция. На ней предполагается рассказать все про рейс «Транс-континенталь», про Халила, про бомбардировку Ливии в тысяча девятьсот восемьдесят шестом году, про убийство Халилом пилотов, принимавших участие в бомбардировке, и еще про то, что вчера произошло в доме Уиггинза. Полная откровенность. Будет специальное обращение к общественности с просьбой оказать содействие и все такое прочее.
– А для чего мы понадобились им на этой пресс-конференции?
– Думаю, им надо продемонстрировать двух героев. Мужчину и женщину. И потом, один из вас очень фотогеничен, – добавил Чак и рассмеялся.
Да, несмотря на прекрасную погоду, день начинался не очень хорошо.
– Может, заехать в магазин за трусами? – предложил Чак.
– Не надо, – буркнул я.
Через несколько минут Чак подвез нас к зданию местного отделения ФБР. Мы вылезли из машины, держа в руках бронежилеты. Пока шли к подъезду, я сказал Кейт:
– Мне не нужна никакая пресс-конференция, я должен работать.
– Но может, использовать пресс-конференцию для того, чтобы объявить о нашей помолвке? – предложила она.
Люблю людей с чувством юмора, но сегодня мне почему-то было не до смеха.
Мы вошли в здание, поднялись на лифте и позвонили в дверь. Нам открыла Синди Лопес и тут же сообщила:
– Позвоните Джеку Кенигу.
– Звони ты, – велел я Кейт.
– Но он хотел поговорить именно с вами, – вмешалась Синди Лопес. – Вон там есть свободный кабинет.
Мы с Кейт вернули бронежилеты, прошли в пустой кабинет, и я набрал номер Джека Кенига.
– Доброе утро, – приветствовал меня Джек.
Я уловил в его голосе ласковые нотки, а это настораживало.
– Доброе утро, – ответил я и включил громкоговорящую связь, чтобы Кейт могла слышать и принимать участие в разговоре. – Тут рядом со мной Кейт.
– Здравствуй, Кейт.
– Здравствуйте, Джек.
– Первое. Хочу поздравить вас с прекрасной работой, безупречная детективная работа. А еще, насколько я слышал, Джон применил очень эффективную технологию допроса в разговоре с мистером Азимом Рахманом.
– Я дал ему коленом по яйцам, затем хорошенько придушил. Ничего нового, довольно старая технология, – признался я.
После короткого молчания Джек сказал:
– Я сам разговаривал с этим джентльменом, у него нет никаких претензий. Похоже, он счастлив получить статус государственного свидетеля.
Я зевнул, а Джек тем временем продолжил:
– Еще я разговаривал с Чипом Уиггинзом и получил информацию о бомбардировке Эль-Азизии. Что называется, из первых рук. Уиггинз рассказал, что одна из его бомб отклонилась от цели, и я не удивлюсь, если именно она и попала в дом Халила. Какая ирония судьбы, да?
– Да.
– А ты знаешь, что этому военному городку, Эль-Азизии, было присвоено название «Университет джихада»? Там находится тренировочный центр для подготовки террористов.
– Вы что, натаскиваете меня для этой чертовой пресс-конференции?
– Нет, просто информирую.
– Джек, мне наплевать на то, что произошло в этом городке в восемьдесят шестом году. И меня абсолютно не интересует, по ошибке убили семью Халила или намеренно. Я должен поймать этого негодяя. И он находится здесь, а не в Вашингтоне.
– Но мы не знаем точно, где он. Может, уже в Ливии, а может, вернулся на Восточное побережье и сейчас как раз в Вашингтоне. Кто знает? Определенно я знаю только то, что директор ФБР и начальник Управления по борьбе с терроризмом желают видеть вас завтра в Вашингтоне. Так что даже и не думай улизнуть.
– Слушаюсь, сэр.
– Вот и хорошо. Если ты не появишься, у меня будут большие неприятности.
– Я вас понял.
Помолчав немного, Джек спросил:
– Кейт, ну как ты?
– Все в порядке. А как дела у Джорджа?
– Нормально. Пока он еще в клубе «Конкистадор», но завтра возвращается на Федерал-Плаза. Джон, капитан Штейн передает привет и поздравления.
– Джек, преступник все еще на свободе.
– Но ты спас несколько жизней. Капитан Штейн гордится тобой. Мы все тобой гордимся.
И так далее. Все это болтовня, а нужно заниматься делом. Что-то щелкнуло у меня в мозгах, и я спросил:
– А где сейчас Тед Нэш?
– Точно не знаю. Я оставил его во Франкфурте, но он собирался в Париж.
Уже не в первый раз я подумал о том, что ЦРУ, принимавшее когда-то самое деятельное участие в этом деле, теперь спихивает все на ФБР, в чьи обязанности входит расследовать федеральные преступления внутри страны.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105