- сочувственно поинтересовался он.
- Казимир Владиславович, родненький, мне срочно домой надо! взмолилась она со слезами на глазах.
- Раз надо, идите. Я попрошу Ольгу Григорьевну, она подменит.
- Она не согласится.
- Кто, Ольга Григорьевна? С привеликим удовольствием! Не переживайте.
- Казимир Владиславович... Я не знаю, как вас... благодарить.
- И не надо, коли не знаете, - улыбнулся он. - Пока не уладите дома все дела, не приходите. - Он поднял вверх палец: - Запомните: самое бесценное в жизни - не друзья, богаство, чины и даже не Родина, а - семья. Человек может потерять все, в том числе, и память, но голос крови остается. Он сильнее смерти, потому что звучит и после нее, в наших детях, внуках и всех последующих поколениях.
- Спасибо вам, - с чувством прошептала Капитолина и, обняв, от всей души поцеловала старика.
Открыв дверь в квартиру, она, не раздеваясь, проверила комнаты, кухню, даже в ванную и туалет заглянула. И когда поняла, что Веры и Женьки не было и быть не может, обессиленно рухнула на табуретку в кухне, опустошенная до дна страшной, пугающей и тоскливо-обреченной неизвестностью. Мыслей не было, жить не хотелось...
Она сидела, медленно раскачиваясь на табуретке из стороны в сторону. В огромные, зеленые глаза, гибко и осторожно, как крадущийся к жертве хищник, постепенно вползало безумие. Сердце еще проталкивало с усилием густую, горячую кровь в стиснутые спазмом сосуды - к мозгу, к мозгу, к мозгу... Но его здоровые клетки уже стало ломать, выкручивать в тонкие, с заостренными, рванными краями, спирали. Из друга, верного и надежного, мозг превращался в чудовищного монстра-матку, ежесекундно рожавшего отвратительных уродцев картины и образы, достойные кисти великого Гойи. Они переплетались между собой, наслаиваясь и вытягиваясь в бесконечную пуповину, на конце которой набухало, росло, вытекая через уши, рот, нос, заполняя вокруг все видимое пространство нечто неуправляемое и безудержное, имя которому - кошмар... Она чувствовала, как погружается в эту рыхлую, вязкую, изголодавшуюся по свежему, незамутненному сознанию, субстанцию...
- Мама-аа-а!!!
Капитолина жадно глотнула ртом воздух, судорожно шаря вокруг руками и пытаясь понять, откуда доносится голос сына. Она сидела... на полу. Рядом валялась опрокинутая табуретка, а в голове, не смолкая, звучал надрывный, как стон вечевого колокола, набат.
- Телефон! - Капитолина, отшвырнув ногой табуретку, запутавшись в полах пальто и длинном шарфе, кинулась в прихожую.
По квартире вовсю гулял сквозняк, входная дверь - распахнута настежь. Капитолина быстро захлопнула ее, одновременно срывая трубку телефона.
- Алло! Вера! Женечка! Алло, где вы?! Я вас не слышу!!! Отвечайте!!! слезы градом катились по щекам, застилая не только глаза, но и весь белый свет. - Милые мои, родненькие... Где вы-ы-ы? - тонко, жутко, как обезумевшая волчица, завыла она.
- Кто... это? - донесся до нее слегка испуганный мужской голос.
Она попыталась сосредоточиться и успокоиться.
- Это... я... Капитолина! Говорите... Почему вы молчите?!!
- Извините, но вы не даете мне и слово вставить!
- Я слушаю, слушаю вас. Кто вы? - шмыгая носом и тяжело дыша, пролепетала она.
- Нам необходимо встретиться.
- Да-да, конечно, - поспешно проговорила Капитолина. - Я сделаю все, что вы скажите. Я никому ничего не скажу, поверьте... Только скажите, они... еще живы?
- Да, кто, черт возьми?! - раздраженно спросил мужчина.
- Мои! - закричала она в панике. - Женечка, Вера - они живые? Повисло тревожное молчание. - Алло? Вы слышите?!
- Послушайте, вы - Капитолина Сотникова?
- Да!
- Никуда не уходите, слышите? Сейчас за вами приедут. Вы поняли?
- Я поняла, поняла... - голос ее дрожал. - Только ответьте: с ними все в порядке? - И она громко разрыдалась.
- За вами приедут, ждите. - В трубке послышались гудки отбоя...
Капитолина положила трубку. Немигающим, пустым взглядом уставилась в стену. На вешалке висела уже приготовленная к весне куртка сына.
- Я сойду с ума, - проговорила она вслух. - Нельзя сидеть и ждать!
Виски ломило, щеки пылали и она почти ничего не различала из-за градом катившихся слез. Наконец, заставила себя успокоиться, несколько раз глубоко, судорожно вздохнула и... Вспомнила!
- Сейчас, сейчас... - шептала взволнованно, стараясь правильно набирать номер.
Трубку почти сразу сняли:
- Слушаю вас...
Она отстранила трубку телефона и с изумлением молча уставилась на нее.
- Кто говорит? - донеслось до ее слуха.
- О, Господи... - только и смогла выдохнуть она. Это был голос человека, с которым она только что закончила говрить.
Капитолина громко швырнула трубку на телефон. Глаза ее сузились, превращаясь в маленькие щелочки, из которых в тихую, темную прихожую полыхнули два острых отточенных, как копья, луча, несших сокрушающую все на своем пути, первобытную, дикую, неуправляемую ярость самки, разлученной с со своим детенышем.
- Прости, Женя, - проговорила она твердо в пустоту. - Но теперь - это моя война!
"... И кому-то придется сильно постараться, чтобы заставить меня на ней погибнуть, - подумала уже про себя. - Что ж, ребятки, вы пришли сами. Господи! Помоги мне и... прости!.."
Она решительно поднялась, рывком скидывая пальто, шарф и меховую шапку. Тем не менее, все это аккуратно разместила на вешалке. Затем прошла в комнату, открыла отделение платяного шкафа, в котором хранилась зимняя, спортивная одежда и несколько минут придирчиво выбирала вещи. Отобрав необходимое, переоделась и достала с антресолей мощные, но легкие, лыжные ботинки. Подойдя к зеркалу, распустила косу и энергично встряхнула головой. Золотисто-рыжий, ослепительный каскад волнами накрыл ее с макушки до пояса. Она колебалась всего несколько секунд. Потом, сжав зубы, захватила в охапку горсть волос и без сожаления принялась стричь прядь за прядью. Критически оглядела себя в зеркало.
- Так... Это первый счет, по которому вы, ребятки, заплатите. Дальше...
Что брать? - Она задумалась: - Пластырь, бинт, жгут, обезболивающее... Скотч, маникюрные ножницы, газовый баллончик, нож и...
В ванной, сняв кафельную плитку, открыла тайник.
- Вот и пригодилось. Спасибо тебе, Женечка. И последнее...
Капитолина села перед зеркалом, тщательно сделала макияж. Покрутила головой, пригляделась, собираясь нанести еще несколько штришков, но тут в дверь позвонили. Она подмигнула своему отражению и вдруг с каким-то непонятным чувством осознала, что стала другой.
"Собираясь воевать с чудовищами, помни о том, чтобы однажды не превратиться в них самому. - Всплыло из закоулков подсознания. - Поздно. Уже превратилась." - Капитолина спокойно шагнула в прихожую.
Не глядя в глазок, открыла дверь. На пороге стояли двое парней. В их глазах еще можно было увидеть знойную Африку, высокие пальмы и прыгающих по лианам сородичей. Толстой, Достоевский и Чехов их души, явно, не терзали, но, скорее всего, и букварь был не единственной прочитанной книгой.
"Уже не "шестерки", но и,естественно, не "паханы". Что-то средненькое, близкое к "бригадирам". Раз прислали этих, значит, предстоит "встреча в верхах". Что ж, посмотрим..." - подумала она, шире распахивая дверь.
- Здравствуйте. Вы - Капиталина Васильевна? - спросил один из них.
Она кивнула, бесцеремонно разглядывая парней.
- Вас предупреждали о нашем приезде...
- Кто? - быстро отреагировала она.
Они переглянулись.
- С вами говорили по телефону. Мы - за вами.
- Я готова...
Глава пятнадцатая
Несколько дней неустанных поисков вконец измотали Корнеева, но зато теперь было что рассказать Малышеву. В это утро он в приподнятом настроении вошел в здание Управления, намереваясь сразу же доложить о результатах. Однако дежурный опередил его, передав приказ немедленно явиться к начальнику.
"Что еще стряслось?" - с тревогой подумал Леонид, быстро минуя лестницу, длинный коридор и по пути здороваясь с коллегами. Он лихорадочно перебирал в уме события последних дней. Если не считать промаха в больнице, больше за ним грехов не водилось. И все-таки на сердце легла тяжесть, мешая сосредоточиться и спокойно проанализировать свои действия за истекшие трое суток. Внутренне подобравшись и стараясь выглядеть внешне невозмутимо, Корнеев вошел в кабинет Малышева.
- Проходите, присаживайтесь, Леонид Аркадьевич, - проговорил тот сухо. Подождав, пока подчиненный сел, вновь заговорил: - У нас очередное ЧП, причем, довольно неприятное. Но прежде, я хотел бы услышать о результатах вашей проверки. Есть что-нибудь?
Корнеев незаметно с облегчением вздохнул и успокоился, поняв, что причина срочного вызова не в нем, а, видимо, в том самом "довольно неприятном"ЧП.
- Удалось установить, что в ночь, предшествующую смерти Родионовой, начал он четкий доклад, - она встречалась с одним из известных в криминальном мире "авторитетов" по кличке "Немец", а именно - Отто Франком. Есть свидетели, видевшие ее в машине Франка рядом с маленькой торговой точкой, работающей круглосуточно, на улице Панкратова. Кроме этого, ночной вахтер театра, проверявший дверь одного из запасных выходов, обратил внимание на женщину, которая садилась в машину.
- Мало ли женщин садятся в машины, - заметил Малышев недоверчиво. - К тому же, насколько я знаю, когда закончился концерт, было уже темно.
- Все верно, - согласился Корнеев, но поспешил добавить: - Дело в том, что этот сторож в прошлом - таежный артельщик, заядлый охотник. В настоящее время перебрался в город поближе к сыну из-за частого обострения радикулита. Но зрение сохранил отменное. Он, может, и не обратил внимание, если бы женщина не была одета в роскошную соболинную шубу. В городе такая имелась только одна...
- Я знаю, - кивнул Малышев. - Генерал подарил ее дочери на двадцатилетний юбилей свадьбы. Она была у него единственная и когда-то он обошелся с ней чересчур жестоко, а потом всю жизнь откупался дорогими подарками. По поводу этой шубы в свое время много шума было, но генерал всем рты на замок посадил. Значит, Отто Франк... Интересно. Его ведь тоже этой ночью убили?
Корнеев кивнул утвердительно. Малышев помолчал, раздумывая, а потом, словно очнувшись, продолжал:
- Леонид Аркадьевич, будем считать, вопрос с Родионовой мы выяснили. Хотя... тот факт, что она встречалась именно с Франком, породил немало новых вопросов. Но они могут подождать. А вот, что касается другой Родионовой, Натальи, здесь вопросов не несколько, а миллион. - Малышев вздохнул и взглянул на Корнеева: - Наталья Родионова исчезла. Сегодня утром дежурная смена в больнице не обнаружила ее в палате. Дальнейшие поиски ни к чему не привели.
- Вы думаете, есть связь между исчезновением Натальи Родионовой и Сергея Астахова? - недоверчиво спросил Корнеев. - Но...
- Не торопитесь с выводами, Леонид Аркадьевич. Хотите сказать, что они не знакомы друг с другом? А откуда мы это знаем? До сегодняшнего дня мы даже предположить не могли, что у Анастасии Филипповны Родионовой есть нечто общее с Отто Франком. - Малышев взглянул на часы: - Скоро должен подъехать Стрельцов. Как только он появится, я прошу вас обоих зайти ко мне. А пока продумайте версии.
- Разрешите идти? - Корнеев поднялся и покинул кабинет.
Роман Иванович вышел из-за стола и, пройдя к окну, остановился, размышляя.
"Что же это происходит в нашем "датском королевстве"? - Он усиленно помассировал ладонью затылок, ощутив в нем тяжесть и болезненное покалывание. - Не доживу до пенсии, - подумал с удручающей тоской. - Так и вынесут отсюда вперед ногами. Вообще, ради чего и кого стоим в раскорячку? Ради "родионовых"? Родионов... Узнал, приревновал и... убил обоих? Не тот человек. Да и Анастасия Филипповна за все эти годы повода не давала. Город, хоть и областной, но маленький. Если бы было что, давно бы слухи гулять пошли. Тогда что? Родионов - его жена - Отто Франк. Немец... "Сподвижник" Свиридова.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74