Он решил, что Сано будет интересно узнать, какое развитие она получила.
Следующие несколько часов Хирата и Утида опрашивали пришедших. Многие заявляли об исчезнувших родственниках, не имеющих вообще ничего общего с жертвами, - просто затем, чтобы подать жалобу на секту Черного Лотоса.
- Почему же в таком случае полиция не занялась этим раньше? - спросил Хирата Утиду.
- Может, они не знали о сложившемся положении, - ответил секретарь. - Я и то слышу об этом впервые, а ведь думал, что в городе от меня ничего не скроется.
Расспрашивая горожан, Хирата выяснил, что большая их часть докладывала об исчезновениях патрульным досинам, не приходя в полицейское управление. Возможно, высшие чины еще не читали отчетов и не смогли оценить масштаба проблемы или увидеть связь между происшествиями. Сам же Хирата, зная о процветании мздоимства в полицейской среде, заподозрил простую утайку сведений.
К обеду Утида составил список из сорока пропавших мальчиков. Что касалось молодых женщин, заявлений было не счесть. Однако никто так и не опознал найденный на теле жертвы нефритовый амулет. Очереди, казалось, не будет конца - едва люди выходили наружу, как со двора подтягивались новые. Тяжело вздохнув, Хирата поприветствовал следующего горожанина. Это был плотник лет тридцати с небольшим. Ящик с инструментом он принес с собой. Глаза и углы рта мужчины были опущены, придавая лицу скорбное выражение, в стриженых волосах кое-где застряли стружки. Едва взглянув на амулет, он заплакал.
- Его носила моя жена. Он достался ей от деда - резчика по нефриту. - Плотник вытер глаза заскорузлой ладонью. - Тиэ обычно держала его на шнурке, повязанном вокруг талии, говорила - на удачу...
Хирата обрадовался бы, если бы не сострадание к мужу женщины.
- Примите мои соболезнования, - сказал он, сходя с помоста. - Прошу вас, пройдемте со мной.
Оставляя недовольную толпу, он провел плотника в маленький незанятый кабинет об одном зарешеченном окошке с видом на конюшню. Там Хирата предложил плотнику сесть, подал чаю и мягко попросил:
- Расскажите о своей жене.
Плотник сжал чашку в ладонях и осушил ее залпом, словно черпая силы из горячей жидкости. Затем он заговорил с тоской, весь во власти воспоминаний:
- Мы с Тиэ были женаты двенадцать лет. У нас росли два сына. Мое ремесло приносило хороший доход. От матери Тиэ переняла искусство врачевания и зарабатывала, ухаживая за больными соседями. Мы были очень счастливы вместе. Перемена произошла четыре года назад. - Его лицо исказил гнев. Хирата подлил еще чаю, и плотник, выпив, продолжил: - К нам на улицу пришли монахини из Черного Лотоса. Они сказали, что их первосвященник может указать нам путь к просветлению, и пригласили нас к себе в храм. Я в тот день был очень занят, а Тиэ пошла. Когда вернулась, ее будто подменили. Потом она и вовсе зачастила туда. Дома же только и делала, что часами твердила сутры. Тиэ запустила хозяйство, забыла о детях, не давала к себе притронуться. Я умолял ее объяснить, почему она так себя ведет, но не услышал ни слова. В конце концов я обругал ее, повелел исполнять долг жены и матери, запретил выходить из дому. Но однажды ночью она сбежала, забрав все наши деньги. Я знал, что она отправилась в храм Черного Лотоса. - Плотник печально объяснил: - В других семьях такое уже случалось, видите ли. Наложит их первосвященник какое-то заклятие, и люди забывают обо всем ради него. Так он похищает их души и собственность.
- И вы так просто позволили ей уйти? Неужели не предприняли ничего за эти четыре года? - поразился Хирата.
- Я делал все, что мог, чтобы вернуть ее! - Плотник, явно испытывая потребность оправдаться, принялся взахлеб объяснять: - Ходил к старосте, обращался в полицию, но там сказали, что ничем помочь не могут. Потом пошел в храм, умолял Тиэ вернуться - она отказалась. Священники велели мне держаться от нее подальше, но на другой день я опять пришел, уже с детьми. Тиэ на них даже не взглянула, и бонзы вытолкали нас за ворота. Я поклялся, что никогда не сдамся, но потом...
Воодушевление плотника иссякло, сменившись унынием.
- Потом стало твориться недоброе. Мой брат упал с крыши, которую мы ремонтировали, и сломал ногу. Через некоторое время меня сильно избили какие-то громилы, а вскоре в одежной лавке, где я занимался починкой, случился пожар. Весь товар сгорел, и я был вынужден возместить убытки, из-за чего оказался в долгах. Потом ко мне в дом пришел бонза из Черного Лотоса. Он сказал, что мое невезение вызвано заклятием, которое первосвященник налагает на врагов секты. Если я не перестану досаждать им, меня постигнут еще худшие беды, говорил он. Я уже слышал, что случается с теми, кто пытался вызволить оттуда своих родственников. Я не решился поставить под угрозу жизнь и безопасность родных. Вот так, - он прерывисто вздохнул, - я отказался от своей Тиэ. Я надеялся, что ее рассудок прояснится и секта потеряет над ней власть. Но теперь все мои надежды рухнули. Я лишился ее навсегда.
Хирата размышлял над услышанным. Если считать рассказ плотника правдой, то как увязать его с тройным убийством? Какой-то частью души Хирата верил в заклятия, но его сыщицкий ум подсказывал, что неприятности плотника - дело человеческих рук. Черный Лотос мог через своих подопечных запугивать тех, кто вставал у него на пути. Оружием их были огонь и насилие. Возможно, они задушили Тиэ и попытались сжечь ее тело. Но если так, то с какой целью?
Плотник ответил на этот вопрос так:
- Я не знаю. Моя Тиэ была доброй, хорошей женщиной; любила помогать людям и ни разу никого не обидела. Хотя эти четыре года в храме могли ее изменить. Наверное, у нее появились враги.
"Не было ли среди них, случаем, сироты по имени Хару?" - спросил себя Хирата. Вспомнив о двух других жертвах, он поинтересовался:
- Знала ли ваша жена начальника полиции Ояму, чье тело обнаружили на месте пожара?
- На моей памяти - нет, потому что я впервые о нем слышу. Возможно, они познакомились в храме.
- Нет ли у вас каких-нибудь догадок насчет погибшего ребенка? Вы говорили, у вас было два сына...
- Их обоих Тиэ оставила дома. Так что этот ребенок не наш. Чей он - даже не знаю. - Плотник склонил голову над пустой чашкой. - Простите, что от меня так мало толку.
- Напротив, вы нам очень помогли, - заверил его Хирата.
Плотник назвал им имя неизвестной и вдобавок подтвердил ее принадлежность к секте Черного Лотоса. Следовательно, священники и монахини знали ее, хотя говорили обратное, солгав также о том, что из храма никто не пропадал. Их изворотливость и дурная репутация ясно указывали на причастность сектантов к этим убийствам.
Хирата записал имя и адрес мужа Тиэ.
- Я сделаю все от меня зависящее, чтобы убийца вашей жены не остался безнаказанным, - пообещал он и проводил плотника через приемную.
Толпа ничуть не поредела. Взбираясь на возвышение, Хирата крепился, зная, сколько еще историй о чужом горе ему предстоит выслушать. Его охватило недоброе предчувствие, что пожар и убийства были только ничтожной частью большого зла. Теперь сомневаться не приходилось: Хару играла в этом деле далеко не главную роль.
12
Закон Черного Лотоса
Не имеет двух смыслов.
Все твари всякого сорта и свойства
Могут вкусить плодов его истины.
Сутра Черного Лотоса
Миновав южную оконечность замка Эдо, паланкин доставил Рэйко и Хару в правительственный округ Хибия, где они и сошли. Слуга тотчас раскрыл над ними зонт - с неба сыпала холодная изморось, - и путешественницы поспешили к крытым воротам одной из огороженных усадеб, что составляли улицу. Стражники встретили Рэйко радушно, но Хару, увидев их, испуганно попятилась.
- Не бойся, - подбодрила ее Рэйко, обняв за плечи. - Ты у друзей.
В сопровождении того же слуги с зонтом Рэйко провела Хару через заливаемый дождем двор. Под козырьком сторожевого барака сгрудились полицейские и узники в кандалах. Хару теснее прижалась к спутнице. Но вот они вошли в деревянный особняк, где расторопная служанка поприветствовала их и помогла снять накидки и обувь.
- Где сейчас судья? - спросила служанку Рэйко.
- У себя в кабинете, достопочтенная госпожа.
Вслед за Рэйко Хару прошла несколько поворотов по коридору, мимо служебных комнат с писцами, и очутилась у двери. Рэйко постучала, и низкий мужской голос ответил:
- Войдите!
Отодвинув дверь, Рэйко переступила порог комнаты, обставленной стеллажами и конторками со множеством свитков книг и фолиантов. Затем втащила Хару и вместе с ней поклонилась мужчине, сидящему на небольшом возвышении за письменным столом.
- Доброго дня вам, достопочтенный отец мой, - сказала Рэйко. - Прошу извинить меня за вторжение: я привела посетительницу. Есть одно неотложное дело, которое нам очень нужно обсудить.
Судья Уэда - один из двоих чиновников, облеченных властью разрешать гражданские споры, выносить приговоры преступникам, распоряжаться полицией и поддерживать в Эдо порядок, отложил кисть для письма и поднял глаза. Самурай средних лет, обладатель завидной комплекции и здорового румянца, устало взглянул на посетительниц. На нем было строгое черное кимоно.
- Твой приход меня приятно удивил, - произнес он с теплотой. - Я буду рад познакомиться с подругой моей дочери.
Рэйко представила ему Хару. Девушка не подняла головы и сложила перед грудью ладони, прошептав еле слышно:
- Для меня честь встретиться с вами, господин достопочтенный судья.
Когда же Рэйко объяснила ему, кто такая Хару, радушие судьи сменилось легким беспокойством. Словно не замечая этого, Рэйко отважно продолжила:
- Хару нужно некоторое время пожить в безопасном месте. Надеюсь, вы согласитесь взять ее к себе.
Секунду-другую судья молча разглядывал Рэйко. Затем обратился к ее спутнице:
- Не откажитесь побыть моей гостьей и отдохнуть после долгого пути. - Голос его звучал мягко, но без прежней сердечности. - Могу я предложить вам чашечку чаю?
- Благодарю вас, господин судья, я недавно поела, - пробормотала Хару приличествующую случаю фразу.
- Нет-нет, я настаиваю. - Судья вызвал служанку и велел отвести девушку в гостиную и подать ей чаю.
Хару перепуганно оглянулась на Рэйко.
- Смелее, - ободряюще улыбнулась она.
Когда Хару с горничной вышли, Уэда сложил руки поверх стопки бумаг на столе. Его мрачный вид предвещал выговор, и Рэйко слегка струхнула.
- Зачем ты привела ее сюда? - спросил отец.
- Ее нельзя было оставлять в храме Дзодзё даже до завтра. - Рэйко описала нападение Кумасиро на Хару. - Ей совсем некуда податься: ни родни, ни друзей, кроме меня, у нее нет, а в замок Эдо нельзя водить гостей без особого разрешения, которого вовек не достать. Это единственный дом, куда я могла ее привести.
- Ты должна была по крайней мере прийти за советом заранее, а не сваливаться как снег на голову, - укорил судья дочь.
- Знаю и прошу прощения, - виновато отозвалась Рэйко, - но у меня не было времени.
- Стало быть, ты хочешь, чтобы я пустил к себе в дом подозреваемую в тройном убийстве, не говоря уже о поджоге? - спросил Уэда.
После кивка Рэйко судья так нахмурился, что его брови едва не слились воедино.
- Как тебе не совестно просить меня о таком возмутительном нарушении правил? О чем только ты думала, дочь моя?
- Ее вина еще не доказана, так что она может быть ни при чем, - оправдывалась Рэйко, обескураженная реакцией отца. Она, конечно, не ждала от него бурной радости по поводу вселения Хару, но открытого противодействия не предвидела вовсе - ведь раньше он ей почти ни в чем не отказывал. - Она в опасности, я это знаю.
Судья Уэда покачал головой.
- Если Хару действительно совершила то, в чем ее обвиняют, тогда она сама представляет опасность. Я не намерен рисковать из-за нее собственным благополучием. Кстати, почему ты так уверена в ее невиновности?
Рэйко поделилась своей версией, согласно которой Хару подставили, а теперь еще и обвиняют, чтобы сделать козлом отпущения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56