..
Эди оборвала его:
– И поэтому вы нарисовали на борту фургона телефонный номер, надеясь, наверное, что телефонная компания закрепит его за вами, да? Мы что, похожи на дураков?
Я не мог себе представить, на кого мы похожи, если смотреть на нас с пола, с позиции Рахмана. Позиция определяет точку зрения – когда человек лежит на полу в наручниках, в окружении вооруженных людей, его мнение отличается от мнения тех, кто стоит над ним с пистолетами в руках. Однако мистер Рахман твердо придерживался своей легенды, которая звучала вполне правдоподобно, если не считать фальшивого рабочего номера телефона.
В общем, все выглядело так, как будто мы имеем дело с честным иммигрантом, который стремится осуществить американскую мечту. А вот мы набросились на него и заковали в наручники только потому, что у него внешность выходца с Ближнего Востока. Стыдоба, да и только.
А мистер Рахман тем временем постепенно приходил в себя.
– Я бы хотел позвонить своему адвокату, – заявил он.
Ух ты! Волшебные слова. Существует аксиома – если подозреваемый не заговорил в течение первых пяти или десяти минут, пока находится в шоке, то он может вообще не заговорить. Моим коллегам ничего не удалось вытащить из него в отведенное время.
– А здесь все адвокаты, кроме меня, – сказал я. – Можешь поговорить с этими людьми.
– Я хочу позвонить своему адвокату.
Я проигнорировал эту просьбу и спросил:
– Откуда ты?
– Из Западного Голливуда.
Я улыбнулся и посоветовал:
– Не пудри мне мозги, Азим. Откуда ты?
– Из Ливии, – выдавил он.
Мы молча переглянулись, и Азим уловил, что у нас вновь проснулся интерес к нему.
– А где ты взял посылку, которую привез сюда? – спросил я.
В ответ он воспользовался своим правом хранить молчание.
Вернулся Хуан, который ходил осматривать фургон, и сообщил:
– Все посылки похожи на бутафорию. Все завернуты в одинаковую бумагу, заклеены одной и той же лентой, даже адреса написаны одним почерком. – Он посмотрел на Азима Рахмана и спросил: – Что за чушь ты тут нам несешь?
– Не понимаю вас, сэр.
Все снова набросились на бедного мистера Рахмана, стали запугивать его депортацией, пожизненным заключением, а Хуан даже предложил прочистить ему мозги, от чего Рахман отказался.
Поскольку некоторые из ответов пленника были противоречивыми, у агентов ФБР, пожалуй, появилось достаточное основание для ареста. По поведению Тома чувствовалось, что он склоняется к этому. А официальный арест означал, что задержанному следовало зачитать его права, позволить позвонить адвокату и все такое прочее.
Но Джона Кори не слишком заботили формальные правила или карьера, поэтому я мог позволить себе некоторые вольности. Если этот парень связан с Халилом, то неплохо было бы дать ему понять, что нам известно об этом.
Поэтому, достаточно наслушавшись той ахинеи, которую нес мистер Рахман, я поднял его и помог сесть, а сам сел ему на ноги и посмотрел прямо в глаза. Рахман отвел взгляд, но я приказал:
– Смотри на меня.
Он повернул голову, и наши взгляды встретились.
– Кто послал тебя сюда? – спросил я.
Рахман не ответил.
– Если ты расскажешь нам, кто послал тебя и где он сейчас, то я тебя отпущу. А если сейчас же не расскажешь, я оболью тебя бензином и подожгу. – Разумеется, с моей стороны это была не физическая угроза, а всего лишь идиоматическое выражение, которое не следовало понимать буквально. – Кто послал тебя сюда?
Мистер Рахман продолжал хранить молчание.
– И все же ты скажешь мне, кто тебя послал и где он, – продолжил я. Надо сказать, что перед этим я вытащил «глок», и ствол пистолета сейчас находился во рту у мистера Рахмана.
Мистер Рахман по-настоящему испугался.
В этот момент все агенты ФБР, находившиеся в гостиной, включая и Кейт, отошли в сторону и отвернулись от нас.
– Если ты не ответишь на мой вопрос, я вышибу твои гребаные мозги, – пообещал я.
Глаза мистера Рахмана вылезли из орбит, до него начало доходить, что я резко отличаюсь от остальных присутствующих. Чтобы эта разница дошла до него побыстрее, я пнул его коленом в живот.
С губ мистера Рахмана слетел протяжный стон.
Все дело в том, что когда ты начинаешь так вести себя с подозреваемым, то лучше быть твердо уверенным, что парень, чьи права ты нарушаешь, знает ответы на вопросы, которые ты ему задаешь. И сообщит тебе эти ответы. В противном случае – и тут не имеет значения, работаешь ты по контракту или нет, – можно навлечь крупные неприятности на свою задницу. Но победителей не судят. Поэтому я еще раз пнул Рахмана коленом в живот или чуть ниже, предлагая поделиться со мной своими знаниями.
Некоторые из агентов вышли из гостиной, остались только Эди, Том и Кейт. Впоследствии они могли стать свидетелями и подтвердить, что мистер Рахман добровольно согласился на сотрудничество.
– Послушай, осел, ты можешь до конца своей жизни остаться за решеткой или попадешь в газовую камеру за соучастие в убийстве. Это ты понимаешь?
Рахман уже перестал облизывать ствол моего пистолета, однако говорить по-прежнему отказывался.
Терпеть не могу оставлять следов, поэтому я достал носовой платок, приложил его к носу мистера Рахмана и зажал ему ноздри. Ушами он, похоже, дышать не умел, поэтому начал задыхаться и дергать головой.
Я услышал, как Том деликатно кашлянул.
Я подождал, пока лицо мистера Рахмана слегка посинеет, затем убрал пальцы от его носа. Едва он успел глубоко вздохнуть, как снова получил удар коленом в живот.
Не буду утомлять вас дальнейшими деталями, но мистер Азим Рахман понял преимущества сотрудничества с правоохранительными органами и изъявил желание ответить на мои вопросы.
– Кто послал тебя сюда? – повторил я свой вопрос. Мистер Рахман начал всхлипывать, и я понял, что его следует дожать. – Послушай, мы можем помочь тебе. Можем спасти твою жизнь. Рассказывай, или я верну тебя в твой фургон, а когда ты встретишься со своим другом, будешь объясняться уже с ним. Ты хочешь этого?
По виду мистера Рахмана было заметно, что подобная перспектива его совсем не устраивает.
– Кто тебя послал? – повторил я и добавил: – Послушай, я уже устал задавать тебе один и тот же вопрос. Отвечай!
Рахман снова всхлипнул, откашлялся и промолвил едва слышным голосом:
– Мне неизвестно его имя... он... я знаю его только как мистера Перлемана, но...
– Перлеман? Еврейская фамилия?
– Да... но он не еврей... он говорит на моем языке...
Кейт уже достала фотографию и поднесла ее к лицу Рахмана.
Некоторое время он внимательно разглядывал фотографию, затем кивнул.
Вот так! Меня не посадят в тюрьму за превышение власти.
– Он сейчас так выглядит? – спросил я.
Рахман покачал головой:
– Нет, он носит очки... усы... волосы седые...
– Где он?
– Я не знаю. Правда, не знаю.
– Хорошо, Азим, где и когда ты видел его в последний раз?
– Я... я встречал его в аэропорту...
– В каком аэропорту?
– Санта-Моника.
– Он прилетел туда?
– Не знаю.
– Во сколько ты его встретил?
– Рано... в шесть утра...
Теперь, когда я действовал уже вполне законно, все шестеро агентов ФБР собрались в гостиной и стояли позади Рахмана, чтобы он меньше нервничал. Закрепляя за собой право вести допрос, я продолжил:
– Куда ты отвез этого человека?
– Я... отвез его... мы поехали...
– Куда?
– На прибрежное шоссе...
– Зачем?
– Не знаю.
– Как долго вы ехали? И куда?
– Никуда... мы ехали... около часа... затем повернули сюда... нашли торговый центр, который был уже открыт...
– Что за торговый центр?
Мистер Рахман ответил, что не знает, поскольку он не местный. Но Ким, работавшая в Вентуре, поняла по описанию Рахмана, что это за торговый центр, и быстро вышла из комнаты, чтобы позвонить. Однако я сомневался, что Халил до сих пор там.
– Ты встречал его на фургоне?
– Да.
– У главного терминала?
– Нет... с другой стороны, в кафе.
В ходе дальнейшего допроса выяснилось, что мистер Рахман встретил мистера Халила в зоне авиации общего назначения аэропорта Санта-Моники. Это навело меня на мысль, что Халил прилетел туда на частном самолете. Вполне логично.
Затем, чтобы убить время, два ливийских джентльмена прокатились по прибрежному шоссе, полюбовались пейзажами и вернулись в Вентуру, где мистер Халил изъявил желание что-то прикупить, а может, захотел перекусить или запастись сувенирами.
– Во что он был одет?
– Костюм и галстук.
– Цвет?
– Серый... темно-серый костюм.
– У него был с собой багаж?
– Только чемодан, сэр, который он спрятал по пути. Я отвез его в каньон.
Я оглядел присутствующих.
– Что такое каньон?
Том объяснил мне.
– А ты сможешь найти этот каньон? – спросил я у Рахмана.
– Я не знаю... наверное... днем... я постараюсь...
– Не сомневаюсь, что постараешься. Ты что-нибудь передавал ему? У тебя была посылка для него?
– Да, сэр, два пакета. Но я не знаю, что в них было.
– Опиши пакеты, размер, вес и все такое.
Один из пакетов был размером с микроволновую печь, но легкий. Это навело нас на мысль, что там могли быть одежда и документы.
А вот второй пакет настораживал: узкий, длинный и тяжелый. Явно не галстук.
Мы переглянулись, и, похоже, даже Азим Рахман понял, что могло находиться в этом пакете.
– А пакеты он тоже спрятал или оставил при себе?
– Оставил при себе.
Я задумался и пришел к выводу, что сейчас Асад Халил в другой одежде, с новыми документами и снайперской винтовкой в какой-нибудь безобидной упаковке, например в рюкзаке.
– Этот человек послал тебя сюда, чтобы узнать, дома ли мистер Уиггинз?
– Да.
– Ты должен знать, что этого человека зовут Асад Халил, это он убил всех пассажиров самолета, приземлившегося в Нью-Йорке.
Мистер Рахман принялся клятвенно заверять нас, что он совершенно ни при чем, но я не стал его слушать и пояснил:
– Если ты сообщник этого человека, то тебя расстреляют, или повесят, или поджарят на электрическом стуле, или сделают смертельный укол, или отправят в газовую камеру. А может, мы и сами оторвем тебе башку. Это ты понимаешь?
Мне показалось, что мистер Рахман вот-вот потеряет сознание.
– Но если ты поможешь нам поймать Асада Халила, то получишь еще и награду в миллион долларов, – пообещал я, хотя сам сильно сомневался в этом. – Ты видел по телевизору объявление про награду, правда?
Рахман с энтузиазмом кивнул, забыв, видимо, про тот факт, что ему было известно, кто его пассажир.
– Так что ничего не бойтесь, мистер Рахман, и окажите нам полное содействие.
– Я так и делаю, сэр.
– Отлично.
– Кто поручил тебе встретить этого человека в аэропорту?
– Я не знаю... правда не знаю. – Рахман пустился в лихорадочные объяснения по поводу какого-то загадочного человека, который посетил его пару недель назад на заправочной станции, где Рахман на самом деле работал. Этот человек попросил помочь соотечественнику и предложил за это десять тысяч долларов, десять процентов сразу, а девяносто потом. Классическая схема, по которой вербуют разведчики или мошенники, желающие прикарманить отпущенную на вербовку сумму. Ведь Рахману уже не суждено было еще раз увидеть этого человека, чтобы получить оставшиеся девяносто процентов.
– Эти люди ничего бы тебе не заплатили, они бы убили тебя, потому что ты много знаешь, – объяснил я.
Похоже, Рахман и сам это понимал.
– Они выбрали тебя из всей ливийской общины, потому что ты внешне похож на Асада Халила, и отправили сюда проверить, нет ли тут засады, а не для того, чтобы выяснить, дома Уиггинз или нет. Понимаешь?
Рахман кивнул.
– И посмотри, куда ты вляпался. Ты до сих пор считаешь этих людей своими друзьями?
Рахман покачал головой. Сейчас он выглядел таким несчастным, что я даже пожалел о том, что пинал его коленом в живот и едва не задушил. Но он сам виноват, что сразу не раскололся.
– Ладно, Азим, есть еще один важный вопрос, и твоя жизнь зависит от ответа на него.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105
Эди оборвала его:
– И поэтому вы нарисовали на борту фургона телефонный номер, надеясь, наверное, что телефонная компания закрепит его за вами, да? Мы что, похожи на дураков?
Я не мог себе представить, на кого мы похожи, если смотреть на нас с пола, с позиции Рахмана. Позиция определяет точку зрения – когда человек лежит на полу в наручниках, в окружении вооруженных людей, его мнение отличается от мнения тех, кто стоит над ним с пистолетами в руках. Однако мистер Рахман твердо придерживался своей легенды, которая звучала вполне правдоподобно, если не считать фальшивого рабочего номера телефона.
В общем, все выглядело так, как будто мы имеем дело с честным иммигрантом, который стремится осуществить американскую мечту. А вот мы набросились на него и заковали в наручники только потому, что у него внешность выходца с Ближнего Востока. Стыдоба, да и только.
А мистер Рахман тем временем постепенно приходил в себя.
– Я бы хотел позвонить своему адвокату, – заявил он.
Ух ты! Волшебные слова. Существует аксиома – если подозреваемый не заговорил в течение первых пяти или десяти минут, пока находится в шоке, то он может вообще не заговорить. Моим коллегам ничего не удалось вытащить из него в отведенное время.
– А здесь все адвокаты, кроме меня, – сказал я. – Можешь поговорить с этими людьми.
– Я хочу позвонить своему адвокату.
Я проигнорировал эту просьбу и спросил:
– Откуда ты?
– Из Западного Голливуда.
Я улыбнулся и посоветовал:
– Не пудри мне мозги, Азим. Откуда ты?
– Из Ливии, – выдавил он.
Мы молча переглянулись, и Азим уловил, что у нас вновь проснулся интерес к нему.
– А где ты взял посылку, которую привез сюда? – спросил я.
В ответ он воспользовался своим правом хранить молчание.
Вернулся Хуан, который ходил осматривать фургон, и сообщил:
– Все посылки похожи на бутафорию. Все завернуты в одинаковую бумагу, заклеены одной и той же лентой, даже адреса написаны одним почерком. – Он посмотрел на Азима Рахмана и спросил: – Что за чушь ты тут нам несешь?
– Не понимаю вас, сэр.
Все снова набросились на бедного мистера Рахмана, стали запугивать его депортацией, пожизненным заключением, а Хуан даже предложил прочистить ему мозги, от чего Рахман отказался.
Поскольку некоторые из ответов пленника были противоречивыми, у агентов ФБР, пожалуй, появилось достаточное основание для ареста. По поведению Тома чувствовалось, что он склоняется к этому. А официальный арест означал, что задержанному следовало зачитать его права, позволить позвонить адвокату и все такое прочее.
Но Джона Кори не слишком заботили формальные правила или карьера, поэтому я мог позволить себе некоторые вольности. Если этот парень связан с Халилом, то неплохо было бы дать ему понять, что нам известно об этом.
Поэтому, достаточно наслушавшись той ахинеи, которую нес мистер Рахман, я поднял его и помог сесть, а сам сел ему на ноги и посмотрел прямо в глаза. Рахман отвел взгляд, но я приказал:
– Смотри на меня.
Он повернул голову, и наши взгляды встретились.
– Кто послал тебя сюда? – спросил я.
Рахман не ответил.
– Если ты расскажешь нам, кто послал тебя и где он сейчас, то я тебя отпущу. А если сейчас же не расскажешь, я оболью тебя бензином и подожгу. – Разумеется, с моей стороны это была не физическая угроза, а всего лишь идиоматическое выражение, которое не следовало понимать буквально. – Кто послал тебя сюда?
Мистер Рахман продолжал хранить молчание.
– И все же ты скажешь мне, кто тебя послал и где он, – продолжил я. Надо сказать, что перед этим я вытащил «глок», и ствол пистолета сейчас находился во рту у мистера Рахмана.
Мистер Рахман по-настоящему испугался.
В этот момент все агенты ФБР, находившиеся в гостиной, включая и Кейт, отошли в сторону и отвернулись от нас.
– Если ты не ответишь на мой вопрос, я вышибу твои гребаные мозги, – пообещал я.
Глаза мистера Рахмана вылезли из орбит, до него начало доходить, что я резко отличаюсь от остальных присутствующих. Чтобы эта разница дошла до него побыстрее, я пнул его коленом в живот.
С губ мистера Рахмана слетел протяжный стон.
Все дело в том, что когда ты начинаешь так вести себя с подозреваемым, то лучше быть твердо уверенным, что парень, чьи права ты нарушаешь, знает ответы на вопросы, которые ты ему задаешь. И сообщит тебе эти ответы. В противном случае – и тут не имеет значения, работаешь ты по контракту или нет, – можно навлечь крупные неприятности на свою задницу. Но победителей не судят. Поэтому я еще раз пнул Рахмана коленом в живот или чуть ниже, предлагая поделиться со мной своими знаниями.
Некоторые из агентов вышли из гостиной, остались только Эди, Том и Кейт. Впоследствии они могли стать свидетелями и подтвердить, что мистер Рахман добровольно согласился на сотрудничество.
– Послушай, осел, ты можешь до конца своей жизни остаться за решеткой или попадешь в газовую камеру за соучастие в убийстве. Это ты понимаешь?
Рахман уже перестал облизывать ствол моего пистолета, однако говорить по-прежнему отказывался.
Терпеть не могу оставлять следов, поэтому я достал носовой платок, приложил его к носу мистера Рахмана и зажал ему ноздри. Ушами он, похоже, дышать не умел, поэтому начал задыхаться и дергать головой.
Я услышал, как Том деликатно кашлянул.
Я подождал, пока лицо мистера Рахмана слегка посинеет, затем убрал пальцы от его носа. Едва он успел глубоко вздохнуть, как снова получил удар коленом в живот.
Не буду утомлять вас дальнейшими деталями, но мистер Азим Рахман понял преимущества сотрудничества с правоохранительными органами и изъявил желание ответить на мои вопросы.
– Кто послал тебя сюда? – повторил я свой вопрос. Мистер Рахман начал всхлипывать, и я понял, что его следует дожать. – Послушай, мы можем помочь тебе. Можем спасти твою жизнь. Рассказывай, или я верну тебя в твой фургон, а когда ты встретишься со своим другом, будешь объясняться уже с ним. Ты хочешь этого?
По виду мистера Рахмана было заметно, что подобная перспектива его совсем не устраивает.
– Кто тебя послал? – повторил я и добавил: – Послушай, я уже устал задавать тебе один и тот же вопрос. Отвечай!
Рахман снова всхлипнул, откашлялся и промолвил едва слышным голосом:
– Мне неизвестно его имя... он... я знаю его только как мистера Перлемана, но...
– Перлеман? Еврейская фамилия?
– Да... но он не еврей... он говорит на моем языке...
Кейт уже достала фотографию и поднесла ее к лицу Рахмана.
Некоторое время он внимательно разглядывал фотографию, затем кивнул.
Вот так! Меня не посадят в тюрьму за превышение власти.
– Он сейчас так выглядит? – спросил я.
Рахман покачал головой:
– Нет, он носит очки... усы... волосы седые...
– Где он?
– Я не знаю. Правда, не знаю.
– Хорошо, Азим, где и когда ты видел его в последний раз?
– Я... я встречал его в аэропорту...
– В каком аэропорту?
– Санта-Моника.
– Он прилетел туда?
– Не знаю.
– Во сколько ты его встретил?
– Рано... в шесть утра...
Теперь, когда я действовал уже вполне законно, все шестеро агентов ФБР собрались в гостиной и стояли позади Рахмана, чтобы он меньше нервничал. Закрепляя за собой право вести допрос, я продолжил:
– Куда ты отвез этого человека?
– Я... отвез его... мы поехали...
– Куда?
– На прибрежное шоссе...
– Зачем?
– Не знаю.
– Как долго вы ехали? И куда?
– Никуда... мы ехали... около часа... затем повернули сюда... нашли торговый центр, который был уже открыт...
– Что за торговый центр?
Мистер Рахман ответил, что не знает, поскольку он не местный. Но Ким, работавшая в Вентуре, поняла по описанию Рахмана, что это за торговый центр, и быстро вышла из комнаты, чтобы позвонить. Однако я сомневался, что Халил до сих пор там.
– Ты встречал его на фургоне?
– Да.
– У главного терминала?
– Нет... с другой стороны, в кафе.
В ходе дальнейшего допроса выяснилось, что мистер Рахман встретил мистера Халила в зоне авиации общего назначения аэропорта Санта-Моники. Это навело меня на мысль, что Халил прилетел туда на частном самолете. Вполне логично.
Затем, чтобы убить время, два ливийских джентльмена прокатились по прибрежному шоссе, полюбовались пейзажами и вернулись в Вентуру, где мистер Халил изъявил желание что-то прикупить, а может, захотел перекусить или запастись сувенирами.
– Во что он был одет?
– Костюм и галстук.
– Цвет?
– Серый... темно-серый костюм.
– У него был с собой багаж?
– Только чемодан, сэр, который он спрятал по пути. Я отвез его в каньон.
Я оглядел присутствующих.
– Что такое каньон?
Том объяснил мне.
– А ты сможешь найти этот каньон? – спросил я у Рахмана.
– Я не знаю... наверное... днем... я постараюсь...
– Не сомневаюсь, что постараешься. Ты что-нибудь передавал ему? У тебя была посылка для него?
– Да, сэр, два пакета. Но я не знаю, что в них было.
– Опиши пакеты, размер, вес и все такое.
Один из пакетов был размером с микроволновую печь, но легкий. Это навело нас на мысль, что там могли быть одежда и документы.
А вот второй пакет настораживал: узкий, длинный и тяжелый. Явно не галстук.
Мы переглянулись, и, похоже, даже Азим Рахман понял, что могло находиться в этом пакете.
– А пакеты он тоже спрятал или оставил при себе?
– Оставил при себе.
Я задумался и пришел к выводу, что сейчас Асад Халил в другой одежде, с новыми документами и снайперской винтовкой в какой-нибудь безобидной упаковке, например в рюкзаке.
– Этот человек послал тебя сюда, чтобы узнать, дома ли мистер Уиггинз?
– Да.
– Ты должен знать, что этого человека зовут Асад Халил, это он убил всех пассажиров самолета, приземлившегося в Нью-Йорке.
Мистер Рахман принялся клятвенно заверять нас, что он совершенно ни при чем, но я не стал его слушать и пояснил:
– Если ты сообщник этого человека, то тебя расстреляют, или повесят, или поджарят на электрическом стуле, или сделают смертельный укол, или отправят в газовую камеру. А может, мы и сами оторвем тебе башку. Это ты понимаешь?
Мне показалось, что мистер Рахман вот-вот потеряет сознание.
– Но если ты поможешь нам поймать Асада Халила, то получишь еще и награду в миллион долларов, – пообещал я, хотя сам сильно сомневался в этом. – Ты видел по телевизору объявление про награду, правда?
Рахман с энтузиазмом кивнул, забыв, видимо, про тот факт, что ему было известно, кто его пассажир.
– Так что ничего не бойтесь, мистер Рахман, и окажите нам полное содействие.
– Я так и делаю, сэр.
– Отлично.
– Кто поручил тебе встретить этого человека в аэропорту?
– Я не знаю... правда не знаю. – Рахман пустился в лихорадочные объяснения по поводу какого-то загадочного человека, который посетил его пару недель назад на заправочной станции, где Рахман на самом деле работал. Этот человек попросил помочь соотечественнику и предложил за это десять тысяч долларов, десять процентов сразу, а девяносто потом. Классическая схема, по которой вербуют разведчики или мошенники, желающие прикарманить отпущенную на вербовку сумму. Ведь Рахману уже не суждено было еще раз увидеть этого человека, чтобы получить оставшиеся девяносто процентов.
– Эти люди ничего бы тебе не заплатили, они бы убили тебя, потому что ты много знаешь, – объяснил я.
Похоже, Рахман и сам это понимал.
– Они выбрали тебя из всей ливийской общины, потому что ты внешне похож на Асада Халила, и отправили сюда проверить, нет ли тут засады, а не для того, чтобы выяснить, дома Уиггинз или нет. Понимаешь?
Рахман кивнул.
– И посмотри, куда ты вляпался. Ты до сих пор считаешь этих людей своими друзьями?
Рахман покачал головой. Сейчас он выглядел таким несчастным, что я даже пожалел о том, что пинал его коленом в живот и едва не задушил. Но он сам виноват, что сразу не раскололся.
– Ладно, Азим, есть еще один важный вопрос, и твоя жизнь зависит от ответа на него.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105