Если ты согласишься отвезти нас на своем корабле, куда прикажем, у тебя будут деньги и ты будешь с ними в Багдаде точно в срок.
— Ты колдун? — отшатнулся от него Синдбад.
— Я волхв, — поправил Буян. — Это важнее! Ну, по рукам?
— По рукам.
Тем временем призрак англичанина взмахнул рукой — и в пещере забрезжил слабый свет. Сначала люди не могли понять, откуда он исходит, и только потом разглядели, что светятся несколько щелей сбоку в стене. Щели становились все толще и длиннее, постепенно складываясь в силуэт двери. Когда они соединились, дверь не спеша открылась.
— Идите, — молвил призрак англичанина, — Она будет открыта лишь несколько мгновений.
Подхватив под руку Властимира, Буян первым устремился в проем. За ним Мечислав и Синдбад. Гаральд хотел было задержаться, но призрак махнул ему рукой:
— Я знаю, о чем ты хочешь спросить, соотечественник! Если будет угодно Господу, тебе будет знак о моей семье — если ты вернешься домой, судьба рано или поздно сведет тебя с кем-нибудь из моих сыновей. Ты узнаешь их.
— Но как?
— Не спрашивай. Вернись сначала домой!
И призрак повернулся, чтобы уйти. Гаральд посмотрел ему вслед.
— У меня есть два младших брата, — сказал он. И мой отец пропал восемь лет назад, когда младшему было три года.
Призрак остановился.
— А ты еще спрашивал у меня, как тебе узнать их, — изрек он загадочно и растаял во тьме.
ГЛАВА 20
Славяне и Синдбад ждали Гаральда в коридоре. Рыцарь шел, шурив голову. Он не заметил, что дверь закрылась, чуть не рихватив его длинные волосы. Не глядя ни на кого, он бросил шлем на пол и наподдал его ногой. Все выжидательно смотрели на него.
— Это был мой отец! — крикнул Гаралъд. — Он пропал много лет назад, и мы ничего не знали о нем! А теперь я его сам в последний путь проводил. Вам случалось такое пережить?
Буян тихо подошел и обнял англичанина за плечи.
— Понимаем, не каменные, — сказал он ласково. — Моего отца я даже толком похоронить не смог — его как мятежника убили. У Властимира отец в бою погиб. А ты со своим виделся, получил от него благословение — тому и радуйся.. Душа его теперь там, где хорошо ей, — значит, не надо грустить о нем. А коли жаль тебе, что мало он с тобой побыл, так потом вспомнишь, когда время придет. Мы вместе помянем его по обычаю — он ведь всех нас вывел. А теперь скрепиться надо — дорога наша еще не кончена!
— Ты утешаешь меня, как ребенка, а я воин и рыцарь, — отмахнулся Гаральд, но не сбросил руки Буяна со своего плеча.
Пока они разговаривали, сметливый Синдбад осмотрелся.
— Клянусь бородой Магомета, ну и в чудное место мы попали! — воскликнул он.
Все обернулись на его крик и увидели, что они очутились в небольшой галерее. Все вокруг было выложено мрамором из земли Юнана, земли Румана и земли Египетской. На мраморе цвели цветы и порхали птицы — все это было украшено драгоценными камнями и золотом. Впереди, там, где кончалась галерея, слышались музыка, и песни, и звонкие женские голоса.
— Мы в гареме Аджид-паши, — сказал Буян. — Друзья, помните ту девушку? Она наверняка здесь. Мы можем ее поискать, и она подскажет нам, где выход.
Отправились они по галерее и, пройдя ее всю, поняли, что прав оказался Буян, ибо внизу, в зале, увидели они на коврах у фонтана девушек одна прекраснее другой, и было их более десяти. Были тут девушки из земель восточных, и из земель западных, и из земель южных, и из земель северных. Прислуживали им рабыни, а девушки разговаривали, играли на лютнях, пели и ели фрукты.
— Сама судьба нас зовет сюда, — сказал Синдбад и первым спрыгнул к девушкам.
Увидали они чужого человека, повскакали, закричали и заметались по залу. На их крики распахнулись все двери разом, и выбежали чернокожие рабы с саблями наголо. Но не успели они подбежать, как вслед за Синдбадом вниз спрыгнули остальные. Рабы бросились было на безоружных, но показалось им, что перед ними сами демоны. Славяне, словно бесплотные тени, ускользали от сабель, а удар их кулака валил навзничь. Что до рыцаря, то сабли отскакивали от него, не оставляя и царапины на доспехах. Только Синдбад мог быть подходящим противником, но он так ловко увертывался, что черные рабы гонялись за ним, лишь теряя время. Славяне быстро справились с чернокожими.
Несколько девушек так и не смогли убежать и все это время простояли, сжавшись, за колоннами, огромными от удивления глазами глядя на странное побоище. Оглядевшись, победители заметили одну из них.
— Где здесь выход? — окликнули ее.
Девушка замотала головой, едва не заплакала от страха и махнула рукой куда-то в сторону.
Все невольно обратились туда и увидели в стене узорную дверь, сплетенную из тонких золотых полос. Дверь была непрочна и разлетелась от первого удара, и беглецы покинули гарем.
Не прошли они и десятка шагов, как поняли, что новый коридор был похож на те коридоры, по которым их вели в самом начале: здесь все было богато украшено, горели факелы в узорных гнездах, на полу пестрели циновки, стены закрывали ткани. Ясно было, что неподалеку находятся покои самого Аджид-паши. Путники не могли бежать из-за Властимира, а потому шли, останавливаясь на каждом повороте. Постепенно до их слуха стал доноситься шум в подземном дворце: далекий топот, гул голосов и крики. Чтобы проверить свою догадку, припал Буян ухом к стене и прислушался, а потом сказал:
— Река. Она поднимается все выше. Я слишком сильно ее позвал. Скоро вода будет здесь. Мы должны успеть.
Вскоре после того, как джинн умчался искать своих обидчиков, почувствовал Аджид-паша, что лежать ему мокро. Посмотрел он и увидел, что из щелей в полу появилась вода и что она уже промочила ковер под ним. Попробовал он отползти подальше, но далеко не смог уйти и, дотянувшись, потер лампу, чтобы вызвать джинна. Джинн тотчас же явился и, упав перед ним ниц, воскликнул:
— Зачем звал меня, повелитель? Я уже напал на след неверных в твоей сокровищнице, но мне пришлось бросить их там, когда можно было убить их сонными!
И закричал на него Аджид-паша:
— Ты только о мести думаешь, забыв, что нет им выхода из сокровищницы живыми по твоему же слову. Оставь их, а сам немедленно спасай меня! Я приказываю!
Поклонился было джинн и взмахнул руками, чтобы отнести своего хозяина подальше, но передумал и ответил:
— У твоих врагов есть прекрасные кони. Прикажи оседлать любого из них и скачи прочь. Я потом тебя догоню — не хочу я бросать врагов и лишаться счастья видеть их конец.
Глупец! — рассердился Аджид-паша. — Да меня теперь только слон поднимет, да и то недалеко пронесет. Как может вынести меня лошадь?
— А ты отдай приказ и сам увидишь, что будет!
Видя, что не слушается его джинн, велел ему Аджид-паша позвать слуг и рабов. Прибежали рабы и сперва ужаснулись виду своего хозяина — он лежал на боку и был высотой в полторы сажени. Да еще, на беду, все рос. Потом рабы поклонились и сказали, что действительно стоят в конюшне три коня невиданных — шерсть серебром да золотом переливается, гривы до земли стелются, копыта камни в порошок крошат, из ноздрей пламя и дым полыхают, от дыхания факелы гаснут, и все подойти к ним боятся.
Услыхал такое Аджид-паша и уверился, что сможет унести его любой из этих коней. Послал он джинна оседлать для него самого крепкого, а двух остальных привязать позади, на смену Отправился джинн на конюшню.
А на конюшне стояли шум, крики, суета, потому как между стойлами текла вода и бесновались все кони от страха, обрывая поводья.
Подлетел джинн к стойлам трех славянских коней и увидел, что стоят они спокойно, а вода течет у них с хвостов и грив и капает на пол. Захотел он взять всех троих и привести к Ад-жид-паше.
Взялся джинн за поводья, и словно проснулись кони. Разом взвились на дыбы, заржали так, что слуги и рабы на колени попадали и бросились прочь. Не смог удержать сразу трех жеребцов джинн, и вырвались у него из рук кони и выскочили во двор.
Джинн полетел за ними быстрее ветра, но только поравнялся с конями, как кинулись они врассыпную, и он не сумел поймать ни одного. Кони за его спиной опять вместе сошлись и поскакали по двору. И там, где ударяли их копыта, оставались ямы в пол-локтя глубиной, быстро заполнявшиеся водой, а там, где летел их хвост, на камнях оставался черный след, словно горящей головней мазнули. Вскинули кони головы и заржали. От их ржания поднялся ветер и отбросил джинна на скалы. И взлетали они в воздух, как птицы, и неслись, как тучи грозовые.
Видя такое дело, многие разбойники, что служили Аджид-паше, сказали себе: “На беду притащил джинн этих странных чужеземцев; даже кони их что волки в овечьем стаде. Коли кони у них такие, что за люди эти иноверцы? Уже, наверное, погиб от них наш господин Аджид-паша, а значит, скоро и наш черед”. И, сказав себе так, стали все собирать вещи и поскакали из долины.
Испугался и джинн странной силы славянских коней и поспешил обратно к повелителю.
А славяне, а с ними Гаральд и Синдбад тем временем пробежали по коридорам и заметили дверь, настежь распахнутую. Заглянули они в нее осторожно и сразу узнали ту самую комнату, где их сперва накормил и-напоил и, а потом обманули. Только никого на сей раз тут не было.
Зашли они внутрь и двери за собой притворили. Было здесь тихо и спокойно, угощения так и остались на столах да на скатертях разложены.
Не тратя времени, присели путешественники к столам и хорошо угостились. Подъев все, что понравилось, и попробовав вин, наполнил Буян бокал остатками и плеснул позади себя, приговаривая:
— Спасибочки дому этому, его духам — щурам-хранителям, что сохранили сердце доброе к чужестранцам, не в пример хозяевам! За угощение благодарствуем! — И бросил наполненный бокал назад через себя.
Тут же послышался глухой стон. Но не обратил никто на это внимания. А Буян сказал Синдбаду:
— Я слово свое держу — оглянись вокруг. В этих сундуках столько золота и драгоценностей, что хватит не только все долги уплатить, но и столько же еще в долг дать. Да немного про запас останется — как раз, чтобы семье твоей безбедно несколько лет прожить, а тебе новый корабль к походу снарядить. Забирай все, что унести сможешь, а уж в Багдад мы тебя как-нибудь доставим. Только уговор наш помнишь?
— Помню, — ответил ему Синдбад. — Мне бы только к завтрашнему полудню в городе быть — а уж там я куда хотите с вами отправлюсь. Вижу я, люди вы необычные, так, может, с вами я чего новое в свете встречу!
Поклонился он всем и каждому и пошел открывать все сундуки и шкатулки. Славяне и Гаральд, сидя в креслах, следили за ним.
— Вороватый парень, — молвил Буян. — Меня на пару лет помоложе, а ухватки — словно еще в материнской утробе чужое тащил. Связались мы с ним, так придется ухо держать востро — кабы не унес чего ценного.
— А здесь все такие, — неожиданно поддержал Гаральд. — Я немного побольше вашего здесь был, поэтому знаю: у них тут, почитай, у каждого десятого правая рука отрублена — за воровство. И люди те по улицам ходят, даже женятся — и никого это не удивляет…
— У нас вор или виру платит обиженному, или смерти придается, а дом его на поток и разграбление идет, — вспомнил Властимир.
— Дикий вы народ, — отрезал рыцарь.
— Зато вор десять раз подумает, прежде чем чужое тащить, — отмолвил Буян. — А тут — вон разбойников сколько! О чем только их князья думают?
— О девках…
Хотел Гаральд еще что-то добавить, но тут послышался испуганный крик. Вскочили все и увидели, что к ним несется Синдбад — от страха весь белый, глаза прыгают. Подлетел, упал на колени и Буяну в ноги вцепился.
Гаральд так тряхнул Синдбада, что у того зубы клацнули. Зато он немного успокоился и смог говорить.
— Чудовище! — выкрикнул он.
— Что ты мелешь? — закричал на него рыцарь. — Какое еще чудовище?
— Большое, — задыхаясь и стуча зубами, проговорил Синдбад. — Оно там лежит, за сундуками.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84
— Ты колдун? — отшатнулся от него Синдбад.
— Я волхв, — поправил Буян. — Это важнее! Ну, по рукам?
— По рукам.
Тем временем призрак англичанина взмахнул рукой — и в пещере забрезжил слабый свет. Сначала люди не могли понять, откуда он исходит, и только потом разглядели, что светятся несколько щелей сбоку в стене. Щели становились все толще и длиннее, постепенно складываясь в силуэт двери. Когда они соединились, дверь не спеша открылась.
— Идите, — молвил призрак англичанина, — Она будет открыта лишь несколько мгновений.
Подхватив под руку Властимира, Буян первым устремился в проем. За ним Мечислав и Синдбад. Гаральд хотел было задержаться, но призрак махнул ему рукой:
— Я знаю, о чем ты хочешь спросить, соотечественник! Если будет угодно Господу, тебе будет знак о моей семье — если ты вернешься домой, судьба рано или поздно сведет тебя с кем-нибудь из моих сыновей. Ты узнаешь их.
— Но как?
— Не спрашивай. Вернись сначала домой!
И призрак повернулся, чтобы уйти. Гаральд посмотрел ему вслед.
— У меня есть два младших брата, — сказал он. И мой отец пропал восемь лет назад, когда младшему было три года.
Призрак остановился.
— А ты еще спрашивал у меня, как тебе узнать их, — изрек он загадочно и растаял во тьме.
ГЛАВА 20
Славяне и Синдбад ждали Гаральда в коридоре. Рыцарь шел, шурив голову. Он не заметил, что дверь закрылась, чуть не рихватив его длинные волосы. Не глядя ни на кого, он бросил шлем на пол и наподдал его ногой. Все выжидательно смотрели на него.
— Это был мой отец! — крикнул Гаралъд. — Он пропал много лет назад, и мы ничего не знали о нем! А теперь я его сам в последний путь проводил. Вам случалось такое пережить?
Буян тихо подошел и обнял англичанина за плечи.
— Понимаем, не каменные, — сказал он ласково. — Моего отца я даже толком похоронить не смог — его как мятежника убили. У Властимира отец в бою погиб. А ты со своим виделся, получил от него благословение — тому и радуйся.. Душа его теперь там, где хорошо ей, — значит, не надо грустить о нем. А коли жаль тебе, что мало он с тобой побыл, так потом вспомнишь, когда время придет. Мы вместе помянем его по обычаю — он ведь всех нас вывел. А теперь скрепиться надо — дорога наша еще не кончена!
— Ты утешаешь меня, как ребенка, а я воин и рыцарь, — отмахнулся Гаральд, но не сбросил руки Буяна со своего плеча.
Пока они разговаривали, сметливый Синдбад осмотрелся.
— Клянусь бородой Магомета, ну и в чудное место мы попали! — воскликнул он.
Все обернулись на его крик и увидели, что они очутились в небольшой галерее. Все вокруг было выложено мрамором из земли Юнана, земли Румана и земли Египетской. На мраморе цвели цветы и порхали птицы — все это было украшено драгоценными камнями и золотом. Впереди, там, где кончалась галерея, слышались музыка, и песни, и звонкие женские голоса.
— Мы в гареме Аджид-паши, — сказал Буян. — Друзья, помните ту девушку? Она наверняка здесь. Мы можем ее поискать, и она подскажет нам, где выход.
Отправились они по галерее и, пройдя ее всю, поняли, что прав оказался Буян, ибо внизу, в зале, увидели они на коврах у фонтана девушек одна прекраснее другой, и было их более десяти. Были тут девушки из земель восточных, и из земель западных, и из земель южных, и из земель северных. Прислуживали им рабыни, а девушки разговаривали, играли на лютнях, пели и ели фрукты.
— Сама судьба нас зовет сюда, — сказал Синдбад и первым спрыгнул к девушкам.
Увидали они чужого человека, повскакали, закричали и заметались по залу. На их крики распахнулись все двери разом, и выбежали чернокожие рабы с саблями наголо. Но не успели они подбежать, как вслед за Синдбадом вниз спрыгнули остальные. Рабы бросились было на безоружных, но показалось им, что перед ними сами демоны. Славяне, словно бесплотные тени, ускользали от сабель, а удар их кулака валил навзничь. Что до рыцаря, то сабли отскакивали от него, не оставляя и царапины на доспехах. Только Синдбад мог быть подходящим противником, но он так ловко увертывался, что черные рабы гонялись за ним, лишь теряя время. Славяне быстро справились с чернокожими.
Несколько девушек так и не смогли убежать и все это время простояли, сжавшись, за колоннами, огромными от удивления глазами глядя на странное побоище. Оглядевшись, победители заметили одну из них.
— Где здесь выход? — окликнули ее.
Девушка замотала головой, едва не заплакала от страха и махнула рукой куда-то в сторону.
Все невольно обратились туда и увидели в стене узорную дверь, сплетенную из тонких золотых полос. Дверь была непрочна и разлетелась от первого удара, и беглецы покинули гарем.
Не прошли они и десятка шагов, как поняли, что новый коридор был похож на те коридоры, по которым их вели в самом начале: здесь все было богато украшено, горели факелы в узорных гнездах, на полу пестрели циновки, стены закрывали ткани. Ясно было, что неподалеку находятся покои самого Аджид-паши. Путники не могли бежать из-за Властимира, а потому шли, останавливаясь на каждом повороте. Постепенно до их слуха стал доноситься шум в подземном дворце: далекий топот, гул голосов и крики. Чтобы проверить свою догадку, припал Буян ухом к стене и прислушался, а потом сказал:
— Река. Она поднимается все выше. Я слишком сильно ее позвал. Скоро вода будет здесь. Мы должны успеть.
Вскоре после того, как джинн умчался искать своих обидчиков, почувствовал Аджид-паша, что лежать ему мокро. Посмотрел он и увидел, что из щелей в полу появилась вода и что она уже промочила ковер под ним. Попробовал он отползти подальше, но далеко не смог уйти и, дотянувшись, потер лампу, чтобы вызвать джинна. Джинн тотчас же явился и, упав перед ним ниц, воскликнул:
— Зачем звал меня, повелитель? Я уже напал на след неверных в твоей сокровищнице, но мне пришлось бросить их там, когда можно было убить их сонными!
И закричал на него Аджид-паша:
— Ты только о мести думаешь, забыв, что нет им выхода из сокровищницы живыми по твоему же слову. Оставь их, а сам немедленно спасай меня! Я приказываю!
Поклонился было джинн и взмахнул руками, чтобы отнести своего хозяина подальше, но передумал и ответил:
— У твоих врагов есть прекрасные кони. Прикажи оседлать любого из них и скачи прочь. Я потом тебя догоню — не хочу я бросать врагов и лишаться счастья видеть их конец.
Глупец! — рассердился Аджид-паша. — Да меня теперь только слон поднимет, да и то недалеко пронесет. Как может вынести меня лошадь?
— А ты отдай приказ и сам увидишь, что будет!
Видя, что не слушается его джинн, велел ему Аджид-паша позвать слуг и рабов. Прибежали рабы и сперва ужаснулись виду своего хозяина — он лежал на боку и был высотой в полторы сажени. Да еще, на беду, все рос. Потом рабы поклонились и сказали, что действительно стоят в конюшне три коня невиданных — шерсть серебром да золотом переливается, гривы до земли стелются, копыта камни в порошок крошат, из ноздрей пламя и дым полыхают, от дыхания факелы гаснут, и все подойти к ним боятся.
Услыхал такое Аджид-паша и уверился, что сможет унести его любой из этих коней. Послал он джинна оседлать для него самого крепкого, а двух остальных привязать позади, на смену Отправился джинн на конюшню.
А на конюшне стояли шум, крики, суета, потому как между стойлами текла вода и бесновались все кони от страха, обрывая поводья.
Подлетел джинн к стойлам трех славянских коней и увидел, что стоят они спокойно, а вода течет у них с хвостов и грив и капает на пол. Захотел он взять всех троих и привести к Ад-жид-паше.
Взялся джинн за поводья, и словно проснулись кони. Разом взвились на дыбы, заржали так, что слуги и рабы на колени попадали и бросились прочь. Не смог удержать сразу трех жеребцов джинн, и вырвались у него из рук кони и выскочили во двор.
Джинн полетел за ними быстрее ветра, но только поравнялся с конями, как кинулись они врассыпную, и он не сумел поймать ни одного. Кони за его спиной опять вместе сошлись и поскакали по двору. И там, где ударяли их копыта, оставались ямы в пол-локтя глубиной, быстро заполнявшиеся водой, а там, где летел их хвост, на камнях оставался черный след, словно горящей головней мазнули. Вскинули кони головы и заржали. От их ржания поднялся ветер и отбросил джинна на скалы. И взлетали они в воздух, как птицы, и неслись, как тучи грозовые.
Видя такое дело, многие разбойники, что служили Аджид-паше, сказали себе: “На беду притащил джинн этих странных чужеземцев; даже кони их что волки в овечьем стаде. Коли кони у них такие, что за люди эти иноверцы? Уже, наверное, погиб от них наш господин Аджид-паша, а значит, скоро и наш черед”. И, сказав себе так, стали все собирать вещи и поскакали из долины.
Испугался и джинн странной силы славянских коней и поспешил обратно к повелителю.
А славяне, а с ними Гаральд и Синдбад тем временем пробежали по коридорам и заметили дверь, настежь распахнутую. Заглянули они в нее осторожно и сразу узнали ту самую комнату, где их сперва накормил и-напоил и, а потом обманули. Только никого на сей раз тут не было.
Зашли они внутрь и двери за собой притворили. Было здесь тихо и спокойно, угощения так и остались на столах да на скатертях разложены.
Не тратя времени, присели путешественники к столам и хорошо угостились. Подъев все, что понравилось, и попробовав вин, наполнил Буян бокал остатками и плеснул позади себя, приговаривая:
— Спасибочки дому этому, его духам — щурам-хранителям, что сохранили сердце доброе к чужестранцам, не в пример хозяевам! За угощение благодарствуем! — И бросил наполненный бокал назад через себя.
Тут же послышался глухой стон. Но не обратил никто на это внимания. А Буян сказал Синдбаду:
— Я слово свое держу — оглянись вокруг. В этих сундуках столько золота и драгоценностей, что хватит не только все долги уплатить, но и столько же еще в долг дать. Да немного про запас останется — как раз, чтобы семье твоей безбедно несколько лет прожить, а тебе новый корабль к походу снарядить. Забирай все, что унести сможешь, а уж в Багдад мы тебя как-нибудь доставим. Только уговор наш помнишь?
— Помню, — ответил ему Синдбад. — Мне бы только к завтрашнему полудню в городе быть — а уж там я куда хотите с вами отправлюсь. Вижу я, люди вы необычные, так, может, с вами я чего новое в свете встречу!
Поклонился он всем и каждому и пошел открывать все сундуки и шкатулки. Славяне и Гаральд, сидя в креслах, следили за ним.
— Вороватый парень, — молвил Буян. — Меня на пару лет помоложе, а ухватки — словно еще в материнской утробе чужое тащил. Связались мы с ним, так придется ухо держать востро — кабы не унес чего ценного.
— А здесь все такие, — неожиданно поддержал Гаральд. — Я немного побольше вашего здесь был, поэтому знаю: у них тут, почитай, у каждого десятого правая рука отрублена — за воровство. И люди те по улицам ходят, даже женятся — и никого это не удивляет…
— У нас вор или виру платит обиженному, или смерти придается, а дом его на поток и разграбление идет, — вспомнил Властимир.
— Дикий вы народ, — отрезал рыцарь.
— Зато вор десять раз подумает, прежде чем чужое тащить, — отмолвил Буян. — А тут — вон разбойников сколько! О чем только их князья думают?
— О девках…
Хотел Гаральд еще что-то добавить, но тут послышался испуганный крик. Вскочили все и увидели, что к ним несется Синдбад — от страха весь белый, глаза прыгают. Подлетел, упал на колени и Буяну в ноги вцепился.
Гаральд так тряхнул Синдбада, что у того зубы клацнули. Зато он немного успокоился и смог говорить.
— Чудовище! — выкрикнул он.
— Что ты мелешь? — закричал на него рыцарь. — Какое еще чудовище?
— Большое, — задыхаясь и стуча зубами, проговорил Синдбад. — Оно там лежит, за сундуками.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84