Затем он зашел в китайский ресторан и заказал чай и миску лапши. За едой Ли достал из бумажника сложенный лист бумаги, прихваченный из машины Хонксе.
8 августа
От: Гарольда С. Пибоди, заместителя директора отдела Службы иммиграции и натурализации Соединенных Штатов
Кому: капитану следственного отдела (в отставке) Линкольну Райму
Тема: совместное расследование дела Куан Ана, он же Гуи, он же Призрак, осуществляемое СИН, ФБР и полицией Нью-Йорка.
Настоящим подтверждаю, что наша встреча, посвященная обсуждению плана поимки вышеозначенного лица, состоится в десять часов утра. Пожалуйста, ознакомьтесь с прилагаемыми документами.
К записке была прикреплена визитная карточка, на которой было написано:
Линкольн Райм
345 Западный Центральный парк
Нью-Йорк, штат Нью-Йорк, 10022
Подозвав официантку, Ли задал ей вопрос.
Что-то в его внешности напугало девушку, подсказав ей, что этому человеку лучше не помогать. Но, еще раз взглянув на его лицо, она решила, что будет еще хуже, если она ему откажет. Потупившись, официантка кивнула и подробно объяснила Ли, как найти улицу, называющуюся Западный Центральный парк.
Глава 12
— Вы выглядите гораздо лучше, — сказала Амелия Сакс. — Как вы себя чувствуете?
Джон Сун пригласил ее в квартиру.
— Очень болит, — сказал он, закрывая за ней дверь.
Они прошли в гостиную. Сун двигался медленно, осторожно, то и дело морщась от боли. Сакс предположила, что это последствия огнестрельного ранения.
Квартира, которую устроил иммигранту его адвокат, находилась в бедном квартале Боури: две темные комнатенки, обставленные разнокалиберной поломанной мебелью. На первом этаже размещался китайский ресторан. Воздух был пропитан запахом прогорклого масла и чеснока.
Невысокий изящный мужчина с несколькими прядями седых волос, Сун из-за раны вынужден был сутулиться. Глядя на его нетвердую походку, Сакс прониклась к нему сочувствием. У себя на родине Сун был врачом, вероятно, пользовался уважением своих пациентов и, даже несмотря на свою диссидентскую деятельность, занимал определенное положение в обществе. Но здесь он стал ничем. У молодой женщины мелькнула мысль: чем он будет зарабатывать себе на жизнь: станет водителем такси, устроится в ресторан?
— Я заварю чай, — сказал Сун.
— Нет, не стоит беспокоиться, — поспешила заверить его Сакс. — Я долго не задержусь.
— Все равно я буду готовить чай себе.
Отдельной кухни в квартире не было; вдоль одной стены в гостиной стояли газовая плита, крохотный холодильник и мойка со следами ржавчины. Поставив на фыркающее пламя дешевый чайник, Сун достал из шкафчика над мойкой пачку «Липтона». Понюхав пакетики, он загадочно улыбнулся.
— Не совсем то, к чему вы привыкли? — спросила Сакс.
— Надо будет пройтись по магазинам, — печально подтвердил Сун.
— СИН отпустила вас под залог? — поинтересовалась Сакс.
Сун кивнул.
— Я уже подал официальное прошение о предоставлении политического убежища. Адвокат сказал, что так поступают почти все нелегальные иммигранты, но положительного решения добиваются единицы. Однако я провел два года в исправительном лагере. И я опубликовал несколько статей, критикующих правительство за нарушение прав человека. Мы представим их в качестве доказательств. Следователь ничего не обещает наверняка, и все же он сказал, что мои шансы высоки.
— Когда состоится рассмотрение вашего дела? — спросила Сакс.
— В следующем месяце.
Молодая женщина не могла оторвать взгляда от рук врача-иммигранта. Он достал из буфета две чашки, тщательно вымыл, вытер их и аккуратно поставил на поднос. В его движениях было что-то церемониальное. Затем Сун разорвал несколько пакетиков чая и высыпал его в керамический чайник, после чего налил туда кипяток и размешал ложкой.
И все это ради чашки обыкновенного «Липтона»...
Сун отнес чайник и чашки в гостиную и неловко присел. Налив чай в чашки, он протянул одну Сакс. Та вскочила, чтобы ему помочь. Принимая чашку из его рук, она обнаружила, что они нежные, но очень сильные.
— Об остальных нет никаких известий? — спросил Сун.
— Мы полагаем, они находятся где-то в Манхэттене. Нам удалось обнаружить неподалеку отсюда машину, на которой они приехали. Мне бы хотелось поговорить с вами о них.
— Разумеется. Что именно вас интересует?
— Все, что вы можете сказать. Имена, описание внешности... Все что угодно.
Сун поднес чашку ко рту и пригубил чай.
— Выбраться из трюма удалось двум семьям, Чжан и Ву, а также еще нескольким людям. Их имена я не помню. И еще нескольким морякам. Чанг пытался их спасти — это он управлял плотом, — но Призрак их застрелил.
Сакс попробовала чай. Он показался ей совсем не похожим на тот, к которому она привыкла. «Наверное, это просто игра воображения», — заверила себя она.
— Экипаж обращался с нами очень прилично, — продолжал Сун. — Раньше мне приходилось слышать разные страшные рассказы про моряков с кораблей-контрабандистов. Но на «Драконе» к нам относились хорошо, кормили и давали пресную воду.
— Вы не можете вспомнить ничего такого, что помогло бы нам установить, куда могли отправиться Чжан и Ву?
— Ничего кроме того, что я уже сказал вам на берегу. Нам было известно только то, что нас высадят на побережье Лонг-Айленда. А затем грузовики должны были доставить нас в Нью-Йорк.
— Ну а Призрак? Подумайте, нам будет полезно знать все об этом человеке.
Сун покачал головой.
— Мелкие «змеиные головы» в Китае, представители Призрака, говорили, что после того как мы высадимся в Америке, мы его больше не увидим. И они предупреждали нас ни в коем случае не пытаться завязать с ним отношения.
— У нас есть основания полагать, что на борту находился помощник Призрака, выдававший себя за иммигранта, — сказала Сакс. — У Призрака это в обычае. Вы не можете предположить, кто бы это мог быть?
— Нет, — ответил Сун. — В трюме было несколько человек, державшихся особняком. Они почти ни с кем не разговаривали. Возможно, это был один из них. Но я не обращал на них внимания. Я не знаю, как их зовут.
— А экипаж ничего не говорил о том, чем займется Призрак, прибыв на место?
Сун нахмурился, задумавшись. Наконец он сказал:
— Ничего определенного — по-моему, моряки его тоже боялись. Вот только... Не знаю, поможет ли вам это. Я случайно услышал, как капитан корабля, говоря про Призрака, употребил следующее выражение: «По фу чжен жу». В дословном переводе это значит «разбить котлы и затопить суда». Полагаю, вы бы сказали: «обратной дороги нет». Это слова одного полководца времен династии Цзинь. После того как его воины переправились через реку, чтобы сразиться с неприятелем, он приказал им сделать именно это: разбить котлы и затопить суда. Чтобы не осталось возможности ни разбить лагерь, ни отступить. Для того, чтобы остаться в живых, воинам необходимо было идти вперед и разгромить неприятеля. Вот именно таким противником и является Призрак.
«Значит, он не остановится до тех пор, пока не разыщет остальных спасшихся и не убьет их всех до одного», — с тревогой подумала Сакс.
Наступила тишина, нарушаемая лишь шумом транспорта на Кэнел-стрит.
— Ваша жена осталась в Китае? — поддавшись внезапному порыву, спросила Сакс.
Посмотрев ей прямо в глаза, Сун ровным голосом произнес:
— Она умерла в прошлом году.
— Извините.
— В исправительном лагере. Власти сказали, она заболела. Но мне так и не ответили, чем именно. И вскрытия не было. Впрочем, я хочу верить, что она действительно умерла от болезни. Лучше уж это, чем если бы ее замучили до смерти.
Услышав эти слова, Сакс ощутила леденящий холодок.
— Ваша жена тоже была диссиденткой?
Сун кивнул.
— Так мы и познакомились. На марше протеста в Пекине десять лет назад. В годовщину событий на площади Тяньаньмынь. Со временем она стала более активным борцом против правящего режима, чем я. Мы собирались переехать сюда все вместе, с детьми.
Сун осекся, но его молчание лучше любых слов объяснило то, что он сейчас испытывал.
Наконец он заговорил снова.
— Я понял, что больше не могу оставаться на родине. Конечно, это становилось для меня все более опасно. И все же главным было не это. В Китае слишком много было связано с моей женой. Я решил приехать сюда, подать прошение о предоставлении политического убежища, а затем вызвать детей. — Слабая улыбка. — После того как кончится траур, я найду женщину, которая станет матерью моим детям. — Пожав плечами, он отпил чай. — Но это будет нескоро.
Его рука непроизвольно потянулась к амулету на шее. Сакс проследила за ней взглядом. Заметив это, Сун снял амулет с шеи и протянул его ей.
— Это мой заговор на счастье. Быть может, он поможет. — Он рассмеялся. — Амулет привел вас ко мне, когда я тонул.
— Что это? — спросила молодая женщина, разглядывая каменную фигурку.
— Это работа резчиков из города Цзинцзянь, что к югу от Фучжоу. Они славится своим работами из стеатита. Это подарок моей покойной жены.
— Он сломан, — заметила Сакс, проводя по трещине ногтем.
Камень оказался удивительно мягким.
— Амулет раскололся о скалу, за которую я цеплялся, когда вы меня увидели.
Фигурка изображала обезьянку, сидящую на корточках. Хитрой и умной рожицей маленький зверек напоминал человека.
— Это один из персонажей китайской мифологии, Царь обезьян, — объяснил Сун.
Сакс протянула ему амулет. Сун повесил его на свою мускулистую волосатую грудь. Под синей хлопчатобумажной рубашкой виднелись бинты. Внезапно Сакс очень остро прочувствовала присутствие этого мужчины, находящегося в каких-то дюймах от нее. Ощутила терпкий запах стирального порошка, исходящий от его одежды. И вдруг ее захлестнуло необъяснимое спокойствие — внушенное практически незнакомым человеком.
— Мы поставим перед домом патрульный наряд.
— Для того, чтобы меня защищать?
— Да.
Похоже, это известие развеселило Суна.
— В Китае службы охраны общественного порядка ни за что бы так не поступили: они следят за человеком только если хотят его запугать.
— Джон, вы сейчас не в Канзасе.
— В Канзасе?
— Это такое выражение. Извините, мне пора возвращаться к Линкольну.
— К кому?
— К человеку, с которым я работаю. К Линкольну Райму.
Встав, Сакс поморщилась, ощутив пронзительную боль в колене.
— Подождите, — окликнул ее Сун.
Он взял молодую женщину за руку. Та ощутила исходящую от его прикосновения спокойную силу.
— Откройте рот, — сказал Сун.
— Что? — рассмеялась Сакс.
— Нагнитесь. Откройте рот.
— Зачем?
— Я врач. Я хочу взглянуть на ваш язык.
Развеселившись, Сакс открыла рот, и Сун быстро осмотрел ее язык.
— У вас артрит, — сказал он, выпуская ее руку и садясь на место.
— Хронический, — подтвердила Сакс. — Как вы узнали?
— Я же сказал, что я врач. Приходите ко мне еще раз, и я вас вылечу.
Она рассмеялась.
— Меня уже пытались лечить десятки врачей.
— Западная медицина, западные врачи — они занимают свое место. Китайская медицина лучше всего подходит для исцеления хронических болей и недугов — проблем, которые, кажется, возникают без каких-либо видимых причин. Однако на самом деле причина есть всегда. Думаю, я смогу вам помочь. Я перед вами в долгу. Вы спасли мне жизнь. Мне будет стыдно, если я вам не отплачу добром за добро.
— На самом деле вас спасли два здоровенных парня в резиновых костюмах.
— Нет-нет, если бы не вы, я бы обязательно утонул. Я это знаю. Так что, пожалуйста, приходите еще раз и дайте мне возможность вам помочь, хорошо?
Сакс заколебалась.
Но тут, словно подталкивая ее принять решение, колено прострелила пронзительная боль. Внешне Сакс ничего не показала, стараясь сохранить спокойствие, она достала ручку и записала Суну номер своего сотового телефона.
* * *
Сонни Ли в недоумении стоял на улице Западный Центральный парк.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70