Он взглянул на одну из огромных хрустальных люстр. Интересно, сколько понадобилось лет и человеческих усилий, чтобы изготовить ее; к тому же, как оказалось, не так просто подвесить что-то весом с небольшой автомобиль.
— И вы удовлетворены вопросом проверки выполнения соглашения?
Теперь в этом нет сомнения, с едва заметной улыбкой решил Райан. Головко служит в ГРУ. «Национальные технические средства» — термин, охватывающий разведывательные спутники и другие методы слежения за иностранными государствами, — в Америке находились главным образом в поле деятельности Центрального разведывательного управления, однако в Советском Союзе они принадлежали ГРУ — советской военной разведке. Несмотря на то что была достигнута предварительная договоренность о проведении инспекции на местах, основное бремя контроля за выполнением соглашения ляжет на разведывательные спутники, что входит в епархию Головко.
То, что Райан работает на ЦРУ, не составляло особого секрета. В этом не было необходимости — Райан не занимался оперативной деятельностью. Его включение в состав делегации по переговорам о разоружении было вполне логичным, поскольку в настоящее время ему было поручено наблюдение за некоторыми стратегическими системами вооружения в Советском Союзе. Для того чтобы подписать любой договор о сокращении вооружений, обе стороны должны прежде всего справиться с манией преследования, свойственной их собственным спецслужбам, и убедиться в том, что противная сторона не собирается выкидывать сколько-нибудь серьезные фокусы. Джек рассказал об этом главе делегации, ответственному за переговоры; правда, напомнил себе Райан, тот слушал не очень внимательно, вряд ли придавая этому особое значение.
— Проверка выполнения соглашения, — ответил Райан после недолгого размышления, — очень важный и технически сложный вопрос. Боюсь, что я недостаточно в нем разбираюсь. А что думают ваши специалисты о нашем предложении ограничить системы сухопутного базирования?
— Мы зависим от таких систем больше, чем вы, — заметил Головко. Теперь, когда речь зашла о сути советской позиции, его голос звучал сдержанно.
— Не понимаю, почему вы не придаете использованию подводных ракетоносцев такой же важности, как мы.
— Как вы хорошо знаете, в первую очередь мы исходим из принципов надежности.
— Чепуха! Подводные лодки весьма надежны, — решил подначить его Джек, не сводя взгляда с часов. Часы были поистине великолепны. На них был изображен какой-то мужик, вручающий меч юноше, посылая его на битву. Ничего нового в таком замысле, подумал Джек. Старый козел благословляет мальчишку на бой и смерть.
— К сожалению, у нас имели место несколько происшествий с ними.
— Да, конечно, вы имеете в виду эту «Янки», затонувшую у Бермудских островов.
— Не только.
— Неужели? — Райан повернулся и посмотрел на собеседника, лишь с трудом удержавшись от улыбки.
— Прошу вас, доктор Райан, не принимайте меня за идиота. Вы знаете историю с «Красным Октябрем» не хуже меня.
— Как вы сказали называется эта лодка? Ах да, ракетоносец класса «Тайфун», потерявшийся у вас недалеко от Каролинских островов. В то время я был в Лондоне, так что подробности мне не известны.
— Теперь вы понимаете, что эти два инцидента являются подтверждением нашей точки зрения. Мы не можем полагаться на ракетоносцы подводного базирования в такой же степени, как вы.
— Да, пожалуй, — кивнул Райан. Вы не можете полагаться не только на подводные ракетоносцы, но и на их капитанов, подумал он, сохраняя бесстрастное выражение лица,
Головко никак не хотел успокоиться.
— Вы позволите мне задать откровенный вопрос? — спросил он.
— Конечно. При условии, что не будете рассчитывать на откровенный ответ, — усмехнулся Райан.
— Будут ли возражения против проекта договора со стороны вашего разведывательного сообщества?
— Ну вот, какой ответ вы рассчитываете получить от меня? — Райан сделал паузу. — А как отнесется к нему ваше разведывательное сообщество?
— Наши органы государственной безопасности поступают так, как им говорят, — заверил его Головко.
Это уж точно, подумал Райан.
— У нас в стране, если президент приходит к выводу, что договор отвечает государственным интересам, и считает, что сумеет провести его через сенат, мнение ЦРУ и Пентагона не имеет значения...
— Но ведь ваш военно-промышленный комплекс... — прервал Джека Головко.
— Боже мой, до чего вы любите твердить одно и то же. Сергей Николаевич, сами-то вы знаете, что дело обстоит совсем иначе.
И тут Райан вспомнил, что Головко принадлежит к военной разведке и может быть не знаком с истинным положением вещей, То, что Америка и Советский Союз далеко не всегда понимали друг друга, являлось одновременно забавным и исключительно опасным. Интересно, в который раз подумал Джек, пыталось ли разведывательное сообщество в Советском Союзе добиться согласия на снабжение правдивой информацией, как это делало теперь Центральное разведывательное управление, или просто говорило своим хозяевам то, что им хотелось слышать, как нередко в прошлом делало ЦРУ. Последнее показалось ему более вероятным. Русские спецслужбы подвержены, без сомнения, политическому воздействию, так же как это имело место раньше в ЦРУ. К заслугам судьи Мура следует отнести то. что ЦРУ приложило массу усилий, чтобы положить этому конец. Но ведь судья Мур не стремился стать президентом и этим отличался от своих советских коллег. Один председатель КГБ уже сумел добраться до самой вершины и по крайней мере еще один пытался сделать это. По этой причине КГБ превратился в политический трамплин, а это влияет на объективность информации. Джек вздохнул и поднес к губам бокал. Разногласия, существующие между двумя странами, не закончатся после того, как будут ликвидированы ложные представления друг о друге, но по крайней мере ситуация станет более управляемой.
Может быть. Райан не мог не признать, что подобная панацея может оказаться такой же фальшивой, как и все остальные; в конце концов, ее еще никто не пробовал применить на практике.
— Вы не будете возражать, если я предложу кое-что?
— Нет, разумеется, — ответил Головко.
— Давайте прекратим разговор о делах. Уж лучше вы расскажете мне об этом зале, пока я лопью шампанское. — Райан пришел к выводу, что тем самым они сэкономят массу времени, составляя завтра сообщения о содержании состоявшегося разговора.
— Может быть, принести водки?
— Нет, спасибо, мне нравится эта шипучка. Это местное производство?
— Да, из Грузии, — с гордостью произнес Головко. — Мне грузинское шампанское нравится больше французского.
— Я с удовольствием прихватил бы с собой несколько бутылок, — согласился Райан.
— Положитесь на меня, — заметил Головко. В его смехе прозвучало удовольствие и ощущение власти. — Итак, о дворце. Он был закончен в 1849 году. Строительство обошлось в одиннадцать миллионов рублей — по тем временам огромная сумма. Это последний великий дворец, построенный в мире и, мне кажется, самый лучший...
Райан, конечно, не был единственным приглашенным, кто расхаживал по залу. Почти все члены американской делегации никогда раньше не были в Большом Кремлевском дворце. Их русские коллеги, уставшие от скучной обстановки приема, предложили им показать наиболее интересные достопримечательности и увели американцев. За ними пошли несколько сотрудников посольства, присматривая за порядком.
— Ну, Миша, как тебе нравятся американки? — спросил своего помощника министр обороны Язов.
— Те, что идут нам навстречу, достаточно привлекательны, товарищ маршал, — ответил полковник.
— Но они такие тощие... извини, Миша, я забыл, что твоя прекрасная Елена тоже была стройной. Хорошая она была женщина.
— Спасибо, что вспомнили о ней, Дмитрий Тимофеевич.
— Привет, полковник! — воскликнула одна из американок.
— Здравствуйте, миссис...
— Фоули. Мы встречались в ноябре на хоккейном матче.
— Вы знакомы? — спросил помощника маршал.
— Мой племянник — нет, мой внучатый племянник, Михаил, внук сестры Елены, — играет в детской команде, и меня пригласили на матч. Там я обнаружил, что в их команде играет империалист, — ответил полковник, приподняв бровь,
— Ваш сын хорошо играет в хоккей? — поинтересовался маршал Язов.
— Один из лучших нападающих в детской лиге и часто забивает, — произнесла миссис Фоули с гордостью.
— Великолепно! Тогда вы должны остаться у нас и ваш сын, когда вырастет, будет играть за ЦСКА. — На лице Язова появилась широкая улыбка. У него было уже четверо внуков. — А чем вы у нас занимаетесь?
— Мой муж работает в посольстве. Он вон там, беседует с репортерами — но самое главное в том, что мне удалось попасть наконец сюда. Я никогда не видела ничего подобного! — восторженно воскликнула женщина. По ее блестящим глазам было видно, что она успела выпить не один бокал. Наверно, шампанского, подумал министр. Американка явно должна была отдавать предпочтение этому напитку, но она выглядела достаточно привлекательно, да и к тому же не пожалела сил и времени, чтобы овладеть русским языком, что необычно для американцев. — Пол здесь настолько красив, что даже ходить по нему жалко. У нас дома нет ничего подобного.
— Вам просто повезло — у вас не было царей, — ответил Язов, как и подобает ортодоксальному марксисту. — Как русский, однако, я должен признать, что у них был превосходный нюх на прекрасное.
— Я не видела вас на других играх, полковник, — заметила женщина, поворачиваясь к помощнику.
— У меня нет времени.
— Но вы приносите удачу! В тот вечер наша команда победила, а Эдди забил гол сам и еще один был забит с его подачи.
— А вот наш маленький Миша получил два раза по две минуты штрафа за игру высоко поднятой клюшкой, — улыбнулся полковник.
— Его назвали в честь тебя? — спросил маршал.
— Да.
— Когда мы встретились на матче, у вас не было вот этих орденов. — Миссис Фоули показала на три золотые звезды на груди полковника.
— Наверно, я просто не снял пальто...
— Он всегда носит эти звезды, — заверил американку маршал. — У нас принято всегда носить звезды Героя Советского Союза.
— Это что, эквивалент нашей медали Конгресса?
— Да, эти две награды примерно равны по значимости, — произнес Язов, подчеркивая величие своего помощника. — Полковник Филитов — единственный награжденный тремя звездами Героя за мужество в бою.
— Неужели? Разве можно быть награжденным три раза? За что?
— Я сражался с немцами, — коротко бросил полковник.
— Он убивал немцев, — еще короче и жестче ответил Язов. Когда Филитов стал одним из самых известных офицеров Красной Армии, маршал был всего лишь лейтенантом. — Миша — один из лучших танкистов,
Полковник Филитов даже покраснел.
— Я просто исполнял свой долг, подобно многим другим офицерам во время войны.
— Мой отец тоже был награжден за участие в войне. Он руководил отрядами при спасении военнопленных из концентрационных лагерей на Филиппинах. Не любил рассказывать об этом, но его наградили многими медалями. А вы рассказываете своим детям об этих золотых звездах?
На мгновение лицо полковника словно окаменело. Вместо него на вопрос ответил Язов.
— Сыновья полковника Филитова погибли много лет назад.
— О-о! Ради Бога, полковник, извините меня, — воскликнула миссис Фоули совершенно искренне.
— С тех пор прошло много времени. — Полковник улыбнулся. — Я помню вашего сына по той игре. Хороший мальчик. Любите своих детей, дорогая, потому что они не вечно будут с вами. А теперь извините меня.
Филитов направился к туалету. Миссис Фоули взглянула на маршала. На ее лице отразилось отчаяние.
— Сэр, я чувствую себя так неловко...
— Вы не могли знать этого. Михаил Семенович потерял своих сыновей, одного за другим, в течение нескольких лет, а затем умерла его жена.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115