Черил и ее родители ждут внизу. Что мне им сказать?
- Я... Я сделал это, потому что очень любил Тоби. А эту девочку я
даже не знаю!
Фальконер наклонился к нему и понизил голос.
- Сделай это, потому что любишь меня.
Отец Черил Гнатт положил ее на бок на простыню, постеленную на
обеденном столе. Маленькая девочка задрожала и схватилась за руку матери,
когда Уэйн склонился над ней не зная, что предпринять. Фальконер ободряюще
кивнул головой; Кемми, переутомленная происходящим, вышла из дома и
уселась на ступеньках террасы, дожидаясь окончания процедуры. Когда Уэйн
наконец коснулся ноги девочки, он закрыл глаза, в его висках застучала
кровь, и он принялся растирать круглые колени Черил. Девочка глядела в
потолок и что-то тихо шептала.
Это продолжалось около часа, пока лицо Уэйна не стало блестящим от
пота, а руки не перестали слушаться его. Родители Черил, не говоря ни
слова, подняли девочку и отнесли ее в грузовик. Уэйн стоял на террасе,
пока грузовик не скрылся вдали с поникшими от поражения плечами; когда он
встретился глазами с отцовским взглядом, то из его груди вырвалось
рыдание, и он убежал наверх в свою комнату.
Фальконер вернулся в свой уставленный книжными шкафами кабинет,
закрыл двойную, обитую дубом дверь и сел за письменный стол, смотря перед
собой невидящим взглядом. Затем он решил для восстановления равновесия
духа обратиться к Библии, каждая страница которой была для него
откровением. Он обнаружил, что открыл тринадцатую главу Евангелия от
Матфея на речи Христа о семенах, посеянных на каменистой почве, в
сорняках, и на плодородной почве, где они дали плоды. Он медленно прочитал
три страницы до того, как уловил послание. Оно оглоушило его, как удар
молнии; конечно! - подумал он и на него словно нашло возбуждение.
Поскольку не до всех доходит слово Божье, то почему бы не быть тому же
самому и с чудесами! Если эта девочка не исцелилась, то не потому ли, что
в ее родителях недостаточно веры, или они ужасные грешники, стоящие
слишком далеко от света? Проблема была не в Уэйне, а либо в этой девочке,
либо в ее родителях! Он уже почти собрался пойти и поговорить с Уэйном,
как вдруг зазвонил телефон.
Это был мистер Гнатт, звонивший с бензоколонки "Тексако",
расположенной на другом конце города. Его дочка неожиданно начала дрожать
и говорить, что плохо себя чувствует, поэтому они завернули на
бензоколонку. Миссис Гнатт отнесла ее в туалет, где ее вырвало. Неожиданно
Черил, закричала, что чувствует, как в ее ногах течет кровь, и ее
испуганная мать поставила ее на ноги. Черил сразу упала, но затем
поднялась, и своими силами добралась до грузовика, где отец подхватил ее
на руки и стал кричать о том, как Маленький Уэйн Фальконер исцелил его
дочь.
Три дня спустя в "Крестовый поход Фальконера" пришло письмо от
Гнаттов, внутри которого лежал завернутый в тонкую оберточную бумагу
десятидолларовый банкнот. Спустя некоторое время телефонные звонки и
письма понеслись селевым потоком, и Фальконер решил, что ему пора передать
Уэйну все, что он знал о публичных выступлениях, о том, как надо управлять
толпой и помещать в сердца людей любовь к Господу. Мальчик обладал
врожденным талантом ко всему этому, и в последнюю минуту Фальконер добавил
на плакаты, предназначенные к летнему туру палаточных проповедей, имя
Уэйна.
Фальконер поднялся с постели, стараясь не разбудить Кемми, через холл
прошел в комнату Уэйна и осторожно открыл дверь. Слабые лучики восходящего
солнца отражались на дюжине моделей самолетов - "Б-52", пары "Хеллкетов"
морского базирования, английского "Спада", "Констеллейшн" и других -
свисающих на нитях с потолка.
Уэйн сидел на стуле около окна. Легкий утренний ветерок колыхал
занавески. За окном расстилались луга тридцатишестиакрового поместья
Фальконера.
- Уэйн. - Голова мальчика резко повернулась. - Что-то ты ранехонько
сегодня проснулся, а? - Фальконер вошел в комнату пригнувшись, чтобы не
задеть зеленый "Спитфайр".
- Да, сэр. Мне надо кое-что обдумать.
- И это "кое-что" настолько важно, что нужно недосыпать? Ты же
знаешь, что этим вечером мы должны быть в Декатуре. - Он зевнул и
потянулся, предчувствуя долгую дорогу. - О чем же ты думал?
- Я думал о том, что произошло в Готорне, папа. Я думал о том
мальчике и его маме.
- О? - Фальконер взъерошил рукой волосы и тяжело присел на край
кровати, откуда мог видеть лицо сына. - Ты слышал, что о них говорили. Они
- странные люди, а эта женщина пришла на проповедь исключительно для того,
чтобы спровоцировать скандал. Но это не должно тебя интересовать.
- Правда ли, что она ведьма, как говорили? И что мальчик - демон?
- Я не знаю, но похоже, в Готорне все думают так.
Мальчик несколько секунд молча смотрел на него, а затем сказал:
- Почему же мы тогда не убили их?
Фальконер испугался.
- Ну... Уэйн, убийство противозаконно...
- Несмотря на то, что ты говорил, что законы Бога превыше законов
Человека? А если эта женщина и мальчик - Зло, то им нельзя позволить жить,
не так ли?
- Э-э-э... - Фальконер чувствовал себя так, будто перекувырнулся
через голову. - Господь позаботится о них, Уэйн. Не беспокойся.
- Она говорила, что то, что я делал, это убийство.
- Да, она так говорила. Но это только доказывает, насколько она
извращенная, не так ли? Она попыталась разрушить твою работу, и для этого
она использовала этого мальчика.
- Я все делаю правильно, папа?
Вопрос прозвучал как удар грома. Фальконер заморгал.
- Что ты имеешь в виду, сынок?
- Я имею в виду... Я знаю, что этим летом излечил много людей, но...
первый раз, с Тоби, я чувствовал, что что-то произошло внутри меня, как
будто моя кровь вскипела и... это было похоже на то, как в детстве я
воткнул вилку в розетку. Это было больно, и когда все закончилось, я еще
долго чувствовал это. С тех пор ко мне никогда больше не приходило то
чувство; иногда я испытывал зуд, иногда головную боль, но... не то, что в
первый раз. И помнишь, на прошлой неделе в Силакауге? Того слепого? Я
старался очень сильно, папа, но я не смог вернуть ему зрение. А еще там
были другие, которых я даже не коснулся... может быть, собирался, но...
Уэйн замолчал, и на его лице отразилось глубокое беспокойство.
- Я думаю, что эта Крикмор заставила тебя усомниться в себе, вот что
я думаю. А это как раз то, что ей нужно! Когда ты сомневаешься в себе, ты
ослабляешь себя. Я тоже думал о слепом и ему подобных; возможно, что ты не
можешь вылечить некоторых людей потому, что Господь желает их оставить
такими, какие они есть. Или, скажем, они когда-то согрешили и отошли от
Света, и поэтому, пока они не исповедуются, они не могут получить
исцеления. Ни в коем случае не сомневайся в себе Уэйн, иначе демоны
победят. Ты понял?
- Я... думаю, что да.
- Хорошо, - Фальконер потрепал его по плечу. - Ты будешь готов
сегодня к Декатуру?
Уэйн кивнул.
- Тебя еще что-то беспокоит?
- Да, сэр. В этом мальчике есть... что-то, что меня пугает, папа. Я
не знаю, что, но... когда я поглядел ему в глаза, у меня душа ушла в
пятки...
Фальконер тихо хмыкнул и посмотрел в окно.
- Если ты чувствуешь страх, - ответил он, - то это потому, что ты
чувствуешь в его сердце грех. Уэйн, ты стоишь на пороге большой прекрасной
жизни, в которой ты встретишь много хороших людей, но тебе также будут
встречаться и люди с Сатаной в душе. Ты будешь вставать против них и
повергать их. Понял?
- Да, сэр.
- Хорошо. До завтрака еще пара часов. Не хочешь немного вздремнуть?
- Я попробую.
Уэйн слез со стула и забрался на постель. Отец поправил простыни и
поцеловал его в лоб.
- А теперь спокойно отдыхай, дружище, - сказал Фальконер. - Я разбужу
тебя к завтраку. Хорошо? - Он улыбнулся и направился к двери.
Голос Уэйна остановил его.
- Я все делаю правильно, да, папа?
- Да. Я клянусь тебе. А теперь спи. - Фальконер закрыл дверь.
Довольно долго Уэйн лежал, глядя в потолок. Ласковый ветерок
раскачивал пластмассовые самолеты, и их крылья кренились, будто они
лавировали между облаками. В лесу лаял Тоби. Мальчик крепко закрыл глаза.

16
На ферме Крикморов тоже вставало солнце. Рамона проснулась в шесть с
небольшим, разбуженная звуком подъезжающего у дому автомобиля. Она
слышала, как открылась его дверь, но не услышала хлопанья закрывающейся
двери. Потом кто-то начал возиться с ключами, пытаясь отпереть входную
дверь.
Рамона быстро накинула халат, зажгла лампу и пошла к входу, как вдруг
дверь распахнулась и в нее ввалился ее муж. Джон широко улыбался; от него
исходил резкий запах пота и самогона, а лицо было покрыто рыжей щетиной.
Одежда его выглядела мятой, а на куртке отсутствовала пара пуговиц.
- Привет, родная, - поздоровался он и сделал несколько нетвердых
шагов в сторону Рамоны.
- Нет.
Он остановился словно его ударили, но клоунская улыбка продолжала
сиять на его лице. Глаза Джона были настолько красны, что казалось, они
вот-вот взорвутся.
- Авввв, не надо так, - пробормотал Джон. - Немножко погуляли, и все.
Видел Мака ван Хорна и старого Винта тоже; не поверишь: они все еще
занимаются той дорогой в лесу! - Он моргнул и провел грязной рукой по лбу.
- Куда, интересно, делся этот мул, после того, как меня треснули по башке?
- Он засмеялся, пытаясь сфокусировать свой взгляд на Рамоне. - Почему бы
тебе не пойти и не причесаться получше? Одень что-нибудь из того приятно
пахнущего барахла, которое мне нравится. Тогда ты меня встретишь как
настоящая жена...
- Ты грязный, - тихо ответила Рамона, - и пахнешь, как отхожее место!
- ЧЕРТОВСКИ ВЕРНО! - прогрохотал Джон с исказившимся от гнева лицом.
- А ты что, ждала, что я приеду домой в веночке из роз? На проповеди ты
извозила меня в дерьме, женщина, и я подумал, что немножко его нужно
привести с собой домой! - Он дрожал от ярости. - Ты сделала из меня
дурака, - продолжал он. - Ты опозорила мое имя! О, ты все спланировала, не
так ли? Вот почему ты неожиданно согласилась пойти - потому что ты
рассчитывала сделать на проповеди какую-нибудь гадость! И я не сойду с
этого места, пока ты...
Он поперхнулся на полуслове увидев, что из темноты за спиной Рамоны
появился Билли и остановился, глядя на них.
- Билли, - обратился к нему Джон. - Сынок. Твой папа вернулся домой.
Я знаю, что выгляжу не очень, но... но со мной приключился несчастный
случай, я думаю...
- Иди одевайся, - сказала Рамона Билли. - Побыстрее.
Билли замялся глядя на отца, а затем вышел собираться.
- Куда спешите?
- Я беру Билли к его бабушке.
- О!
Последовал выдох самогонных паров. Джон закачался на ногах, и комната
начала медленно вращаться вокруг него. На несколько секунд у него
перехватило дыхание, и он не мог произнести ни слова. А затем:
- Теперь понятно. Теперь все понятно. Хочешь забрать у меня сына
после того, как я отшил тебя, да?
Он сделал шаг по направлению к Рамоне, и она увидела, как сквозь
пелену опьянения в его глазах мерцает красный огонь.
- Нет, совсем не так. - Рамона стояла на своем. - Ты знаешь, почему я
так поступаю...
- Так значит, ты хочешь сделать его таким же, как ты! - завизжал
Джон. - Значит, ты хочешь высыпать все это... это дерьмо ему на голову! Я
тебе не позволю, клянусь Господом! Я не дам тебе отнять его!
- Билл видел часть Вилла Букера, оставшуюся после его смерти, Джон.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74