"Жалельщик чертов! - подумал, злясь, прежде всего, на себя. - Взял, как тетеревов на току! - Но тут же сам и успокоил: - Не дрейфь, окромя штиблет, терять нечего. Прорвемся!" Все вместе ввалились в просторную, чистую горницу.
- Располагайтесь, гости дорогие, - приветливо, но с усмешкой, проговорил хозяин. - Сейчас вечерять будем, самое время. Аннушка, - крикнул в глубину дома, - готовь стол.
Из смежной комнаты вышла симпатичная, небольшого росточка, женщина, у которой под широким платьем из яркой "шотландки" заметно выпирал округлившийся живот. Она радушно улыбнулась, отчего лицо ее стало еще симпатичнее и привлекательнее.
- А у меня все готово. Замерзли, наверное? - спросила с участием.
- Есть маленько, - откликнулся, потирая руки, Иволгин. - Он смерил хозяев изучающим взглядом и развел руками: - Вот только товарища своего потеряли мы.
От майора не ускользнул испуг, промелькнувший в глазах хозяйки.
- Да спит ваш дружок, - хозяин хитро усмехнулся. - Умаялся чуток.
- Как спит?! - не поверил Иволгин.
Вместо ответа мужчина приобнял женщину и представил ее:
- Вот, значит, Анна Федоровна, супружница моя. А я, стало быть, Ерофей Данилыч. Что касаемо дружка вашего, так его и вправду сморило чуток. В спаленке и отдыхает.
Иволгин и Добровольский переглянулись, Алексей прошел в соседнюю комнату. На широкой лежанке, заботливо укрытый теплым лоскутным одеялом, мирно и сладко посапывал Саша Костиков. Рядом, на старинном сундуке, лежала аккуратно сложенная одежда.
- Ну-у, дела-а, - пробормотал вполголоса Алексей и вышел.
Вернувшись в горницу, успокоил коллег:
- Спит, как младенец. - Увидев веселые искорки в глазах хозяина, не удержался и спросил: - Как же вам удалось завалить его?
Ерофей хмыкнул и пожал плечами:
- Разные люди по тайге ходят. Бывает, и лихие попадаются. А по сну в человеке многое разпознать можно. - Глянул остро, пронзительно и вдруг улыбнулся: - Да чтой-то мы стоим, милости прошу к столу. За столом-то, оно сподручнее разговоры вести.
Гости молча расселись и... открыли рты, когда Ерофей, прежде чем сесть, принялся креститься на иконы в красном углу и, беззвучно шевеля губами, читать молитву. Иволгин и Добровольский неловко стали подниматься из-за стола. Но Ерофей жестом остановил их:
- Сидите. Бог, он суеты да показухи не терпит. Неча его по ранжиру-то благодарить. Придет время, свою дорогу к ему найдете. - Он взял со стола бутылку с ярко-красной жидкостью и вопросительно глянул на гостей: Отведаете?
- А лежанок на всех хватит? - прищурившись, ехидно поинтересовался Иволгин.
Ерофей раскатисто и весело рассмеялся, разливая по стопкам настойку:
- Нам для хороших людей ни постель, ни еды, ни крова не жалко.
- И часто хорошие люди захаживают? - беспечным тоном поинтересовался Иволгин.
Ерофей зыркнул из-под густых бровей, словно лезвием чиркнул:
- Да Бог не обижает. Ну, гости дорогие, со знакомством, что ли. Как звать-то вас? - Он медленно обвел взглядом всех троих и с расстановкой выдал: - Видать, служивые вы люди. И служба ваша - государева. Навроде... егерей.
"Тоже мне, Мессинг выискался! Небось, документы Сашкины проверил, а теперь корчит из себя мисс Марпл." - подумал Иволгин, но вслух сказал:
- Верно, ты, Ерофей Данилыч, заметил: егеря мы. В основном, с крупной дичью дело имеем. - Затем представился и коллег своих назвал по именам.
- Ну, дай Бог вам удачи, мужики, да живыми-здоровыми остаться.
Майор отметил, что супруга Ерофея не пила, зато радушно и гостеприимно потчевала гостей. Глядя на нее, он не мог отделаться от ощущения, что однажды, мельком, где-то эту женщину уже видел.
- Анна Федоровна, - обратился к ней, - и как вам только такой дом и хозяйство в порядке содержать удается? В город не манит?
- А что - город? - очаровательно улыбнулась она. - Шум, суета, беготня. А здесь душа отдыхает. Воздух чистый, тишина, - она ласково глянула на мужа: - да и Ерофей мне - первый помощник. В городе мужики либо телевизор смотрят, либо в домино играют и водку хлещут. А тут у нас все общее - и заботы, и радости. Да вы ешьте, угощайтесь.
- Давно здесь живете? - небрежно поинтересовался Петр Андреевич.
- Вчерась переехали, - ехидно ввернул Ерофей, ответив вместо жены.
Иволгин заметил, как Анна Федоровна бросила на мужа испуганный взгляд, но ничего не сказал. Несколько минут они оживленно беседовали, обсуждая общие темы. Потом хозяйка поднялась из-за стола и, извинившись, смущаясь своего "интересного положения", покинула мужа и гостей, уйдя в другую комнату. Оставшись одни, мужчины налили еще по стопочке, выпили и повисло неловкое молчание. Все понимали, что настало время для серьезного разговора. Но никто не решался начать первым. Каждая сторона мысленно тщательно просчитывала возможные варианты и их последствия.
- Стало быть так, мужики, - сложив перед собой руки и уперевшись широкой грудью в стол, слегка наклонившись, проговорил Ерофей, - знаю я, кто вы и зачем пожаловали. - Он в упор взглянул на Иволгина, безошибочно определив в нем старшего: - Парня энтого я вам не отдам. - Увидев наливающиеся гневом глаза майора, тихо, но твердо, добавил: - Пока не отдам. Допрежь я его на ноги поставлю.
Иволгин шумно выдохнул и, откинувшись на скамье, с недоверием заметил:
- Ерофей Данилыч, его сам Артемьев лечил. В больнице! Уж не травками ли надумал его на ноги ставить?
- И травками тоже. Но боле - словом Божьим.
Оперативники не скрывали скептических взглядов, в которых явственно проскальзывала еще и злость.
- Данилыч, - теряя терпение, проговорил майор, - я тебя понимаю. Верю, что вы с Георгием Степановичем из лучших побуждений действовали. Но и ты пойми: парень - важный свидетель. Вы же взрослые люди, в конце концов! А ведете себя, как пацаны, в войнушку заигравшиеся!
- В войнушку, говоришь? - усмехнулся Ерофей. - Эт точно. Тут скоро такая война начаться может, пол-Сибири на погост переедет. И не смотри на меня так, Петр Андреич. Парня не отдам, пока не вылечу. А чтоб вы, мужики, не зазря сюда за столь верст прокатались, поведаю вам загадку одну. Кумекаю я, опосля, как услышите ее, вам уж не до парня энтого станет.
Он поднялся, вышел из горницы, но быстро вернулся, держа в руках магнитофон и кассету.
- И, правда, не зазря, - ввернул Алексей. - В рапорте потом отметим: были, мол, на дискотеке, у Ерофея Даниловича Гурьянова. - Но, заметив недобрый, хмурый взгляд хозяина, примолк.
Иволгин же, поднявшись, с интересом рассматривал магнитофон.
- Занятная вещица. Я таких что-то не встречал.
- "Есть многое на свете, друг Горацио, что и не снилось нашим мудрецам...", - походя процитировал Ерофей, чем ввел оперативников, главным образом, Добровольского, в состояние легкого шока.
- Я смотрю, здесь не только вещи занятные, но и хозяева, - откровенно высказался Алексей.
Но в это время из динамиков магнитофона послышались голоса, пока еще бессвязные, в которых нельзя было разобрать четкие и ясные слова. Голоса нарастали и, наконец, отчетливо стало слышно:
"... Дмитрий, послушай, что я тебе скажу. Выкинь этот дневник к чертовой матери! Выкинь!!! Вот это и то... не стоят и миллиарда долларов! Я еще не совсем из ума выжил и уж дважды два сложить в состоянии. Я пока... пока! - не знаю, что тут произошло, но чувствую: ты увяз в этом "золотом" деле по самую макушку. Опомнись, Дима!.."
- Стоп! Да выключи ты эту бандуру! - рванулся к Ерофею Иволгин.
Ерофей послушно щелкнул клавишей. Наступила тишина.
- Добрый вечер...
И хотя прозвучало приветствие тихо и неуверенно, все, находившиеся в комнате, вздрогнули и обернулись. На пороге стоял Саша Костиков, полностью одетый - вплоть до теплой дубленки, шапки и коротких, зимних сапог. Иволгин, скорчив кислую мину, закатил глаза и сквозь стиснутые зубы с ожесточением процедил:
- Госс-споди, помоги мне... - И, обращаясь к подчиненному, еле сдерживая ярость, добавил: - Ты бы еще усы с бородой нацепил и тулуп, Дед Мороз недоделанный!
- Товарищ майор... - начал оправдываться тот, но его перебил Ерофей.
- Ты, Петр Андреич, не кори мужика, - он посмотрел на Иволгина кротко и виновато: - Эт я маленько дозу не рассчитал. Попервой его чаем сморил, а опосля гляделками в душу уперся...
- Какую дозу?!! Какие гляделки?!! - взбеленился майор. - Вы, что, все с ума посходили?!!
Он колобком подкатился к Костикову и, сверля глазами, зловеще потребовал:
- Отвечай, я тебя куда послал? А ты что?! Шапку сними, когда в помещении находишься! - рявкнул красный от гнева Иволгин.
- Петр Андреич, не шуми. Супружницу мою разбудишь, - охладил его пыл Ерофей. Он понимал, что гнев Иволгина вызван, отнюдь, не появлением сотрудника, а только что прослушанной записью. - Сказано: не виновен парень, - как отрубил Ерофей. - Мои штучки, знахарские. Отколь мне знать было, что вы не лихие люди, а жанда... егеря, одним словом. Я потому Амура с Удой и выслал на разведку. У их нюх почище человечьего будет - лихих людей от хороших враз отличат.
- Так это они за нами в лесу следили? - передернул плечами Игорь Приходько.
Ерофей кивнул. Иволгин немного отошел и хмуро бросил в нерешительности переминавшемуся с ноги на ногу Костикову:
- Чего стоишь? Раздевайся... раз в гости пришел. - Он посмотрел на Ерофея и, кивнув в сторону магнитофона, спросил: - Откуда у тебя, Данилыч, это гав... кассета?
- Наталья Артемьева привезла, - спокойно ответил тот.
- Наталья? Артемьева? - майор бросил быстрый взгляд на Добровольского.
- Родственница Георгия Степановича? - недоверчиво поинтересовался Алексей.
- Племянница, - казалось, Ерофей ничуть не смущен их интересом.
- Постойте... - Иволгин изумленно уставился на Ерофея: - Вы хотите сказать, что Наталья... не дочь Родионова?!!
- Ее отцом был брат Георгия - Олег Артемьев, - ответил, тяжело опускаясь на лавку, Ерофей. - Дале слушать будете? - хмуро глянул он из-под насупленных бровей.
Иволгин не знал, как ему поступить. На пленке он отчетливо распознал голос Багрова. С одной стороны, не терпелось прослушать пленку до конца, с другой... "на конце" могло быть такое, отчего впору не только с "еполетами" можно расстаться, но и при "благоприятном" стечении обстоятельств - с жизнью. За себя лично майор не переживал, но втягивать в это дело ребят было опасно.
- Как ей удалось сделать запись? - спросил Петр Андреевич.
- Она попервой-то чуток не в себе была. - Ерофей сделал красноречивый жест. - Да покуда дружок родионовский приехал, отошла малость и решила отчиму отомстить за смерть матери. - Он покачал головой и вздохнул: Испокон века нашим детям на роду написано за грехи тяжкие отцов да матерей расплачиваться. - Ерофей помолчал и продолжал: - Я тебя, Петр Андреич, понимаю. На душе завсегда муторно, коли свои предают, да в спину нож всаживают. Но уж больно дело тут страшное закручивается, поверь мне.
- Ладно, - махнул рукой Иволгин, - включай. Послушаем, что там за страсти.
"... ты увяз в этом деле по самую макушку. Опомнись, Дима!
- Я вызвал тебя не для того, чтобы выслушивать проповеди. Ты в этом деле тоже увяз. Но ты не знаешь главного: сколько еще людей, больших людей, в нем увязло. Я - слишком мелкая сошка, чтобы отдавать приказ о ликвидации таких, как Свиридов и Франк... Миша, неужели ты до сих пор не понял, какие деньги на кону?!! Или ты хочешь стать следующим после Франка?!
- Ты мне угрожаешь?! Мне? Полковнику милиции, заместителю начальника горотдела?!"
Слушая запись, Иволгин исподтишка и незаметно бросал взгляды на оперативников, пытаясь угадать их реакцию. На пленке как раз воспроизводилась та часть разговора, где речь шла о назначении Багрова начальником горотдела, как об уже , практически, свершившемся факте.
Самый молодой и неопытный в их группе Игорь Приходько сидел, приоткрыв рот, с жадностью ловя каждое слово. Глаза его азартно блестели, по щекам разлился румянец. В руках он держал кусочек хлеба, неосознанными, быстрыми движениями то разминая его в лепешку, то скатывая в шарик.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74