А чем они, бескрылый мой, от смердов только и отличаются? Гордыней только, которую они сами грехом считают. Вот и получается, что двуногие разные бывают. Одни место свое под небесами хорошо знают, рабами божьими, червями себя прозывают. Другим же никакой урок впрок не идет.
Дракон остановился перед решеткой.
То, что она была открыта, нимало не привлекло его внимания. Да и что можно было ждать от бескрылых тупиц, которым было поручено охранять пленников? Скажи спасибо, что они не отвезли заложников в Йеллостоунский парк, на экскурсию.
А поелику сам дракон уже был на месте и плотно запечатывал собой выход, беспокоиться о таких мелочах, как распахнутая дверь темницы, не имело никакого смысла.
Рептилию заботило совсем другое.
– Помещение слишком крупное, – произнес он. – Нехорошо. Если сейчас огнем на них дыхнуть – одни обгорят, а другие совсем не прожарятся. Нет, надо найти что-нибудь поменьше. Или кому-нибудь из вас внутрь встать, чтобы толпу равномерно перемешивать.
– Сбоку есть как раз подходящая пещера, – воскликнул один из стражников.
По всей видимости, роль ложки мало его устраивала.
– Ну и славно. Приступим, значится, к трапезе…
Дракон вынул откуда-то огромную салфетку и повязал ее себе на шею.
– Перевести часть пленников в соседнюю камеру? – бодро осведомился охранник.
– Цыц! – шикнул на него дракон. – Ишь, торопыга выискался. Это вы, бескрылые, только и знаете – лишь еду завидят, как тут же трескать начинают. А помолиться?
– Что? – удивилась Френки. – Эта тварь собирается псалмы читать?
– Драконы очень религиозны, – пояснил я. – Странно, что ты не узнала этого, пока воевала с ними здесь, на болоте.
– Знаешь, они как-то не успевали рассказать.
Дракон полуприкрыл глаза и опустил голову.
– «Отче наш», – нараспев произнес он.
– Он прочтет молитву, а потом зажарит людей заживо и сожрет их? – спросила Франсуаз.
– Разумеется. И это еще будет гуманно. Другой священник на его месте обобрал бы своих прихожан до нитки, перепортил всех девственниц, а затем заставил людей всю жизнь страдать, думая о своей греховности. В этом суть любой религии – мучить и обкрадывать людей, называя это «духовностью».
Впрочем, Франсуаз оказалась не единственной, кто счел поведение дракона странным.
– Христианская молитва? – удивился один из стражников.
Дракон дочитал «Отче наш» до конца, потом отвечал:
– Христианство, бескрылый мой, религия древняя, но единственно верная. В чем она заключается? Спустился однажды Господь на землю, в человеческом обличье. Людишки, поди, обрадовались, начали ему поклоняться. Только существа эти, сам знаешь, гнусные, добра не помнят, а в головах у них только злобные мысли бродят. В конце концов, и Бог им не угодил – тогда они его взяли и страшною смертью умертвили.
– Люди Бога убили? – не на шутку перепугался охранник. – И что же, он потом их всех огненным мечом порубил?
Дракон улыбнулся.
– Вижу, главной христианской идеи ты так и не уловил. Ничего, бескрылый. Я поясню. Бог-то он все предвидел заранее. А смысл его поступка такой: если вы, черви ничтожные, даже Господа убили – значит, всех вас, людишек, убить надо. Но не сразу всех, а медленно, через великие страдания.
Чешуйчатый проповедник поднял когтистую лапу.
– Создал тогда Господь чуму, болезни разные неизлечимые, войны, ядерное оружие, химическое и всякое иное. Посеял он меж людей злобу и ненависть. С тех пор они только и знают, что друг другу глотки перерезают. Маленьких детей, и тех, не щадят. В этом главный смысл христианства: возлюби ближнего своего, как самого себя.
Окровавленные зубы дракона оскалились в отеческой улыбке.
– А что человек, букашка жалкая, к себе испытывает? На поверхности, да, гордыня его гложет. Но в глубине души-то людишко понимает, что жалок он, слаб и никому не нужен. Раб он божий, червяк, и больше ничего. Когда гордыня и осознание ничтожности своей сталкиваются, человек начинает себя ненавидеть. Понимаешь теперь?
– То есть Бог велел людям ненавидеть друг друга так же, как они самих себя ненавидят?
– Правильно!
Дракон был доволен.
– Вот и постиг ты, бескрылый, сущность христианства. А теперь давай, не мешкай. Отводи часть обеда в другую камеру, а этих начнем поджаривать потихоньку.
19
Темная туша дракона занимала теперь почти весь вход в подземелье.
По всей видимости, когда они спускались сюда, ни одному из стражников и в голову не пришло возглавить шествие. Тогда оскаленные зубы твари оказались бы прямо за его спиной. Поэтому теперь наемники не могли протиснуться внутрь.
Возникла небольшая заминка.
– Хорошо, что ты успел помолиться, – громко произнесла Франсуаз, выходя вперед. – Скоро ты предстанешь перед своим создателем. Впрочем, сотворить такого уродца можно было разве что по ошибке.
Подслеповатые глаза дракона прищурились.
Как и все его сородичи, он страдал дальнозоркостью и плохо видел то, что находилось вблизи. Пару мгновений тварь рассматривала Франсуаз, затем отчего-то пришла в возбуждение. Длинный хвост дернулся, едва не прищемив пару наемников.
– Я узнал тебя, – в голосе дракона звучало удовлетворение.
Вместе со словами из его пасти вырывались маленькие язычки пламени.
– Ты – демонесса из крепости. Ты убила шесть моих братьев, трех сыновей и еще четырех из нашего племени. Погубила коварно, хитростью. У тебя даже не хватило смелости сойтись с ними в честном бою.
– Что я, дурочка, – пробормотала Френки.
Она добавила громко:
– Все они были кровожадными маньяками. Думали только о том, как сжечь больше кикимор и леших. Не могли дня прожить, чтобы не убить кого-нибудь.
– Это правда, – согласился дракон. – Теперь на болотах правят кентавры и мы уже не можем охотиться так вольготно, как раньше… Но скоро мы соберемся с силами и сровняем с землей их крепость.
Он облизнулся.
– И вот – какое чудесное знамение послано нам Всевышним. Сегодня мне на обед пойдешь ты. Завтра нам будет принадлежать все болото.
Франсуаз улыбнулась.
– Я прикончила твоих когтистых дружков с помощью хитрости. Но не потому, что не хотела биться один на один. Напротив! Они сами отказались. И твои братья, и сыновья – все они струсили.
В глазах чудовища вспыхнула ярость.
– Ты лжешь, коварная демоница. От таких, как ты, правды никогда не услышишь. Ни один из моих собратьев никогда не бежал сражения.
– Майкл, – прошептала Франсуаз. – Открывай щит.
Здесь мне следовало выругаться; однако эльфы-аристократы никогда так не поступают, поэтому я промолчал.
Каждый эльф, отправляясь в дорогу – хоть в дальние края, хоть на угол за горячими булочками, – накладывает на себя заклинание, защищающее его от стрел. Если ваши ментальные способности укреплены путем многолетних тренировок, щит может закрыть не только вас, но и вашего спутника.
Однако думать о том, чтобы возвести стену, которая бы спасла всех заключенных, – нет, такая идея могла прийти в голову только безумцу.
Или Френки.
– Щит не продержится и двух минут, – отвечал я.
– Этого хватит.
Я кивнул.
Прозрачная сфера, окутывавшая меня, распахнулась, выгнулась и обратилась в зонтик. Теперь он плотно закрывал все подземелье, отделяя пленников от дракона и тимуридских наемников.
Ненадолго – минуты на полторы.
Вряд ли кто-нибудь мог заменить, как я это сделал. Разве что астролог и тот заклинатель духов, о котором я уже упоминал. Но если так, они не подали вида.
– Мы были посланы сюда самими богами, – гремел дракон. – Наша великая цель – очистить землю от семян зла – таких, как ты. И, разумеется, съесть их после этого в зажаренном виде. Некоторые драконы, правда, тушат свои жертвы в болотной воде, но большинство почитает это за ересь. Кто поверит, что мы, святые воины божий, отказались от открытого боя?
– Тогда дерись со мной, – сказала Франсуаз.
Дракон усмехнулся.
– Ты так часто лгала, дьяволица, что уже не различаешь сказку и быль. Лучше смирись со своей судьбой. Могу заверить, что не стану слишком долго вас поджаривать. Люблю бифштекс с кровью.
– Дерись со мной, – повторила девушка. – И если выиграю я, ты отпустишь всех этих людей.
Дракон не расхохотался.
Злодеям положено хохотать в таких случаях, поэтому читатель может почувствовать себя обманутым. Однако лгать и приукрашивать события я не привык. Чего не было – того не было.
Однако у рептилии были все основания для смеха.
Победить дракона в открытом бою – задача лишь для самоубийцы. Я не говорю здесь о молодых дерзких дракончиках, о виввернах, о дракках и мантикорах. Многие герои создали себе имя, сражаясь с такими чудовищами.
Правда, это имя в конце концов оказывалось на их могильной плите, но это уже мелочи.
Но одолеть настоящего, большого дракона…
Рассказывали, что Согдан-освободитель когда-то сотворил такой подвиг. Но при этом он восседал на лучшем из боевых пегасов, которых выделил ему местный король. Франсуаз же не могла подняться в воздух иначе, как подпрыгнув.
Вот почему шансов победить у нее было так же мало, как и у честного человека выиграть дело в суде.
– Быть посему, – согласилась рептилия. – Бой один на один, на твоих условиях. Слышали, бескрылые? Отойдите назад. Всю пещеру людишками забили, как мне теперь развернуться? Придется задом пятиться…
Франсуаз улыбнулась.
– А кто сказал, что мы будем биться снаружи?
Девушка подняла руку. К правому запястью двумя кожаными ремешками крепился короткий арбалет на четыре стрелы.
Глаза дракона расширились, а правый особенно, ведь именно в него угодил арбалетный болт с алмазным наконечником. Пару секунд чудовище пыталось понять, что же произошло. Мыслительный процесс не продлился чересчур долго. Сообразив – думать с рассеченным надвое мозгом не очень с руки, рептилия сдохла.
– Мне кажется, ему не понравилось биться честно, – заметила Франсуаз.
– Я еще не встречал никого, кому бы понравилось, – согласился я.
20
– Победа! Победа! Она убила ужасного дракона!
Радостные крики носились под сводами высокой пещеры, словно перепуганные летучие мыши. Я поморщился.
Всякий раз, когда люди вокруг начинают торжествовать победу, жди беды.
Так и произошло.
Смерть дракона, их случайного и, надо признать, крайне не желанного союзника, в первый момент ошеломила тимуридских наемников. Им показалось, что они разбиты. Самый сильный из их отряда был повержен одной-единственной стрелой; что еще оставалось перепуганным людям, кроме как со всех ног броситься в отступление.
Однако в следующее же мгновение они поняли, что ничего страшного не произошло. Более того, своим выстрелом Франсуаз избавила их от опасного спутника. Ничто не мешало дракону, обезумевшему от человеческой крови, наброситься на своих провожатых. Теперь разбойники могли вздохнуть спокойно.
Мирные горожане, которых заточили в темницу Созидатели Храмов, тоже не представляли опасности для бандитов. Огромная туша дракона намертво закрывала вход в подземелье. Однако над ней еще оставалось достаточно места, чтобы пролететь стреле, выпущенной из лука.
Бандиты оказались в идеальном укрытии, о котором только может мечтать любой тактик. Прячась за дохлым чудовищем, они могли перестрелять всех, кто находился в подземелье – или же подождать нового приказа от своих нанимателей-волшебников.
Я не сомневался, что они выберут первое.
Созидатели Храмов велели наемникам убить пленных. С помощью дракона или без него – этот приказ должен был быть выполнен. Стальная решетка не могла спасти заключенных от тонкого жала стрелы. Мой магический щит тоже доживал последние секунды.
Люди в подземной темнице продолжали торжествовать свою победу, а луки наемников тем временем были уже подняты, выбирая первые жертвы.
– Что будем делать, Френки? – спросил я.
Единственный план действий, который созревал у меня в голове, состоял в том, чтобы умереть героями;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55