Думаю, ты не должна была говорить о нас и уж точно не обсуждать вопросов о пиратском кладе.
– О'кей.
Хорошо пообедав, мы направились к ней – в небольшой коттедж.
Она отлучилась на минуту из комнаты и вернулась с пакетом, обернутым в подарочную бумагу.
– Я взяла это в магазине подарков исторического общества. Не украла, но сделала для себя скидку в сорок процентов.
– Ты не должна была...
– Нет, ты открой, пожалуйста.
Открыл. Книга называлась «Сокровища пиратов».
– Посмотри на заложенную страницу.
Я открыл и прочитал: «Джону, моему лучшему бомбардиру. С любовью, Эмма».
– Это то, о чем я всегда мечтал.
– Нет, не всегда. Но думаю, ты захочешь почитать.
– Почитаю.
Коттедж был очень уютным, чистеньким, без кошек, матрас был жестким. О чем можно еще мечтать? О взбитых сливках. Они тоже были.
* * *
На следующее утро мы отправились позавтракать в ресторанчик. Ничего не говоря, она подвезла меня к церкви, красивой методистской церкви.
– Я не религиозная фанатка, но молитва иногда помогает. Помогает она и бизнесу.
После церкви мы забрали мою машину, оставленную вчера у усадьбы Тобина, и отправились ко мне домой.
Пока Эмма готовила себе чай, я позвонил Бет в офис. Ее там не оказалось. Я передал сотруднику, который, по его словам, работал над делом Гордонов, послание для Бет: «Меня не будет весь день. Постараюсь позвонить вечером. Если нет, то ты должна подъехать ко мне завтра утром на кофе».
Позвонил Бет домой и оставил на автоответчике такое же послание.
Предложил Эмме совершить воскресную прогулку на машине.
На своем автомобиле она отправилась домой, я – следом. Оставили ее машину, и на моем джипе переправились на пароме в Коннектикут и Нью-Джерси. Провели там целый день, осматривали старинные постройки, пообедали в ресторане. И снова на паром, обратно.
Мы стояли на палубе парома, смотрели на воду и звезды. Паром двигался мимо Плама. Пролив был неспокоен, и Эмма заметила:
– Подбирается ураган. Вначале волнуется море, а потом уже все остальное. И давление падает.
Я бросил взгляд на остров. На горизонте мелькали огни, а за деревьями, которые скрывали главную лабораторию, полыхало зарево. Остальной остров был в темноте, как и три сотни лет назад. И если прищуриться, то можно представить «Сан-Антонио» капитана Кидда, рыскающую вокруг острова июльской ночью тысяча шестьсот девяносто девятого года. Я видел, как спускали шлюпку с Киддом и одним или несколькими матросами, видел, как гребцы направлялись к берегу...
– О чем ты задумался? – прервала меня Эмма.
– Наслаждаюсь ночью.
– Ты смотрел на Плам.
– Да... думал о... Гордонах.
– Нет, ты думал о капитане Кидде.
– Должно быть, ты ведьма.
– Я последовательница учения методистов, но и ведьма. Только бываю ею раз в месяц.
– И так хорошо предсказываешь погоду.
– Ты можешь что-то еще рассказать об этом убийстве?
– Нет. Не могу.
– Теперь я поняла. Если хочешь что-то узнать от меня – спрашивай, я готова помочь.
– Спасибо.
– Хочешь остаться у меня сегодня? – спросила она, когда паром приблизился к причалу.
– Знаешь... хочу, но я должен возвращаться домой.
– Я могу остаться у тебя.
– По правде говоря, я должен сегодня переговорить или встретиться с детективом Пенроуз. Постараюсь это сделать.
Я подбросил ее к дому.
– Увидимся завтра после работы, – попрощался я с ней.
– Хорошо. На берегу есть хороший ресторан, приглашаю.
Мы поцеловались на ступеньках, и я отправился домой.
На автоответчике значилось поступление семи посланий. Прослушивать их не захотелось, и я отправился спать.
Засыпая, подумал: что же делать с Фредриком Тобином. Бывают случаи, когда тебе кажется, что преступник попался, ан нет, не хватает доказательств. В такой ситуации нужно решать, что делать дальше продолжать подкрадываться, вступать в открытую конфронтацию, преследовать, а может, сделать вид, что потерял интерес.
Подумал и о том, что, когда животное или человека загоняют в угол, они становятся опасными.
Глава 29
Когда я встал в понедельник утром, шел дождь. Первый за последние недели. Фермеры были ему рады, виноделы – наоборот. А одному виноделу угрожала неприятность гораздо более серьезная, чем сильный дождь.
Одеваясь, я слушал радио и узнал, что ураган «Джаспер» бушует у берегов Виргинии и несет ненастную погоду вплоть до Лонг-Айленда. Хорошо, что я сегодня отправляюсь к себе на Манхэттен.
Я не был у себя на 72-й улице больше месяца. И не проверял записи на рабочем автоответчике. Во-первых, не хотелось, но главное, я забыл номер кода.
Около девяти спустился на первый этаж и сварил кофе. Стал ожидать звонка или приезда Бет.
С пятницы на кухне валялся местный еженедельник, и я не удивился, что на первой полосе был материал об убийстве, которое произошло в прошлый понедельник. Захватил газету и чашку кофе на веранду, стал читать версию местного репортера. Автор был неточен, нес много отсебятины и вообще плохо владел пером.
Я обратил внимание на заметку о винзаводе мистера Фредрика Тобина. Газета цитировала его высказывание: «Скоро мы начинаем сбор урожая. Виноград обещает быть отличным, возможно, как никогда за последние десять лет. Если, конечно, не помешают дожди».
Да, Фредди, а дождь-то пошел. Интересно, разрешают ли приговоренным к смерти попросить вина к своему последнему обеду?
Я отбросил местную газету и взял в руки подарок Эммы – «Сокровища пиратов». Пролистал, посмотрел иллюстрации, увидел карту Лонг-Айленда. Затем нашел главы о капитане Кидде. Наугад стал читать показания под присягой, которые давал эсквайр Роберт Ливингстон – один из тех, кто финансировал экспедиции Кидда.
В показаниях, в частности, говорилось: «...Упомянутый Кидд говорил, что он имеет сорок фунтов золота, которые он спрятал в секретном месте в проливе, не называя точного места, которое никто не найдет, кроме него самого».
Немного посчитав в уме, я заключил, что сорок фунтов золота могут стоить около трехсот тысяч долларов. Так сказать, сами по себе. А если учитывать историческую и нумизматическую ценность этого золота, то, согласно объяснениям Эммы, его стоимость может возрасти в четыре раза.
Я читал в течение часа и все больше убеждался в том, что почти все свидетели по этому делу были лжецами. От лорда Белльмонта до простого матроса. Ни один рассказ не подтверждал другого. А стоимость и количество золота, серебра и драгоценностей всегда сильно завышалась. Но все сходились в одном: сокровища были выгружены на сушу в районе Лонг-Айленда. Никто не упомянул Плама, но разве было лучшее место для тайника? Как я понял после визита на остров, в те времена там не было гавани. Так что вряд ли остров посещали для пополнения запасов продовольствия и воды. Он принадлежал белым поселенцам, значит, там не жили индейцы, а скорее всего, он был необитаемым. И если Кидд оставил часть драгоценностей Джону Гардинеру, человеку, которого он не знал, то почему бы ему не пройти пять-шесть миль по заливу к Пламу и упрятать там другую часть? Это, с моей точки зрения, имело бы смысл. Интересно, а как такую возможность вычислил Фредрик Тобин? Он с удовольствием рассказал бы об этом на пресс-конференции, посвященной находке клада.
Я читал, наблюдал за погодой, размышлял о ходе расследования и ждал Бет, которая, по моим расчетам, должна была бы уже подъехать.
Так что, когда около полудня прозвучал звонок в дверь, я не удивился, увидев Бет.
Она оставила зонтик на веранде и вошла в дом. Была она в хорошо сшитом костюме, на этот раз кирпичного цвета.
– Я сегодня один, – решил я ей сообщить.
– Знаю.
Мы внимательно глядели друг другу в глаза. Я понял, о чем она хотела мне сообщить, но мне так не хотелось этого слышать.
– Сегодня утром Эмма Уайтстоун была обнаружена мертвой. Скорее всего, это убийство.
Я промолчал. Что я мог сказать? Просто застыл. Бет взяла меня за руку и проводила к дивану.
Я сел.
Она все еще держала мою руку и сказала:
– Знаю, что ты был в нее влюблен.
– Вчера вечером мы расстались около десяти.
– Мы еще не установили времени смерти. Она была найдена в постели. Убита, скорее всего, ударами по голове каминной кочергой, кочерга лежала на полу. Дверь не была взломана, но черный ход не заперт.
Я кивал. Он не вернул ключ, а она не подумала о смене замка. Он знал, что там была кочерга.
Бет продолжала:
– Похоже на ограбление, вынуты деньги из бумажника, из ящичка исчезли драгоценности...
Я глубоко вздохнул и промолчал.
– Мертвы и супруги Мэрфи. Также, скорее всего, убиты.
– О Боже!
– Полицейский из Саутхолда проезжал мимо их дома каждый час, но ничего не заметил. Новая смена прибыла в восемь утра и обратила внимание на газету, лежащую на лужайке у дома. В девять газета там и оставалась. Полицейский знал, что супруги Мэрфи вставали рано и забирали газету... Он постучал в дверь, никто не ответил. Обратил внимание, что задняя дверь в летнюю комнату была не заперта. Вошел и обнаружил их мертвыми в постели. Убиты они были, скорее всего, каминными щипцами. Они были в крови и валялись на полу. В доме все перевернуто. Поскольку на улице дежурила полиция, то, по-видимому, в дом вторглись со стороны залива.
Я кивнул.
Она продолжала:
– Полиция Саутхолда в шоке, вскоре в шоке будет вся округа. Слишком много для места, где в год совершается не более одного убийства.
Я подумал о Максе, который так любит тишину и покой.
Бет продолжала:
– Полиция создает специальную группу. Думают, что объявился псих, который грабит дома и убивает их обитателей. – И добавила: – Тот, кто убил Гордонов, мог воспользоваться ключом от дома Мэрфи, который они давали Гордонам. Поэтому убийце не надо было ломать замок. Кажется, все было рассчитано.
Я был согласен. Тобин знал, что рано или поздно ему нужно будет отделаться от супругов Мэрфи, поэтому он заранее припас ключ от их дома. И нас должно было насторожить, что в доме Гордонов после их убийства не был обнаружен ключ от дома соседей. Еще одна недооценка преступника.
Бет прервала мои размышления:
– Что касается Эммы Уайтстоун, то она либо оставила дверь незапертой, либо кто-то тоже имел ключ. Кто-то из ее знакомых.
Я взглянул на Бет. Мы оба знали, о ком может идти речь.
– Я установила наблюдение за Фредриком Тобином с воскресного утра, как ты и предлагал. Целый день шел дождь. Позвонил кто-то из высших чинов – приказал снять наблюдение с полуночи до восьми утра. По соображениям экономии средств. Так что всю ночь за Тобином никто не наблюдал.
Я промолчал.
– Мне было трудно уговорить начальство установить хоть какое-то наблюдение за Тобином. И у меня не было достаточно оснований, чтобы добиться согласия на круглосуточную слежку.
Я следил за рассказом Бет. Но в голове мелькали образы Эммы: в моем доме, купающейся в заливе, на вечеринке исторического общества, в ее спальне, где она была убита... А если бы я остался у нее на ночь? Тобин убил бы и меня, лежащего в постели с Эммой.
Подумал о Тобине и вспомнил, как он разговаривал с Эммой на вечеринке в своем доме. Он уже знал, что собирается ее убить. Интересно, решил ли он убить ее, чтобы она перестала давать мне информацию, или просто хотел нам за все отомстить?
– Я чувствую себя несколько виновной в смерти супругов Мэрфи, – произнесла Бет.
Я заставил себя переключить мысли на эту пару. Они были достойные люди, добросовестные граждане. На свою беду, за последние два года они увидели в соседнем доме много такого, чего лучше было не видеть.
Я рассказал Бет:
– В среду я показывал супругам фотографию Фредрика Тобина. Они узнали в нем человека, который подъезжал к дому Гордонов в белой спортивной машине... У Тобина есть белый «порше».
– Понятно.
– Убийца – Фредрик Тобин, – сказал я твердо.
Бет промолчала.
– Он убил Тома и Джуди Гордонов, Эдгара и Агнес Мэрфи, может быть, и ветеринара с Плама.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63
– О'кей.
Хорошо пообедав, мы направились к ней – в небольшой коттедж.
Она отлучилась на минуту из комнаты и вернулась с пакетом, обернутым в подарочную бумагу.
– Я взяла это в магазине подарков исторического общества. Не украла, но сделала для себя скидку в сорок процентов.
– Ты не должна была...
– Нет, ты открой, пожалуйста.
Открыл. Книга называлась «Сокровища пиратов».
– Посмотри на заложенную страницу.
Я открыл и прочитал: «Джону, моему лучшему бомбардиру. С любовью, Эмма».
– Это то, о чем я всегда мечтал.
– Нет, не всегда. Но думаю, ты захочешь почитать.
– Почитаю.
Коттедж был очень уютным, чистеньким, без кошек, матрас был жестким. О чем можно еще мечтать? О взбитых сливках. Они тоже были.
* * *
На следующее утро мы отправились позавтракать в ресторанчик. Ничего не говоря, она подвезла меня к церкви, красивой методистской церкви.
– Я не религиозная фанатка, но молитва иногда помогает. Помогает она и бизнесу.
После церкви мы забрали мою машину, оставленную вчера у усадьбы Тобина, и отправились ко мне домой.
Пока Эмма готовила себе чай, я позвонил Бет в офис. Ее там не оказалось. Я передал сотруднику, который, по его словам, работал над делом Гордонов, послание для Бет: «Меня не будет весь день. Постараюсь позвонить вечером. Если нет, то ты должна подъехать ко мне завтра утром на кофе».
Позвонил Бет домой и оставил на автоответчике такое же послание.
Предложил Эмме совершить воскресную прогулку на машине.
На своем автомобиле она отправилась домой, я – следом. Оставили ее машину, и на моем джипе переправились на пароме в Коннектикут и Нью-Джерси. Провели там целый день, осматривали старинные постройки, пообедали в ресторане. И снова на паром, обратно.
Мы стояли на палубе парома, смотрели на воду и звезды. Паром двигался мимо Плама. Пролив был неспокоен, и Эмма заметила:
– Подбирается ураган. Вначале волнуется море, а потом уже все остальное. И давление падает.
Я бросил взгляд на остров. На горизонте мелькали огни, а за деревьями, которые скрывали главную лабораторию, полыхало зарево. Остальной остров был в темноте, как и три сотни лет назад. И если прищуриться, то можно представить «Сан-Антонио» капитана Кидда, рыскающую вокруг острова июльской ночью тысяча шестьсот девяносто девятого года. Я видел, как спускали шлюпку с Киддом и одним или несколькими матросами, видел, как гребцы направлялись к берегу...
– О чем ты задумался? – прервала меня Эмма.
– Наслаждаюсь ночью.
– Ты смотрел на Плам.
– Да... думал о... Гордонах.
– Нет, ты думал о капитане Кидде.
– Должно быть, ты ведьма.
– Я последовательница учения методистов, но и ведьма. Только бываю ею раз в месяц.
– И так хорошо предсказываешь погоду.
– Ты можешь что-то еще рассказать об этом убийстве?
– Нет. Не могу.
– Теперь я поняла. Если хочешь что-то узнать от меня – спрашивай, я готова помочь.
– Спасибо.
– Хочешь остаться у меня сегодня? – спросила она, когда паром приблизился к причалу.
– Знаешь... хочу, но я должен возвращаться домой.
– Я могу остаться у тебя.
– По правде говоря, я должен сегодня переговорить или встретиться с детективом Пенроуз. Постараюсь это сделать.
Я подбросил ее к дому.
– Увидимся завтра после работы, – попрощался я с ней.
– Хорошо. На берегу есть хороший ресторан, приглашаю.
Мы поцеловались на ступеньках, и я отправился домой.
На автоответчике значилось поступление семи посланий. Прослушивать их не захотелось, и я отправился спать.
Засыпая, подумал: что же делать с Фредриком Тобином. Бывают случаи, когда тебе кажется, что преступник попался, ан нет, не хватает доказательств. В такой ситуации нужно решать, что делать дальше продолжать подкрадываться, вступать в открытую конфронтацию, преследовать, а может, сделать вид, что потерял интерес.
Подумал и о том, что, когда животное или человека загоняют в угол, они становятся опасными.
Глава 29
Когда я встал в понедельник утром, шел дождь. Первый за последние недели. Фермеры были ему рады, виноделы – наоборот. А одному виноделу угрожала неприятность гораздо более серьезная, чем сильный дождь.
Одеваясь, я слушал радио и узнал, что ураган «Джаспер» бушует у берегов Виргинии и несет ненастную погоду вплоть до Лонг-Айленда. Хорошо, что я сегодня отправляюсь к себе на Манхэттен.
Я не был у себя на 72-й улице больше месяца. И не проверял записи на рабочем автоответчике. Во-первых, не хотелось, но главное, я забыл номер кода.
Около девяти спустился на первый этаж и сварил кофе. Стал ожидать звонка или приезда Бет.
С пятницы на кухне валялся местный еженедельник, и я не удивился, что на первой полосе был материал об убийстве, которое произошло в прошлый понедельник. Захватил газету и чашку кофе на веранду, стал читать версию местного репортера. Автор был неточен, нес много отсебятины и вообще плохо владел пером.
Я обратил внимание на заметку о винзаводе мистера Фредрика Тобина. Газета цитировала его высказывание: «Скоро мы начинаем сбор урожая. Виноград обещает быть отличным, возможно, как никогда за последние десять лет. Если, конечно, не помешают дожди».
Да, Фредди, а дождь-то пошел. Интересно, разрешают ли приговоренным к смерти попросить вина к своему последнему обеду?
Я отбросил местную газету и взял в руки подарок Эммы – «Сокровища пиратов». Пролистал, посмотрел иллюстрации, увидел карту Лонг-Айленда. Затем нашел главы о капитане Кидде. Наугад стал читать показания под присягой, которые давал эсквайр Роберт Ливингстон – один из тех, кто финансировал экспедиции Кидда.
В показаниях, в частности, говорилось: «...Упомянутый Кидд говорил, что он имеет сорок фунтов золота, которые он спрятал в секретном месте в проливе, не называя точного места, которое никто не найдет, кроме него самого».
Немного посчитав в уме, я заключил, что сорок фунтов золота могут стоить около трехсот тысяч долларов. Так сказать, сами по себе. А если учитывать историческую и нумизматическую ценность этого золота, то, согласно объяснениям Эммы, его стоимость может возрасти в четыре раза.
Я читал в течение часа и все больше убеждался в том, что почти все свидетели по этому делу были лжецами. От лорда Белльмонта до простого матроса. Ни один рассказ не подтверждал другого. А стоимость и количество золота, серебра и драгоценностей всегда сильно завышалась. Но все сходились в одном: сокровища были выгружены на сушу в районе Лонг-Айленда. Никто не упомянул Плама, но разве было лучшее место для тайника? Как я понял после визита на остров, в те времена там не было гавани. Так что вряд ли остров посещали для пополнения запасов продовольствия и воды. Он принадлежал белым поселенцам, значит, там не жили индейцы, а скорее всего, он был необитаемым. И если Кидд оставил часть драгоценностей Джону Гардинеру, человеку, которого он не знал, то почему бы ему не пройти пять-шесть миль по заливу к Пламу и упрятать там другую часть? Это, с моей точки зрения, имело бы смысл. Интересно, а как такую возможность вычислил Фредрик Тобин? Он с удовольствием рассказал бы об этом на пресс-конференции, посвященной находке клада.
Я читал, наблюдал за погодой, размышлял о ходе расследования и ждал Бет, которая, по моим расчетам, должна была бы уже подъехать.
Так что, когда около полудня прозвучал звонок в дверь, я не удивился, увидев Бет.
Она оставила зонтик на веранде и вошла в дом. Была она в хорошо сшитом костюме, на этот раз кирпичного цвета.
– Я сегодня один, – решил я ей сообщить.
– Знаю.
Мы внимательно глядели друг другу в глаза. Я понял, о чем она хотела мне сообщить, но мне так не хотелось этого слышать.
– Сегодня утром Эмма Уайтстоун была обнаружена мертвой. Скорее всего, это убийство.
Я промолчал. Что я мог сказать? Просто застыл. Бет взяла меня за руку и проводила к дивану.
Я сел.
Она все еще держала мою руку и сказала:
– Знаю, что ты был в нее влюблен.
– Вчера вечером мы расстались около десяти.
– Мы еще не установили времени смерти. Она была найдена в постели. Убита, скорее всего, ударами по голове каминной кочергой, кочерга лежала на полу. Дверь не была взломана, но черный ход не заперт.
Я кивал. Он не вернул ключ, а она не подумала о смене замка. Он знал, что там была кочерга.
Бет продолжала:
– Похоже на ограбление, вынуты деньги из бумажника, из ящичка исчезли драгоценности...
Я глубоко вздохнул и промолчал.
– Мертвы и супруги Мэрфи. Также, скорее всего, убиты.
– О Боже!
– Полицейский из Саутхолда проезжал мимо их дома каждый час, но ничего не заметил. Новая смена прибыла в восемь утра и обратила внимание на газету, лежащую на лужайке у дома. В девять газета там и оставалась. Полицейский знал, что супруги Мэрфи вставали рано и забирали газету... Он постучал в дверь, никто не ответил. Обратил внимание, что задняя дверь в летнюю комнату была не заперта. Вошел и обнаружил их мертвыми в постели. Убиты они были, скорее всего, каминными щипцами. Они были в крови и валялись на полу. В доме все перевернуто. Поскольку на улице дежурила полиция, то, по-видимому, в дом вторглись со стороны залива.
Я кивнул.
Она продолжала:
– Полиция Саутхолда в шоке, вскоре в шоке будет вся округа. Слишком много для места, где в год совершается не более одного убийства.
Я подумал о Максе, который так любит тишину и покой.
Бет продолжала:
– Полиция создает специальную группу. Думают, что объявился псих, который грабит дома и убивает их обитателей. – И добавила: – Тот, кто убил Гордонов, мог воспользоваться ключом от дома Мэрфи, который они давали Гордонам. Поэтому убийце не надо было ломать замок. Кажется, все было рассчитано.
Я был согласен. Тобин знал, что рано или поздно ему нужно будет отделаться от супругов Мэрфи, поэтому он заранее припас ключ от их дома. И нас должно было насторожить, что в доме Гордонов после их убийства не был обнаружен ключ от дома соседей. Еще одна недооценка преступника.
Бет прервала мои размышления:
– Что касается Эммы Уайтстоун, то она либо оставила дверь незапертой, либо кто-то тоже имел ключ. Кто-то из ее знакомых.
Я взглянул на Бет. Мы оба знали, о ком может идти речь.
– Я установила наблюдение за Фредриком Тобином с воскресного утра, как ты и предлагал. Целый день шел дождь. Позвонил кто-то из высших чинов – приказал снять наблюдение с полуночи до восьми утра. По соображениям экономии средств. Так что всю ночь за Тобином никто не наблюдал.
Я промолчал.
– Мне было трудно уговорить начальство установить хоть какое-то наблюдение за Тобином. И у меня не было достаточно оснований, чтобы добиться согласия на круглосуточную слежку.
Я следил за рассказом Бет. Но в голове мелькали образы Эммы: в моем доме, купающейся в заливе, на вечеринке исторического общества, в ее спальне, где она была убита... А если бы я остался у нее на ночь? Тобин убил бы и меня, лежащего в постели с Эммой.
Подумал о Тобине и вспомнил, как он разговаривал с Эммой на вечеринке в своем доме. Он уже знал, что собирается ее убить. Интересно, решил ли он убить ее, чтобы она перестала давать мне информацию, или просто хотел нам за все отомстить?
– Я чувствую себя несколько виновной в смерти супругов Мэрфи, – произнесла Бет.
Я заставил себя переключить мысли на эту пару. Они были достойные люди, добросовестные граждане. На свою беду, за последние два года они увидели в соседнем доме много такого, чего лучше было не видеть.
Я рассказал Бет:
– В среду я показывал супругам фотографию Фредрика Тобина. Они узнали в нем человека, который подъезжал к дому Гордонов в белой спортивной машине... У Тобина есть белый «порше».
– Понятно.
– Убийца – Фредрик Тобин, – сказал я твердо.
Бет промолчала.
– Он убил Тома и Джуди Гордонов, Эдгара и Агнес Мэрфи, может быть, и ветеринара с Плама.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63