Свои подозрения она связала с порядками в Черном Лотосе.
- Мне думается, именно секта стоит за убийствами и поджогом, - добавила Рэйко. - Неужели похоже, что Хару размозжила голову взрослому мужчине и задушила женщину с ребенком?
- Мы оба видели многих преступников, таких же безобидных на вид, как она, - возразил Уэда, имея в виду бесчисленные судебные дела, которые он вел. Рэйко присутствовала на разбирательствах, наблюдая сквозь ширму из соседней с залом суда комнаты. - Ты не хуже меня должна знать, каково судить о людях по внешности. Однако же ты пытаешься выгородить Хару и обвинить Черный Лотос на основании пустых домыслов.
- Сейчас секта кажется мне не менее подозрительной, чем Хару, а я склонна верить своему чутью, - возразила Рэйко. - Помнится, когда-то и вы на него полагались. - Она намекнула, что ее догадки не раз помогали следствию избежать несправедливых обвинений и подвести истинного преступника к признанию. Свои советы она нашептывала отцу из-за ширмы, и тот, следуя им, оказывался на высоте. - Значит, теперь вы во мне сомневаетесь?
Судья вперил в нее осуждающий взгляд.
- Чутье, когда оно ничем не подкреплено, может привести к заблуждению. Ты должна была уяснить это. И прошу не забывать, как опасно целиком полагаться на понравившуюся версию. Насколько я понимаю, против Хару тоже есть улики, иначе сёсакан-сама давно снял бы с нее обвинение. Так вот, их я тоже хочу выслушать.
Скрепя сердце Рэйко обрисовала бурное прошлое Хару, ее отношения с полицейским Оямой и ложь на допросе, в которой она созналась.
- Я слышал предостаточно, чтобы выставить ее из этого дома и посадить за решетку. - Глаза судьи полыхнули гневом. - Даже если тебя не заботит безопасность отца, прояви почтение хотя бы к моей должности! Узнай кто о том, что я укрываю подозреваемую в убийстве, и моей судейской репутации - конец.
Рэйко не находила слов для ответа. То был справедливый упрек. Теперь, после размолвки с Сано, ей стало невыносимо думать, что из-за этого дела она настраивает против себя всех, кто ей дорог. Однако долг чести требовал уговорить отца помочь Хару.
- Если бы я оказалась на ее месте, согласились бы вы с обвинением толпы, не дождавшись конца следствия? - спросила Рэйко. - Меня бы вы тоже послали в тюрьму?
Судья посмотрел укоризненно.
- Едва ли такое возможно. Между прочим, игрой на родительских чувствах ты ничего не добьешься.
Как бы то ни было, судья все же оттаял, что не укрылось от Рэйко.
- Все, чего я прошу, - чтобы вы отнеслись к Хару по справедливости. Расспросите ее сами, и вам не понадобится мое поручительство. Присмотритесь к ней и составьте свое суждение о ее вине или невиновности. Пожалуйста, сделайте это ради меня.
- А твой муж знает, что ты задумала укрыть Хару?
- Нет, - призналась Рэйко, - но он надеется, что я помогу вернуть ей память, что значительно упростится, если она будет жить неподалеку от замка. Сано ведь не захочет, чтобы ее покалечили или убили: он может никогда не узнать правды о преступлении. А я не хочу, чтобы секта направляла его по ложному следу. Обвини он кого-то напрасно - пострадают его честь и репутация.
Повисла долгая пауза. Рэйко напряженно ждала, пока отец, нахмурившись, созерцал кончики пальцев.
Наконец он нарушил молчание:
- Пожалуй, я мог бы приставить к ней стражу. Если она обещает вести себя как подобает, я разрешу ей остаться на несколько дней.
Рэйко почувствовала радость и облегчение.
- Спасибо, отец. - Она вскочила и обняла его. - Вы не пожалеете.
Судья кивнул, похлопав ее по руке.
- Я пойду помогу Хару устроиться, - сказала Рэйко. - А потом я хотела попросить вашего совета насчет следствия. Можно?
Уэда невесело усмехнулся.
- Похоже, я здесь уже не властен.
Войдя в гостиную, Рэйко застала Хару одну, перед подносом с пустой чайной чашкой и россыпью крошек от пирожного. Девушка подняла на вошедшую жалобный взгляд и спросила:
- Он не хочет оставлять меня, верно?
- Нет, он разрешил тебе остаться. - Видя, что Хару повеселела, Рэйко решила скрыть от нее отцовские сомнения. - Пойдем, я покажу, где ты будешь спать.
Она отвела девушку во внутренние покои особняка, к двери просторной комнаты.
- Когда-то здесь жила я.
Хару несмело шагнула через порог, озираясь по сторонам. Комнату украшала настенная роспись с изображением сливовых деревьев в цвету, шкафчики полированного тика, лакированные сундуки, столики и ниша с выступом для учебных занятий.
- Какая красота, - произнесла Хару шепотом. - Не знаю, как и благодарить вас, милостивая госпожа...
- Просто постарайся забыть о плохом, - ответила Рэйко в надежде, что это тихое уютное пристанище поможет Хару восстановить утраченные воспоминания.
Она открыла шкафчик, разглядывая корешки старых книг с иллюстрациями. Ее остальное имущество было либо перевезено к Сано после свадьбы, либо выброшено. - Прости, что мне почти нечем занять тебя, - извинилась Рэйко. - Позже я принесу еще что-нибудь. - Она заметила, как Хару подавила зевок. - Да ты совсем устала! Приляг, отдохни.
Рэйко позвала горничную, чтобы та расстелила футон, и вот уже Хару, довольная, угнездилась под одеялом - ни дать ни взять воплощение непорочности. Но как Рэйко ни было жаль девушку, ее по-прежнему снедало недоверие. Досадуя на себя, она вернулась в отцовский кабинет.
Судья Уэда поднял глаза от бумаг.
- Что еще твой старик должен сделать?
- Мне нужны сведения кое о ком из Черного Лотоса, - ответила Рэйко.
- Хм... - Судья задержал на ней изучающий взгляд. - Если я правильно понял, сёсакан-сама не догадывается, что ты их проверяешь?
- Думаю, некоторые досье пригодятся ему в изучении жизни сектантов.
Судья нахмурился - уклончивый ответ дочери пришелся ему не по душе. Рэйко скромно потупилась, выдерживая паузу.
И вот отец поднял руки и хлопнул ими по столу, словно признав поражение.
- Хочешь знать, не было ли у них неприятностей с полицией?
- Да, - ответила Рэйко.
- О ком идет речь?
- О первосвященнике Анраку, настоятельнице Дзюнкецу-ин, священнике Кумасиро и докторе Миве.
- Кумасиро... - процедил судья сквозь зубы. - С этим я хорошо знаком.
- Он нарушил закон, да? - оживилась Рэйко, радуясь возможности скомпрометировать того, кто так рьяно обвинял Хару и пытался вырвать у нее признание.
- Не совсем, - осадил ее отец. - Когда ему было тринадцать, он обезглавил человека лишь затем, чтобы проверить остроту меча. Позже, в возрасте двадцати лет, он то и дело затевал драки по всему городу и убил еще троих - по одному за год.
- Но его так и не наказали, потому что все четверо были крестьянами? - догадалась Рэйко.
Судья мрачно кивнул. Законы Токугавы позволяли самураям убивать простолюдинов по малейшему поводу.
- После четвертого "поединка" я наложил на Кумасиро взыскание. Кумасиро дал слово держать себя в руках, но, как видно, урок не пошел ему на пользу. Он стал измываться над проститутками в нелегальных борделях - двух избил до смерти, третью задушил. Тогда я решил, что он запятнал честь самурая, стал опасен для окружающих и заслуживает тюремного заточения как серийный убийца. Его ждала смертная казнь, но влиятельные, верные Токугаве вассалы - его родственники - заключили соглашение с сёгуном. После выплаты огромного штрафа Кумасиро должен был уйти в монастырь - только так он мог искупить свои злодеяния. - Уэда сокрушенно покачал головой. - Хм... Стало быть, он примкнул к Черному Лотосу?
- Теперь он начальник службы охраны и главный помощник первосвященника, - ответила Рэйко.
- Если он снова взялся за старое, я не удивлюсь, - сказал судья.
"И я тоже", - подумала Рэйко, вспоминая его зверское обращение с Хару. Его было куда легче заподозрить в убийстве, нежели сироту-подростка. Теперь-то Сано убедится, что Кумасиро как нельзя лучше подходит на роль злодея.
- Что скажете об остальных? - поинтересовалась Рэйко.
- Имя Мивы мне кажется смутно знакомым. Думаю, с ним я тоже встречался в суде. - Уэда встал, подошел к книжной полке и, вынув увесистый том, принялся его листать. - Так и есть. Вот протокол процесса по делу шестилетней давности. Доктор Мива был пойман с поличным за изготовлением пилюль из носорожьего рога, которые на поверку оказались простой галькой, покрашенной серой краской с примесью кошачьей шерсти. Обычно за подобное мошенников приговаривают к смерти через отсечение головы, но, поскольку никто не пострадал, на первый раз Миве было приказано вернуть покупателям деньги или же провести месяц в тюрьме. - Он бегло просмотрел запись и добавил: - Любопытно... мой первый секретарь отмечает, что Мива заартачился и предпочел заключение, где и просидел до тех пор, пока его не освободил некий священник Анраку, расплатившись с обиженными покупателями.
"Так вот как Анраку и Мива стали союзниками", - поняла Рэйко. Тюремное прошлое доктора Мивы, по ее мнению, изобличало его скользкую натуру. Итак, доктор обращал на себя не менее пристальное внимание.
- А с настоятельницей Дзюнкецу-ин вы не встречались?
- Пока не припоминаю. - Судья Уэда просмотрел список с именами преступников и покачал головой. - Она здесь не числится, по крайней мере под религиозным именем. Возможно, под старым она где-то да значится. Можешь ее описать?
Рэйко попыталась передать вызывающие манеры и внешность Дзюнкецу-ин.
- Скорее всего в ее истории не обошлось без мужчины, - задумчиво произнес судья.
Прошло немало времени, прежде чем он, пролистав груду томов, где могли содержаться упоминания о Черном Лотосе, воскликнул:
- Вот оно! Восемь лет назад перед судом предстала проститутка по имени Ирис. Она напала на товарку по ремеслу, с которой соперничала за расположение богатого клиента. Я приговорил ее к показательной порке. А-а, здесь опять пометка моего секретаря. Вскоре по возвращении в веселый квартал тот же священник Анраку погасил все ее долги и купил ей свободу. Она осталась при его храме и взяла имя Дзюнкецу-ин.
- Выходит, все трое были замешаны в темных делах, - подытожила Рэйко.
Особенный интерес вызвал у нее эпизод, уличающий Дзюнкецу-ин в жестокости по отношению к женщине. Не могла ли настоятельница задушить вторую из жертв? Не она ли побила и едва не прикончила Хару, которую явно невзлюбила?
Полистав еще записи, судья Уэда сказал:
- Первосвященник Анраку у меня нигде не числится.
Рэйко скрыла легкую досаду.
- Я и не ожидала услышать столько ценных подробностей о троих из четверки подозреваемых. Спасибо за помощь, отец.
Одно то, что Анраку набирал в Черный Лотос недавних преступников, свидетельствовало о некоторой его духовной ущербности; да и то, что помощники так старались не допустить его встречи с Рэйко, только укрепило ее подозрения. Надо бы выяснить о нем больше. Но как?
Рэйко вдруг осенило. Были у нее двое знакомых, которые могли в этом помочь. Сегодня же она навестит их.
- Вот что, дочь, - судья мрачно буравил ее взглядом, - меня беспокоит, на что ты собираешься употребить полученные сведения. Преступники могут меняться под влиянием веры, но если этого не случилось, значит, с ними надо быть настороже. Мой тебе совет: расскажи обо всем мужу и предоставь остальное ему.
- Так я и сделаю, - ответила Рэйко, чтобы успокоить отца. На самом деле она не побоялась бы в случае чего продолжить следствие самостоятельно.
Наконец они с судьей распрощались, и Рэйко напоследок зашла проведать Хару. Девушка спала глубоким сном за охраняемой дверью. Вот бы она была такой же невинной, какой представляется теперь!
С этой надеждой Рэйко покинула особняк.
"Что, интересно, разведал о секте Сано?" - спрашивала она себя в паланкине, подъезжая к замку Эдо.
13
И стар и млад оставит свой удел,
Большие толпы притекут сюда.
Здесь пруд украшен лотосовым цветом,
В деревьях яхонты сверкают по ночам.
Сутра Черного Лотоса
К тому времени, когда Сано явился в храм Черного Лотоса, дождь прекратился.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56
- Мне думается, именно секта стоит за убийствами и поджогом, - добавила Рэйко. - Неужели похоже, что Хару размозжила голову взрослому мужчине и задушила женщину с ребенком?
- Мы оба видели многих преступников, таких же безобидных на вид, как она, - возразил Уэда, имея в виду бесчисленные судебные дела, которые он вел. Рэйко присутствовала на разбирательствах, наблюдая сквозь ширму из соседней с залом суда комнаты. - Ты не хуже меня должна знать, каково судить о людях по внешности. Однако же ты пытаешься выгородить Хару и обвинить Черный Лотос на основании пустых домыслов.
- Сейчас секта кажется мне не менее подозрительной, чем Хару, а я склонна верить своему чутью, - возразила Рэйко. - Помнится, когда-то и вы на него полагались. - Она намекнула, что ее догадки не раз помогали следствию избежать несправедливых обвинений и подвести истинного преступника к признанию. Свои советы она нашептывала отцу из-за ширмы, и тот, следуя им, оказывался на высоте. - Значит, теперь вы во мне сомневаетесь?
Судья вперил в нее осуждающий взгляд.
- Чутье, когда оно ничем не подкреплено, может привести к заблуждению. Ты должна была уяснить это. И прошу не забывать, как опасно целиком полагаться на понравившуюся версию. Насколько я понимаю, против Хару тоже есть улики, иначе сёсакан-сама давно снял бы с нее обвинение. Так вот, их я тоже хочу выслушать.
Скрепя сердце Рэйко обрисовала бурное прошлое Хару, ее отношения с полицейским Оямой и ложь на допросе, в которой она созналась.
- Я слышал предостаточно, чтобы выставить ее из этого дома и посадить за решетку. - Глаза судьи полыхнули гневом. - Даже если тебя не заботит безопасность отца, прояви почтение хотя бы к моей должности! Узнай кто о том, что я укрываю подозреваемую в убийстве, и моей судейской репутации - конец.
Рэйко не находила слов для ответа. То был справедливый упрек. Теперь, после размолвки с Сано, ей стало невыносимо думать, что из-за этого дела она настраивает против себя всех, кто ей дорог. Однако долг чести требовал уговорить отца помочь Хару.
- Если бы я оказалась на ее месте, согласились бы вы с обвинением толпы, не дождавшись конца следствия? - спросила Рэйко. - Меня бы вы тоже послали в тюрьму?
Судья посмотрел укоризненно.
- Едва ли такое возможно. Между прочим, игрой на родительских чувствах ты ничего не добьешься.
Как бы то ни было, судья все же оттаял, что не укрылось от Рэйко.
- Все, чего я прошу, - чтобы вы отнеслись к Хару по справедливости. Расспросите ее сами, и вам не понадобится мое поручительство. Присмотритесь к ней и составьте свое суждение о ее вине или невиновности. Пожалуйста, сделайте это ради меня.
- А твой муж знает, что ты задумала укрыть Хару?
- Нет, - призналась Рэйко, - но он надеется, что я помогу вернуть ей память, что значительно упростится, если она будет жить неподалеку от замка. Сано ведь не захочет, чтобы ее покалечили или убили: он может никогда не узнать правды о преступлении. А я не хочу, чтобы секта направляла его по ложному следу. Обвини он кого-то напрасно - пострадают его честь и репутация.
Повисла долгая пауза. Рэйко напряженно ждала, пока отец, нахмурившись, созерцал кончики пальцев.
Наконец он нарушил молчание:
- Пожалуй, я мог бы приставить к ней стражу. Если она обещает вести себя как подобает, я разрешу ей остаться на несколько дней.
Рэйко почувствовала радость и облегчение.
- Спасибо, отец. - Она вскочила и обняла его. - Вы не пожалеете.
Судья кивнул, похлопав ее по руке.
- Я пойду помогу Хару устроиться, - сказала Рэйко. - А потом я хотела попросить вашего совета насчет следствия. Можно?
Уэда невесело усмехнулся.
- Похоже, я здесь уже не властен.
Войдя в гостиную, Рэйко застала Хару одну, перед подносом с пустой чайной чашкой и россыпью крошек от пирожного. Девушка подняла на вошедшую жалобный взгляд и спросила:
- Он не хочет оставлять меня, верно?
- Нет, он разрешил тебе остаться. - Видя, что Хару повеселела, Рэйко решила скрыть от нее отцовские сомнения. - Пойдем, я покажу, где ты будешь спать.
Она отвела девушку во внутренние покои особняка, к двери просторной комнаты.
- Когда-то здесь жила я.
Хару несмело шагнула через порог, озираясь по сторонам. Комнату украшала настенная роспись с изображением сливовых деревьев в цвету, шкафчики полированного тика, лакированные сундуки, столики и ниша с выступом для учебных занятий.
- Какая красота, - произнесла Хару шепотом. - Не знаю, как и благодарить вас, милостивая госпожа...
- Просто постарайся забыть о плохом, - ответила Рэйко в надежде, что это тихое уютное пристанище поможет Хару восстановить утраченные воспоминания.
Она открыла шкафчик, разглядывая корешки старых книг с иллюстрациями. Ее остальное имущество было либо перевезено к Сано после свадьбы, либо выброшено. - Прости, что мне почти нечем занять тебя, - извинилась Рэйко. - Позже я принесу еще что-нибудь. - Она заметила, как Хару подавила зевок. - Да ты совсем устала! Приляг, отдохни.
Рэйко позвала горничную, чтобы та расстелила футон, и вот уже Хару, довольная, угнездилась под одеялом - ни дать ни взять воплощение непорочности. Но как Рэйко ни было жаль девушку, ее по-прежнему снедало недоверие. Досадуя на себя, она вернулась в отцовский кабинет.
Судья Уэда поднял глаза от бумаг.
- Что еще твой старик должен сделать?
- Мне нужны сведения кое о ком из Черного Лотоса, - ответила Рэйко.
- Хм... - Судья задержал на ней изучающий взгляд. - Если я правильно понял, сёсакан-сама не догадывается, что ты их проверяешь?
- Думаю, некоторые досье пригодятся ему в изучении жизни сектантов.
Судья нахмурился - уклончивый ответ дочери пришелся ему не по душе. Рэйко скромно потупилась, выдерживая паузу.
И вот отец поднял руки и хлопнул ими по столу, словно признав поражение.
- Хочешь знать, не было ли у них неприятностей с полицией?
- Да, - ответила Рэйко.
- О ком идет речь?
- О первосвященнике Анраку, настоятельнице Дзюнкецу-ин, священнике Кумасиро и докторе Миве.
- Кумасиро... - процедил судья сквозь зубы. - С этим я хорошо знаком.
- Он нарушил закон, да? - оживилась Рэйко, радуясь возможности скомпрометировать того, кто так рьяно обвинял Хару и пытался вырвать у нее признание.
- Не совсем, - осадил ее отец. - Когда ему было тринадцать, он обезглавил человека лишь затем, чтобы проверить остроту меча. Позже, в возрасте двадцати лет, он то и дело затевал драки по всему городу и убил еще троих - по одному за год.
- Но его так и не наказали, потому что все четверо были крестьянами? - догадалась Рэйко.
Судья мрачно кивнул. Законы Токугавы позволяли самураям убивать простолюдинов по малейшему поводу.
- После четвертого "поединка" я наложил на Кумасиро взыскание. Кумасиро дал слово держать себя в руках, но, как видно, урок не пошел ему на пользу. Он стал измываться над проститутками в нелегальных борделях - двух избил до смерти, третью задушил. Тогда я решил, что он запятнал честь самурая, стал опасен для окружающих и заслуживает тюремного заточения как серийный убийца. Его ждала смертная казнь, но влиятельные, верные Токугаве вассалы - его родственники - заключили соглашение с сёгуном. После выплаты огромного штрафа Кумасиро должен был уйти в монастырь - только так он мог искупить свои злодеяния. - Уэда сокрушенно покачал головой. - Хм... Стало быть, он примкнул к Черному Лотосу?
- Теперь он начальник службы охраны и главный помощник первосвященника, - ответила Рэйко.
- Если он снова взялся за старое, я не удивлюсь, - сказал судья.
"И я тоже", - подумала Рэйко, вспоминая его зверское обращение с Хару. Его было куда легче заподозрить в убийстве, нежели сироту-подростка. Теперь-то Сано убедится, что Кумасиро как нельзя лучше подходит на роль злодея.
- Что скажете об остальных? - поинтересовалась Рэйко.
- Имя Мивы мне кажется смутно знакомым. Думаю, с ним я тоже встречался в суде. - Уэда встал, подошел к книжной полке и, вынув увесистый том, принялся его листать. - Так и есть. Вот протокол процесса по делу шестилетней давности. Доктор Мива был пойман с поличным за изготовлением пилюль из носорожьего рога, которые на поверку оказались простой галькой, покрашенной серой краской с примесью кошачьей шерсти. Обычно за подобное мошенников приговаривают к смерти через отсечение головы, но, поскольку никто не пострадал, на первый раз Миве было приказано вернуть покупателям деньги или же провести месяц в тюрьме. - Он бегло просмотрел запись и добавил: - Любопытно... мой первый секретарь отмечает, что Мива заартачился и предпочел заключение, где и просидел до тех пор, пока его не освободил некий священник Анраку, расплатившись с обиженными покупателями.
"Так вот как Анраку и Мива стали союзниками", - поняла Рэйко. Тюремное прошлое доктора Мивы, по ее мнению, изобличало его скользкую натуру. Итак, доктор обращал на себя не менее пристальное внимание.
- А с настоятельницей Дзюнкецу-ин вы не встречались?
- Пока не припоминаю. - Судья Уэда просмотрел список с именами преступников и покачал головой. - Она здесь не числится, по крайней мере под религиозным именем. Возможно, под старым она где-то да значится. Можешь ее описать?
Рэйко попыталась передать вызывающие манеры и внешность Дзюнкецу-ин.
- Скорее всего в ее истории не обошлось без мужчины, - задумчиво произнес судья.
Прошло немало времени, прежде чем он, пролистав груду томов, где могли содержаться упоминания о Черном Лотосе, воскликнул:
- Вот оно! Восемь лет назад перед судом предстала проститутка по имени Ирис. Она напала на товарку по ремеслу, с которой соперничала за расположение богатого клиента. Я приговорил ее к показательной порке. А-а, здесь опять пометка моего секретаря. Вскоре по возвращении в веселый квартал тот же священник Анраку погасил все ее долги и купил ей свободу. Она осталась при его храме и взяла имя Дзюнкецу-ин.
- Выходит, все трое были замешаны в темных делах, - подытожила Рэйко.
Особенный интерес вызвал у нее эпизод, уличающий Дзюнкецу-ин в жестокости по отношению к женщине. Не могла ли настоятельница задушить вторую из жертв? Не она ли побила и едва не прикончила Хару, которую явно невзлюбила?
Полистав еще записи, судья Уэда сказал:
- Первосвященник Анраку у меня нигде не числится.
Рэйко скрыла легкую досаду.
- Я и не ожидала услышать столько ценных подробностей о троих из четверки подозреваемых. Спасибо за помощь, отец.
Одно то, что Анраку набирал в Черный Лотос недавних преступников, свидетельствовало о некоторой его духовной ущербности; да и то, что помощники так старались не допустить его встречи с Рэйко, только укрепило ее подозрения. Надо бы выяснить о нем больше. Но как?
Рэйко вдруг осенило. Были у нее двое знакомых, которые могли в этом помочь. Сегодня же она навестит их.
- Вот что, дочь, - судья мрачно буравил ее взглядом, - меня беспокоит, на что ты собираешься употребить полученные сведения. Преступники могут меняться под влиянием веры, но если этого не случилось, значит, с ними надо быть настороже. Мой тебе совет: расскажи обо всем мужу и предоставь остальное ему.
- Так я и сделаю, - ответила Рэйко, чтобы успокоить отца. На самом деле она не побоялась бы в случае чего продолжить следствие самостоятельно.
Наконец они с судьей распрощались, и Рэйко напоследок зашла проведать Хару. Девушка спала глубоким сном за охраняемой дверью. Вот бы она была такой же невинной, какой представляется теперь!
С этой надеждой Рэйко покинула особняк.
"Что, интересно, разведал о секте Сано?" - спрашивала она себя в паланкине, подъезжая к замку Эдо.
13
И стар и млад оставит свой удел,
Большие толпы притекут сюда.
Здесь пруд украшен лотосовым цветом,
В деревьях яхонты сверкают по ночам.
Сутра Черного Лотоса
К тому времени, когда Сано явился в храм Черного Лотоса, дождь прекратился.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56