Подросток Перо настаивал, что нет, он столь же сообразителен и находчив, как и друзья. «Ну ладно, а почему же тогда у них отметки лучше, чем у тебя?» А просто потому, что им интересно учиться в школе, а ему нет, ответил тогда Перо. «Это любой может встать здесь и заявить, что он умеет делать то-то и то-то, – продолжала учительница – А вот взгляни-ка в журнал – по нему сразу видно, что твои приятели могут это делать, а ты не можешь». Ее слова задели Перо за живое, и он сказал, что в ближайшие полтора месяца будет получать высшие отметки. И он учился потом только на «отлично», и не в течение полутора месяцев, а до конца учебы. Проницательная миссис Дак поняла, что самый действенный побудительный мотив для Перо – это подзадорить его.)
Приняв предложение Киссинджера, Перо пошел в «Уолтер Томпсон», самое крупное в мире рекламное агентство, и объяснил его сотрудникам, чего от них хотел бы. Они предложили прийти с готовым планом проведения кампании через месяц-два, а первые результаты появятся не ранее чем через год. Перо осадил их: он намеревался начать работать сегодня же и чтобы результаты сказались уже завтра. Он уехал домой в Даллас и сколотил там небольшую инициативную группу из сотрудников своей корпорации. Эта группа начала обзванивать редакторов газет и публиковать в них простые бесхитростные объявления, которые сами же и писали.
И повалили письма целыми грузовиками.
Для тех американцев, которые стояли за войну, жестокое обращение с пленными свидетельствовало, что вьетнамцы были и впрямь плохими парнями. Для тех же, кто выступал против войны, призыв военнопленных о помощи стал еще одним доводом к тому, чтобы убираться из Вьетнама. Только самые твердолобые противники войны выступили против ведения кампании. В 1970 году ФБР предупредило Перо, что вьетконговцы натравили на него террористов из организации «Черные пантеры» и те собираются убить его. (В сумасшедшем вихре конца 60-х годов такое было ничуть не в диковинку.) Перо нанял на всякий случай телохранителей. И вправду, спустя несколько недель целый взвод крепких парней перелез через забор, огораживающий участок Перо в Далласе размером около семи гектаров. И лишь благодаря свирепым псам их удалось разогнать. Несмотря на это происшествие, семья Перо, в том числе и его неугомонная мать, никогда не услышала от него, что он сворачивает кампанию ради их безопасности.
Самое большое рекламное мероприятие Перо провел в декабре 1969 года, когда зафрахтовал два самолета и попытался прилететь в Ханой с рождественскими продуктовыми посылками для военнопленных. Самолетам, само собой разумеется, не дали разрешения на посадку: однако, хотя информационная кампания в тот период уже выдохлась, он сумел придать проблеме значительный международный резонанс. Перо потратил два миллиона долларов, но, по его расчетам, расходы на рекламу корпорации ЭДС составили бы все шесть миллионов. Опрос же института Гэллана, проведенный вскоре после этого по его заказу, выявил, что отношение американцев к северовьетнамцам оказалось в подавляющем большинстве негативным.
В 1970 году Перо применял уже не столь эффектные меры. Он побуждал небольшие общины по всей стране проводить местные кампании в защиту военнопленных. Общины создали фонды и направили своих представителей в Париж, чтобы всячески теребить там членов северо-вьетнамской делегации на переговорах. Они организовали серию телемарафонов и достроили макеты лагерей, в которых содержались военнопленные. В Ханой было направлено такое количество писем с протестами, что северо-вьетнамская почтовая служба захлебнулась в их потоке. Перо разъезжал по всей стране, выступая с речами всюду, куда его приглашали. Он встречался с северо-вьетнамскими дипломатами в Лаосе и привозил с собой списки их военнопленных, находящихся в Южном Вьетнаме, а также письма от них и фильм, демонстрирующий, в каких условиях они там содержатся. Он прихватил с собой и представителя института Гэллана, чтобы вместе передать северовьетнамцам результаты опроса.
Его меры или часть из них все же срабатывали. Обращение с американскими военнопленными улучшилось, письма и посылки стали до них доходить, а северо-вьетнамские власти начали публиковать списки пленных. А самое главное – военнопленные узнали о ведущейся кампании от новых угодивших в плен американских солдат, и эти известия значительно поднимали их моральный дух.
И вот спустя восемь лет, осторожно ведя машину в Денвер но заснеженному шоссе, Перо припоминал и другие последствия прошедшей кампании: последствия, которые в ту пору казались немного неприятными, а сейчас могли бы стать важными и ценными. Кампания в защиту военнопленных неизбежно означала и рекламу самого Росса Перо. Он приобрел общенациональную известность. О нем должны помнить в коридорах власти, особенно в Пентагоне. В правительственный центр по руководству кампанией входили адмирал Том Мурер, в ту пору председатель Объединенного комитета начальников штабов; Александр Хейг, тогда помощник Киссинджера, а теперь главнокомандующий войсками НАТО, Уильям Салливан, в то время заместитель помощника государственного секретаря, а сейчас американский посол в Иране; и, наконец, сам Киссинджер.
Эти люди помогут ему установить нужные связи в администрации, выяснят, что же произошло, и окажут немедленную помощь. Он позвонит также Ричарду Хелмсу, который был в прошлом и директором ЦРУ, и послом США в Тегеране. Переговорит он и с Кермитом Рузвельтом, сыном бывшего президента Теодора Рузвельта Он участвовал в успешном перевороте, подготовленном ЦРУ, в результате которого шах возвратил себе власть в 1953 году...
«А что, если эти связи не сработают?» – подумал он.
Перо привык обдумывать свои действия больше чем на шаг вперед. «Что будет, если администрация Картера не сможет или не захочет помогать? Тогда я буду сам вызволять их из тюрьмы. Как следует поступать в подобной ситуации? Нам никогда не приходилось сталкиваться с чем-либо похожим. С чего начать? Кто бы еще мог помочь нам?»
Он подумал о ведущих служащих ЭДС – Мерве Стаффере и Т. Дж. Маркесе и о своей секретарше Салли Уолтер. Они были практическими исполнителями кампании помощи военнопленным и с удовольствием занимались организацией встреч с разными лицами, находившимися нередко на другой стороне земного шара, используя для этого телефон...
«Но посылать их штурмовать тюрьму? Из кого комплектовать группу?»
Начиная с 1968 года, ЭДС при найме на работу предпочитала брать в первую очередь ветеранов вьетнамской войны – такая практика качалась из патриотических побуждений, а затем продолжалась, когда Перо убедился, что из ветеранов получаются первоклассные бизнесмены.
Однако теперь ставка делалась не на бывших вышколенных, хорошо обученных солдат, а на компьютерных программистов, которые знали устройство электронного телефона получше, чем винтовку. «А кто будет планировать и возглавлять рейд по вызволению арестованных?»
У Перо в крови заложена способность подыскивать самых подходящих работников на то или иное конкретное место. Хотя в истории американского капитализма Перо и являлся одним из самых преуспевающих дельцов, которые достигли вершин благодаря своим способностям, он вовсе не стал величайшим в мире спецом по компьютерам и не был даже величайшим организатором в области бизнеса. Но одно дело он все же знал в совершенстве: подыскать для конкретной работы нужного человека, дать ему все необходимые средства, заинтересовать его, а потом предоставить ему полную свободу действий в работе.
И вот теперь, по дороге в Денвер, он задал себе вопрос кто в мире самый крупный спасатель и специалист по вызволению пленников?
И сразу же подумал о Билле Саймонсе.
Легендарный в американской армии полковник Артур Д. Саймонс, по прозвищу Бык, приобрел широкую известность в ноябре 1970 года, когда во главе отряда десантников совершил рейд на лагерь заключенных в Сантей, расположенный в сорока километрах от Ханоя, с целью освобождения американских военнопленных. Это была дерзкая и хорошо продуманная операция, но разведка, на данных которой планировался рейд, дала неточные сведения: военнопленных в лагере не оказалось, их перевели ранее в другое место. Операция повсюду считалась провалившейся, что, по мнению Перо, было чудовищно несправедливо. Его однажды пригласили на встречу с десантниками, участвовавшими в рейде на Сантей, чтобы рассказать, что есть на свете, по крайней мере, один американец, который восхищается их храбростью, и чтобы поднять их моральный дух. Он тогда провел весь день в Форт-Брэгге в Северной Каролине, где дислоцировались десантники, и встречался с полковником Саймонсом.
Всматриваясь в ветровое стекло, Перо отчетливо представлял себе Саймонса в хлопьях летящего снега: крупный широкоплечий мужчина, немногим более 180 сантиметров ростом. Его седые волосы коротко подстрижены под ежик, как принято у поенных, но косматые брови еще сохранили свой цвет. По щекам до уголков рта пролегли глубокие складки, что придает лицу Саймонса неизменно энергичное властное выражение. Голова крупная, уши большие, челюсть тяжелая, квадратная, а руки очень мощные – таких рук Перо ни у кого прежде не видел. Полковник казался высеченным из гранитного монолита. Пробыв с ним весь день, Перо подумал: «В мире фальши он – подлинная вещь».
В тот раз и в последующие годы Перо многое узнал о Саймонсе. Самое большое впечатление на него произвело отношение самих десантников к своему командиру. Саймонс напоминал ему легендарного тренера команды «Грин бэй пэкерс» Винса Ломбарда: он вызывал у своих игроков самые разные эмоции – от боязни, уважения и восхищения до любви. Саймонс был импозантной фигурой и решительным командиром, виртуозно ругался и обычно говорил солдатам: «Делайте, что я говорю, а не то поотрываю ваши чертовы башки». Само собой разумеется, эти и подобные крепкие выражения не остужали сердца и не умаляли привязанности к своему командиру закаленных в боях десантников. За его крутой внешностью скрывалась сильная натура.
Тем солдатам, которым выпала удача служить под началом Саймонса, больше всего нравилось усесться в кружок и рассказывать про него всякие байки. Хотя у Саймонса комплекция и была как у быка, но прозвище пристало к нему отнюдь не из-за этого, а, по легенде, происходит от игры десантников «бычий загон». Выкапывалась яма глубиной метр восемьдесят, кто-нибудь из десантников спрыгивал в нее. Цель игры заключалась в том, чтобы вытащить запрыгнувшего из ямы большим числом играющих, а тот при этом отбивался. Саймонс игру глупой, но однажды и сам не удержался. Чтобы вытащить его из ямы, понадобились силы пятнадцати человек, а некоторые из них потом оказались в госпитале со сломанными пальцами, разбитыми носами и сильными укусами. После этой игры его и прозвали Быком.
Впоследствии Перо узнал, что почти все в этой легенде оказалось преувеличено. Саймонс играл в «бычий загон» не один раз, как правило, его вытаскивали из ямы вчетвером, и он никогда никому не ломал кости. Саймонс попросту принадлежал тем людям, о которых при жизни слагают легенды. Он вызывал преданность солдат без всякой показной бравады, а своим искусством боевого командира. Операции он планировал очень тщательно и терпеливо и вместе с тем предусмотрительно – одним из его принципов всегда оставалась осторожность: «На этот риск мы пойти не можем». Особенно он гордился, когда приводил с боевого задания весь отряд без потерь.
Во время вьетнамской войны Саймонс руководил операцией «Белая звезда». Он пробрался в Лаос, вместе со 107 солдат сколотил там двенадцать батальонов из людей племени мао, направил их воевать против северовьетнамцев.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81