Люди отчаянные, они всего лишь на какой-то миг побледнели и умолкли, когда их представляли Кехертусу, Думгару, Мадарьяге, Гампакорте и прочим важным персонам. Однако кузены тут же прибегли к испытанному способу укрепления духа и тела и уже несколько минут спустя, как ни в чем не бывало, тарахтели без умолку.
Сам хозяин замка восседал на своем парадном троне в виде костлявой золотой руки, поставив ноги на подставочку из черепа циклопа, инкрустированного эмалью, и отрешенно наблюдал за происходящим, попивая любимое мугагское. Рядом с ним стояли несколько слуг. Один держал поднос с немеридами, второй - запасной кувшинчик, третий - булочки, специально присланные Гописсой, дабы достойно украсить праздничное меню.
У Зелга были все основания полагать, что его личная жизнь, в принципе, наладилась.
Правда, если бы кто удосужился спросить его, а нужны ли ему в замке учредители и бессменные владельцы чесучинского чуда, он, возможно, затруднился бы вот так, с ходу, ответить на сей каверзный вопрос. До сегодняшнего дня он как-то над этим не задумывался.
С одной стороны, Такангор под большим секретом ввел его в курс дела, и молодой герцог утешился тем, что кровь на паялпе - из томатного сока и клюквенного сиропа; смертельные поединки - не смертельны; а зрители нервничают и жуют горячие пончики.
С другой - эта забава все же пропагандировала насилие и поощряла азарт, а Зелг не слишком приветствовал данные качества в любом существе.
Впрочем, все решалось куда проще. Как помнит наш добрый читатель, герцога да Кассара не чересчур утомляли просьбами и предложениями. Сами приходили, сами как-то устраивались и оставались навсегда, не заставляя его принимать сложные решения.
Заприметив в темном углу огромного помещения демона Борромеля, Архаблог и Отентал переглянулись, прерывисто вздохнули и бросились к нему, сияя нежными и приветливыми улыбками.
- Какая фактура! - восхищенно молвил Архаблог, пихая Отентала в бок.
- Какая харизма - ее видно за версту, - подтвердил тот.
Отентал любил разговаривать с собеседником, крепко держа его за пуговицу. Однако придирчивый осмотр Борромеля, слегка удивленного такой непосредственностью, показал, что пуговиц на нем нет. Это, несомненно, затрудняло беседу, но не отменяло ее.
- А скажите, - пропел Архаблог голосом кокетливой амазонки, - вы никогда не хотели участвовать в Кровавой паялпе?
- Это слава, почет, прибыль, наконец, - принялся перечислять Отентал, загибая пухленькие пальчики. - Достойная, обеспеченная старость. У вас есть внуки? Вы сможете купить им трипулязные саночки - зимой махнете вместе на каток.
Борромель сморгнул.
- Я маркиз Ненависти, хозяин Дома Боли, повелитель Южных пределов Преисподней и командир сорока легионов Пожирателей Снов, - с достоинством пояснил он. - К тому же, если вы все еще не заметили, я - демон.
- То есть с внуками не сложилось?
- Жизнь наперекосяк, м-да…
- Не беда, - успокоил его добрый Архаблог, - с кем не бывает.
- С этим можно бороться, - закивал Отентал. - Многие думали, что у них нет перспектив, но мы вывели их в люди.
- Мы сделаем вам хорошую рекламу, напишем биографию поприличнее.
- Да идите вы к Бедерхему! - рявкнул ошалевший демон одно из худших адских ругательств.
- Непременно, - ответствовал Отентал. - И его не обидим. Но вы вне конкуренции.
- И не говорите «нет», от таких предложений отказываются только раз в жизни.
- Держите хвост трубой!
- И - ради Тотиса - не сутультесь, это вас портит.
Теперь Борромель моргал без остановки.
- Перед вами откроются все дороги - посмотрите хотя бы на Такангора, - гнул свою линию Архаблог.
- И памятник, не забывайте про памятник в Чесучине. С табличкой, - завлекал Отентал. - Если ваши родственники еще живы, они умрут от гордости.
- А бесплатное трехразовое питание? Учтите наше питание! Со всеми витаминами!
- Да просто вспомнить на старости лет, сидя у камелька, как вы стоите перед восторженной публикой, весь в лучах славы…
Борромель, отдаленно похожий на чудовищную бронированную жабу с когтистыми лапами, представил себя сидящим у камелька и окончательно растерялся. Такого напора и энергии, такого энтузиазма в Аду давно не видели, и демон, которому этикет запрещал пожирать чужих гостей, не знал, как с ними справиться.
- Вас это не смущает?… - Не договорив, он распахнул свой кошмарный зев.
Алая жаркая пасть, утыканная кривыми, острыми как бритва клыками, угрожающе нависла над устроителями паялпы.
- Вот! - обрадованно вскричал Архаблог. - Именно так мы и запечатлеем вас в бронзе!
- Какая экспрессия! - возопил Отентал. - Сколько огня, сколько внутренней силы. Голубчик, вы и паялпа созданы друг для друга. Так и знайте - всю предыдущую жизнь вы прожили зря, она тянулась - тихая, невзрачная - в ожидании этого великого момента. А вы еще ломаетесь.
- Кстати, - прогудел Такангор, выдвигаясь из-за колонны, - не забудьте вписать в договор серебряные подковки. Отличная вещь, я страшно доволен.
- Вы думаете? - с сомнением произнес демон, разглядывая переднюю лапу и шевеля пальцами. - И где здесь должны быть подковки?
- Альгерс разберется, - утешил его минотавр. - Он обычное ведро на голову намертво прилепит, не то что ногу подкует.
Отентал наконец обнаружил на массивном туловище демона какой-то не слишком острый шип и с воодушевлением взялся за него.
- Дорогой мой, - сказал он, дергая демона за этот вырост, - дорогой мой, вы же не знаете самого главного - как вам это понравится.

* * *

Известное известно немногим.
Аристотель
Есть в мире вещи неподвластные холодному уму, но только любящему сердцу. В принципе, их немного, однако именно с ними в Аду больше всего хлопот.
Поговорив с отцом, маркиза Сартейн отправилась к той единственной, кому доверяла и к чьим советам прислушивалась. Герцогиня Эдна Фаберграсс, повелительница Снов, слыла одной из лучших провидиц Преисподней. К тому же ей, как и Моубрай Яростной, были ведомы счастье обретения любимого и неистовая, не утихающая с веками боль утраты. В подземном мире одна только она могла понять и выслушать золотоглазую демоницу и ответить на вопросы, которые у нее внезапно возникли.
Переливающийся всеми цветами черной радуги, великолепный замок Фаберграсс нависал над Пропастью Кошмаров, где во множестве роились самые изощренные, жуткие, болезненные страхи смертных существ. Залитая мраком пропасть казалась - или в самом деле была - бездонной. Над ней высилась одиноко стоящая башня. Даже Князь Тьмы не знал всей правды о ней. В Аду говорили, что тут запечатаны кошмары существ бессмертных и всемогущих и что мир рухнет, если они вырвутся на волю. А потому основная работа повелителей Западных пределов Преисподней - не насылать ужасов тьмы на жителей Ниакроха, но беречь их от Первозданного Мрака.
Эдна Фаберграсс встретила маркизу Сартейн в зале Снов, который обе подруги облюбовали для серьезных бесед еще в незапамятные времена.
Герцогиня была прекрасна: белокожая, с алыми глазами и ярко-красными волосами, собранными в диковинную прическу, украшенную диадемой из черных алмазов; в черном наряде; с массивной цепью, на которой висел ключ, будто сработанный из клока тьмы, на великолепной длинной шее. Хрупкая, стройная, изящная, она походила, скорее, на смертную красавицу, а вовсе не на существо, присутствовавшее при расцвете и гибели многих цивилизаций.
- Говорят, ты летала наверх, - произнесла она вместо приветствия.
Ее голос напоминал звон хрустальных льдинок, просыпавшихся на золотой поднос.
- У нас невозможно что-либо утаить, - рассмеялась Моубрай. - Да, я была наверху.
- Как Кассария? - спросила герцогиня, знаком приглашая подругу располагаться удобнее.
Молчаливая рогатая тварь подала бокалы с кипящими напитками.
- Прекрасна по-прежнему, - ответила Моубрай, пытливо вглядываясь в алые глаза.
- Не пытайся пробраться ко мне в голову, - отмахнулась герцогиня. - Ни к чему. Я и сама скажу тебе, что до сих пор, случается, тоскую по черному замку некромантов, по темному парку и мерцающему озеру, по небу, усыпанному звездами, и прохладному ветерку. И по нежным объятиям Вахана. Но ведь ты пришла не за тем, чтобы слушать, о чем еще я тоскую в одиночестве, когда мой дом пустеет и мне нечем себя занять?
- Нет, не за этим, - согласилась маркиза Сартейн.
- Хочешь знать, видела ли я что-либо важное?
- А ты видела?
- Не уверена.
Эдна Фаберграсс пригубила напиток. Подумала. Затем решилась.
- Хорошо, я скажу тебе, что я видела: ничего. Впервые за всю мою долгую жизнь - ни-че-го. Разноцветные огни, пятна тьмы, всплески золотого света. Как если бы…
Она пощелкала тонкими белоснежными пальцами, подбирая нужные слова.
- Как если бы тебе показали краски, которыми еще только будет написана картина, замысел коей не вполне созрел? - предположила Моубрай Яростная.
- О! - звонко рассмеялась хозяйка замка Снов. - Да ты настоящий поэт, дорогая.
- Настоящие поэты - провидцы, - не поддержала ее шутливого тона Моубрай.
- Что ж, ты права. Тебе удалось правильно передать мои ощущения, - серьезно ответила Эдна. - Позволь узнать, это наитие или у тебя есть какие-то новые сведения?
- Смотря что считать новыми сведениями, - пожала плечами Яростная.
- Как там наш правнук? - внезапно спросила герцогиня. Спросила тихо и чуть ли не жалобно, чему, разумеется, не поверили бы те, кто знал могущественную демоницу, чар которой побаивался даже Князь Тьмы.
- Сложный вопрос, дорогая. - Легкая усмешка приподняла уголки безупречно вылепленного рта. - По-разному. Волнуется, переживает за своих подданных и Кассарию, мучается сомнениями, готовится к войне.
- Он постиг знания предков?
- Вряд ли.
- Он укротил свое могущество?
- Весьма своеобразно. Оно полностью покорно ему, но не служит.
- Кажется, я понимаю, о чем ты говоришь.
- Ты всегда и всех понимала, Эдна.
- И тогда становится ясным, отчего я не вижу даже ближайшего будущего. Его просто нет.
- Такое бывало когда-то?
- Если верить Книгам Каваны. Но кто их читал? Для кого их пустые страницы вспыхнули рунами, прорицающими наиболее вероятное будущее? Да нет - кто просто их видел в последний раз?
- Думаю, наш с тобой правнук, - негромко сказала Яростная.
Эдна Фаберграсс запрокинула голову, распахнула огромную пасть, полную сверкающих ядовитых зубов, в которую в считаные мгновения растянулся ее маленький хорошенький ротик, и вылила в нее кувшин огненного зелья.
- Полагаешь, у него есть Книга Каваны? Это не очередная выдумка Князя Тьмы?
- Так мне показалось, но уточнять я не стала.
- Безумие, - прошептала герцогиня.
- Это еще не все. Скажи, когда ты жила в Кассарии, тебе не попадалась на глаза старая картина - темная растрескавшаяся доска, лица почти не видно, одни только глаза, - покрытая письменами?
- «Когда Спящий проснется»?
- Да, да, она.
- Конечно, попадалась, как ты можешь догадаться по моему ответу. Ты же знаешь - это прижизненный портрет прародителя кассарийских некромантов, одного из варваров Гахагунов.
- А на каком языке написан стих?
- Ты тоже обратила внимание на эти руны?
- На них сложно не обратить внимания. Просто я не хотела искать разгадку здесь, внизу, чтобы…
- Чтобы не привлекать внимания Князя к Кассарии?
Моубрай изогнула тонкую бровь:
- А разве ты поступила иначе, великая Эдна?
Герцогиня Фаберграсс искренне рассмеялась:
- Не гневайся на меня, Яростная. Да, я поступила так же, как и ты. Я тоже любила своего мужа.
Тут она замолкла на миг, будто пробуя слово «любила» на вкус. Видимо, вкус его ей не понравился, и она поправила себя:
- Я тоже люблю своего безумного супруга-кассарийца.
- Да и потом, разве нас интересовало, откуда они явились? - призналась Моубрай. - Я искренне полагала, что Барбелла слабее и беззащитнее меня. Просто это уже не было важно. Не так ли?
- Так, - склонила великолепную голову Фаберграсс.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66