Нет, не так, объяснил чиновник госдепартамента, государство сделало гораздо больше, чем должно делать по долгу службы. Если американцы за границей совершают преступления, то и отвечать должны по иностранным законам. В обязанности госдепартамента не входит вызволять таких людей из тюрьмы. Да ведь Пол и Билл вовсе не совершали преступления, спорил Льюс, их сделали заложниками и требуют выкупа в тринадцать миллионов долларов! Он тратил весь свой запал впустую. В Даллас они с Томом Уолтером вернулись ни с чем.
Накануне поздно ночью Перо связался по телефону с посольством США в Тегеране и поинтересовался у Чарльза Нааса, почему он все еще не переговорил с официальными лицами, которых называли Киссинджер и Захеди. Ответ был прост: эти лица избегают встречи с Наасом.
Сегодня Перо вновь позвонил Киссинджеру и все ему рассказал. Киссинджер извинился, он, мол, не думает, что может сделать больше, чем сделал. Впрочем, он вновь позвонит Захеди и попросит его нажать еще разок.
Очередная порция неблагоприятных новостей дополнила картину. Том Уолтер с помощью иранских адвокатов попытался прозондировать условия, на которых можно было бы выручить из тюрьмы Пола и Билла. Например, не могут ли они пообещать вернуться в Иран для дальнейшего допроса в случае необходимости или нельзя ли их допрашивать в какой-нибудь другой стране? Нет, ответили ему, нельзя: если даже их освободят из тюрьмы, все равно уехать из Ирана они никак не смогут.
* * *
И вот наступил канун Нового года. Целых три дня Перо буквально жил в офисе, устраиваясь на ночлег на полу и питаясь сухими бутербродами с сыром. Дома никого не было – Марго все еще жила с детьми в Вейле, а из-за девяти с половиной часов разницы во времени между Техасом и Ираном важные телефонные разговоры частенько велись среди глубокой ночи. Лишь однажды он отлучился из штаб-квартиры, чтобы повидать мать, которая выписалась из больницы и восстанавливала силы у себя дома в Далласе. И даже с ней он только и говорил что о Поле и Билле – она живо интересовалась, как продвигается дело с их вызволением.
В этот вечер ему захотелось горячей пищи, и он решил не обращать внимания на непогоду – Даллас сковал сильный гололед – и поехать в рыбный ресторан, расположенный неподалеку, километрах в двух-трех.
Он вышел и сел за руль фургона. У Марго была машина марки «ягуар», а Перо предпочитал более скромные автомашины.
«Насколько велико влияние Киссинджера в Иране и вообще сейчас? – подумал он. – Может, Захеди да и другие иранские знакомые Киссинджера теперь уподобились приятелям Ричарда Хелмса – выпали из обоймы, утратили власть? Шах, судя по всему, еле-еле удерживается у власти».
С другой же стороны, целой группе новых людей могут понадобиться вскоре друзья в Америке, и они будут рады воспользоваться благосклонностью Киссинджера. Такие мысли лезли ему в голову даже тогда, когда он сидел за ресторанным столиком. Вдруг он почувствовал на плече тяжелую руку и кто-то басом произнес: «Росс, а что ты здесь делаешь, встречая в одиночестве за трапезой Новый год?»
Перо обернулся. За его спиной стоял трех четвертной нападающий из команды «Даллас ковбойс» Роджер Стобач, его старинный приятель, с которым он вместе заканчивал военно-морскую академию.
– О, Роджер! Присаживайся.
– Я здесь не один, с домочадцами, – ответил тот – У нас дома из-за гололеда не работает отопление.
– Ладно, веди их сюда.
Стобач жестом подозвал своих и спросил:
– А как Марго?
– Спасибо, она в порядке. Катается на лыжах с детьми в Вейле. Я вернулся по делу – возникла большая проблема.
Он начал рассказывать семье Стобача о перипетиях Пола и Билла.
В офис Перо вернулся в прекрасном настроении. Все же на свете есть немало хороших людей.
Снова вспомнился полковник Саймонс. Из всех вариантов, обдуманных Перо ради освобождения Пола и Билла, штурм тюрьмы требовал наибольшего времени на подготовку: Саймонсу нужно подобрать людей, затем время на тренировку, на приобретение оружия и снаряжения... И все же Перо до сих пор не приступал к осуществлению этого варианта. Он представлялся ему такой отдаленной возможностью, самым крайним средством. Пока казалось, что переговоры обещают результаты, он не смел думать о вероятности штурма. Он все еще не был готов связаться с Саймонсом, ожидая, что даст новая попытка Киссинджера переговорить с Захеди. Но может, уже что-то загодя готовить и для варианта, когда придется включать Саймонса?
Вернувшись в штаб-квартиру ЭДС, он разыскал Пэта Скалли – худощавого, моложавого, неутомимого мужчину тридцати одного года, в свое время окончившего военную академию в Вест-Пойнте. Он работал менеджером проекта в Тегеране и вылетел оттуда 8 декабря вместе с группой эвакуированных. После праздника Ашуры он было вернулся в Тегеран, но, когда Пола и Билла арестовали, опять уехал. В настоящее время Пэту вменили в обязанность ежедневно резервировать места на авиарейс из Тегерана для оставшихся там американцев – Ллойда Бриггса, Рича Гэллэгера с женой, Пола и Билла, чтобы они могли сразу же улететь, как только последних выпустят из тюрьмы.
Вместе со Скалли пришел и Джей Коберн. Отправив сослуживцев из Тегерана, он 22 декабря и сам прилетел домой, к семье, провести рождественские праздники. Коберн уже готовился возвратиться назад, в Тегеран, но тут подоспела весть об аресте Пола и Билла, поэтому он остался в Далласе и оттуда руководил следующим этапом эвакуации. Спокойный, коренастый, Коберн выглядел сорокалетним, хотя ему было всего тридцать два. Причиной тому, полагал Перо, явилась его военная служба во Вьетнаме в качестве пилота боевого вертолета в течение целых восьми лет. Несмотря на свое суровое прошлое, Коберн любил смеяться – сначала в глазах его проскакивала смешинка, а затем нередко он разражался гомерическим хохотом, трясясь от смеха.
Перо любил их обоих и доверял им. Они были, как он говорил, настоящими орлами: честолюбивыми, инициативными в работе, результативными, без всяких выкрутасов и отговорок. Девизом кадровиков ЭДС было: «Орлы не летают стаей – их нужно отыскивать поодиночке». Один из секретов Перо в бизнесе состоял в том, что он твердо придерживался принципа подбирать людей именно согласно этому девизу, а не ждать сложа руки в надежде, что они сами заявятся наниматься на работу. Вошедшего Скалли Перо спросил:
– Как вы считаете, мы все делаем, что требуется для Пола и Билла?
– Нет, я так не считаю, – без колебаний ответил тот.
Перо молча кивнул. Эти молодые люди никогда не боятся высказывать свои мысли начальству – это тоже одно из качеств, присущих орлам.
– А что, по вашему мнению, мы обязаны еще сделать?
– Мы обязаны вытащить их из тюрьмы хоть силой, – ответил Скалли. – Я знаю, это звучит странно, но я и впрямь думаю, что, если мы их не освободим, у иранцев появится прекрасный повод убить их в тюрьме.
Перо такая мысль не показалась странной – вот уже третий день он в глубине души затаил это же опасение.
– Я думаю точно так же, – сказал он и заметил на лице Скалли удивление. – Я хочу, чтобы вы оба составили список наших людей, которые могли бы помочь в этом деле Нам понадобятся люди, знакомые с Тегераном и имеющие боевой опыт, желательно участвовавшие в специальных операциях, которым можно целиком и полностью доверять.
– Приступаем сейчас же, – с энтузиазмом подхватил Скалли.
Зазвонил телефон, Коберн поднял трубку:
– Хэлло, Кин! Где вы находитесь?.. Минутку. Не кладите трубку.
Коберн прикрыл ладонью микрофон в трубке и взглянул на Перо.
– Кин Тэйлор звонит из Франкфурта. Если мы будем что-то затевать, он непременно должен быть в нашей команде.
Перо, согласно кивнул. Бывший сержант морской пехоты Тэйлор был еще одним из его орлов. Всегда элегантно одетый и высокий – ростом 188 сантиметров – Кин Тэйлор легко заводился, поэтому стал идеальной мишенью для всяческих шуток и подковырок. Перо подсказал:
– Передайте ему, чтобы возвращался в Тегеран, а зачем – не говорите.
Легкая улыбка пробежала по возмужалому лицу Коберна:
– Это ему не понравится.
Через стол перегнулся Скалли и включил репродуктор телефона. Стало слышно, как Тэйлор дует в трубку. Коберн сказал:
– Кин, Росс хочет, чтобы вы вернулись в Иран.
– Зачем, черт побери? – сразу же взорвался Тэйлор.
Коберн посмотрел на Перо, тот отрицательно покачал головой. Коберн продолжал:
– Там много чего нужно сделать, все аккуратно закруглить, подчистить хвосты, как говорят хозяйственники...
– Передайте Перо, что я не собираюсь возвращаться туда ради всякой хозяйственной белиберды!
Скалли разобрал смех. Коберн решился нажать:
– Кин, тут еще кое-кто хотел бы переговорить с вами.
Трубку взял Перо:
– Кин, это я, Росс.
– О... А... Хэлло, Росс.
– Я направляю вас назад для весьма важного дела.
– О...
– Вам понятно, о чем идет речь?
Последовала долгая пауза, затем Тэйлор произнес:
– Да, сэр.
– Хорошо.
– Считайте, я уже в пути.
– Который у вас час? – спросил Перо.
– Семь утра.
Перо посмотрел на свои часы. Стрелки показывали двенадцать. Новый, 1979 год наступил.
* * *
Тэйлор сидел на постели во франкфуртской гостинице я думал о своей жене Мэри.
Она с детьми Майком и Дауном жила в это время в Питтсбурге, у брата Тэйлора. Перед отъездом из Тегерана Кин звонил ей и сказал, что возвращается домой. Она с радостью слушала его. Они уже наметили планы на будущее – вернуться в Даллас и устроить детей в школу...
А вот теперь он должен позвонить ей и сказать, что все же не приедет домой.
Она будет беспокоиться.
Черт возьми, он уже забеспокоился.
Ему припомнился Тегеран. Его не привлекали к проекту для Министерства здравоохранения, а поручили выполнять небольшой подряд по компьютеризации устарелой ручной системы бухгалтерского учета банка «Омран». Как-то недели три назад поблизости от банка собралась толпа, а банк принадлежал шаху. Тэйлор распустил служащих по домам. Сам ушел последним вместе с Гленном Джексоном. Они заперли двери и направились пешком в северном направлении. Завернув за угол и подойдя к главной улице, они смешались с толпой. А в этот момент солдаты открыли огонь и стали разгонять собравшихся. Тэйлор и Джексон нырнули под арку ворот. Кто-то приоткрыл ворота и крикнул им входить. Они проскользнули внутрь, но их спаситель замешкался и не успел запереть ворота – в них сразу же проскользнули четверо демонстрантов, преследуемые пятью солдатами.
Тэйлор и Джексон вжались в стену и видели, как солдаты дубинками и прикладами винтовок избивали демонстрантов. Один из них попытался вырваться. Два пальца на его руке, казалось, держались на ниточке, стеклянные ворота забрызгала кровь. Он вывалился из ворот, а на улице рухнул без сознания. Солдаты выволокли наружу и трех его товарищей. Один представлял собой кровавое месиво, но сознание не терял, двое других лежали без сознания или были убиты.
Тэйлор и Джексон скрывались за воротами, пока улица не опустела. Спасший их иранец приговаривал: «Выбирайтесь, пока можете».
«А вот теперь, – подумал Тэйлор, – я должен сказать Мэри, что только что согласился опять вернуться в этот кошмар».
Вернуться, чтобы заняться неким очень важным делом.
Ясно, что это дело связано с Полом и Биллом, а если Перо не мог говорить об этом по телефону, то, возможно, потому, что дело это покрыто, по меньшей мере, мраком и, вполне возможно, незаконно.
И все же по-своему Тэйлор был рад, невзирая на то что опасался фанатичных толп. Еще до отъезда из Тегерана он разговаривал по телефону с женой Билла Гэйлорда, Эмили, пообещав ей не возвращаться домой без Билла. Однако поступившее из Далласа указание, что все служащие, кроме Бриггса и Гэллэгера, должны уехать из Ирана, поневоле вынудило его нарушить данное слово.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81