И все же деньги были потрачены не зря.
Одним из ключевых аспектов успешной оккупации Калининградской области и Литвы являлась реакция на это непосредственно самого Калининграда — крупнейшего и наиболее важного в стратегическом отношении города в области, да и во всей операции в целом. В самом городе проживало свыше четырехсот тысяч человек, и почти семьсот тысяч — на территории к западу от него, включая огромное количество преуспевающих бизнесменов, бывших политиков и военных. Поэтому необходимо было не напугать гражданское население в ходе захвата военных баз и объектов в этой зоне. К счастью, в силу белорусского военного присутствия в Калининградской области под эгидой СНГ здесь находилось множество преданных Вощанке белорусских солдат. Нашел он союзников и среди российских солдат и моряков, а также среди солдат и офицеров из различных республик СНГ, которые поддержали его идею избавления от засилья СНГ.
Таким образом, его военный переворот начал превращаться в некое подобие революции.
Захватывая Калининградскую область, Вощанка не рассчитывал на молниеносную и окончательную победу. Генерал, несмотря на заверения Габовича в поддержке, не строил иллюзий относительно слабости России. И, естественно, ей не понравится оккупация Калининградской области. Но необходимо было связать здесь русским руки и захватить стратегические позиции, чтобы уверенно чувствовать себя, когда начнутся переговоры. У России и СНГ не было ни денег, ни желания воевать. А Беларуси терять нечего.
И он победит в Калининградской области, если сможет захватить стратегические позиции, не прослыв при этом рехнувшимся кровавым мясником.
Но Литва — это совсем другое дело.
Необходимо было захватить все города, оккупировать полностью всю территорию и как можно быстрее установить на ней жесткий режим. Остальные страны мира не будут находиться в оцепенении вечно, постепенно они начнут действовать и могут принять совместное решение о выдворении белорусских войск из Литвы. Вощанке нужно действовать быстро, закрепить границы своих завоеваний и дать всем понять, что любая попытка выгнать его из Литвы принесет больше вреда самой Литве и соседним республикам, чем Беларуси...
...И частью этой угрозы будет его арсенал ракет СС-21 «Скарабей», рассредоточенных сейчас в северной Беларуси. Эти небольшие мобильные ядерные ракеты являлись ключом к успеху. Три ракеты с ядерными боеголовками, доставленные Вощанке, находились сейчас под усиленной охраной на секретной пусковой площадке в северной Беларуси, а остальные были рассредоточены в сельской местности. Но важнее, чем рассредоточение ракет по различным пусковым площадкам, была постоянная радиосвязь с ними.
— Мне немедленно нужен доклад о рассредоточении СС-21, — приказал генерал. Рискованно было говорить по радио со своим штабом на эту тему, но от успешного развертывания ракет зависело то, что он впоследствии сможет приказать президенту Светлову объявить всему миру. — Как только позволит дальность связи, воспользуйтесь засекреченной линией.
— Мы только через час приблизимся на нужное расстояние к базе Лида, товарищ генерал, — ответил начальник штаба. — А пока не можем воспользоваться засекреченной линией.
— Ладно, но пусть доклад будет готов к нашему прибытию. — Вощанка подумал, что чем скорее «Скарабеи» будут готовы к запуску, тем быстрее завершится оккупация.
* * *
Воздушное пространство северо-западной
Беларуси вблизи города Лида,
13 апреля, 09.35 по местному времени.
— Диспетчерская базы морской авиации Лида, я — 711-й, нахожусь в двухстах сорока километрах к юго-западу, высота тысяча метров, курс ноль девяносто... Уточняю: курс ноль девяносто пять. Прием. — Молодой белорусский пилот, доложив свое местонахождение, смахнул рукой капельки пота, выступившие на лице под резиновой кислородной маской. По установленной на сегодня процедуре соблюдения секретности полетов при всех докладах о курсе своего полета следовало называть нечетную цифру. Он чуть не забыл об этом, но вовремя поправился. И если бы он снова совершил подобную ошибку, то десятки зенитных батарей, расположенных вдоль литовско-белорусской границы, моментально напомнили бы ему об этом.
— 711-й, я — Лида, для опознания пять секунд держите курс ноль сорок пять, потом следуйте своим курсом. Как поняли?
— Я — 711-й, вас понял. — Лейтенант Владислав Дольский двумя пальцами правой руки плавно отвернул свой истребитель-бомбардировщик МиГ-27 к северо-востоку, отсчитал про себя пять секунд и вернул самолет на прежний курс. Его ведомый, лейтенант Франтишек Стебут, летевший рядом слева в истребителе-разведчике Су-17, повторил маневр ведущего.
В эти дни управление воздушным движением в отдаленных районах Беларуси осуществлялось плохо, наверняка диспетчерская базы морской авиации в Лиде не получила кодированные сигналы их самолетов, а сориентировалась только по отметкам на экране главного радара, но такие мелкие нарушения правил были обычным явлением. Молодому белокурому, голубоглазому пилоту истребителя-бомбардировщика до этого не было дела. Для него удовольствие представлял сам полет, независимо от правил и ограничений, поэтому все эти мелкие неполадки с РЛС не могли испортить настроения.
— 711-й, радар вас опознал. Даю указания перед изменением эшелона полета. Полеты в востоку от двадцать шестого меридиана запрещены до особого распоряжения. Я — база морской авиации Лида, конец связи.
— Я — 711-й. Вас понял. Конец связи. — Дольского это вполне устраивало, он в любом случае не хотел принимать участия в этой небольшой заварушке, которая происходила в Литве. Свора «наземных гончих» из бригады, расположенной на базе Сморгонь, уже двигалась на подавление этого мятежа или восстания в Литве, и хотя подразделения авиации Сморгони тоже были задействованы, а база Лида поднята по тревоге по распоряжению генерала Вощанки — он командовал всеми войсками в северной Беларуси и, безусловно, являлся самым могущественным и влиятельным военным во всей Беларуси, — часть Дольского в этом не принимала участия. Посылать самые современные бомбардировщики против Литвы — это все равно что убивать муравья с перебитыми ногами, ради этого не стоило даже и возиться. Дольский понимал, что впоследствии будет привлечена к боевым действиям и его часть. Они, наверное, перебазируются в оккупированную Литву и будут отражать атаки войск СНГ, России или стран Запада. Его так радовала мысль о возможности продемонстрировать свое умение перед другими пилотами МиГов или перед пилотами иностранных самолетов, что мысль о предстоящей войне как-то и не тревожила.
— Лида, база морской авиации, — раздался в наушниках насмешливый голос ведомого. — Ну и шуточки, при чем здесь море? Когда они намерены поменять название базы?
— Как только бюрократы и политики наконец-то растрясут свои задницы, — со смехом ответил Дольский.
Название этой базы являлось одной из несуразностей в современной жизни Беларуси, этакой бюрократической нелепостью, которую следовало исправить. База морской авиации Лида, расположенная в ста двадцати километрах к западу от Минска и примерно в двухстах сорока километрах к востоку от Балтийского моря, являлась когда-то крупной советской базой морской авиации, поддерживавшей Балтийский флот. Тогда на ней базировалась эскадрилья, состоявшая из двадцати истребителей-бомбардировщиков Су-24 и истребителей сопровождения МиГ-23, в задачу которой входили тактическая и морская разведка, непосредственная поддержка флота с воздуха, морская бомбардировка и борьба с кораблями противника в Балтийском море. Естественно, ныне у независимой Беларуси не было ни флота, ни морской авиации, но в названии базы продолжало сохраняться слово «морская». Полная глупость. Один из нелепых пережитков покойного советского общества.
Что ж, а может, не так уж все и плохо было в этом обществе. Оно создавало такие прекрасные боевые самолеты, как этот истребитель-бомбардировщик МиГ-27. Невероятно аккуратная и юркая машина, на большой высоте максимальная скорость почти в два раза превышает скорость звука, а на малой — выше M1. Может нести свыше четырех тонн различного оборудования, а дальность полета с внешними баками составляет свыше шестисот километров. Данная, более поздняя, модель МиГ-27Д была оснащена довольно сложной аппаратурой: допплеровской автоматической системой навигации, прицельной РЛС и лазерным дальномером; системой предупреждения о радиолокационном облучении «Сирена-3»; инфракрасным сканером для обнаружения и атаки наземных целей; усовершенствованной системой управления огнем АСР-5Р. Правда, у данной модели так и остался титановый колпак вокруг кабины, что в сочетании с бомбовыми подвесками значительно снижало скорость, и все же это была классная машина. Ей было почти столько же лет, сколько и самому Дольскому, но он любил летать на ней.
Одномоторный, с изменяемой геометрией крыла самолет лейтенанта Стебута Су-17С был даже старше МиГа Дольского. Предназначена эта машина была для непосредственной поддержки с воздуха, и ее вооружение составляли две 23-миллиметровые пулеметные подвески на каждом крыле, две 30-миллиметровые пушки в основании каждого крыла. Два пулемета были приспособлены для стрельбы назад, так что СУ-17 мог атаковать наземные цели и после пролета над ними.
Дольский — один из лучших бомбардировщиков ВВС Беларуси, который мог обходиться и без лазерного дальномера, — выполнял один из своих плановых полетов, но когда он прибыл на базу, эскадрилью подняли по тревоге, и ему поставили другую задачу. Его МиГ-27 был буквально увешан оружием: четыре кассетные бомбы в заднем бомбодержателе, в каждой из которых семьдесят малых противопехотных бомб; две подвески с 57-миллиметровыми ракетами в точках крепления воздухозаборника; на внешних небольших крылообразных подвесках две ракеты АА-2 класса «воздух-воздух» с тепловыми головками самонаведения; подфюзеляжная 30-миллиметровая пушка, боекомплект которой составляли триста бронебойных снарядов. С момента окончания летного училища в Тбилиси Дольскому еще никогда не приходилось летать с таким количеством вооружения...
...И как тогда, после окончания училища, сейчас все пусковые кнопки были закрыты колпачками из стальной проволоки и опечатаны свинцовыми пломбами. У Дольского имелся строжайший приказ: не трогать ни одну из пусковых кнопок без специального разрешения. Даже нарушение пломбы без разрешения грозило дисциплинарным наказанием. Но Боже мой, как ему хотелось воспользоваться всем этим оружием! Он один в кабине, самолет оснащен первоклассным вооружением, но он вынужден ждать приказа. Дольский понимал, что его держат под рукой на тот случай, если он понадобится генералу Вощанке, и у него мелькнула сумасбродная идея обратиться к самому генералу, но он тут же отогнал ее, понимая, что это противоречит уставу. Так что им со Стебутом не оставалось ничего делать, кроме как летать и ждать. Летать и ждать. Сверлить дыры в небе...
— 711-й! — раздался в наушниках голос диспетчера базы Лида. — Ваш курс три два ноль, высота семьсот метров, свяжитесь с командным пунктом базы на девятом канале. Как поняли?
— Я — 711-й, курс три два ноль, высота семьсот метров. Перехожу на девятый канал. Конец связи. — Наконец-то, кажется, ему дадут задание! Новый курс явно ведет к литовской границе, а высота всего на сотню метров превышает самые высокие складки местности в том районе. Он свяжется с командным пунктом, когда будет находиться всего в сотне метров над прекрасными лесами долины Немана, а это значит, что что-то происходит...
Лейтенант Дольский, охваченный возбуждением, переключил рацию на новую частоту.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103