Отвернувшись от обливающегося потом сотрудника СИН, он обратился к Райму рассудительным тоном: — Послушайте, даже если — я говорю «если» — это правда, вы должны понять, что речь идет не об одном этом человеке. Призрака вывели на чистую воду. Теперь его уже никто не наймет в качестве «змеиной головы», и он не сможет топить корабли с иммигрантами. Но, — вкрадчивым голосом продолжал дипломат, — если мы вышлем его из страны, китайцы будут счастливы. Пекин не раздавит Фуцзянь, экономика провинции будет развиваться, и в конечном счете это приведет к процветанию населения. А усилением американского влияния можно будет добиться соблюдения прав человека. — Он поднял руки. — Иногда нам приходится принимать очень нелегкие решения.
Райм кивнул.
— Вы хотите сказать, что дело находится исключительно в ведении политиков и дипломатов.
Уэбли из госдепа кивнул, радуясь тому, что до Райма наконец дошло.
— Именно так. В конечном счете все это будет на благо обеих стран. Да, это жертва, но ее необходимо принести.
Подумав немного, Райм повернулся к Сакс.
— Назовем это «Великой жертвой ради блага двух народов, не имеющей исторических прецедентов».
Уэбли из госдепа поморщился, услышав это язвительное замечание.
— Видите ли, — объяснил криминалист, — политика очень сложная штука, и дипломатия тоже. А вот криминалистика — это совсем просто. Я предпочитаю иметь дело с простыми вещами, поэтому выбирайте: или вы отдаете нам Призрака, чтобы он понес наказание за свои преступления в соответствии с законами нашей страны, или же позволяете ему улететь домой. Но в этом случае мы предадим гласности то, что вы отпустили преступника, виновного в нескольких убийствах, — исходя из высших политических и экономических соображений. И при этом совершили покушение на сотрудника ФБР. Разумеется, выбор за вами, — небрежно добавил он. — Решайте.
— Не смейте нам угрожать! Вы простые полицейские, мелкие сошки, мать вашу! — зловеще произнес Уэбли из госдепа.
Объявили об окончании посадки на рейс до Лос-Анджелеса. Призрак уже испугался не на шутку. Взмокший от пота, с лицом, потемневшим от ярости, он подошел к Уэбли и поднял руки, звеня наручниками. Не обращая на него внимания, чиновник госдепа повернулся к Райму.
— О какой гласности вы говорите? Кого заинтересуют ваши бредни? Вы думаете, это Уотергейт, мать вашу? Мы высылаем из страны китайца, который у себя на родине предстанет перед судом за различные преступления.
— Гарольд? — спросил Райм.
Сжавшись, Пибоди виновато пробормотал:
— Сожалею, но я ничего не могу сделать.
— Значит, вот ваш ответ, — едва заметно усмехнулся Райм. — Мне только это и было нужно. Решение. Вы его приняли. Отлично.
Он подумал, со смешанным чувством грусти и веселья, что происходящее очень напоминало игру вей-чи.
— Том, будь добр, покажи ему наше творение, — обратился к помощнику криминалист.
Достав из кармана конверт, молодой человек протянул его Уэбли из госдепа. Тот его раскрыл. Внутри лежало пространное письмо, составленное Раймом Питеру Ходдинсу, международному обозревателю «Нью-Йорк таймс». В нем было в мельчайших подробностях перечислено все то, о чем Райм только что рассказал Уэбли и Пибоди.
— Мы с Питером давние друзья, — объяснил Том. — Я предупредил его, что у нас, возможно, появится эксклюзивный материал о катастрофе «Дракона Фучжоу», нити от которой ведут в Вашингтон. Он очень заинтересовался.
— Питер отличный журналист, — с гордостью добавил Райм. — Он выдвигался на Пулитцеровскую премию.
Уэбли из госдепа и Пибоди переглянулись. Затем, отойдя в угол опустевшего коридора, достали сотовые телефоны.
— Мистер Куан должен срочно подняться на борт самолета, — объявила сотрудница аэропорта.
Наконец чиновники убрали телефоны, и Райм получил ответ: не сказав ни слова, Уэбли из госдепа развернулся и направился к выходу.
— Подождите! — окликнул его Призрак. — У нас же было соглашение! Мы же договорились!
Чиновник даже не обернулся. Разорвав письмо Райма, он не замедляя шага выбросил клочки в урну.
Селитто предложил сотруднице аэропорта закрыть двери на посадку. Мистер Куан никуда не летит.
Сверля глазами Райма, Призрак сгорбился, признавая свое поражение. Но, казалось, через мгновение отчаяние поражения уравновесилось надеждой на будущую победу; ян уравновесил инь, как сказал бы Сонни Ли. «Змеиная голова» повернулся к Сакс и с холодной усмешкой оглядел ее с ног до головы.
— Я терпелив, Яньдао. Уверен, мы еще встретимся. Найсын... Всему свое время, всему свое время.
Спокойно выдержав его взгляд, Амелия Сакс сказала:
— Чем скорее, тем лучше.
Райм отметил, что при этом ее глаза были гораздо холоднее глаз Призрака.
Полицейские в форме взяли «змеиную голову» под руки.
— Клянусь, я понятия не имел, что это за человек, — начал было Пибоди. — Мне только сказали...
Но Райм уже устал от словесных пререканий. Не сказав ни слова, он чуть двинул пальцем по сенсорной панели, разворачивая «Штормовую стрелу» прочь от чиновника.
Последнюю точку во взаимодействии различных правительственных органов в деле Куан Ана, он же Гуи, он же Призрак, поставила Амелия Сакс. Протянув руку растерянному Гарольду Пибоди, она попросила:
— Будьте добры, дайте ключи. Если вы хотите получить наручники назад, я оставлю их в изоляторе временного содержания.
Глава 50
Несколько дней спустя Призраку официально предъявили обвинение. Мерой пресечения было избрано содержание под стражей.
Список преступлений получился длинным: убийства, контрабанда людей, незаконное ношение огнестрельного оружия, отмывание денег.
Деллрей через свои связи в министерстве юстиции дернул кое за какие нитки, и генеральная прокуратура в обмен на свидетельские показания против Призрака сняла с Сена Ци-цзуня все обвинения в нелегальной перевозке людей. Капитану «Дракона Фучжоу» предстояло выступить на судебном процессе, после чего его ожидала депортация в Китай.
Райм и Сакс находились одни в спальне криминалиста. Молодая женщина изучала себя в огромное зеркало.
— Ты выглядишь бесподобно, — окликнул ее Райм.
Через час Сакс предстояло появиться в суде. Заседание было очень важным, и молодая женщина беспокоилась по поводу того, какое впечатление произведет на судью. Она неуверенно покачала головой.
— Не знаю.
Амелия Сакс, никогда не сожалевшая об оставшейся в прошлом работе фотомодели, называла себя «девочкой в джинсах и свитерах». Но сейчас на ней были новый с иголочки синий костюм, белая блузка и — о боже, только сейчас заметил Райм, — темно-синие туфли на шпильках, доводившие ее рост до шести футов. Рыжие волосы были тщательно уложены в прическу.
И все же Сакс оставалась Сакс: в ушах у нее болтались серебряные серьги в виде крохотных пуль.
Зазвонил телефон.
— Командный режим... ответить на звонок, — рявкнул Райм.
— Линкольн? — послышался из громкоговорителя женский голос.
— Здравствуйте, доктор Уивер.
Оторвавшись от зеркала, Сакс опустилась на край кровати.
Мне сообщили о вашем звонке, — сказала нейрохирург. — Помощник сказал, это очень важно. У вас все в порядке?
— Да, все отлично, — сказал Райм.
Вы выполняете предписанный мной режим? Ни капли спиртного, побольше спать? — В ее голосе прозвучало веселье. — Нет, Том, ответьте лучше вы. Вы здесь?
— Он в другой комнате, — рассмеялся Райм. — Здесь нет никого, кто мог бы меня погонять.
Разумеется, если не брать в расчет Сакс, но она его не выдаст.
Мне бы хотелось, чтобы завтра утром вы заехали ко мне для последнего осмотра перед операцией. Я подумала...
— Доктор...
— Да?
Райм посмотрел Сакс в глаза.
— Я решил отказаться от операции.
— Вы...
— Можете оставить себе плату за пребывание в клинике и аванс, — попытался отшутиться он.
Молчание. Затем:
— Вы стремились к операции больше, чем кто-либо из моих пациентов.
— Я действительно очень хотел этого. Но я передумал.
— Вы вспомнили все то, что я говорила о высокой степени риска, так?
Посмотрев на Сакс, Райм сказал:
— В конце концов я пришел к выводу, что даже при благоприятном исходе операция мало чем мне поможет.
— Линкольн, я считаю, вы приняли хорошее решение. Мудрое. — Доктор Уивер помолчала. — Мы добились больших успехов в проблеме лечения больных с травмами позвоночника. Я знаю, вы читаете литературу...
— Да, я держу руку на пульсе, — ответил Райм, усмехаясь над тонкой иронией, содержавшейся в метафоре.
— Каждая неделя приносит что-то новое. Звоните мне, как только у вас возникнет желание. Мы обсудим, какие у вас будут перспективы. А может быть, вы просто захотите со мной поболтать.
— Да. С удовольствием.
— Буду рада услышать ваш голос, Линкольн. До свидания.
— До свидания, доктор... Командный режим, окончить связь.
В комнате воцарилась тишина. Затем за окном послышался шум крыльев, мелькнула тень. На подоконник опустился сокол. Сакс и Райм посмотрели на птицу.
— Райм, ты уверен, что поступил правильно? — спросила молодая женщина.
— Если ты хочешь операцию, я с тобой на все сто процентов.
Он не сомневался в этом.
Но он также твердо знал, что операция ему больше не нужна.
Принимать свой ограничения... Таким тебя сделать судьба, Лоабан. И на то быть какие-то причины. Быть может, теперь ты стать более хороший полицейский. Теперь твоя жизнь сбалансирован, я говорить.
— Уверен, — сказал Райм.
Сакс стиснула ему руку, затем снова посмотрела в окно на сокола. Райм, вглядевшись в ее лицо, освещенное рассеянным бледным светом, спросил:
— Сакс, а ты уверена, что хочешь этого?
Он кивнул на лежащую на столе папку, в которой были фотография По-И, свидетельские показания и официальные документы.
Первый лист был озаглавлен: «ПРОШЕНИЕ ОБ УДОЧЕРЕНИИ».
Наконец Сакс отвернулась от окна. По ее глазам Райм понял, что она также не сомневается в принятом решении.
* * *
Сакс улыбнулась По-И, «драгоценному ребенку», сидевшей в стульчике в комнате судьи. Девочка играла с тряпичным котенком.
— Мисс Сакс, это весьма необычное дело об удочерении. Впрочем, думаю, вы сами это прекрасно понимаете.
Судья Маргарет Бенсон-Уэйлс, крупная женщина, сидела за своим заваленным ворохом бумаг столом в мрачном здании Гражданского суда Манхэттена.
— Да, ваша честь.
Склонившись над бумагами, судья продолжила читать.
— Могу только сказать, что за последние два дня мне пришлось выслушать столько чиновников из службы социального обеспечения, мэрии, администрации штата, управления полиции и СИН, сколько в обычной обстановке я не встречаю и за целый месяц. Объясните мне, как вам удалось обзавестись такими обширными связями?
— Наверное, я просто везучая.
— Что гораздо важнее, — заметила судья, возвращаясь к папке, — я услышала о вас только хорошее.
Судя по всему, у Сакс тоже были прекрасные гуанси. За молодую женщину замолвили словечко Фред Деллрей, Лон Селитто, Алан Коу (который, вместо того чтобы лишиться работы, занял место неожиданно вышедшего в отставку Гарольда Пибоди). В течение считанных дней ей удалось преодолеть кучу бюрократических рогаток, стоящих на пути удочерения.
— Разумеется, вы понимаете, — продолжала судья, — что на первом месте всегда стоят интересы ребенка, и если у меня возникнут какие-то сомнения, я не подпишу эти документы.
Маргарет Бенсон-Уэйлс говорила тем же снисходительным и в то же время грубоватым тоном, которым мастерски пользовался Райм.
— Иного я и не жду, ваша честь.
Сакс успела узнать, что Бенсон-Уэйлс, подобно многим другим судьям, любит читать нравоучения. Устроившись поудобнее, судья обратилась к присутствующим.
— Итак, процедура удочерения в штате Нью-Йорк включает изучение домашних условий, предварительную подготовку и, как правило, трехмесячный испытательный срок. Я сегодня всю утро знакомилась с документами, говорила с работниками службы социального обеспечения и опекунами, занимавшимися девочкой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70
Райм кивнул.
— Вы хотите сказать, что дело находится исключительно в ведении политиков и дипломатов.
Уэбли из госдепа кивнул, радуясь тому, что до Райма наконец дошло.
— Именно так. В конечном счете все это будет на благо обеих стран. Да, это жертва, но ее необходимо принести.
Подумав немного, Райм повернулся к Сакс.
— Назовем это «Великой жертвой ради блага двух народов, не имеющей исторических прецедентов».
Уэбли из госдепа поморщился, услышав это язвительное замечание.
— Видите ли, — объяснил криминалист, — политика очень сложная штука, и дипломатия тоже. А вот криминалистика — это совсем просто. Я предпочитаю иметь дело с простыми вещами, поэтому выбирайте: или вы отдаете нам Призрака, чтобы он понес наказание за свои преступления в соответствии с законами нашей страны, или же позволяете ему улететь домой. Но в этом случае мы предадим гласности то, что вы отпустили преступника, виновного в нескольких убийствах, — исходя из высших политических и экономических соображений. И при этом совершили покушение на сотрудника ФБР. Разумеется, выбор за вами, — небрежно добавил он. — Решайте.
— Не смейте нам угрожать! Вы простые полицейские, мелкие сошки, мать вашу! — зловеще произнес Уэбли из госдепа.
Объявили об окончании посадки на рейс до Лос-Анджелеса. Призрак уже испугался не на шутку. Взмокший от пота, с лицом, потемневшим от ярости, он подошел к Уэбли и поднял руки, звеня наручниками. Не обращая на него внимания, чиновник госдепа повернулся к Райму.
— О какой гласности вы говорите? Кого заинтересуют ваши бредни? Вы думаете, это Уотергейт, мать вашу? Мы высылаем из страны китайца, который у себя на родине предстанет перед судом за различные преступления.
— Гарольд? — спросил Райм.
Сжавшись, Пибоди виновато пробормотал:
— Сожалею, но я ничего не могу сделать.
— Значит, вот ваш ответ, — едва заметно усмехнулся Райм. — Мне только это и было нужно. Решение. Вы его приняли. Отлично.
Он подумал, со смешанным чувством грусти и веселья, что происходящее очень напоминало игру вей-чи.
— Том, будь добр, покажи ему наше творение, — обратился к помощнику криминалист.
Достав из кармана конверт, молодой человек протянул его Уэбли из госдепа. Тот его раскрыл. Внутри лежало пространное письмо, составленное Раймом Питеру Ходдинсу, международному обозревателю «Нью-Йорк таймс». В нем было в мельчайших подробностях перечислено все то, о чем Райм только что рассказал Уэбли и Пибоди.
— Мы с Питером давние друзья, — объяснил Том. — Я предупредил его, что у нас, возможно, появится эксклюзивный материал о катастрофе «Дракона Фучжоу», нити от которой ведут в Вашингтон. Он очень заинтересовался.
— Питер отличный журналист, — с гордостью добавил Райм. — Он выдвигался на Пулитцеровскую премию.
Уэбли из госдепа и Пибоди переглянулись. Затем, отойдя в угол опустевшего коридора, достали сотовые телефоны.
— Мистер Куан должен срочно подняться на борт самолета, — объявила сотрудница аэропорта.
Наконец чиновники убрали телефоны, и Райм получил ответ: не сказав ни слова, Уэбли из госдепа развернулся и направился к выходу.
— Подождите! — окликнул его Призрак. — У нас же было соглашение! Мы же договорились!
Чиновник даже не обернулся. Разорвав письмо Райма, он не замедляя шага выбросил клочки в урну.
Селитто предложил сотруднице аэропорта закрыть двери на посадку. Мистер Куан никуда не летит.
Сверля глазами Райма, Призрак сгорбился, признавая свое поражение. Но, казалось, через мгновение отчаяние поражения уравновесилось надеждой на будущую победу; ян уравновесил инь, как сказал бы Сонни Ли. «Змеиная голова» повернулся к Сакс и с холодной усмешкой оглядел ее с ног до головы.
— Я терпелив, Яньдао. Уверен, мы еще встретимся. Найсын... Всему свое время, всему свое время.
Спокойно выдержав его взгляд, Амелия Сакс сказала:
— Чем скорее, тем лучше.
Райм отметил, что при этом ее глаза были гораздо холоднее глаз Призрака.
Полицейские в форме взяли «змеиную голову» под руки.
— Клянусь, я понятия не имел, что это за человек, — начал было Пибоди. — Мне только сказали...
Но Райм уже устал от словесных пререканий. Не сказав ни слова, он чуть двинул пальцем по сенсорной панели, разворачивая «Штормовую стрелу» прочь от чиновника.
Последнюю точку во взаимодействии различных правительственных органов в деле Куан Ана, он же Гуи, он же Призрак, поставила Амелия Сакс. Протянув руку растерянному Гарольду Пибоди, она попросила:
— Будьте добры, дайте ключи. Если вы хотите получить наручники назад, я оставлю их в изоляторе временного содержания.
Глава 50
Несколько дней спустя Призраку официально предъявили обвинение. Мерой пресечения было избрано содержание под стражей.
Список преступлений получился длинным: убийства, контрабанда людей, незаконное ношение огнестрельного оружия, отмывание денег.
Деллрей через свои связи в министерстве юстиции дернул кое за какие нитки, и генеральная прокуратура в обмен на свидетельские показания против Призрака сняла с Сена Ци-цзуня все обвинения в нелегальной перевозке людей. Капитану «Дракона Фучжоу» предстояло выступить на судебном процессе, после чего его ожидала депортация в Китай.
Райм и Сакс находились одни в спальне криминалиста. Молодая женщина изучала себя в огромное зеркало.
— Ты выглядишь бесподобно, — окликнул ее Райм.
Через час Сакс предстояло появиться в суде. Заседание было очень важным, и молодая женщина беспокоилась по поводу того, какое впечатление произведет на судью. Она неуверенно покачала головой.
— Не знаю.
Амелия Сакс, никогда не сожалевшая об оставшейся в прошлом работе фотомодели, называла себя «девочкой в джинсах и свитерах». Но сейчас на ней были новый с иголочки синий костюм, белая блузка и — о боже, только сейчас заметил Райм, — темно-синие туфли на шпильках, доводившие ее рост до шести футов. Рыжие волосы были тщательно уложены в прическу.
И все же Сакс оставалась Сакс: в ушах у нее болтались серебряные серьги в виде крохотных пуль.
Зазвонил телефон.
— Командный режим... ответить на звонок, — рявкнул Райм.
— Линкольн? — послышался из громкоговорителя женский голос.
— Здравствуйте, доктор Уивер.
Оторвавшись от зеркала, Сакс опустилась на край кровати.
Мне сообщили о вашем звонке, — сказала нейрохирург. — Помощник сказал, это очень важно. У вас все в порядке?
— Да, все отлично, — сказал Райм.
Вы выполняете предписанный мной режим? Ни капли спиртного, побольше спать? — В ее голосе прозвучало веселье. — Нет, Том, ответьте лучше вы. Вы здесь?
— Он в другой комнате, — рассмеялся Райм. — Здесь нет никого, кто мог бы меня погонять.
Разумеется, если не брать в расчет Сакс, но она его не выдаст.
Мне бы хотелось, чтобы завтра утром вы заехали ко мне для последнего осмотра перед операцией. Я подумала...
— Доктор...
— Да?
Райм посмотрел Сакс в глаза.
— Я решил отказаться от операции.
— Вы...
— Можете оставить себе плату за пребывание в клинике и аванс, — попытался отшутиться он.
Молчание. Затем:
— Вы стремились к операции больше, чем кто-либо из моих пациентов.
— Я действительно очень хотел этого. Но я передумал.
— Вы вспомнили все то, что я говорила о высокой степени риска, так?
Посмотрев на Сакс, Райм сказал:
— В конце концов я пришел к выводу, что даже при благоприятном исходе операция мало чем мне поможет.
— Линкольн, я считаю, вы приняли хорошее решение. Мудрое. — Доктор Уивер помолчала. — Мы добились больших успехов в проблеме лечения больных с травмами позвоночника. Я знаю, вы читаете литературу...
— Да, я держу руку на пульсе, — ответил Райм, усмехаясь над тонкой иронией, содержавшейся в метафоре.
— Каждая неделя приносит что-то новое. Звоните мне, как только у вас возникнет желание. Мы обсудим, какие у вас будут перспективы. А может быть, вы просто захотите со мной поболтать.
— Да. С удовольствием.
— Буду рада услышать ваш голос, Линкольн. До свидания.
— До свидания, доктор... Командный режим, окончить связь.
В комнате воцарилась тишина. Затем за окном послышался шум крыльев, мелькнула тень. На подоконник опустился сокол. Сакс и Райм посмотрели на птицу.
— Райм, ты уверен, что поступил правильно? — спросила молодая женщина.
— Если ты хочешь операцию, я с тобой на все сто процентов.
Он не сомневался в этом.
Но он также твердо знал, что операция ему больше не нужна.
Принимать свой ограничения... Таким тебя сделать судьба, Лоабан. И на то быть какие-то причины. Быть может, теперь ты стать более хороший полицейский. Теперь твоя жизнь сбалансирован, я говорить.
— Уверен, — сказал Райм.
Сакс стиснула ему руку, затем снова посмотрела в окно на сокола. Райм, вглядевшись в ее лицо, освещенное рассеянным бледным светом, спросил:
— Сакс, а ты уверена, что хочешь этого?
Он кивнул на лежащую на столе папку, в которой были фотография По-И, свидетельские показания и официальные документы.
Первый лист был озаглавлен: «ПРОШЕНИЕ ОБ УДОЧЕРЕНИИ».
Наконец Сакс отвернулась от окна. По ее глазам Райм понял, что она также не сомневается в принятом решении.
* * *
Сакс улыбнулась По-И, «драгоценному ребенку», сидевшей в стульчике в комнате судьи. Девочка играла с тряпичным котенком.
— Мисс Сакс, это весьма необычное дело об удочерении. Впрочем, думаю, вы сами это прекрасно понимаете.
Судья Маргарет Бенсон-Уэйлс, крупная женщина, сидела за своим заваленным ворохом бумаг столом в мрачном здании Гражданского суда Манхэттена.
— Да, ваша честь.
Склонившись над бумагами, судья продолжила читать.
— Могу только сказать, что за последние два дня мне пришлось выслушать столько чиновников из службы социального обеспечения, мэрии, администрации штата, управления полиции и СИН, сколько в обычной обстановке я не встречаю и за целый месяц. Объясните мне, как вам удалось обзавестись такими обширными связями?
— Наверное, я просто везучая.
— Что гораздо важнее, — заметила судья, возвращаясь к папке, — я услышала о вас только хорошее.
Судя по всему, у Сакс тоже были прекрасные гуанси. За молодую женщину замолвили словечко Фред Деллрей, Лон Селитто, Алан Коу (который, вместо того чтобы лишиться работы, занял место неожиданно вышедшего в отставку Гарольда Пибоди). В течение считанных дней ей удалось преодолеть кучу бюрократических рогаток, стоящих на пути удочерения.
— Разумеется, вы понимаете, — продолжала судья, — что на первом месте всегда стоят интересы ребенка, и если у меня возникнут какие-то сомнения, я не подпишу эти документы.
Маргарет Бенсон-Уэйлс говорила тем же снисходительным и в то же время грубоватым тоном, которым мастерски пользовался Райм.
— Иного я и не жду, ваша честь.
Сакс успела узнать, что Бенсон-Уэйлс, подобно многим другим судьям, любит читать нравоучения. Устроившись поудобнее, судья обратилась к присутствующим.
— Итак, процедура удочерения в штате Нью-Йорк включает изучение домашних условий, предварительную подготовку и, как правило, трехмесячный испытательный срок. Я сегодня всю утро знакомилась с документами, говорила с работниками службы социального обеспечения и опекунами, занимавшимися девочкой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70