То, что случилось сегодня, само по себе было страшной трагедией, но ко всему прочему где-то гулял на свободе плохой парень Асад Халил и подобные ему негодяи. Они вынашивали планы устроить ядерный взрыв в Манхэттене, или отравить воду в водопроводе, или истребить население с помощью микробов. Джек Кениг это знал, мы все это знали. Однако Кениг был готов взвалить на себя эту ношу и ответить за все, если подобное произойдет.
Кениг посмотрел на Теда, на Кейт, потом на меня, а затем кивнул Робертсу, который снова взял свой карандаш. Поскольку вопрос с трудоустройством Джона Кори был решен, совещание продолжилось.
Кениг обратился к Кейт:
– Мне трудно поверить, что с рейсом один семь пять не было радиосвязи в течение более двух часов, а никто из вас не знал об этом.
– Мы контактировали только с сотрудницей авиакомпании, находившейся у выхода, а она сама мало что знала. Надо будет учесть это на будущее.
– Хорошая идея, – буркнул Кениг. – В следующий раз следует непосредственно контактировать с Центром управления воздушным движением, с диспетчерской вышкой и с командным центром полиции Портового управления.
– Да, сэр.
– Если бы этот самолет захватили в воздухе, то его могли бы угнать на Кубу или в Ливию, прежде чем вы узнали бы об этом.
– Да, сэр. Но Тед потом догадался выяснить номер телефона старшего диспетчера.
Кениг бросил взгляд на Нэша.
– Похвально, но следовало сделать это побыстрее.
Нэш ничего не ответил. У меня создалось впечатление, что Тед и не скажет ничего, что мистер Робертс мог бы записать в свой блокнот со стенограммой совещания.
Кениг продолжил:
– Похоже, что февральский перебежчик был первопроходцем, изучающим наши действия. У всех появилось такое подозрение после того, как он исчез. Следовало бы на этот раз принять дополнительные меры предосторожности. Вот если бы у февральского перебежчика были завязаны глаза, то он не увидел бы ни клуб «Конкистадор», ни его расположение, ни то, как открывается дверь. Поэтому, возможно, нам придется завязывать глаза всем посторонним, включая так называемых перебежчиков и осведомителей. И еще. Вспомните, что февральского перебежчика привезли в субботу. Он видел, как мало людей в выходной день в клубе «Конкистадор».
Похоже, вторая часть нашего совещания посвящалась мерам предосторожности, которые можно было назвать «Запирание клетки после бегства льва». Некоторое время мистер Кениг продолжал говорить на эту тему, обращаясь главным образом к Кейт, которая отдувалась за нашего бесстрашного руководителя Джорджа Фостера.
– Так, значит, первые признаки того, что все идет не так, как запланировано, появились, когда Тед позвонил старшему диспетчеру, мистеру Ставросу, – сделал вывод Кениг.
Кейт кивнула.
– Именно тогда Джон захотел проехать к самолету, но Тед, Джорджия...
– Это я уже слышал, – оборвал ее Кениг.
А вот я бы с удовольствием еще раз послушал, но в эту секунду Кениг задал Нэшу конкретный и очень интересный вопрос:
– А у тебя было предчувствие, что с выполнением этого задания могут возникнуть проблемы?
– Нет, – ответил Нэш.
А вот я думал иначе, несмотря на болтовню Теда о том, что здесь говорят только правду. Агенты ЦРУ настолько привыкают ко лжи, обману, двойным и тройным предательствам и прочему дерьму, что никогда не узнаешь, что у них на уме и что они замышляют. Но это не значит, что все они плохие парни. Можно даже восхищаться их изворотливостью. Например, агент ЦРУ может запросто солгать священнику на исповеди. Но к черту восхищение – с ними трудно работать, если ты не один из них.
Как бы там ни было, Джек Кениг задал вопрос и затронул тему, однако не стал развивать ее и обратился ко мне:
– Между прочим, хотя я и одобряю твою инициативу, когда ты забрался в патрульную машину и проехал через взлетные полосы, ты все-таки обманул свое начальство и нарушил правила. На этот раз это сойдет тебе с рук, но чтобы больше такого не повторялось.
Меня несколько огорчили его слова, и я заявил со всей прямотой:
– Если бы мы начали действовать на десять минут раньше, Халил, возможно, сейчас бы сидел за решеткой. И если бы вы дали указания Хандри и Горману звонить с борта самолета по сотовым телефонам и докладывать обстановку, то мы бы знали, что возникли проблемы. А если бы у нас имелся прямой контакт с диспетчерской вышкой, то нам бы сообщили, что с самолетом уже несколько часов нет радиосвязи. И если бы вы не встретили февральского перебежчика с распростертыми объятиями, то не случилось бы того, что случилось сегодня. – Я поднялся со стула. – Если я не нужен вам для чего-то важного, я лучше пойду домой.
Когда я заявлял подобное своим шефам в полиции, кто-то из них обычно говорил: «Смотри только, чтобы дверь не хлопнула тебя по заднице».
Но Кениг мягко промолвил:
– Ты нужен нам для кое-чего важного. Прошу тебя, садись.
Ладно, я снова сел на стул. В отделе по расследованию убийств начальник уже достал бы из стола бутылку сельтерской воды, в которую была налита водка, и предложил бы всем «охладиться». Но я не ожидал подобного нарушения дисциплины здесь, в этом месте, где в коридорах висели плакаты, предупреждающие о вреде курения, алкоголя и беспорядочных сексуальных связей.
Как бы там ни было, несколько минут мы сидели молча. Я предположил, что это какая-то буддистская медитация, помогающая успокоить нервы без вредного алкоголя.
Наконец мистер Кениг продолжил совещание, обращаясь ко мне:
– Ты позвонил Джорджу Фостеру по мобильному телефону Кейт и попросил объявить тревогу?
– Совершенно верно.
– А потом вернулся на верхнюю палубу и обнаружил, что у Фила и Питера отрезаны большие пальцы. Ты понял, что это означает?
– А что еще это могло означать?
– Да, конечно. Что ж, поздравляю, ты проявил недюжинные дедуктивные способности... я хочу сказать... ты вернулся и проверил... их пальцы. – Кениг внимательно посмотрел на меня и спросил: – А как ты додумался до этого?
– Я и сам не знаю. Иногда мне в голову приходят мысли.
– Вот как? И ты обычно действуешь так, как подсказывают тебе мысли?
– Ну, если эти мысли достаточно разумные. Вроде мысли по поводу больших пальцев.
– Понятно. Затем ты позвонил в клуб «Конкистадор», но Нэнси Тейт не ответила.
– По-моему, об этом уже говорилось, – заметил я.
Но Кениг проигнорировал мое замечание.
– На самом деле к этому моменту она уже была мертва.
– Да, поэтому и не ответила.
– И Ник Монти также был мертв к этому времени.
– Возможно, в этот момент он как раз умирал. С ранами в груди еще живут некоторое время.
– А где тебя ранили? – задал Кениг вопрос, совершенно не относящийся к делу.
– На Западной Сто второй улице.
– Я имел в виду: куда тебя ранили?
Я-то понял, что он имел в виду, но не хотел обсуждать в этой компании анатомические подробности, поэтому ответил:
– Мозги, во всяком случае, мне не слишком повредили.
У Кенига на лице появилось недоверчивое выражение, но он оставил эту тему и посмотрел на Теда:
– У тебя есть что добавить?
– Нет.
– Ты не считаешь, что Кейт и Джон что-то упустили?
Тед Нэш обдумал этот сложный вопрос и ответил:
– По-моему, мы все недооценили Асада Халила.
Кениг кивнул:
– И я так думаю. И больше такого не должно повториться.
– Нам всем следует перестать считать этих людей идиотами, – добавил Нэш. – Иначе нас ждут крупные неприятности.
Кениг ничего не сказал, а Нэш продолжил:
– Я бы сказал, что и в ФБР, и в отделе разведки Департамента полиции Нью-Йорка бытует неправильное отношение к исламским экстремистам. Частично эта проблема вытекает из расовой неприязни. Но арабы и другие этнические группы в мусульманском мире отнюдь не глупцы или трусы. Возможно, их сухопутные армии или воздушные силы и не впечатляют нас, но ближневосточные террористические организации совершили ряд крупных акций по всему миру, в том числе в Израиле и в Америке. Я работал с представителями МОССАДа, они относятся к исламским террористам с большим уважением, чем мы. Возможно, не все экстремисты первоклассные профессионалы, но и середнячки могут нанести ощутимый удар. А иногда попадаются и такие, как Асад Халил.
Надо ли говорить, что королю Джеку не понравилась эта лекция. Однако он оценил ее смысл, и это говорило о том, что Джек Кениг умнее обычного руководителя. Мы с Кейт тоже поняли то, о чем говорил Нэш. ЦРУ, несмотря на мое плохое отношение к его представителям, обладало сильными сторонами. И одной из таких сильных сторон была способность оценивать противника. Однако ЦРУ практиковало переоценку противника, что положительно сказывалось на бюджете этой организации. То есть я хочу сказать, что первые намеки на признаки распада Советского Союза ЦРУ почерпнуло из газет.
Но с другой стороны, в словах Нэша была доля правды. Всегда плохо считать клоунами людей, которые выглядят, говорят и действуют не так, как ты. Особенно когда они хотят убить тебя.
– Думаю, что у всех сейчас изменится отношение к этим людям, – сказал Кениг. – Но я согласен с тобой, Тед, у нас есть проблемы в этой области. После сегодняшнего дня нам придется пересмотреть свои взгляды на противника.
Теперь, когда мистер Нэш изложил свои философские обобщения, он вернулся к теме совещания.
– Я считаю, как Кейт уже говорила, что Асад Халил покинул нашу страну. Вылетел ближневосточным рейсом. Со временем он вернется в Ливию, где его встретят как героя. Возможно, мы больше никогда не услышим о нем, а может, и услышим. Через год. А пока лучше всего действовать через дипломатические каналы и международные разведывательные агентства.
Кениг внимательно посмотрел на Нэша. У меня создалось определенное впечатление, что они недолюбливают друг друга.
– Но ты не будешь возражать, Тед, если мы продолжим его поиски здесь? – спросил Кениг.
– Разумеется, нет.
Ух ты, какое единодушие! Мне на секунду показалось, что мы и впрямь единая команда.
Кениг предложил Нэшу:
– Поскольку ты полностью в курсе дела, то, может быть, попросить твою контору оставить тебя в группе? Или отправить тебя в командировку за границу?
Тед понял намек и ответил:
– Если вы сможете обойтись здесь без меня, то я предпочел бы сегодня вечером или завтра утром отправиться в Лэнгли, чтобы обсудить эту идею. Лично мне она нравится.
– Мне тоже, – согласился Кениг.
Я подумал, что, возможно, Тед Нэш исчезнет из моей жизни, и от этого почувствовал себя просто счастливым человеком. Но с другой стороны, я, наверное, буду скучать без старины Теда. А может, и не буду. Когда исчезают люди, подобные Нэшу, у них есть привычка неожиданно возвращаться как раз в тот момент, когда их меньше всего ожидаешь.
Похоже, натянуто-вежливый разговор между Тедом Нэшем и Джеком Кенигом подошел к концу.
Я мысленно закурил сигару, выпил виски и отпустил непристойную шутку, пока Кейт и Тед о чем-то говорили. Интересно, как эти люди обходятся без алкоголя? И как они обходятся в разговоре без ругательств? Правда, Кениг иногда позволял себе крепкое словцо, так что он небезнадежен. Джек Кениг мог бы стать хорошим полицейским, а в моих устах это лучшая похвала.
Раздался стук, и дверь распахнулась. В проеме возник молодой человек, который обратился к Кенигу:
– Мистер Кениг, вам звонят, но, возможно, вы захотите поговорить из приемной.
Кениг встал, извинился и вышел в приемную. Я заметил, что приемная, которая была темной и пустой, когда мы прибыли сюда, сейчас ярко освещалась лампами, мужчины и женщины сидели за столами или расхаживали по залу. В полицейском участке никогда не бывало темно, тихо или пусто, а вот федералы старались не выходить за рамки обычного рабочего дня, доверяясь нескольким дежурным офицерам и биперам, с помощью которых их можно было вызвать на работу в случае чрезвычайной ситуации.
Когда Джек вышел, я повернулся к Хэлу Робертсу и предложил:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105
Кениг посмотрел на Теда, на Кейт, потом на меня, а затем кивнул Робертсу, который снова взял свой карандаш. Поскольку вопрос с трудоустройством Джона Кори был решен, совещание продолжилось.
Кениг обратился к Кейт:
– Мне трудно поверить, что с рейсом один семь пять не было радиосвязи в течение более двух часов, а никто из вас не знал об этом.
– Мы контактировали только с сотрудницей авиакомпании, находившейся у выхода, а она сама мало что знала. Надо будет учесть это на будущее.
– Хорошая идея, – буркнул Кениг. – В следующий раз следует непосредственно контактировать с Центром управления воздушным движением, с диспетчерской вышкой и с командным центром полиции Портового управления.
– Да, сэр.
– Если бы этот самолет захватили в воздухе, то его могли бы угнать на Кубу или в Ливию, прежде чем вы узнали бы об этом.
– Да, сэр. Но Тед потом догадался выяснить номер телефона старшего диспетчера.
Кениг бросил взгляд на Нэша.
– Похвально, но следовало сделать это побыстрее.
Нэш ничего не ответил. У меня создалось впечатление, что Тед и не скажет ничего, что мистер Робертс мог бы записать в свой блокнот со стенограммой совещания.
Кениг продолжил:
– Похоже, что февральский перебежчик был первопроходцем, изучающим наши действия. У всех появилось такое подозрение после того, как он исчез. Следовало бы на этот раз принять дополнительные меры предосторожности. Вот если бы у февральского перебежчика были завязаны глаза, то он не увидел бы ни клуб «Конкистадор», ни его расположение, ни то, как открывается дверь. Поэтому, возможно, нам придется завязывать глаза всем посторонним, включая так называемых перебежчиков и осведомителей. И еще. Вспомните, что февральского перебежчика привезли в субботу. Он видел, как мало людей в выходной день в клубе «Конкистадор».
Похоже, вторая часть нашего совещания посвящалась мерам предосторожности, которые можно было назвать «Запирание клетки после бегства льва». Некоторое время мистер Кениг продолжал говорить на эту тему, обращаясь главным образом к Кейт, которая отдувалась за нашего бесстрашного руководителя Джорджа Фостера.
– Так, значит, первые признаки того, что все идет не так, как запланировано, появились, когда Тед позвонил старшему диспетчеру, мистеру Ставросу, – сделал вывод Кениг.
Кейт кивнула.
– Именно тогда Джон захотел проехать к самолету, но Тед, Джорджия...
– Это я уже слышал, – оборвал ее Кениг.
А вот я бы с удовольствием еще раз послушал, но в эту секунду Кениг задал Нэшу конкретный и очень интересный вопрос:
– А у тебя было предчувствие, что с выполнением этого задания могут возникнуть проблемы?
– Нет, – ответил Нэш.
А вот я думал иначе, несмотря на болтовню Теда о том, что здесь говорят только правду. Агенты ЦРУ настолько привыкают ко лжи, обману, двойным и тройным предательствам и прочему дерьму, что никогда не узнаешь, что у них на уме и что они замышляют. Но это не значит, что все они плохие парни. Можно даже восхищаться их изворотливостью. Например, агент ЦРУ может запросто солгать священнику на исповеди. Но к черту восхищение – с ними трудно работать, если ты не один из них.
Как бы там ни было, Джек Кениг задал вопрос и затронул тему, однако не стал развивать ее и обратился ко мне:
– Между прочим, хотя я и одобряю твою инициативу, когда ты забрался в патрульную машину и проехал через взлетные полосы, ты все-таки обманул свое начальство и нарушил правила. На этот раз это сойдет тебе с рук, но чтобы больше такого не повторялось.
Меня несколько огорчили его слова, и я заявил со всей прямотой:
– Если бы мы начали действовать на десять минут раньше, Халил, возможно, сейчас бы сидел за решеткой. И если бы вы дали указания Хандри и Горману звонить с борта самолета по сотовым телефонам и докладывать обстановку, то мы бы знали, что возникли проблемы. А если бы у нас имелся прямой контакт с диспетчерской вышкой, то нам бы сообщили, что с самолетом уже несколько часов нет радиосвязи. И если бы вы не встретили февральского перебежчика с распростертыми объятиями, то не случилось бы того, что случилось сегодня. – Я поднялся со стула. – Если я не нужен вам для чего-то важного, я лучше пойду домой.
Когда я заявлял подобное своим шефам в полиции, кто-то из них обычно говорил: «Смотри только, чтобы дверь не хлопнула тебя по заднице».
Но Кениг мягко промолвил:
– Ты нужен нам для кое-чего важного. Прошу тебя, садись.
Ладно, я снова сел на стул. В отделе по расследованию убийств начальник уже достал бы из стола бутылку сельтерской воды, в которую была налита водка, и предложил бы всем «охладиться». Но я не ожидал подобного нарушения дисциплины здесь, в этом месте, где в коридорах висели плакаты, предупреждающие о вреде курения, алкоголя и беспорядочных сексуальных связей.
Как бы там ни было, несколько минут мы сидели молча. Я предположил, что это какая-то буддистская медитация, помогающая успокоить нервы без вредного алкоголя.
Наконец мистер Кениг продолжил совещание, обращаясь ко мне:
– Ты позвонил Джорджу Фостеру по мобильному телефону Кейт и попросил объявить тревогу?
– Совершенно верно.
– А потом вернулся на верхнюю палубу и обнаружил, что у Фила и Питера отрезаны большие пальцы. Ты понял, что это означает?
– А что еще это могло означать?
– Да, конечно. Что ж, поздравляю, ты проявил недюжинные дедуктивные способности... я хочу сказать... ты вернулся и проверил... их пальцы. – Кениг внимательно посмотрел на меня и спросил: – А как ты додумался до этого?
– Я и сам не знаю. Иногда мне в голову приходят мысли.
– Вот как? И ты обычно действуешь так, как подсказывают тебе мысли?
– Ну, если эти мысли достаточно разумные. Вроде мысли по поводу больших пальцев.
– Понятно. Затем ты позвонил в клуб «Конкистадор», но Нэнси Тейт не ответила.
– По-моему, об этом уже говорилось, – заметил я.
Но Кениг проигнорировал мое замечание.
– На самом деле к этому моменту она уже была мертва.
– Да, поэтому и не ответила.
– И Ник Монти также был мертв к этому времени.
– Возможно, в этот момент он как раз умирал. С ранами в груди еще живут некоторое время.
– А где тебя ранили? – задал Кениг вопрос, совершенно не относящийся к делу.
– На Западной Сто второй улице.
– Я имел в виду: куда тебя ранили?
Я-то понял, что он имел в виду, но не хотел обсуждать в этой компании анатомические подробности, поэтому ответил:
– Мозги, во всяком случае, мне не слишком повредили.
У Кенига на лице появилось недоверчивое выражение, но он оставил эту тему и посмотрел на Теда:
– У тебя есть что добавить?
– Нет.
– Ты не считаешь, что Кейт и Джон что-то упустили?
Тед Нэш обдумал этот сложный вопрос и ответил:
– По-моему, мы все недооценили Асада Халила.
Кениг кивнул:
– И я так думаю. И больше такого не должно повториться.
– Нам всем следует перестать считать этих людей идиотами, – добавил Нэш. – Иначе нас ждут крупные неприятности.
Кениг ничего не сказал, а Нэш продолжил:
– Я бы сказал, что и в ФБР, и в отделе разведки Департамента полиции Нью-Йорка бытует неправильное отношение к исламским экстремистам. Частично эта проблема вытекает из расовой неприязни. Но арабы и другие этнические группы в мусульманском мире отнюдь не глупцы или трусы. Возможно, их сухопутные армии или воздушные силы и не впечатляют нас, но ближневосточные террористические организации совершили ряд крупных акций по всему миру, в том числе в Израиле и в Америке. Я работал с представителями МОССАДа, они относятся к исламским террористам с большим уважением, чем мы. Возможно, не все экстремисты первоклассные профессионалы, но и середнячки могут нанести ощутимый удар. А иногда попадаются и такие, как Асад Халил.
Надо ли говорить, что королю Джеку не понравилась эта лекция. Однако он оценил ее смысл, и это говорило о том, что Джек Кениг умнее обычного руководителя. Мы с Кейт тоже поняли то, о чем говорил Нэш. ЦРУ, несмотря на мое плохое отношение к его представителям, обладало сильными сторонами. И одной из таких сильных сторон была способность оценивать противника. Однако ЦРУ практиковало переоценку противника, что положительно сказывалось на бюджете этой организации. То есть я хочу сказать, что первые намеки на признаки распада Советского Союза ЦРУ почерпнуло из газет.
Но с другой стороны, в словах Нэша была доля правды. Всегда плохо считать клоунами людей, которые выглядят, говорят и действуют не так, как ты. Особенно когда они хотят убить тебя.
– Думаю, что у всех сейчас изменится отношение к этим людям, – сказал Кениг. – Но я согласен с тобой, Тед, у нас есть проблемы в этой области. После сегодняшнего дня нам придется пересмотреть свои взгляды на противника.
Теперь, когда мистер Нэш изложил свои философские обобщения, он вернулся к теме совещания.
– Я считаю, как Кейт уже говорила, что Асад Халил покинул нашу страну. Вылетел ближневосточным рейсом. Со временем он вернется в Ливию, где его встретят как героя. Возможно, мы больше никогда не услышим о нем, а может, и услышим. Через год. А пока лучше всего действовать через дипломатические каналы и международные разведывательные агентства.
Кениг внимательно посмотрел на Нэша. У меня создалось определенное впечатление, что они недолюбливают друг друга.
– Но ты не будешь возражать, Тед, если мы продолжим его поиски здесь? – спросил Кениг.
– Разумеется, нет.
Ух ты, какое единодушие! Мне на секунду показалось, что мы и впрямь единая команда.
Кениг предложил Нэшу:
– Поскольку ты полностью в курсе дела, то, может быть, попросить твою контору оставить тебя в группе? Или отправить тебя в командировку за границу?
Тед понял намек и ответил:
– Если вы сможете обойтись здесь без меня, то я предпочел бы сегодня вечером или завтра утром отправиться в Лэнгли, чтобы обсудить эту идею. Лично мне она нравится.
– Мне тоже, – согласился Кениг.
Я подумал, что, возможно, Тед Нэш исчезнет из моей жизни, и от этого почувствовал себя просто счастливым человеком. Но с другой стороны, я, наверное, буду скучать без старины Теда. А может, и не буду. Когда исчезают люди, подобные Нэшу, у них есть привычка неожиданно возвращаться как раз в тот момент, когда их меньше всего ожидаешь.
Похоже, натянуто-вежливый разговор между Тедом Нэшем и Джеком Кенигом подошел к концу.
Я мысленно закурил сигару, выпил виски и отпустил непристойную шутку, пока Кейт и Тед о чем-то говорили. Интересно, как эти люди обходятся без алкоголя? И как они обходятся в разговоре без ругательств? Правда, Кениг иногда позволял себе крепкое словцо, так что он небезнадежен. Джек Кениг мог бы стать хорошим полицейским, а в моих устах это лучшая похвала.
Раздался стук, и дверь распахнулась. В проеме возник молодой человек, который обратился к Кенигу:
– Мистер Кениг, вам звонят, но, возможно, вы захотите поговорить из приемной.
Кениг встал, извинился и вышел в приемную. Я заметил, что приемная, которая была темной и пустой, когда мы прибыли сюда, сейчас ярко освещалась лампами, мужчины и женщины сидели за столами или расхаживали по залу. В полицейском участке никогда не бывало темно, тихо или пусто, а вот федералы старались не выходить за рамки обычного рабочего дня, доверяясь нескольким дежурным офицерам и биперам, с помощью которых их можно было вызвать на работу в случае чрезвычайной ситуации.
Когда Джек вышел, я повернулся к Хэлу Робертсу и предложил:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105