А иногда бывает даже слишком. Второй троглодит представлялся ему роскошью чрезмерной и необоснованной.
- Не думаю, что это удачная мысль, - произнес он вслух. - А когда господин Левалеса собирается отбыть на родину? Насколько я понимаю, душа лорда Таванеля больше не нуждается во вместилище и собирается в дальнейшем вести самостоятельную жизнь.
Огромные зеленые глаза с золотистыми искорками немедленно наполнились слезами.
Карлюза отчаянно взмахнул хвостом и заявил:
- Господин Левалеса приглашен мессиром Зелгом навсегда поселяться в замке и лепить здесь гнездо. Будет жить инкогнитой. Ибо…
- Да, да, конечно, - кивнул голем, - это великая тайна. Не беспокойтесь, об этом уже все знают. Даже наши хряки.
- Им я не поуведомлял, - возмущенно потряс головой троглодит. - Вот ему, - и он указал на ослика, который моментально сделал вид, что происходящее его не касается, - сообщил. Он все равно подслушивал. К чему был побужден стояньем на привязи рядом.
- С этим разобрались, - согласился Думгар, видя, что Карлюза готов и дальше уточнять подробности. - Сейчас я ясно понимаю, что без гнезда нам просто не обойтись. Теперь обратимся к теме войны. Известно ли вам, что демоны - не слишком дружелюбные существа и не всегда готовы оказывать содействие ученым-энтузиастам?
- Грозительным заклинаньем «брысль» в совершенстве обладаю, - скромно напомнил Карлюза.
- Я бы не слишком на него полагался.
- Без нас поле боя потускнеет.
- Даже так?
- Много радости привнесу в битву.
- Я не сомневаюсь, однако…
- Страдаю отличнополезной способностью чинить испорченные повреждения, - быстро выложил Карлюза свой главный козырь.
- Это пригодится и в пределах Кассарии. Совершенно незачем идти на войну.
- Мы с Левалесом намерены не только изучавывать, но и истреблявывать врагов мессира да Кассара. Вносить смятенье в их ряды путем дикого визга, возникновения в неподходящих местах и прочей могучей стратегии.
Думгар подумал, что возникать в самых неподходящих местах - конек милого существа. В этом он по-настоящему силен, и составить ему достойную конкуренцию способны разве что Бургежа с его страстью к интервью да жрец Мардамон.
Кое-кого вспомни, он тут же и появится.
Жрец вырос за спиной у Думгара и сдержанно хихикнул. Кабы не вес и не положение, которое голем вот уже несколько тысячелетий занимал в обществе, он бы подпрыгнул на месте от неожиданности. А так - нет, не подпрыгнул. Только смерил нахала неодобрительным взглядом.
Но Мардамон сиял, как только что отчеканенная золотая рупеза, и неодобрительные взгляды его не беспокоили.
- Я счастлив, - поделился он.
- Вас так и распирает, - согласился Думгар.
- Удивительно точное слово вы подобрали, друг мой! - возопил жрец. - Распирает от радости и гордости. Милорд Такангор сделал мне воистину царский подарок.
Это сообщение произвело надлежащий эффект. Такангор редко делал подарки тем, кто имел несчастье разбудить его самым непочтительным образом.
- Можно узнать - какой?
- Конечно, конечно! - Мардамон прыгал вокруг Думгара, как гоблин в Пальпах. - Он позволил мне принести сколько угодно роскошных, кровавых жертв.
- В самом деле?
- О да! Да!
- И как воспринял эту новость мессир Зелг?
- С энтузиазмом. О да! О да!
- Вы ничего не… перепутали?
- О нет! Нет! О!
Голему надоело слушать несколько однообразные восклицания, и он потребовал подробностей.
Вознеся еще несколько раз хвалу щедрости Такангора и мудрости Зелга, Мардамон в конце концов признался, что минотавр клятвенно пообещал взять его с собой на войну в Липолесье.
- Он подарил мне всех демонов, каких я сумею добыть! - вопил Мардамон, хватая за лапки троглодитов и заставляя их вести хоровод. - Всех! Какая неслыханная щедрость! Какая широта души! И мессир Зелг не потребовал себе ни одного и даже предложил договориться с князьями Мадарьягой и Гампакортой.
- Не представляю, - честно признался Думгар.
- Я тоже не верю своему счастью. Вообразите, легионы тварей преисподней - и все они принадлежат мне, мне одному. Я могу делать с ними, что захочу! Лучшие экземпляры я, само собой, почтительно преподнесу мессиру Зелгу и генералу. Но остальные!!! О!!! Я заново родился на свет! Мне есть для чего жить!
И жрец, попрыгав еще вокруг невозмутимого голема, ускакал в подземелья - делиться радостью с гномами-таксидермистами.
* * *
Великие люди делятся на две категории. Одних человечество не хочет забыть. Других - не может.
Владислав Гжещик
- Эх, - горестно вздохнул Ангус да Галармон. - Какое несчастье, что среди нас нет нашего дорогого и всеми любимого Агапия Лилипупса. Как тяжело мы переживаем…
- Говорите за себя, - посоветовал маркиз Гизонга, ежась от воспоминаний, как от сильного холода.
Чего вы хотели? Все отпрыски аристократических родов проходят обязательную службу в армии. И главный казначей - в ту пору еще никакой не казначей и не маркиз, а юный виконт Шушима, которого от солидного наследства отделяла толпа из восемнадцати человек старших родственников, - тоже не стал исключением. Собственно, военная служба - единственное место, где находят приют безденежные младшие сыновья знатных семейств.
- Впрочем, вы правь. При известии о надвигающейся войне он за неделю поставил бы под знамена Кассарии отборное, прекрасно вымуштрованное и беспощадное войско.
- А кто этот - Лилипупс? - спросил Юлейн, закрывая газету. - Расскажите мне. Я наверняка слышал это имя, но не припомню, в связи с чем. Был, кажется, какой-то скандал?
- Не какой-то, - не слишком почтительно отвечал маркиз, поглощенный собственными мыслями, - а грандиозный. Из тех, что приводят к Двухсотлетним войнам и перекраивают историю и географию континентов.
- Вы, сир, были еще совсем дитя, - вставил генерал, невольно умиляясь тому, что и короли приходят в мир несмышлеными младенцами. - Ваш батюшка Нумилий вел затяжную войну с Гриомом, и, признаться, в этой кампании удача не всегда сопутствовала армии Тиронги.
- Да мы чуть не разорились из-за этой войны! - вскричал маркиз, которого повергали в смертельный ужас одни только архивные данные. Его ничуть не удивляло, что тогда за два года сменилось трое главных казначеев.
- О финансовых проблемах мне известно немного меньше, - дипломатично заметил Галармон, - а что до боевых действий, то я являлся их непосредственным участником. И могу сказать, что бывали в нашей истории войны и поприличнее.
Юлейн крутил головой, глядя то на одного, то на другого. Он учил в школьные годы историю, но ни о каком Агапии Лилипупсе она не упоминала.
- Короче говоря, - пояснил граф да Унара, который полагал, что краткость - сестра не только таланта, но и здравого смысла, - мы ждали мирных переговоров нетерпеливее, чем когда-либо. Правда, Тиронга еще могла вести войну, и, вероятно, до победного конца. Но обеим сторонам предоставлялся уникальный шанс прекратить вооруженный конфликт и при этом сохранить лицо. Нужно ли повторять, какими желанными гостями были послы Гриома?
- И что? - с нетерпением спросил Юлейн.
- Агапий Лилипупс - краса и гордость тиронгийской армии - как раз руководил очередным набором добровольцев.
- Он - вербовщик?
- И вербовщик тоже.
- Яркий талант, - не удержался Галармон. - Бригадный сержант. Герой войны. Не знал, куда складывать награды.
- Бригадных сержантов не бывает, - не слишком уверенно сказал король.
- Не бывает, - охотно согласился генерал.
- Что же вы меня путаете?
- Ни в коем случае, ваше величество. Это единственное в своем роде воинское звание было изобретено специально для славного Агапия и после его кончины никому и никогда не присваивалось.
- Он погиб?
- Увы, его казнили.
- Такого героя?!
- Пришлось. Для укрепления дружбы и доверия между народами.
- Посольство Гриома возглавлял наследный принц Амброзий. И надо же было им встретиться на узенькой дорожке.
- Точнее, за барной стойкой, - поправил да Унара, предпочитающий точность во всем.
- Кто встретился? - терпеливо спросил Юлейн, утверждаясь в подозрении, что он единственный здравомыслящий человек в этой комнате.
- Лилипупс и Амброзий, - ответил Галармон. - Амброзий изо всех сил стремился заключить мир, а бригадный сержант Лилипупса; - завербовать еще одного добровольца. По вполне объяснимым причинам приезд гриомского посольства не афишировали, и путешествовали они инкогнито.
- По данным Тайной Службы, - продолжил граф, - Агапий Лилипупс и был тем последним… э-э-э… троллем, который видел наследного принца Амброзия.
- Принц исчез, - пояснил маркиз Гизонга, не дожидаясь, пока его величество задаст очередной вопрос. - Спустился вечером в бар вполне приличной гостиницы пропустить стаканчик-другой перед сном. Охрана сидела за соседним столиком. Когда с принцем заговорил тролль в мундире, его высочество отдал приказ не препятствовать беседе. Они беседовали около получаса, после чего разошлись, крепко пожав друг другу руки. Несколько странно, согласитесь, но вполне законно.
- Я не вижу здесь состава преступления, - ловко ввернул король, нахватавшийся подобных фразочек за неделю Бесстрашного Суда.
- А наутро покои принца Амброзия оказались пусты. Все вещи, кроме нескольких личных, не представляющих материальной ценности, на месте. Следов борьбы нет. Постель аккуратно застлана.
- Колдовство? - вытаращил глаза Юлейн, постепенно вспоминая, что творилось во дворце, когда внезапно исчез какой-то посланник.
- Магия убеждения, - сказал генерал. - Нечеловеческая харизма. Агапий Лилипупс завербовал наследного принца Гриома. И тот поступил на военную службу добровольцем, в звании рядового армии Тиронги, с ежемесячным жалованьем в одну рупезу. На полное довольствие. Лилипупс никому не платил больше одной рупезы - это был его принцип.
В этом месте главный казначей подумал, что в своего рода гениальности бригадному сержанту все же не отказать. Без него расходы на армию существенно возросли.
- Собственноручно подписал контракт на пять лет, - живописал Галармон дальнейшую судьбу принца, - и отправился воевать против…
- Гриома?!! - не поверил его величество.
- В том-то все и дело.
- Разразился страшный скандал, - взял слово да Унара. - Наследника искали по всей стране, подозревали похищение с целью выкупа либо шантажа, заговор Лягубля и гриомских военных, пока однажды, совершенно случайно, не обнаружили в Иллирийском пехотном полку. Он уже навоевал себе медаль за храбрость. Отчаянно сопротивлялся любым попыткам вернуть его в лоно любящей семьи, отбивался по всем правилам рукопашного боя. Учтите, что на его защиту горой встали однополчане. Словом - катастрофа.
- Заметьте, невозможно было допустить членовредительства. Пришлось вызывать магов, но что могут маги, когда там уже поработал Лилипупс?
- Принца с нечеловеческим трудом вывезли на родину, где он, как сообщают наши осведомители, до сих пор процветает в какой-то закрытой частной лечебнице для высокопоставленных пациентов. Говорят, пишет недурственные батальные полотна.
- То-то я думаю, что никогда не слышал ни о каком принце Амброзии.
- Семейная тайна, - коротко и сочувственно пояснил Гизонга. - Несчастное заблудшее дитя.
- А Лилипупса пришлось казнить. Он с пониманием, хотя и без особого восторга отнесся к этому предложению и сложил голову на плахе ради отечества.
Король украдкой промокнул глаза надушенным платочком.
- И поскольку вашему кузену как раз и не важно, жив он или совсем наоборот, то я рискнул выслать с курьером карту, на которой обозначил место погребения такого ценного сотрудника, - невинно заметил граф да Унара.
* * *
Когда Зелг впадал в состояние «ах-как-плох-сей-мир», он отправлялся в зимний сад. Это волшебное местечко пробуждало в нем любовь к жизни, надежды и вдохновение.
На днях из Желвацинии с оказией прислали каких-то особенно редких черепашек, и герцог решил, что имеет смысл полюбоваться ими до того, как начнется война.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66
- Не думаю, что это удачная мысль, - произнес он вслух. - А когда господин Левалеса собирается отбыть на родину? Насколько я понимаю, душа лорда Таванеля больше не нуждается во вместилище и собирается в дальнейшем вести самостоятельную жизнь.
Огромные зеленые глаза с золотистыми искорками немедленно наполнились слезами.
Карлюза отчаянно взмахнул хвостом и заявил:
- Господин Левалеса приглашен мессиром Зелгом навсегда поселяться в замке и лепить здесь гнездо. Будет жить инкогнитой. Ибо…
- Да, да, конечно, - кивнул голем, - это великая тайна. Не беспокойтесь, об этом уже все знают. Даже наши хряки.
- Им я не поуведомлял, - возмущенно потряс головой троглодит. - Вот ему, - и он указал на ослика, который моментально сделал вид, что происходящее его не касается, - сообщил. Он все равно подслушивал. К чему был побужден стояньем на привязи рядом.
- С этим разобрались, - согласился Думгар, видя, что Карлюза готов и дальше уточнять подробности. - Сейчас я ясно понимаю, что без гнезда нам просто не обойтись. Теперь обратимся к теме войны. Известно ли вам, что демоны - не слишком дружелюбные существа и не всегда готовы оказывать содействие ученым-энтузиастам?
- Грозительным заклинаньем «брысль» в совершенстве обладаю, - скромно напомнил Карлюза.
- Я бы не слишком на него полагался.
- Без нас поле боя потускнеет.
- Даже так?
- Много радости привнесу в битву.
- Я не сомневаюсь, однако…
- Страдаю отличнополезной способностью чинить испорченные повреждения, - быстро выложил Карлюза свой главный козырь.
- Это пригодится и в пределах Кассарии. Совершенно незачем идти на войну.
- Мы с Левалесом намерены не только изучавывать, но и истреблявывать врагов мессира да Кассара. Вносить смятенье в их ряды путем дикого визга, возникновения в неподходящих местах и прочей могучей стратегии.
Думгар подумал, что возникать в самых неподходящих местах - конек милого существа. В этом он по-настоящему силен, и составить ему достойную конкуренцию способны разве что Бургежа с его страстью к интервью да жрец Мардамон.
Кое-кого вспомни, он тут же и появится.
Жрец вырос за спиной у Думгара и сдержанно хихикнул. Кабы не вес и не положение, которое голем вот уже несколько тысячелетий занимал в обществе, он бы подпрыгнул на месте от неожиданности. А так - нет, не подпрыгнул. Только смерил нахала неодобрительным взглядом.
Но Мардамон сиял, как только что отчеканенная золотая рупеза, и неодобрительные взгляды его не беспокоили.
- Я счастлив, - поделился он.
- Вас так и распирает, - согласился Думгар.
- Удивительно точное слово вы подобрали, друг мой! - возопил жрец. - Распирает от радости и гордости. Милорд Такангор сделал мне воистину царский подарок.
Это сообщение произвело надлежащий эффект. Такангор редко делал подарки тем, кто имел несчастье разбудить его самым непочтительным образом.
- Можно узнать - какой?
- Конечно, конечно! - Мардамон прыгал вокруг Думгара, как гоблин в Пальпах. - Он позволил мне принести сколько угодно роскошных, кровавых жертв.
- В самом деле?
- О да! Да!
- И как воспринял эту новость мессир Зелг?
- С энтузиазмом. О да! О да!
- Вы ничего не… перепутали?
- О нет! Нет! О!
Голему надоело слушать несколько однообразные восклицания, и он потребовал подробностей.
Вознеся еще несколько раз хвалу щедрости Такангора и мудрости Зелга, Мардамон в конце концов признался, что минотавр клятвенно пообещал взять его с собой на войну в Липолесье.
- Он подарил мне всех демонов, каких я сумею добыть! - вопил Мардамон, хватая за лапки троглодитов и заставляя их вести хоровод. - Всех! Какая неслыханная щедрость! Какая широта души! И мессир Зелг не потребовал себе ни одного и даже предложил договориться с князьями Мадарьягой и Гампакортой.
- Не представляю, - честно признался Думгар.
- Я тоже не верю своему счастью. Вообразите, легионы тварей преисподней - и все они принадлежат мне, мне одному. Я могу делать с ними, что захочу! Лучшие экземпляры я, само собой, почтительно преподнесу мессиру Зелгу и генералу. Но остальные!!! О!!! Я заново родился на свет! Мне есть для чего жить!
И жрец, попрыгав еще вокруг невозмутимого голема, ускакал в подземелья - делиться радостью с гномами-таксидермистами.
* * *
Великие люди делятся на две категории. Одних человечество не хочет забыть. Других - не может.
Владислав Гжещик
- Эх, - горестно вздохнул Ангус да Галармон. - Какое несчастье, что среди нас нет нашего дорогого и всеми любимого Агапия Лилипупса. Как тяжело мы переживаем…
- Говорите за себя, - посоветовал маркиз Гизонга, ежась от воспоминаний, как от сильного холода.
Чего вы хотели? Все отпрыски аристократических родов проходят обязательную службу в армии. И главный казначей - в ту пору еще никакой не казначей и не маркиз, а юный виконт Шушима, которого от солидного наследства отделяла толпа из восемнадцати человек старших родственников, - тоже не стал исключением. Собственно, военная служба - единственное место, где находят приют безденежные младшие сыновья знатных семейств.
- Впрочем, вы правь. При известии о надвигающейся войне он за неделю поставил бы под знамена Кассарии отборное, прекрасно вымуштрованное и беспощадное войско.
- А кто этот - Лилипупс? - спросил Юлейн, закрывая газету. - Расскажите мне. Я наверняка слышал это имя, но не припомню, в связи с чем. Был, кажется, какой-то скандал?
- Не какой-то, - не слишком почтительно отвечал маркиз, поглощенный собственными мыслями, - а грандиозный. Из тех, что приводят к Двухсотлетним войнам и перекраивают историю и географию континентов.
- Вы, сир, были еще совсем дитя, - вставил генерал, невольно умиляясь тому, что и короли приходят в мир несмышлеными младенцами. - Ваш батюшка Нумилий вел затяжную войну с Гриомом, и, признаться, в этой кампании удача не всегда сопутствовала армии Тиронги.
- Да мы чуть не разорились из-за этой войны! - вскричал маркиз, которого повергали в смертельный ужас одни только архивные данные. Его ничуть не удивляло, что тогда за два года сменилось трое главных казначеев.
- О финансовых проблемах мне известно немного меньше, - дипломатично заметил Галармон, - а что до боевых действий, то я являлся их непосредственным участником. И могу сказать, что бывали в нашей истории войны и поприличнее.
Юлейн крутил головой, глядя то на одного, то на другого. Он учил в школьные годы историю, но ни о каком Агапии Лилипупсе она не упоминала.
- Короче говоря, - пояснил граф да Унара, который полагал, что краткость - сестра не только таланта, но и здравого смысла, - мы ждали мирных переговоров нетерпеливее, чем когда-либо. Правда, Тиронга еще могла вести войну, и, вероятно, до победного конца. Но обеим сторонам предоставлялся уникальный шанс прекратить вооруженный конфликт и при этом сохранить лицо. Нужно ли повторять, какими желанными гостями были послы Гриома?
- И что? - с нетерпением спросил Юлейн.
- Агапий Лилипупс - краса и гордость тиронгийской армии - как раз руководил очередным набором добровольцев.
- Он - вербовщик?
- И вербовщик тоже.
- Яркий талант, - не удержался Галармон. - Бригадный сержант. Герой войны. Не знал, куда складывать награды.
- Бригадных сержантов не бывает, - не слишком уверенно сказал король.
- Не бывает, - охотно согласился генерал.
- Что же вы меня путаете?
- Ни в коем случае, ваше величество. Это единственное в своем роде воинское звание было изобретено специально для славного Агапия и после его кончины никому и никогда не присваивалось.
- Он погиб?
- Увы, его казнили.
- Такого героя?!
- Пришлось. Для укрепления дружбы и доверия между народами.
- Посольство Гриома возглавлял наследный принц Амброзий. И надо же было им встретиться на узенькой дорожке.
- Точнее, за барной стойкой, - поправил да Унара, предпочитающий точность во всем.
- Кто встретился? - терпеливо спросил Юлейн, утверждаясь в подозрении, что он единственный здравомыслящий человек в этой комнате.
- Лилипупс и Амброзий, - ответил Галармон. - Амброзий изо всех сил стремился заключить мир, а бригадный сержант Лилипупса; - завербовать еще одного добровольца. По вполне объяснимым причинам приезд гриомского посольства не афишировали, и путешествовали они инкогнито.
- По данным Тайной Службы, - продолжил граф, - Агапий Лилипупс и был тем последним… э-э-э… троллем, который видел наследного принца Амброзия.
- Принц исчез, - пояснил маркиз Гизонга, не дожидаясь, пока его величество задаст очередной вопрос. - Спустился вечером в бар вполне приличной гостиницы пропустить стаканчик-другой перед сном. Охрана сидела за соседним столиком. Когда с принцем заговорил тролль в мундире, его высочество отдал приказ не препятствовать беседе. Они беседовали около получаса, после чего разошлись, крепко пожав друг другу руки. Несколько странно, согласитесь, но вполне законно.
- Я не вижу здесь состава преступления, - ловко ввернул король, нахватавшийся подобных фразочек за неделю Бесстрашного Суда.
- А наутро покои принца Амброзия оказались пусты. Все вещи, кроме нескольких личных, не представляющих материальной ценности, на месте. Следов борьбы нет. Постель аккуратно застлана.
- Колдовство? - вытаращил глаза Юлейн, постепенно вспоминая, что творилось во дворце, когда внезапно исчез какой-то посланник.
- Магия убеждения, - сказал генерал. - Нечеловеческая харизма. Агапий Лилипупс завербовал наследного принца Гриома. И тот поступил на военную службу добровольцем, в звании рядового армии Тиронги, с ежемесячным жалованьем в одну рупезу. На полное довольствие. Лилипупс никому не платил больше одной рупезы - это был его принцип.
В этом месте главный казначей подумал, что в своего рода гениальности бригадному сержанту все же не отказать. Без него расходы на армию существенно возросли.
- Собственноручно подписал контракт на пять лет, - живописал Галармон дальнейшую судьбу принца, - и отправился воевать против…
- Гриома?!! - не поверил его величество.
- В том-то все и дело.
- Разразился страшный скандал, - взял слово да Унара. - Наследника искали по всей стране, подозревали похищение с целью выкупа либо шантажа, заговор Лягубля и гриомских военных, пока однажды, совершенно случайно, не обнаружили в Иллирийском пехотном полку. Он уже навоевал себе медаль за храбрость. Отчаянно сопротивлялся любым попыткам вернуть его в лоно любящей семьи, отбивался по всем правилам рукопашного боя. Учтите, что на его защиту горой встали однополчане. Словом - катастрофа.
- Заметьте, невозможно было допустить членовредительства. Пришлось вызывать магов, но что могут маги, когда там уже поработал Лилипупс?
- Принца с нечеловеческим трудом вывезли на родину, где он, как сообщают наши осведомители, до сих пор процветает в какой-то закрытой частной лечебнице для высокопоставленных пациентов. Говорят, пишет недурственные батальные полотна.
- То-то я думаю, что никогда не слышал ни о каком принце Амброзии.
- Семейная тайна, - коротко и сочувственно пояснил Гизонга. - Несчастное заблудшее дитя.
- А Лилипупса пришлось казнить. Он с пониманием, хотя и без особого восторга отнесся к этому предложению и сложил голову на плахе ради отечества.
Король украдкой промокнул глаза надушенным платочком.
- И поскольку вашему кузену как раз и не важно, жив он или совсем наоборот, то я рискнул выслать с курьером карту, на которой обозначил место погребения такого ценного сотрудника, - невинно заметил граф да Унара.
* * *
Когда Зелг впадал в состояние «ах-как-плох-сей-мир», он отправлялся в зимний сад. Это волшебное местечко пробуждало в нем любовь к жизни, надежды и вдохновение.
На днях из Желвацинии с оказией прислали каких-то особенно редких черепашек, и герцог решил, что имеет смысл полюбоваться ими до того, как начнется война.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66