- Если бы расследование вел я, то в первую очередь подозревал бы приютскую девчонку, найденную возле пожарища.
- Почему? - полюбопытствовал Сано, готовый принять любые доказательства, связывающие Хару с убийствами и поджогом.
- Если вы не против, я хотел бы обсудить это наедине. - Дзинсай покосился на брата с сестрой.
Сано согласился; те тотчас поклонились и вышли.
- Мне не верится, что бандитам, преступникам и рогоносцам было известно, что отец той ночью находился в храме Черного Лотоса. Зато обитатели храма знали наверняка, особенно его женская половина. - Посуровев, Дзинсай объяснил: - Отец часто пользовался статусом покровителя секты, чтобы совращать сирот и послушниц. Когда бы он ни посещал храм, всегда выбирал девушку и предавался с ней плотским утехам. Однажды он взял меня с собой, уговаривая вступить в секту, сулил те же привилегии... Хару он представил мне как одну из своих фавориток.
- А руководство секты знало о его отношениях с Хару и прочими? - спросил Сано и подумал: "Если да, то вчера они умолчали об этом".
- Может, знали, а может, и нет. Вам ведь известно, как это бывает.
Сано кивнул. Некоторые нечистоплотные секты использовали своих женщин для завлечения новичков, а монахини в таких общинах немногим отличались от проституток, чьи заработки уходили на содержание храмов. Тем не менее бакуфу не поощряло подобные гнусности, истребляя преступные секты. Быть может, Ояма творил распутство втайне от руководства Черного Лотоса, грозя девушкам расправой, если те проговорятся? Хотя возможно и противоположное: послушницы терпели надругательства в расчете на щедрость Оямы.
- Я готов поклясться, что Хару ненавидела отца, - продолжал Дзинсай. - При встрече она плюнула ему под ноги, а затем убежала. Отец тогда засмеялся и сказал, что ее норов придает остроты их свиданиям. Возможно, она убила его в отместку за изнасилование и подожгла дом, чтобы замести следы.
- Звучит убедительно, - ответил Сано, хотя в перепуганной девчонке, виденной им вчера, было трудно заподозрить жаждущую мести женщину, какой ее живописал Дзинсай.
Кроме того, ненависть к Ояме не давала повода для убийства еще двух человек. Но даже если предположить, что Хару проломила чиновнику голову и свернула шею ребенку, она не смогла бы задушить взрослую женщину - для этого требовалось иное телосложение и недюжинная сила. Еще Сано недоумевал, почему Хару, будь она убийцей, не скрылась с места преступления до прибытия пожарных.
- Отца убила Хару, - произнес Дзинсай надтреснутым от едва сдерживаемой ярости голосом. - Что бы он ни сотворил с ней, это не оправдывает всех зол, которые она навлекла на наш род. Я хочу, чтобы ее казнили.
- Если я сумею доказать ее вину, так и будет, - заверил его Сано.
Раскланявшись с Дзинсаем, он решил отложить дознание в храме Черного Лотоса и вернуться в замок Эдо, куда должна была прибыть Рэйко. Дома они сопоставят услышанное и разберутся, кем была Хару в этой истории - простой очевидицей или искомой преступницей.
7
Внемлите же предупреждению,
что посылаю вам,
Ибо мир сей есть пристанище злых
духов и ядовитых тварей,
Всепожирающего пламени и
множества бедствий,
Без конца сменяющих друг друга.
Сутра Черного Лотоса
Рэйко и ее спутники прождали целый час в узкой улочке снаружи храма Черного Лотоса, но монах так и не появился. Один из сопровождающих принес госпоже миску лапши и чашку чаю с уличного прилавка, и Рэйко съела все в паланкине, не выпуская из виду храмовые ворота. У входа толпились служители, монахини, паломники, но юноши, умолявшего ее о встрече, среди них не было. Колокола пробили час овцы. Лучи полуденного солнца окутали земляной вал бронзоватой дымкой. Рэйко теряла терпение. Если монах вскоре не появится, она отправится домой к Масахиро.
Ей вдруг вспомнилось, с какой убедительностью настаивал монах на встрече. Шпионя за доктором и настоятельницей, он рисковал быть сурово наказанным. Ему могло быть известно, кто подпалил дом и нанес раны Хару.
Рэйко открыла дверцу паланкина и вышла.
- Ждите здесь, - объявила она провожатым и отправилась по улочке, зажатой меж высокими стенами, окружающими храм Черного Лотоса.
Монах не сказал, где именно они должны встретиться. Возможно, он боялся, что их увидят вместе. Рэйко свернула в узкий проулок позади храма. Из-за стены тянулись кверху искривленные стволы сосен, отбрасывая сумрачные, прохладные тени на песчаную дорожку и редких пешеходов. В воздухе, тяжелом от запаха смолы, благовоний и уличных отбросов, разносилось монотонное гудение молитвы.
Пробираясь вдоль стен, Рэйко уже подумывала проскользнуть через задние ворота и поискать монаха там, как вдруг в сосновых ветвях прямо над ней послышался шорох. Не успела она поднять голову, как с дерева кто-то сорвался и шлепнулся наземь. Рэйко вскрикнула от неожиданности: тот самый монах! Его бритая голова и оттопыренные уши были засыпаны хвоей, в глазах застыл ужас. Он поднялся с колен и схватил Рэйко за руку.
Увлекая ее вниз по улочке, монах прохрипел на последнем дыхании:
- Пожалуйста, пойдемте!
Он был жилистый, хотя и ненамного выше Рэйко. Его тонкие пальцы больно впились ей в запястье.
- Куда вы меня тащите? - Дерзость монаха возмутила ее.
- Скорее, - молил он, - пока они не догнали!
- Кто "они"?
Вместо ответа монах испуганно оглянулся. На вид ему было не больше шестнадцати - под носом и на подбородке пробивалась редкая черная щетина. Его гладкая кожа порозовела и покрылась испариной. В конце концов любопытство одержало верх, и Рэйко против воли побежала вслед за юнцом. Они неслись во весь дух, пока не остановились перед маленьким синтоистским святилищем. Монах протащил Рэйко через ворота-тории и увлек в тень сосен, где расположились площадка для молений, кадильница, гонг и маленький деревянный навес - приют духа божества. Там он упал на колени возле высокого каменного фонаря и затараторил, поспешно кланяясь:
- Простите, что притащил вас сюда, но я в отчаянии. Мне не к кому больше обратиться... - Подбородок юноши дрогнул, и он зарыдал, сипло, отрывисто всхлипывая.
Потребность в сведениях побудила Рэйко утешить того, кто так явно нуждался в поддержке.
- Я здесь для того, чтобы вас выслушать, - мягко сказала она. - Успокойтесь.
- Нет времени! Они знают, что я убежал. Они следят за мной. Вот почему я не мог выбраться из храма раньше.
- Кто за вами следит? - спросила Рэйко, все больше запутываясь. - Кого вы боитесь? Скажите хоть, как вас зовут!
Монах проглотил слезы и попытался унять дрожь, стиснув зубы.
- После пострига мне дали имя Истинное Благочестие, но до того, как вступить в секту, я звался Мори Гогэн. - Фамилия и правильный выговор выдавали в нем выходца из самурайского сословия. - Я видел, как вы разговаривали с настоятельницей, и краем уха услышал, что ваш муж состоит сёсакан-самой при сёгуне. - Когда Рэйко кивнула, Истинное Благочестие выпалил: - Мне нужна его помощь!
- Посмотрим, что можно сделать, - сказала Рэйко, - но сначала вы должны объясниться.
Она старалась сохранять спокойствие, однако тревога собеседника передалась ей.
- Что вас беспокоит?
- Секта Черного Лотоса творит зло! - От исступления он сорвался на крик. - Мне этого больше не вынести! Я хочу убежать!
Рэйко охватило волнение.
- Расскажите же, что случилось? - допытывалась она.
- Моя семья служит дому Курода, - начал юноша, утирая лицо драным засаленным рукавом. - У нас всегда почитали религию. Прошлой зимой мой отец подружился с двумя бонзами из Черного Лотоса. Они часто приходили к нам на совместные молитвы, а потом пригласили в свой храм. Там мы познакомились с первосвященником Анраку и убедились, что он один знает истинный путь Будды. Я решил вступить в монастырь, а старшая сестра Ясуэ - постричься в монахини. Мы надеялись снискать просветление. Увы, жизнь в храме обманула наши ожидания. - Голос Истинного Благочестия исполнился горечи. Он встал, опасливо выглянул из-за фонаря и продолжил: - Нас, послушников, заставляли ежеминутно твердить сутры, медитировать, слушать гонг и молиться Анраку. Кормили нас одним супом из водорослей, спать давали не больше двух часов за ночь. В молельнях стоял такой густой дым, что мы чуть не задыхались. Ноги от сидения на коленях болели, от жидкого супа всех мучили колики и понос. Мыться не разрешали, а тех, кто жаловался или отказывался подчиняться, жестоко избивали. Священники обзывали нас глупыми ничтожествами, говорили, что если мы не пройдем обучения, то будем снова и снова возрождаться для бессмысленных страданий.
Рэйко слышала о строгих уставах, постах и умертвлении плоти, обычных в буддийских общинах, но упомянутое больше походило на пытки, чем на соблюдение монастырских правил.
- Если все было настолько плохо, почему вы не ушли?
- Не могли, - ответил Истинное Благочестие. - Священники пристально следили, чтобы никто не выходил из храма.
- Ваша семья наверняка не допустила бы подобного обращения с вами, - сказала Рэйко. - Да и закон запрещает сектам удерживать людей против их воли.
Истинное Благочестие ломал руки и переминался с ноги на ногу, словно готовился чуть что пуститься в бега.
- Никто не знает, что здесь творится. Нам не разрешается говорить с посторонними.
- Бонзы и монахини, которых я видела в храме, выглядят вполне сытыми и довольными, они вольны находиться рядом с прихожанами.
Истинное Благочестие горько усмехнулся:
- Это посвященные, ближний круг. Им достается лучшая еда и прочее. Они заняты сбором подаяний и вербовкой новичков. Их показывают властям и народу, потому что они никому не расскажут правды о секте. Черный Лотос поработил их души.
Чем дальше, тем невероятнее!
- Сколько там всего послушников вроде тебя? - спросила Рэйко.
- Многие сотни. Я не знаю точного числа, ведь нас держат раздельно и видимся мы мимоходом.
- Но где же они? Как секте удается скрывать их от всех?
- Наши кельи находятся в здании возле монастыря, - сказал Истинное Благочестие. - Стены в них обиты толстой тканью, чтобы заглушать звуки. Посторонних туда не допускают.
Рэйко вспомнила обособленные постройки, спешащую мимо них Дзюнкецу-ин и еле слышное бормотание изнутри.
- Храм больше, чем все думают. - Истинное Благочестие наклонился к Рэйко, его глаза заговорщически блеснули. - То, что вы видели, - лишь надземная часть, ширма для отвода глаз. У Черного Лотоса всегда найдется что и где спрятать. Существуют подземные застенки, туннели, ведущие наружу. Он словно чудовищный муравейник - все опутал своими ходами!
Качая в изумлении головой, Рэйко спросила:
- Неужели никто этого не замечает? Как такое произошло?
- Произошло и сейчас происходит. Я сам видел, - клялся послушник. - После шести месяцев обучения нас отправили на рытье туннелей. Мы работали по ночам. Туннели тянутся под улицами, поэтому наши соседи не слышат шороха под полом. - От возбуждения его била нервная дрожь. - Днем мы трудимся в лавке на храмовой территории, переписываем на продажу изречения первосвященника Анраку. Я должен был быть там, но сбежал. Не успел я добраться до ворот, а они уже выслали патрули на поиски. Сейчас им известно, что я покинул храм. Они будут все обшаривать, пока не найдут меня.
Я пропал!
- Но если вас, недовольных, так много, почему вы не сплотитесь и не выберетесь наружу? - спросила Рэйко в замешательстве.
- Все не так просто. Они засылают шпионов в наши ряды, чтобы доносить на тех, кто замышляет побег. У нас никому нельзя верить. Рано или поздно от всех этих барабанов и гонгов, дыма, чтения сутр, тяжкой работы и недосыпания рассудок слабеет. Начинаешь волей-неволей подчиняться, потому что на другое уже недостает ума. И они добавляют нам что-то в пищу - отраву, которая отупляет нас еще больше. Я это случайно выяснил, когда заболел в прошлом месяце.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56
- Почему? - полюбопытствовал Сано, готовый принять любые доказательства, связывающие Хару с убийствами и поджогом.
- Если вы не против, я хотел бы обсудить это наедине. - Дзинсай покосился на брата с сестрой.
Сано согласился; те тотчас поклонились и вышли.
- Мне не верится, что бандитам, преступникам и рогоносцам было известно, что отец той ночью находился в храме Черного Лотоса. Зато обитатели храма знали наверняка, особенно его женская половина. - Посуровев, Дзинсай объяснил: - Отец часто пользовался статусом покровителя секты, чтобы совращать сирот и послушниц. Когда бы он ни посещал храм, всегда выбирал девушку и предавался с ней плотским утехам. Однажды он взял меня с собой, уговаривая вступить в секту, сулил те же привилегии... Хару он представил мне как одну из своих фавориток.
- А руководство секты знало о его отношениях с Хару и прочими? - спросил Сано и подумал: "Если да, то вчера они умолчали об этом".
- Может, знали, а может, и нет. Вам ведь известно, как это бывает.
Сано кивнул. Некоторые нечистоплотные секты использовали своих женщин для завлечения новичков, а монахини в таких общинах немногим отличались от проституток, чьи заработки уходили на содержание храмов. Тем не менее бакуфу не поощряло подобные гнусности, истребляя преступные секты. Быть может, Ояма творил распутство втайне от руководства Черного Лотоса, грозя девушкам расправой, если те проговорятся? Хотя возможно и противоположное: послушницы терпели надругательства в расчете на щедрость Оямы.
- Я готов поклясться, что Хару ненавидела отца, - продолжал Дзинсай. - При встрече она плюнула ему под ноги, а затем убежала. Отец тогда засмеялся и сказал, что ее норов придает остроты их свиданиям. Возможно, она убила его в отместку за изнасилование и подожгла дом, чтобы замести следы.
- Звучит убедительно, - ответил Сано, хотя в перепуганной девчонке, виденной им вчера, было трудно заподозрить жаждущую мести женщину, какой ее живописал Дзинсай.
Кроме того, ненависть к Ояме не давала повода для убийства еще двух человек. Но даже если предположить, что Хару проломила чиновнику голову и свернула шею ребенку, она не смогла бы задушить взрослую женщину - для этого требовалось иное телосложение и недюжинная сила. Еще Сано недоумевал, почему Хару, будь она убийцей, не скрылась с места преступления до прибытия пожарных.
- Отца убила Хару, - произнес Дзинсай надтреснутым от едва сдерживаемой ярости голосом. - Что бы он ни сотворил с ней, это не оправдывает всех зол, которые она навлекла на наш род. Я хочу, чтобы ее казнили.
- Если я сумею доказать ее вину, так и будет, - заверил его Сано.
Раскланявшись с Дзинсаем, он решил отложить дознание в храме Черного Лотоса и вернуться в замок Эдо, куда должна была прибыть Рэйко. Дома они сопоставят услышанное и разберутся, кем была Хару в этой истории - простой очевидицей или искомой преступницей.
7
Внемлите же предупреждению,
что посылаю вам,
Ибо мир сей есть пристанище злых
духов и ядовитых тварей,
Всепожирающего пламени и
множества бедствий,
Без конца сменяющих друг друга.
Сутра Черного Лотоса
Рэйко и ее спутники прождали целый час в узкой улочке снаружи храма Черного Лотоса, но монах так и не появился. Один из сопровождающих принес госпоже миску лапши и чашку чаю с уличного прилавка, и Рэйко съела все в паланкине, не выпуская из виду храмовые ворота. У входа толпились служители, монахини, паломники, но юноши, умолявшего ее о встрече, среди них не было. Колокола пробили час овцы. Лучи полуденного солнца окутали земляной вал бронзоватой дымкой. Рэйко теряла терпение. Если монах вскоре не появится, она отправится домой к Масахиро.
Ей вдруг вспомнилось, с какой убедительностью настаивал монах на встрече. Шпионя за доктором и настоятельницей, он рисковал быть сурово наказанным. Ему могло быть известно, кто подпалил дом и нанес раны Хару.
Рэйко открыла дверцу паланкина и вышла.
- Ждите здесь, - объявила она провожатым и отправилась по улочке, зажатой меж высокими стенами, окружающими храм Черного Лотоса.
Монах не сказал, где именно они должны встретиться. Возможно, он боялся, что их увидят вместе. Рэйко свернула в узкий проулок позади храма. Из-за стены тянулись кверху искривленные стволы сосен, отбрасывая сумрачные, прохладные тени на песчаную дорожку и редких пешеходов. В воздухе, тяжелом от запаха смолы, благовоний и уличных отбросов, разносилось монотонное гудение молитвы.
Пробираясь вдоль стен, Рэйко уже подумывала проскользнуть через задние ворота и поискать монаха там, как вдруг в сосновых ветвях прямо над ней послышался шорох. Не успела она поднять голову, как с дерева кто-то сорвался и шлепнулся наземь. Рэйко вскрикнула от неожиданности: тот самый монах! Его бритая голова и оттопыренные уши были засыпаны хвоей, в глазах застыл ужас. Он поднялся с колен и схватил Рэйко за руку.
Увлекая ее вниз по улочке, монах прохрипел на последнем дыхании:
- Пожалуйста, пойдемте!
Он был жилистый, хотя и ненамного выше Рэйко. Его тонкие пальцы больно впились ей в запястье.
- Куда вы меня тащите? - Дерзость монаха возмутила ее.
- Скорее, - молил он, - пока они не догнали!
- Кто "они"?
Вместо ответа монах испуганно оглянулся. На вид ему было не больше шестнадцати - под носом и на подбородке пробивалась редкая черная щетина. Его гладкая кожа порозовела и покрылась испариной. В конце концов любопытство одержало верх, и Рэйко против воли побежала вслед за юнцом. Они неслись во весь дух, пока не остановились перед маленьким синтоистским святилищем. Монах протащил Рэйко через ворота-тории и увлек в тень сосен, где расположились площадка для молений, кадильница, гонг и маленький деревянный навес - приют духа божества. Там он упал на колени возле высокого каменного фонаря и затараторил, поспешно кланяясь:
- Простите, что притащил вас сюда, но я в отчаянии. Мне не к кому больше обратиться... - Подбородок юноши дрогнул, и он зарыдал, сипло, отрывисто всхлипывая.
Потребность в сведениях побудила Рэйко утешить того, кто так явно нуждался в поддержке.
- Я здесь для того, чтобы вас выслушать, - мягко сказала она. - Успокойтесь.
- Нет времени! Они знают, что я убежал. Они следят за мной. Вот почему я не мог выбраться из храма раньше.
- Кто за вами следит? - спросила Рэйко, все больше запутываясь. - Кого вы боитесь? Скажите хоть, как вас зовут!
Монах проглотил слезы и попытался унять дрожь, стиснув зубы.
- После пострига мне дали имя Истинное Благочестие, но до того, как вступить в секту, я звался Мори Гогэн. - Фамилия и правильный выговор выдавали в нем выходца из самурайского сословия. - Я видел, как вы разговаривали с настоятельницей, и краем уха услышал, что ваш муж состоит сёсакан-самой при сёгуне. - Когда Рэйко кивнула, Истинное Благочестие выпалил: - Мне нужна его помощь!
- Посмотрим, что можно сделать, - сказала Рэйко, - но сначала вы должны объясниться.
Она старалась сохранять спокойствие, однако тревога собеседника передалась ей.
- Что вас беспокоит?
- Секта Черного Лотоса творит зло! - От исступления он сорвался на крик. - Мне этого больше не вынести! Я хочу убежать!
Рэйко охватило волнение.
- Расскажите же, что случилось? - допытывалась она.
- Моя семья служит дому Курода, - начал юноша, утирая лицо драным засаленным рукавом. - У нас всегда почитали религию. Прошлой зимой мой отец подружился с двумя бонзами из Черного Лотоса. Они часто приходили к нам на совместные молитвы, а потом пригласили в свой храм. Там мы познакомились с первосвященником Анраку и убедились, что он один знает истинный путь Будды. Я решил вступить в монастырь, а старшая сестра Ясуэ - постричься в монахини. Мы надеялись снискать просветление. Увы, жизнь в храме обманула наши ожидания. - Голос Истинного Благочестия исполнился горечи. Он встал, опасливо выглянул из-за фонаря и продолжил: - Нас, послушников, заставляли ежеминутно твердить сутры, медитировать, слушать гонг и молиться Анраку. Кормили нас одним супом из водорослей, спать давали не больше двух часов за ночь. В молельнях стоял такой густой дым, что мы чуть не задыхались. Ноги от сидения на коленях болели, от жидкого супа всех мучили колики и понос. Мыться не разрешали, а тех, кто жаловался или отказывался подчиняться, жестоко избивали. Священники обзывали нас глупыми ничтожествами, говорили, что если мы не пройдем обучения, то будем снова и снова возрождаться для бессмысленных страданий.
Рэйко слышала о строгих уставах, постах и умертвлении плоти, обычных в буддийских общинах, но упомянутое больше походило на пытки, чем на соблюдение монастырских правил.
- Если все было настолько плохо, почему вы не ушли?
- Не могли, - ответил Истинное Благочестие. - Священники пристально следили, чтобы никто не выходил из храма.
- Ваша семья наверняка не допустила бы подобного обращения с вами, - сказала Рэйко. - Да и закон запрещает сектам удерживать людей против их воли.
Истинное Благочестие ломал руки и переминался с ноги на ногу, словно готовился чуть что пуститься в бега.
- Никто не знает, что здесь творится. Нам не разрешается говорить с посторонними.
- Бонзы и монахини, которых я видела в храме, выглядят вполне сытыми и довольными, они вольны находиться рядом с прихожанами.
Истинное Благочестие горько усмехнулся:
- Это посвященные, ближний круг. Им достается лучшая еда и прочее. Они заняты сбором подаяний и вербовкой новичков. Их показывают властям и народу, потому что они никому не расскажут правды о секте. Черный Лотос поработил их души.
Чем дальше, тем невероятнее!
- Сколько там всего послушников вроде тебя? - спросила Рэйко.
- Многие сотни. Я не знаю точного числа, ведь нас держат раздельно и видимся мы мимоходом.
- Но где же они? Как секте удается скрывать их от всех?
- Наши кельи находятся в здании возле монастыря, - сказал Истинное Благочестие. - Стены в них обиты толстой тканью, чтобы заглушать звуки. Посторонних туда не допускают.
Рэйко вспомнила обособленные постройки, спешащую мимо них Дзюнкецу-ин и еле слышное бормотание изнутри.
- Храм больше, чем все думают. - Истинное Благочестие наклонился к Рэйко, его глаза заговорщически блеснули. - То, что вы видели, - лишь надземная часть, ширма для отвода глаз. У Черного Лотоса всегда найдется что и где спрятать. Существуют подземные застенки, туннели, ведущие наружу. Он словно чудовищный муравейник - все опутал своими ходами!
Качая в изумлении головой, Рэйко спросила:
- Неужели никто этого не замечает? Как такое произошло?
- Произошло и сейчас происходит. Я сам видел, - клялся послушник. - После шести месяцев обучения нас отправили на рытье туннелей. Мы работали по ночам. Туннели тянутся под улицами, поэтому наши соседи не слышат шороха под полом. - От возбуждения его била нервная дрожь. - Днем мы трудимся в лавке на храмовой территории, переписываем на продажу изречения первосвященника Анраку. Я должен был быть там, но сбежал. Не успел я добраться до ворот, а они уже выслали патрули на поиски. Сейчас им известно, что я покинул храм. Они будут все обшаривать, пока не найдут меня.
Я пропал!
- Но если вас, недовольных, так много, почему вы не сплотитесь и не выберетесь наружу? - спросила Рэйко в замешательстве.
- Все не так просто. Они засылают шпионов в наши ряды, чтобы доносить на тех, кто замышляет побег. У нас никому нельзя верить. Рано или поздно от всех этих барабанов и гонгов, дыма, чтения сутр, тяжкой работы и недосыпания рассудок слабеет. Начинаешь волей-неволей подчиняться, потому что на другое уже недостает ума. И они добавляют нам что-то в пищу - отраву, которая отупляет нас еще больше. Я это случайно выяснил, когда заболел в прошлом месяце.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56