Щелкнул замок. Билли резко
развернулся: его затуманенный пивом мозг работал с ужасающей
медлительностью. В следующий момент вокруг его шеи, чуть не задушив,
обвилась толстая веревка. Под ее тяжестью он упал на колени и попытался
скинуть ее, но к его ужасу она заскользила под его пальцами и затянулась
крепче. Голова Билли отяжелела.
- Парень, - прошептала приближающаяся фигура, - вокруг твоей шеи
боа-констриктор. Если ты будешь сопротивляться, он задушит тебя.
Билли застонал, по его щекам потекли слезы ужаса. Он схватил
существо, тщетно пытаясь освободиться.
- Я позволю ему убить тебя, - торжественно предупредил мужчина. - Ты,
пьяный, ввалился сюда не соображая, куда попал... я же не буду отвечать за
твою ошибку! Не сопротивляйся, парень. Просто слушай.
Билли замер, сдержав крик. Змеелов встал рядом с ним на колени так,
чтобы шептать Билли не ухо.
- Ты должен оставить эту девушку в покое. Ты знаешь, кого я имею в
виду. Санту. Я видел тебя вечером в шоу и видел позже на вечеринке. О, ты
меня не видел... но я был там. - Змеелов схватил Билли за волосы. - Ты
умный парень, да? Умнее, чем Чалки. Скажи "да, мистер Фиттс".
- Да, мистер Фиттс, - прохрипел Билли.
- Вот и хорошо. Санта такая красивая девушка, да? Прелесть. - Он
произнес это слово словно название экзотического яда. - Но я не могу
следить за всеми мужчинами, увивающимися вокруг нее, так? Она не понимает.
И когда поймет, ей не будет нужен пень вроде тебя. Ты должен оставить ее в
покое, а если нет, то я сам позабочусь об этом. Понял?
У Билли перед глазами плыли красные круги. Когда он попытался
кивнуть, боа еще сильнее сжал объятия.
- Хорошо. Эта машина шепчет мне по ночам. Ты знаешь, о чем я говорю:
"Спрут". О, она говорит мне все, что мне нужно. И знаешь что? Она
наблюдает за тобой. Так что, я буду знать все, что ты делаешь. Я могу
открыть любой замок, парень... а мои змеи могут проникнуть куда угодно. -
Он отпустил волосы Билли и на мгновение уселся на свои ляжки. Сквозь стук
крови в ушах Билли услышал шипение и шелест, раздающиеся где-то внутри
шатра.
- Теперь не двигайся, - предупредил Фиттс. Он медленно снял боа с шеи
Билли, и тот упал лицом в пыль. Фиттс поднялся на ноги и пнул Билли носком
под ребра.
- Если собираешься блевать, то выйди наружу. Давай, убирайся отсюда.
- Помогите мне подняться. Пожалуйста.
- Нет, - прошептал человек-змея. - Ползи.
Щелкнул замок, дверь открылась. Билли, трясясь, прополз мимо мужчины,
очертания которого вырисовывались в темноте. Дверь за ним тихо закрылась.

38
Уэйн Фальконер проснулся, когда что-то начало стягивать с него
простыню.
Он резко сел, все еще затуманенный сном, и увидел смутную фигуру,
сидящую на кровати у его ног. Поначалу он испугался, потому что ему
показалось, что это была темная страшная фигура, которую он видел во сне и
которая теперь явилась, чтобы сожрать его; но затем он присмотрелся и
понял, что это был его отец, одетый в свой желтый похоронный костюм,
сидящий со слабой улыбкой на румяном здоровом лице.
- Привет, сынок, - тихо произнес Джи-Джи.
Глаза Уэйна расширились, у него перехватило дыхание.
- Нет, - сказал он. - Нет, ты в земле... я сам видел, как тебя туда
опускали...
- Видел? Может быть, я и в земле. - Он улыбнулся, показав идеально
белые зубы. - Но... может быть, ты возвратил часть меня к жизни, Уэйн.
Может быть, ты гораздо сильнее, чем думаешь.
Уэйн затряс головой.
- Ты...
- Мертв? Для тебя я никогда не умру, сынок. Потому что ты любишь меня
больше всех. А теперь ты понял, как я тебе нужен, да? Поддерживать
функционирование "Крестового похода" - это тяжелая работа, не так ли?
Работа с бизнесменами, адвокатами, содержание в порядке всех счетов,
дальнейшее развитие Похода... ты только начал, но уже понимаешь, что все
это гораздо сложнее, чем ты думал. Я прав?
У Уэйна снова разболелась голова, разламывая его виски. После похорон
головные боли стали гораздо более мучительными. Он пачками глотал аспирин.
- Я не могу... я не могу справиться с этим в одиночку, - прошептал
он.
- В одиночку. Какое ужасное слово. Оно похоже на слово "мертв". Но ты
не будешь одиноким, как и я мертвым... если только ты не захочешь
обратного.
- Нет! - сказал Уэйн. - Но я не...
- Шшшшш, - Фальконер прижал палец к губам. - Твоя мать в холле, и мы
не хотим, чтобы она нас услышала.
Серебристый луч лунного света, проникающий в окно, мигал на пуговицах
отцовского пиджака; тень, падающая от Фальконера, была огромной и
бесформенной.
- Я помогу тебе, сынок, если ты поможешь мне. Я смогу быть с тобой и
направлять тебя.
- У меня... болит голова. Я... не могу думать...
- Ты просто пытаешься делать сразу несколько дел, не считая еще
исцелений. А ты всего лишь мальчик, тебе еще нет и восемнадцати. Не
удивительно, что у тебя болит голова из-за этих выпавших на твою долю
беспокойств и размышлений. Но мы должны обсудить с тобой, Уэйн, то, о чем
ты не должен рассказывать ни единой живой душе.
- Что... обсудить?
Фальконер наклонился ближе к Уэйну. Мальчику показалось, что в
глубине его бледных голубовато-зеленых глаз мелькнули красные искорки.
- Девушка, Уэйн. Девушка в озере.
- Я не желаю... даже думать об этом. Пожалуйста, не надо...
- Но ты должен! Ты должен принять в расчет последствия твоих
действий.
- Она не утонула! - сказал Уэйн со слезами на глазах. - О ней не было
ни слова в газетах! Никто ее не нашел! Она просто... убежала и все!
- Она под платформой, Уэйн, - тихо сказал Фальконер. - Она зацепилась
там. Она уже раздулась как пузырь и скоро лопнет, и то, что останется,
упадет в ил. Рыбы и черепахи довершат остальное. Это была дурная, грешная
девушка, Уэйн, и ее родители думают, что она просто убежала из дома. Никто
и не подумает связать ее с тобой, даже если найдут ее останки. А они не
найдут. В ней был демон, Уэйн, и он ждал тебя.
- Ждал меня? - прошептал Уэйн. - Почему?
- Для того, чтобы задержать твое возвращение домой в тот момент,
когда мне было плохо. Ты не думаешь, что мог бы спасти меня, если бы знал?
- Да.
Фальконер кивнул.
- Да. Видишь ли, демоны работают всюду. Эта страна загнивает от
грехов, и все это нагноение исходит из маленькой разваливающейся лачуги в
Готорне. Она призывает для своих целей темные силы. Ты знаешь, кого я имею
в виду. Ты знаешь уже давно. Она и ее парень очень сильны, Уэйн; за ними
стоят силы Смерти и Ада, и они хотят уничтожить тебя, также, как
уничтожили меня. Они ослабили мою веру в тебя, а я понял это слишком
поздно. Теперь они работают над тобой и твоей верой, пытаясь сделать так,
чтобы ты усомнился в своих исцеляющих силах. Они сильны и злы и должны
быть преданы огню.
- Огню, - повторил Уэйн.
- Да. У тебя есть шанс послать их в Адово пламя, Уэйн, если ты
позволишь мне направлять тебя. Я буду с тобой тогда, когда ты будешь
нуждаться во мне. Я могу помочь тебе с Походом. Ну что, решаешь? Я не
умру, если ты этого не захочешь.
- Нет! Мне... необходима твоя помощь, папа. Иногда я просто... я
просто не знаю, что делать! Иногда я не знаю, правильно ли я сделал то или
иное или нет...
- Тебе не надо будет беспокоиться, - успокоил его Фальконер
ободряющей улыбкой. - Все будет прекрасно, если ты доверишься мне. От
твоей головы тебе необходимо принять лекарство, называющееся "Перкодан".
Скажи Джорджу Ходжесу, чтобы он достал тебе.
Удивительно, нахмурился Уэйн.
- Папа... ты же всегда говорил, что лекарства это грех, а те кто
принимает их, исполняют волю Дьявола.
- Кое-какие лекарства грех. Но если тебе больно, если ты смущен, то
тебе нужно что-нибудь, чтобы ненадолго снять с себя это бремя ненадолго. Я
не прав?
- Я думаю, прав, - согласился Уэйн, тем не менее не припоминая, чтобы
отец когда-либо принимал лекарство с таким названием. Он сказал
"Перкодан"?
- Я буду с тобой, когда возникнет необходимость, - продолжал
Фальконер. - Но если ты кому-нибудь расскажешь обо мне, даже матери, я не
смогу возвращаться и помогать тебе. Понимаешь?
- Да, сэр. - Он немного помолчал, а затем прошептал: - Папа, что
значит быть мертвым?
- Это... как черная дыра, сынок, черная насколько можно себе
представить, а ты стараешься выбраться из нее, но не знаешь, где верх, а
где дно.
- Но... разве ты не слышал пения ангелов?
- Ангелов? - он снова усмехнулся, но его глаза остались ледяными. -
О, да. Они поют.
Вдруг он приложил палец к губам быстро взглянув в направлении двери.
В то же мгновение послышался тихий стук.
- Уэйн? - раздался дрожащий голос Кемми.
- Что случилось?
Дверь приоткрылась на несколько дюймов.
- Уэйн, с тобой все в порядке?
- А что со мной должно случиться?
Он осознал, что снова был один; фигура в желтом костюме исчезла, и
комната вновь была пуста. Мой папа жив! - мысленно закричал Уэйн с
бьющимся от радости сердцем.
- Мне... показалось, что ты разговариваешь. Ты уверен, что с тобой
все в порядке?
- Я же сказал, что да! А теперь оставь меня, у меня завтра тяжелый
день!
Кемми нервно оглядела комнату, открыв дверь пошире, чтобы внутрь
проник свет из коридора. Спартанское оформление комнаты состояло из
свисающих с потолка моделей самолетов и висящих на стене постеров с
изображением военных самолетов. Одежда Уэйна была сложена на стуле.
- Извини, что побеспокоила тебя, - сказала Кемми. - Спокойной ночи.
Когда дверь закрылась, Уэйн снова улегся. Он прождал долго, но отец
так и не появился. Сука! - негодовал он на мать. Ты убила его второй раз.
Но нет, нет... его отец вернется, когда в нем возникнет нужда; Уэйн был
уверен в этом. Перед тем, как погрузиться в сон, Уэйн десять раз повторил
слово "Перкодан", чтобы выжечь его в своем мозгу.
А в своей комнате Кемми Фальконер лежала со включенным светом. Она
глядела в потолок. Ее била дрожь. Это был не голос Уэйна, вот в чем ужас.
То, что Кемми слышала сквозь стену, было гортанным резким голосом.
Отвечающим ее сыну.

39
Игровые киоски, аттракционы и шоу выросли посреди пыли, покрывающей
ярмарочную площадь Бирмингема. Третий день то моросил, то усиливался
дождь, смывая к черту карнавальный бизнес. Тем не менее, люди продолжали
напряженно работать; промокшие до костей, они искали убежище в пассажах и
закрытых шоу, но обходили своим вниманием карусели, чьи яркие неоновые
вывески шипели под дождем.
Это было замечательно, думал Билли. Потому что люди не могли кататься
на "Спруте", и он таким образом был лишен необходимого. Это была последняя
остановка в сезоне. Если то, что вселилось в "Спрут", собирается ударить,
то этого нужно ожидать в ближайшие четыре дня. Ночью, даже когда по крыше
шатра "Призрак-Шоу" стучал дождь, Билли слышал Бака Эджерса, трудящегося
над своей машиной; его молоток эхом раздавался по пустынной площади. Во
время установки "Спрута" на скользкой площади одному из рабочих размозжило
плечо железкой, упавшей сверху. О машине ходили слухи, и все теперь
сторонились ее.
Билли стоял у трейлера Санты Талли под легким моросящим дождем,
который смывал с улицы последних прохожих. С тех пор как карнавал достиг
Бирмингема, он бывал здесь дважды: в первый раз услышал, как внутри
смеялись Санта и какой-то мужчина, а во второй раз, пробираясь между
рядами трейлеров, он заметил в футах десяти от себя низкую лысую фигуру,
стоящую в тени. Мужчина резко повернулся к нему, и Билли успел заметить
его испуганное лицо в черных очках, прежде чем тот пустился бежать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74