- Мой сын несет в себе
жизнь, а твой распространяет смерть. На твоем месте я собрал бы свой хлам
и убрался бы из этого округа.
Его глаза сверкали холодными бриллиантами.
- Я все сказал.
Она сделала несколько шагов, остановилась и приказала женщине и
мужчине, преграждающим ей дорогу:
- Прочь.
Они отошли. Джон, дрожа, тер свое горло и яростно смотрел на
Фальконера.
- Поехали домой, - позвала она своих мужчин; она была готова
расплакаться, но лучше бы умерла, чем позволила этим людям видеть ее
плачущей!
- И мы позволим этой мрази уйти отсюда? - закричал кто-то в другом
конце приемной.
- Пропустите их, - произнес Фальконер, и толпа успокоилась. - Месть в
моих руках, говорит Господь. Лучше молись, колдунья! Долго молись!
Рамона по дороге к выходу споткнулась, и Билли едва успел поддержать
ее. Джон постоянно оглядывался, опасаясь нападения сзади. Крики и брань
сопровождали их в течение всего пути по приемной. Они сели в "Олдс" и
поехали прочь мимо машин скорой помощи, привезших упакованные в черные
брезентовые сумки тела умерших подростков.
Дж.Дж.Фальконер поспешил увезти Уэйна из приемной прежде, чем еще
кто-нибудь остановит их. Его лицо горело, он часто дышал. Они зашли в
кладовую. Фальконер прислонился к стене между метлами, швабрами и ведрами
и вытер лицо носовым платком.
- С тобой все в порядке? - Лицо Уэйна, освещаемое тусклой лампочкой,
свисающей с потолка прямо над его головой, было мрачным и хмурым.
- Да. Это просто... возбуждение. Дай мне перевести дыхание. - Он сел
на ящик с порошком. - Ты держался молодцом.
- Она испугала меня, и я не хотел, чтобы она меня касалась.
- Ты все сделал прекрасно, - кивнул Фальконер. - Эта женщина -
сплошная неприятность. Ладно, посмотрим, что мы сможем с ней сделать. У
меня есть друзья в Готорне. Посмотрим...
- Мне не нравится то, что она мне сказала, папа. Мне... мне больно
слушать ее.
- Она говорит языком Сатаны, пытаясь обмануть и смутить тебя, сделать
так, чтобы ты начал сомневаться в себе. Надо что-то делать с ней и с
этим... этим ее ублюдком. Вик Четем рассказал мне всю историю о том, что
его брат Лемер видел на лесопилке. Этот мальчишка разговаривал с Дьяволом,
потом разъярился и чуть не разнес всю лесопилку на кусочки. Что-то нужно
предпринять с ними обоими, и быстрее.
- Папа, - спросил Уэйн немного помолчав. - Могу я... могу я излечить
умирающего, если очень постараюсь?
Фальконер аккуратно сложил промокший платок и убрал его, прежде чем
ответить.
- Да, Уэйн. Если ты очень постараешься и будешь усердно молиться, то
сможешь. Но этот госпиталь неподходящее место для излечения.
- Почему нет? - нахмурился Уэйн.
- Потому что... это не божье место, вот почему. Исцеление возможно
только в святом месте, где люди собираются для того, чтобы услышать Слово
Божье.
- Но... людям это необходимо прямо сейчас.
Фальконер хмуро улыбнулся и покачал головой.
- У тебя в голове звучит голос этой колдуньи, Уэйн. Она смутила тебя,
да? О, конечно, она хотела видеть тебя ходящим по палатам и излечивающим
всех подряд. Но это было бы неправильно, потому что Бог желает, чтобы
кто-то из ребят умер сегодня в этом госпитале. Так что мы оставляем их на
попечение докторов, которые сделают все возможное, но мы-то знаем
неисповедимые пути Господа, да?
- Да, сэр.
- Хорошо.
Поднявшись, он вздрогнул и осторожно коснулся своей груди. Боль почти
отступила, но он чувствовал себя как после электрошока.
- Ну вот, теперь я чувствую себя немного лучше. Уэйн, я хочу, чтобы
ты сделал мне одолжение. Выйди и подожди меня в машине.
- Подождать в машине? Почему?
- Эти бедные люди будут ждать от тебя исцелений, если ты останешься,
так что, думаю, будет лучше, если ты подождешь, пока я помолюсь с ними.
- О. - Уэйн был удивлен, и его все еще беспокоило то, что сказала ему
колдунья. Ее темные глаза, казалось, заглянули прямо в его душу и отняли у
него древний свет. - Да, сэр, я тоже думаю, что так будет лучше.
- Хорошо. Тебе лучше проскользнуть через заднюю дверь. Если ты
пойдешь через приемную, то может возникнуть еще одна суматоха.
Уэйн кивнул. В его голосе эхом отдавался голос этой женщины: "Ты
знаешь, что ты делаешь мальчик?" Что-то внутри него как бы забалансировало
на краю пропасти, и он отдернул себя прочь с дикой мыслью: "Она такое же
зло, как и сам грех, она и ее демонический сын, и они оба должны быть
брошены в костер Господа. Что говорит Господь? СОЖГИ ИХ!"
- Мы справимся с ними, да, папа?
- Мы справимся с ними, - ответил Фальконер. - Предоставь это мне.
Пошли, мне лучше выйти к ним. Помни, через заднюю дверь, хорошо?
- Да, сэр.
Внутри Уэйна горело пламя гнева. Как эта женщина осмелилась
прикоснуться к нему! Он пожалел, что не ударил ее по лицу и не сшиб с ног
на глазах у всех. Он все еще дрожал от близости с ними. Он знал, что их
тьма пыталась накинуться на него и поглотить. Придет время, сказал он
себе, да, и тогда...
Он почувствовал, что у него начинает болеть голова.
- Теперь я готов, - сказал он и вышел вслед за своим отцом из
кладовой.

26
Джон лежал в темноте и думал.
Рамона тихонько шевелилась в его объятиях; последние три ночи после
происшествия в госпитале они спали вместе, впервые за много лет. Его горло
все еще болело в том месте, где на него нажимал тот мужчина, и он хрипел
весь следующий день до тех пор, пока не согласился выпить чай из смеси
корней сассафраса и одуванчика, который заварила для него Рамона.
Вчера состоялись похороны погибших в результате несчастного случая
детей. Его поездки в город в течении последних нескольких дней были очень
коротки: в магазине Ли Сейера никто не пожелал его обслужить, а когда он
зашел подстричься, то Куртис Пил неожиданно объявил, что парикмахерская
закрыта на перерыв. Поэтому за кровельными гвоздями ему пришлось ехать в
Файет, а что касается волос, то он решил отрастить их подлиннее. Пока он
находился в Файете, он услышал от одного из клерков, что кто-то спрятал в
костре два ящика отборного фейерверка, которые взорвались от сильного
нагревания. Полицейские сказали, что взрыв черного пороха, находящегося в
фейерверках, был эквивалентен взрыву двух динамитных шашек; это было
похоже на детскую шалость, виновник которой думал что взрыв фейерверка
приведет всех в восторг, однако сосредоточение такого количества
взрывчатого вещества в малом объеме, жар от горящего бензина и маленькие
острые щепки привели вместо этого к шести смертям и большому количеству
сильно пострадавших. Один из мальчиков, футболист-старшеклассник по имени
Гас Томпкинс, все еще лежал в Ожоговом Центре в Бирмингеме, ослепший и в
состоянии шока.
В свете гнева, который он чувствовал в отношении Джимми Джеда
Фальконера, Джон увидел в своей жизни и вере много удивительных вещей. Он
не был способен понять, почему Фальконер намеренно хотел повредить Рамоне
и Билли, пытаясь направить против них толпу; евангелист выплевывал про них
одну ложь за другой, пытаясь даже обвинить в несчастном случае Билли!
Мысли обо всем этом заставили закрутиться в его голове заржавевшие
колесики; да, это было больно, но было похоже на то, что в первый раз за
много лет он стал питаться от собственного динамо, а не от отбрасываемых
кем-то искр.
Теперь ему казалось, что Фальконер, будучи божьим человеком, тем не
менее был всего лишь человек. А его мальчик мог исцелять, но не всегда и
не каждого. Так легко сказать, что тот или иной человек принадлежит Богу
или Сатане; даже у самых лучших бывают плохие дни - или плохие мысли - и
каждый хотя бы раз в жизни может сползти с праведной дороги. Неужели это
обязательно приведет тебя в Ад? Фальконер сам сошел с дороги из-за своей
лжи, как и его мальчик из-за своих действий; делает ли это их более
человечными или это значит, что за них взялся Сатана?
А Рамона и Билли? Что такое эта их сила, заставляющая мертвых
успокоиться? Откуда она исходит: от Бога? от Сатаны? Ни от одного из них
или от обоих сразу? И что, если все эти годы он ошибался насчет Рамоны и
ее матери?
Он стал поворачиваться набок и понял, какая вокруг стояла тишина;
обычно, в такие теплые летние ночи, как сегодня, в траве стрекотали
сверчки, а...
Внезапно весь дом наполнился ярким сиянием. Джон, полуослепленный,
уселся на постели и услышал громкое металлическое лязганье и клацанье
снаружи, вокруг всего дома. Он схватил со стула свои брюки и начал их
лихорадочно надевать. Проснулась Рамона и тоже села на кровати.
- Что это? - испуганно спросила она. - Что за звук?
Джон отодвинул занавеску и выглянул в маленькое окошко; яркие лучи
света резанули ему по глазам, лишив возможности видеть происходящее
снаружи.
- Оставайся здесь! - сказал он Рамоне и побежал ко входной двери. Он
вышел на крыльцо прикрыв глаза ладонью от яркого света. Дом окружали белые
сферы, за которыми теперь он мог различить человеческие фигуры, стучащие
тарелками, кастрюлями и металлическими трубками. Хриплая глубокая музыка
звенела в голове Джона, а внутри его охватил ужас, потому что он увидел,
что фигуры были одеты в клановские балахоны. У стоящих совсем близко от
дома автомобилей были включены фары.
- Что вы хотите? - кричал Джон, метаясь из одного конца террасы в
другой, как пойманный зверь. - Убирайтесь с моей земли.
Ритмическое бряцанье продолжалось. Открылась входная дверь, и на
террасу вышел Билли с шелушащимся, как после солнечного ожога, лицом; его
руки все еще были в бинтах, однако доктор сказал, что с ними будет все в
порядке, как только сойдут болячки от ожогов. За его спиной стояла Рамона,
завернувшись в свой серый халат; в руках у нее был длинный разделочный
нож.
- Прекратите! Эй, вы, проклятые собаки, что вам нужно?
Джон вспомнил о своем старом пистолете, лежащем в промасленной ветоши
в выдвижном ящике, и двинулся за ним, но тут клацанье прекратилось.
Одна из фигур в капюшонах вышла вперед черным силуэтом на фоне
горящих фар и вытянула руку в сторону Джона.
- Крикмор, - произнес мужчина, и Джон узнал голос Ли Сейера несмотря
на то, что он был приглушен капюшоном, - этот город перенес достаточно
горя из-за этой женщины и ее парня! Уж ты-то теперь знаешь, что они не
собираются отречься от своего пути! Поэтому, мы пришли сюда, чтобы
поставить наши условия...
- Условия? - прервал его Джон. - Ли, о чем ты говоришь?
- Без имен, Крикмор! Ты давал клятву!
- Это в том случае, когда я с другой стороны маски! Кем вы себя
считаете? Бдительный отряд? Команда вешальщиков? Вы принесли ваши деготь и
перья? По какому праву вы пригнали свои тарантайки на мою землю и устроили
такой дьявольский шум, что...
- У нас есть все права! - проревел Сейер. - Из-за той униформы,
которую мы носим и из-за того, что мы живем в этом городе!
- Мы также имеем права отбить тебе задницу, Крикмор! - крикнул кто-то
- голос Ральфа Лейтона. - Ты лучше заткнись!
Сейер твердо заговорил:
- Мы хотим, чтобы женщина и парень уехали из Готорна. Мы хотим, чтобы
они уехали сегодня к вечеру. Джон, ты и твои родители родились и выросли
здесь, и ты всегда был добрым, богобоязненным мужчиной. Много лет ты был
способен указывать этой женщине ее место, но теперь, когда демон вселился
и в мальчишку, они стали слишком сильны для тебя. Мы решили, что если ты
хочешь, то можешь остаться здесь, Джон.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74