- закричала за дверью Кемми. - Во имя Господа, не надо!..
- Я ПРИКАЗЫВАЮ ТЕБЕ СБРОСИТЬ ОКОВЫ СМЕРТИ! СЕЙЧАС ЖЕ! СЕЙЧАС ЖЕ!
Он трясся как громоотвод на ветру, его пальцы крепко вцепились в
желтую материю, а по лицу текли струйки пота и слез. Макияж цвета
человеческого тела стал опадать со щек трупа, открывая бело-серую кожу.
Уэйн сконцентрировался на задействовании энергии из глубин себя, оттуда,
где в глубине его души кипел вулкан, где метались дикие языки пламени. Он
думал только о том, как вдохнуть жизнь в запертое в гробу тело, желая
вернуть ему Жизнь.
Внезапно в его голове что-то взорвалось с неожиданной болью и
отчетливым треском. В его сознании возникла странная картина смертельной
борьбы орла и змеи. В голове Уэйна пульсировала черная боль, а из его
левой ноздри на белую обивку гроба закапала кровь. Его руки начали зудеть,
потом чесаться, потом гореть...
Труп Фальконера дернулся.
Глаза Уэйна широко открылись.
- Да! - крикнул он. - ВСТАВАЙ!
Внезапно труп задрожал, как будто сквозь него пропустили высокое
напряжение; он сжимался и вытягивался, лицевые мускулы покрыли лицо рябью.
Руки с идеальными ногтями начали ритмично сжимать и разжимать кулаки.
В следующее мгновение веки, зашитые работниками морга нитками
телесного цвета порвались и открылись. Глаза, глубоко утонувшие в
глазницах, были цвета серого мрамора. Сильно дергаясь, губы растягивались,
растягивались... и рот раскрылся, порвав белые швы. Внутри рта все было
отвратительно серым и виднелись куски материи, засунутые туда, чтобы щеки
казались полными. Голова задергалась словно в агонии, а тело затрепетало в
руках Уэйна.
Кто-то дико забарабанил в дверь.
- УЭЙН! - закричал Джордж Ходжес. - ПРЕКРАТИ!
Но Уэйн был полон праведной исцеляющей силой и должен был искупить
свои грехи, вытянув Дж.Дж.Фальконера из темного места. Все, что ему
оставалось, это еще немного сконцентрироваться, попотеть еще чуть-чуть.
- Возвращайся, папа, - шептал Уэйн дергающемуся трупу. - Пожалуйста,
возвращайся...
В измученном мозгу Уэйна возник образ мертвой лягушки, жесткой и
пахнущей формалином, лежащей на столе в классе биологии. Ее ножные мышцы
были открыты и соединены с маленькими электродами; когда включали ток,
лягушка прыгала. Прыгала. Прыгала. Прыгай, лягушка, подумал Уэйн и
разразился истеричным смехом. Труп Фальконера трепетал и дергался, руки
хватали воздух. Прыгай, лягушка, прыгай...
- Уэйн! - закричала его мать, находясь на грани истерики. - Он мертв,
он мертв, оставь его в покое!
И Уэйн осознал с болезненной очевидностью, что потерпел провал. Все,
что он делал, просто заставляло лягушку прыгать. Его папа мертв.
- Нет, - прошептал он. Голова Фальконера повернулась набок, и рот
раскрылся еще шире.
Уэйн расцепил свои пальцы и отступил назад. В тот же момент труп,
лязгнув зубами, затих.
- Уэйн?
- Отопри дверь!
- Пусти нас, сынок, дай поговорить с тобой!
Он уставился на капельки крови на мраморном полу и тупо вытер нос
рукавом. Все кончено, он проиграл. В единственном, о чем он просил, в
самой важной для него вещи ему отказано. И почему? Потому что лишился
милости Господа. Он знал, что где-то это празднуют Крикморы. Уэйн
дотронулся до гудящей головы окровавленной рукой и уставился на овечек и
пастушков противоположной стены.
За пределами мемориальной комнаты, Кемми Фальконер и собравшиеся
проститься с Фальконером услышали ужасные грохочущие звуки. Это было, как
скажет потом своей жене методистский священник, как "если бы в эту комнату
набилась сотня беснующихся демонов". Только когда шум прекратился, Джордж
Ходжес с парой мужчин осмелились взломать дверь. Они нашли Уэйна,
съежившегося в углу комнаты. Вазы с цветами были разбиты о стены, с
которых послетали прекрасные фрески, а на полу стояли лужи воды. Труп
выглядел так, будто Уэйн пытался вытащить его из гроба. Кемми увидела
окровавленное лицо сына и упала в обморок.
Уэйна доставили в госпиталь с диагнозом нервного истощения. Он был
помещен в отдельную палату, накачан транквилизаторами и погружен в сон. На
протяжении долгой ночи его посетили два сна: в первом подле его кровати
стояла ужасная тень, улыбающаяся в темноте. Во втором сцепились в
смертельной схватке орел и змея - крылья орла тянули его в чистое небо, но
зубы змеи наносили удар за ударом, и ее яд отнимал у орла силы и тянул к
земле. Уэйн проснулся в поту до того, как закончилось сражение, но он
знал, что на этот раз змея победила.
В черных очках, жуя транквилизаторы, он наблюдал, как в десять часов
утра Величайший Евангелист Юга был предан земле.
Его долг был ему кристально ясен.


ЧАСТЬ ВОСЬМАЯ. ЗМЕЯ И СПРУТ

35
Доктор Чудо был слегка пьян, и от него исходил запах бурбона "Дант"
словно запах дешевого одеколона. Фляга, полная этой бурды, стояла на столе
возле его локтя. Перед ним располагалась тарелка с вареной сосиской и
жареными бобами. Было время ленча, и воздух был полон пыли от грузовиков и
кранов, которые устанавливали оборудование на ярмарочной площади Гадсдена;
на следующей неделе карнавал будет в Бирмингеме, и на этом сезон
закончится.
Билли сидел напротив Чудо под деревянной крышей открытого кафе. Шатер
"Призрак-Шоу" был уже поставлен и подготовлен для ночного представления.
Доктор Чудо с отвращением посмотрел на свою еду, глотнул из фляги и
предложил ее Билли.
- Давай, от этого не умирают. Господи, чтобы переварить такую пищу
необходима солидная доза антибиотиков! Знаешь, если ты рассчитываешь и в
будущем работать на карнавале, то тебе лучше привыкнуть ко вкусу алкоголя.
- Работать в будущем? - Билли минуту помолчал, наблюдая на
сгрудившиеся грузовики с различными частями оборудования. "Спрут" тоже
находился где-то там, в облаке пыли. - Я не планировал оставаться с
карнавалом после того, как он покинет Бирмингем.
- Тебе не нравится карнавал?
- Ну... я думаю, нравится, но... меня ждет работа дома.
- А, да, - кивнул Маурейл. Он был небрит, а его глаза затуманились
из-за ночного переезда и последующей установки шатра "Призрак-Шоу". - Твой
дом. Я совсем забыл: у людей есть дома. Я думал, что тебе будет интересно
посмотреть на мою мастерскую, где я собираю все персонажи "Призрак-Шоу".
Она находится в моих владениях в Мобиле - во владениях, заметь, а не дома.
Мой дом - здесь. - Он махнул рукой в направлении карнавала. - Я люблю всю
эту пыль и тому подобное. В следующем году "Призрак-Шоу" будет большим как
никогда! В нем будет в два раза больше призраков и гоблинов, в два раза
больше оптических эффектов! Я думал... что, возможно, ты поможешь мне в
этом.
Билли отхлебнул из чашки горячий черный кофе.
- Я давно хотел спросить вас об одной вещи. Может быть, я думал, вы
сами мне скажете, но вы так и не сказали. Почему вы захотели, чтобы я стал
вашим ассистентом этим летом?
- Я говорил тебе. Я слышал про тебя и твою мать, и я...
- Нет, сэр. Это не все, не так ли? Вы могли бы нанять любого. Почему
же вы так долго искали меня и мою мать?
Мужчина посмотрел на желтые клубы пыли и отхлебнул из фляжки. Его нос
был испещрен яркими красными и голубыми венами, а белки глаз имели
болезненно-желтый цвет.
- Ты правда умеешь делать... то, о чем говорят люди? - спросил он
наконец. - Правда, что ты и твоя мать обладаете способностью общаться с
умершими?
Билли кивнул.
- Многие до тебя тоже говорили, что могут. Я никогда не видел ничего,
хотя бы отдаленно напоминающее приведение. Я, конечно, видел фотографии,
но их легко можно подделать. О, я бы отдал все, чтобы увидеть...
что-нибудь, что намекнуло бы на потустороннюю жизнь - чем бы это ни было.
Знаешь, существуют институты, которые занимаются тем, что изучают жизнь
после смерти... я тебе по-моему уже говорил. Один в Чикаго, еще один в
Нью-Йорке - я писал в Чикаго однажды, и они прислали опросник, но было уже
поздно.
- Что было поздно? - поинтересовался Билли.
- Кое-что, - ответил Чудо. Он поглядел на Билли и кивнул. - Если ты
видишь приведения, то не наполняет ли это тебя надеждой в существование
потусторонней жизни?
- Я никогда не думал, что ее нет.
- А. Слепая вера? И как же ты пришел к такому заключению? Через
религиозные убеждения? Столпы веры? - На мгновение в усталых глазах Чудо
мелькнули злость и гнев и снова пропали. - Черт побери, - сказал он тихо.
- Что есть Смерть? Конец есть Смерть? Конец первого акта или финальный
занавес? Ты можешь мне сказать?
- Нет, сэр, - ответил Билли.
- Хорошо, я скажу тебе, зачем я тебя отыскал. Потому что я безумно
хотел верить в то, что рассказывали про тебя и твою мать; я хотел найти
того, кто мог... помочь мне разобраться в этой нелепой шутке, называемой
Жизнь. Что это все значит?
Он широким жестом охватил кафе, других людей, которые обедали рядом,
пыльную площадь.
- Я не знаю.
Взгляд Доктора Чудо уперся в стол.
- Да. Откуда тебе? Но у тебя есть шанс узнать, Билли, если все, что
ты рассказал о себе, правда. Моя жена Элен тоже имеет такой шанс.
- Ваша жена? - Это был первый случай, когда он упомянул имя своей
жены. - Она в Мобиле?
- Нет. Не в Мобиле. Я был у нее за день до того, как нашел дорогу в
Готорн. Элен - постоянный пациент сумасшедшего дома в Тускалузе. - Он
взглянул на Билли, и его лицо вдруг стало усталым и непроницаемым. -
Она... видела что-то в том доме в Мобиле. Или ей показалось? Во всяком
случае, теперь она проводит целый день причесываясь и крася ногти, а
видела ли она то, что свело ее с ума, спорный вопрос.
- Что она видела?
Чудо достал бумажник, вытащил фотографию молодого человека и кинул ее
по столу Билли.
- Его звали Кеннет. Корея. Он попал под минометный обстрел... когда
это было? Я же так долго держал в памяти точную дату! Короче, в августе
1951 года. По-моему, это была среда. Мне всегда говорили, что он похож на
меня. Ты тоже так думаешь?
- Да, глазами.
Чудо закрыл бумажник и убрал его в карман.
- В среду в августе. Как жарко и безысходно это звучит! Наш
единственный ребенок. Я видел, как Элен медленно тонет в бутылке с
бурбоном, чем сейчас я и сам иногда занимаюсь. Может ли на самом деле
мертвый ребенок снова ожить? Спустя год после похорон Элен несла наверх
корзину с бельем и увидела, что наверху, у последней ступеньки лестницы,
стоит Кеннет. Она говорила, что почувствовала запах его напомаженных
волос, а он взглянул на нее и сказал: "Ты слишком беспокоишься, ма". Он
всегда так говорил ей, чтобы подразнить. Потом она моргнула, и он исчез.
Когда я пришел домой, то обнаружил, что она ходит вверх-вниз по лестнице в
надежде, что сможет снова запустить то, что вызвало появление ее сына. Но,
конечно... - Он взглянул на внимательно слушающего Билли и беспокойно
заерзал на стуле. - Я останавливаюсь в этом доме в межсезонье и провожу
там большую часть зимы. Иногда мне кажется, что за мной наблюдают; иногда
мне слышится, что Кен зовет меня и его голос эхом раздается в коридорах. Я
мог бы продать этот дом и уехать, но... что, если Кен все еще там,
пытается связаться со мной, но я не могу его увидеть?
- Поэтому вы и хотите, чтобы я поехал с вами в Мобиль? Узнать,
находится ли ваш сын все еще в доме?
- Да. Я хочу узнать, тем или иным путем.
Билли обдумывал эту просьбу, когда из клубов пыли, смеясь и
разговаривая, появились три женщины. Одна из них была тощей брюнеткой,
другая грубоватой рыжухой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74