В том, что они тебе сделали, твоей
вины нет...
- НЕТ! - закричал Джон. - Это наш дом, черт побери! А те, о ком вы
говорите, мои жена и сын!
- Решено, - продолжил Сейер. - Мы хотим, чтобы они уехали прежде, чем
здесь случится что-нибудь еще.
- Мы хотим, чтобы этот проклятый мальчишка убрался из нашего города,
- выступил вперед Ральф Лейтон, тыча пальцем в сторону Билли. - Сначала,
после того, как он родился, случился неурожай, и с тех пор земля никогда
больше не рожала, как раньше! Затем Дейв Букер убил всю свою семью, а
знаешь, кто был лучше другом букеровского мальчика? Потом Линк Паттерсон
разрезал себя на лесопилке, и мы знаем об этом! А теперь эти невинные
дети, лежащие в земле и в госпитале, и догадайтесь-ка, кто наблюдал за
случившимся? Мой сын получил полное лицо заноз и сломал руку. Слава Богу,
что он остался жив, иначе я бы пришел сегодня с ружьем! Он рассказал мне,
что мальчишка кричал, что все должны умереть, что он проклял всех и
произнес какие-то заклинания! Даже Дж.Дж.Фальконер сказал, что он такой
же, как его мать! Этот мальчишка сеет смерть везде, где находится!
- Ты лжешь, сукин сын! - закричал Джон, дрожа от ярости.
- Кто прислал вас сюда? - голос Рамоны перешел в злой крик, и она
подошла к краю террасы и уставилась взглядом в силуэты в балахонах. - Вы
похожи на глупый скот, мечущийся туда-сюда под ударами грома! Вы ни капли
не понимаете обо мне и моем сыне! Это евангелист толкнул вас на это?
- Хватит, - закричал Лейтон. - Зря тратим время! - Он двинулся в
сторону дома, и кольцо клановцев сузилось. - Положи нож, ты, индейская
кошка, пока я не взял его и не отрезал твои сиськи...
Он вскрикнул от боли и удивления, потому что Джон прыгнул на него и
сбил на землю. Они вцепились друг в друга и катались по земле под крики
клановцев, подбадривающих Лейтона.
Камень разбил окно позади Рамоны. Затем просвистел еще один и ударил
ее в плечо. Она вскрикнула и упала на колени, а белая фигура перегнувшись
через перила террасы выбила из ее руки нож. Не успел клановец оглянуться,
как на него вихрем налетел Билли; он еще не мог сжимать пальцы в кулак,
поэтому двинул клановца плечом, так, что тот подлетел и свалился через
перила на землю, словно мешок картофеля.
Джон сорвал с головы Лейтона капюшон и наносил удары ему по лицу.
Лейтон согнулся и упал на колени. Его балахон почернел от грязи, и он
прокричал, ворочая разбитым в кровь губами:
- Кто-нибудь, хватайте ублюдка!
Рамона закричала. Билли увидел свет, блеснувший на длинной
металлической трубке, поднятой вверх одной из фигур.
- Сзади! - крикнул он.
Джон начал оборачиваться, но металлическая трубка уже опустилась со
страшной силой ему на затылок, отбросив его вперед. Лейтон ударил его в
живот, и когда Джон упал, трубка еще раз опустилась на него с ужасным
хрустящим звуком.
Наступила тишина. Джон лежал на животе, его ноги дергались, а пальцы
царапали землю.
В следующий миг с криком ярости, прорезавшим ночь, Билли прыгнул с
террасы и кинулся на человека, ударившего его отца; они накренились назад,
ударившись о капот красного "Шевроле". Билли с трудом сжал пальцы вокруг
металлической трубки и дернул ее, но в этот момент кто-то схватил его за
волосы и дернул. Он протаранил локтем чьи-то зубы и освободился,
повернувшись к клановцу. Первым ударом он сломал мужчине нос; затем,
увернувшись от кастрюли с длинной ручкой, которая использовалась для
создания того ужасного шума, подхватил ее и нанес удар этим
импровизированным оружием по незащищенному плечу мужчины.
В его горло сзади вцепилась чья-то рука. Он ударил каблуком в голень
державшего его человека и вывернулся прежде, чем ему в голову попала
алюминиевая кастрюля. Он погрузил трубку в чей-то живот и услышал, как
из-под колпака раздался крик. Он обернулся и ударил снова, слепо крутя изо
всех сил трубой. Мужчина, стоящий перед ним отшатнулся, но получил
скользящий удар кастрюлей, который свалил его с ног.
- Убейте его! - взвизгнул Лейтон. - Вперед, кончайте с ним!
Билли кинулся вперед и ударил в коленную чашечку, обтянутую синими
джинсами. Клановец охнул от боли и запрыгал прочь на одной ноге словно
травмированная лягушка. Вдруг что-то ударило Билли в бок, бросив его лицом
в грязь. Он приложил все усилия, чтобы подняться, ожидая удара в затылок.
А затем послышался "крак!", напоминающий треск выхлопной трубы
автомобиля, и навалившийся на Билли вес исчез. Он увидел вокруг себя лес
ног, бегущих к спасительным автомобилям. Билли оглянулся и увидел стоящую
на террасе мать с пистолетом отца в трясущихся руках. Вспыхнули искры
второго выстрела, и Билли услыхал треск разбивающегося лобового стекла.
Взревели моторы, и машины понеслись от дома, поднимая колесами шлейфы
грязи.
Два автомобиля столкнулись на узкой проселочной дороге, ведущей на
шоссе, и Рамона выстрелила еще два раза, после чего старый пистолет дал
осечку. Затем ночь заполнилась красным светом габаритных огней и скрипом
шин на шоссе. Когда Билли поднялся на ноги, он увидел, как исчезли огни
последней автомашины. Он тяжело дышал, голова у него кружилась, и он
продолжал сжимать металлическую трубку в горящей руке.
- ТРУСЫ! - закричал Билли. - ПРОКЛЯТЫЕ ГРЯЗНЫЕ ТРУСЫ!
Он услышал всхлипывание матери и, повернувшись, увидел ее, склоненную
над телом отца. Он увидел, как бело было лицо отца и как красна кровь,
текущая у него из носа и ушей.
- Папа... - прошептал Билли.
Рамона с ужасом взглянула на сына.
- Беги за помощью, Билли! Быстрее!

27
Почти каждый день в июне, а теперь и в июле, мужчина и женщина сидели
вместе на террасе. В высокой траве стрекотали сверчки, а одинокая цикада
визжала на ветке большого дуба, передразнивая далекий шум пилы. Пахнул
легкий ветерок, остужая разгоряченные лицо и спину Билли, сидящего на
крыше и отрывающего ряды сгнившей дранки. Его рыже-черные спутанные волосы
влажными прядями спадали на лоб; летнее солнце подарило его коже глубокий
бронзовый цвет, а физическая работа, которой он занимался - работа для
двоих мужчин, выполняемая им одним с тех пор, как пострадал его отец -
укрепили мускулы рук и спины так, что они четко проступали под кожей.
Крыша протекала весь июнь, до этого момента у него не было возможности
заняться ею. Теперь он отдирал дранку в поисках дыр, которые потом нужно
будет заделать при помощи кровельных гвоздей.
Билли хотел устроиться на работу механиком и обошел все заправочные
станции на пятнадцать миль вокруг, но когда хозяева слышали его имя, их
глаза тускнели, как будто на окна одевали ставни. Ему предлагали работу
уборщика на складе, расположенном на дальнем конце Россланд-сити, но там
было так жарко и так воняло, а наниматели считали, что из благодарности он
согласиться работать почти что даром; поэтому он решил, что лучше будет
приложить всю энергию и отдать все время работе на ферме. Все дома и даже
времянки в Готорне теперь были электрифицированы, за исключением дома
Крикморов, который был расположен так далеко от города, что ребята из
"Алабама Пауэр" даже не захотели поинтересоваться их мнением по поводу
электрического освещения.
Однако в душе Билли все еще жила страсть к путешествиям. Вчера,
вскапывая землю под помидоры, он поднял голову, посмотрел в ясное голубое
небо и увидел ястреба, оседлавшего ветер, который нес его на восток, и ему
захотелось увидеть землю сверху, глазами ястреба. Он знал, что за
поросшими лесом холмами, окружающими долину, стоят другие города, в
которых живут другие люди, есть дороги и леса, моря и пустыни; за холмами
находятся вещи, одновременно прекрасные и пугающие. Они манили его,
используя для этого ястребов и высокие, быстро летящие облака, а также
далекую дорогу, которую было видно с вершины холма.
Он отодрал еще несколько дранок и скинул их на земля. Он слышал голос
матери, читающей отцу Двадцать седьмой псалом; это был один из самых его
любимых псалмов, и не проходило дня, чтобы он не изъявлял желания
послушать его. Она закончила чтение, и Билли услышал, как отец спросил
своим дрожащим голосом:
- Мона, а где Билли?
- Он залез на крышу, чтобы отодрать старые дранки.
- О. Да. Это нужно было сделать. Я хотел сам этим заняться. Как ты
думаешь, ему надо помочь?
- Нет, я думаю, он сам управится. Хочешь еще чашечку чаю?
Послышался неразборчивый ответ. Билли отодрал еще две дранки и бросил
их через плечо.
- Это все очень хорошо, Рамона. Думаю, ты сможешь почитать мне
сегодня Двадцать седьмой псалом? Какое жаркое сегодня солнце, не правда
ли? Я думаю, что кукурузному полю вскоре необходим будет полив...
Билли сконцентрировался на работе, пока сознание его отца скакало с
дорожки на дорожку, словно игла по запиленной пластинке. Затем Джон
замолчал, и Рамона начала снова читать псалом.
Доктор в Файете сказал, что первый удар свинцовой трубы пробил Джону
Крикмору череп, а второй вмял осколки в мозг. В течение двух недель Джон
находился в коме в больнице на благотворительной койке. То, что осталось,
когда он пришел в себя, больше походило на ребенка, чем на мужчину; в его
глазах застыло мучительное удивление, однако было похоже, что он не помнит
ничего из того, что случилось. Он признал Рамону и Билли как свою жену и
сына, но перестал что-либо требовать от них и проводил дни, сидя в тенечке
на террасе или у пруда, слушая лягушек. Он много спал и часто задавал
страннейшие вопросы, от которых создавалось впечатление, что в голове у
него все кипит и не знаешь, какая мысль следующей всплывет на поверхность
этого супа.
Иногда Билли начинало глодать чувство вины, и он сам на целый день
уходил в лес. Он считал, что то, что случилось с его отцом, не произошло
бы, если бы он не пошел тогда на Майскую Ночь; нет, он хотел показать
ребятам, что он такой же, как они... и ошибся. Он не такой, как они, не
такой, как кто-либо. И теперь за это расплачивается его отец. Полиция так
и не нашла того, кто подложил в костер фейерверк, как и шериф Бромли не
нашел того, кто нанес удар Джону Крикмору; все имели непробиваемое алиби,
сказал шериф Рамоне. Действительно, лицо Ральфа Лейтона выглядит так,
будто по нему прогулялся конь, однако его жена, сын и четыре
парня-охотника утверждают, что в тот вечер, когда было совершено нападение
на отца Билли, они все вместе сидели дома и играли в карты. Они все
поклялись, что Ральф упал со ступенек и разбил себе лицо.
Билли ощутил какое-то движение и, повернувшись лицом к шоссе, увидел
поднимающиеся клубы пыли. Старенький побитый черный "Фольксваген"-фургон
свернул на проселочную дорогу и двигался по направлению к их дому.
Вероятно, колея была слишком глубока для его подвески, потому что в
следующий момент он остановился, и из кабины водителя вылез мужчина в
соломенной шляпе.
- Мама! - крикнул Билли. - К нам кто-то приехал!
Рамона оторвалась от Библии и посмотрела на фигуру, медленно идущую
по дороге.
- Дорогой, похоже, к нам гости.
- Гости, - повторил Джон. Одна половина его лица напряглась, а другая
осталась слабой и неподвижной. Он мог говорить только одной половиной рта.
На другой, мертвой, половине глаз светился холодным голубым камнем.
Рамона встала со стула. На черном борту фургона было что-то написано,
но из-за большого расстояния она не могла сказать, что именно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74