Расчетное время до их прибытия — двадцать минут. Они прощупывают море, радарное сканирование воздушного пространства не отмечено.
— Мы уже здесь все закончили, — ответил Уайт, запечатывая оригиналы в водонепроницаемый пакет и вручая его офицеру-технику для дальнейшей закладки в спецконтейнер. — Через двадцать минут «Букашка» будет на полпути в Осло. Чем занят «Гагарин»?
— Тоже соскучился, направляется к нам. Расчетное время нашего попадания в зону действия его главного радара — сорок пять минут.
— Если русские поднимут в воздух свои истребители из Вейноде, Риги или Калининграда, нам придется туговато, только штаны спасай.
Контейнер упаковали, Уайт лично проверил самовзрывающееся устройство. Теперь, если что — допустим, кто-то попытается вскрыть замок или сделать надрез, — рванет так, что превратит в ошметки любого на расстоянии нескольких футов.
— Надо быстрее получить «добро» шведских властей на пролет через их воздушное пространство. С «Букашки» сняли все вооружение?
— Да, сам проверил. И приборы наведения огня тоже.
— Хорошо. Администрации США, возможно, придется заверить шведское правительство, что самолет не имеет никакого вооружения на борту. Если бы, не приведи Господь, CV-22 вдруг взял да упал в Швеции, даже нескольких случайных двадцатимиллиметровых зарядов хватило бы, чтобы разразился международный скандал. Шведы и так уже болезненно реагируют на все, учитывая, что русские подлодки снуют себе туда-сюда в их территориальных водах, а тут они и вовсе запретили бы нашим кораблям и самолетам появляться у себя долгие годы. — Полковник взял со стола копии, пересчитал их, затем продолжил: — Мы здесь тоже должны держать ухо востро, если кто-то попытается приблизиться, немедленно сбрасываем контейнеры и аппаратуру в море.
— Все готово, шеф. Оружие уже в герметических камерах. Если эти вертолеты захотят спустить на борт людей для проверки, открываем нижний люк. Мы можем также...
— Черт побери, взгляни-ка сюда! — воскликнул Уайт, уставившись на снимок. Там было не совсем четкое, но вполне различимое изображение того, что очень походило на самолет, только чересчур странный, такого он еще не видал. — Что это за штуковина, а?
— Выглядит, как истребитель. Может, со специальным покрытием, «невидимка», хотя фюзеляж с изгибом и крылья кривые. Напоминает мне космический корабль пришельцев из известного фильма «Война миров». Если бы не острый нос... Думаешь, русские разрабатывают новый истребитель? И где? Здесь, в Вильнюсе? Сомнительно, ситуация для них в республике, мягко говоря, малоприятная.
— Ну, не скажи. Почему бы и нет, собственно? «Физикоус» — крупный исследовательский центр. У них, вероятно, есть несколько подобных макетов. — Уайт взял увеличительное стекло и вгляделся в снимок пристальнее. — Мать честная! Похоже, не макет. Смотри, какой большой — и видишь вон там часового? Огромное крыло, больше, чем бомбардировщик В-2. Какая-то пневмо— и электропроводка. Возможно, это прототип. Уверен, Пентагону понравится.
— А что, если это камуфляж, специально, чтобы ввести в заблуждение, «утка»?
— Возможно. Раскрыв агента Литвина, они могли продолжить игру и всучить ему какую-нибудь липу — тогда перед нами «домашняя заготовка» «Физикоуса».
— Или, допустим, сам Литвин — утка. Настоящего агента взяли, подвергли пыткам, развязали ему язык, узнали то, что хотели, а нам уже подсунули их человека. Вообще эта история может оказаться миной замедленного действия.
Уайт бросил скептический взгляд на майора, затем просто пожал плечами.
— Ну, не нам судить, Карл. — Полковник взял другой снимок. — Вопрос вне нашей компетенции, пусть разбираются ЦРУ и армейская разведка, кто там Литвин на самом деле, «двойник» или подмена. Наше дело маленькое: они поручили — мы выполнили, вывезли парня из страны и доставим по назначению. С остальным пусть работают «кожаные пиджаки» и «галстуки» из Лэнгли... Постой-ка, что за чертовщина? — Уайт выпучил глаза от удивления. Казалось, он просто не может поверить в то, что видит на снимке.
— Что еще? Очередная шарада? Литвин привез с собой кроссворд? Дай посмотреть.
Уайт наконец оторвался от снимка, как-то странно взглянул на своего оперативника, передал ему фото. Ноултон обнаружил на нем группу солдат — «черных беретов», русский ОСНАЗ, элитные подразделения, которые присутствовали на многих бывших советских объектах в Балтийских государствах, включая «Физикоус». Солдаты сопровождали какого-то молодого человека в штатском. Впрочем, было непонятно, охраняют ли они некую важную персону или конвоируют пленника.
Именно этот штатский привлек такое пристальное внимание полковника. Мужчина был одет в простое коричневое пальто нараспашку и свитер.
— Да что с тобой, Пол? — недоумевал Ноултон. — Ты прямо в лице изменился. Встретил старого знакомого или потерявшегося родственника?
— Угадал. Я знавал того парня в Форде.
— Где? На военно-воздушной базе Форд? Шутишь! Может быть, просто похож?
Однако Уайт уже рассмотрел такую возможность и моментально отбросил ее. Он отлично помнил доклады о гибели лейтенанта Дэйва Люгера три года назад на Аляске при авиакатастрофе — Люгер испытывал суперсекретный бомбардировщик. Полковник так до конца и не поверил официальным бумагам, уж слишком все выглядело шитым белыми нитками, оставались разные вопросы.
По базе ходили слухи об упреждающем ударе по наземной лазерной станции в Сибири, поговаривали, что данную акцию проводил В-52 особой модификации, якобы из Технологического центра аэрокосмических вооружений. Но почему и каким образом чисто исследовательский центр имел на своем балансе ударный бомбардировщик? Как бы то ни было, никаких явных расследований по поводу происшедшего не проводилось, дело замолчали. Но, что самое странное — угроза со стороны лазерной станции русских, если таковая станция вообще существовала, внезапно исчезла...
...вместе с двумя летчиками из авиационного полка старых бомбардировщиков В-52 базы ВВС Форд, которым командовал тогда Пол Уайт. Звали их Патрик Макланан и Дэвид Люгер.
Они исчезли за несколько недель до инцидента и на базу уже никогда не вернулись. Позже Уайт узнал о трагической гибели Люгера, а что касается его товарища, то, как уведомили полковника, Патрик Макланан неожиданно получил другое назначение. Уайт не знал, куда и почему уехал Макланан, хотя особо за него не беспокоился, ведь тот действительно был одним из лучших летчиков на базе и мог везде найти себе применение. Вообще Уайту нравились оба офицера — способные, даже очень. Правда, Люгер, может быть, немного горяч.
Теперь получается, что Люгер жив и «всплыл» в секретном исследовательском центре СНГ в Литве. Полковник задумчиво почесал подбородок. Что происходит? Неужели Люгер — перебежчик, русский агент? Он отложил снимки в сторону.
— Да, я уверен, это парень с базы Форд. Тот, кого объявили погибшим в 1989 году.
Ноултон посмотрел на командира с недоверием.
— Пол, пожалуйста, объясни мне, каким образом офицер военно-воздушных сил, погибший несколько лет назад, вдруг объявился, и не где-нибудь, а в далеком чужом Вильнюсе?
— Иногда случаются самые невероятные вещи. Взять, к примеру, тех ветеранов Вьетнама, которых давно «списали», считали покойниками. Сколько их объявилось живыми и невредимыми за последние годы? Сам знаешь.
— Но во Вьетнаме была война, Пол, не забывай. Огромное количество народа принимало участие в боевых действиях. Естественно, возможны ошибки при определении потерь. А этот парень...
— Дэвид Люгер его зовут.
— О'кей, пусть будет Люгер, как скажешь. Он ведь был не на войне, правда?
Уайт проигнорировал слова майора.
— Я собираюсь выяснить данный вопрос немедленно. Надо связаться с Вашингтоном, дело не терпит отлагательств. То задание, что выполнял Люгер... очень важное, и, если теперь он здесь живой... там должны знать. Я обязан сообщить...
— Нет, брось, не спеши. Ты не можешь передавать сообщение отсюда, с «Хозяйки», таков порядок, и это тебе известно. Инициативный, без крайней необходимости, выход в эфир в непосредственной близости от России и Беларуси скомпрометирует и нас, и арендованный спутниковый канал.
— Послушай, я точно знаю этого парня, я знал его...
— И хочешь ради него поставить на карту всю программу «Отчаянный волшебник»? Если русские почуют, что мы совсем не спасательный корабль, раскроют нашу легенду, все провалится. Годы твоей работы пойдут насмарку, Пол.
Уайт усиленно размышлял. Ноултон был готов поклясться, что никогда не видел его в таком взволнованном состоянии. Без сомнения, он полагает, что человек на фотографии — Люгер. Уайт всегда шутил, что, на худой конец, может забыть имя, фамилию, только не лицо, внешность. Сейчас же он помнил и то, и другое.
— Знаешь, Пол, пошли-ка ты сообщение в конверте вместе с оригиналами. Разведчики, что работают под крышей нашего посольства, наверняка обратят внимание. А потом мы доберемся до Осло, там у них другие возможности, и ты сможешь все сделать квалифицированно. Мы в состоянии задержать «Букашку» на несколько минут, пока ты сочинишь свое послание.
Поразмыслив, полковник решил, что Ноултон прав. Потревожишь сейчас Лэнгли из дальнего-далека, попадешь на какого-нибудь болвана-дежурного, он вдруг возьмет и не захочет иметь болячки на свою голову, положит бумагу под зеленое сукно или, еще того хуже, выбросит в мусорную корзину. Больше всего на свете Пол Уайт не хотел, чтобы так случилось.
* * *
Над Западной Литвой,
позже, тем же утром.
— Вон там, — сказал пилот вертолета Литовских Сил Самообороны в микрофон внутренней связи. — Боже мой, посмотрите, что эти идиоты сделали с фермой. — Он показал на место аварии. Пара вертолетов, десятки армейских машин, включая бронетранспортеры, и множество солдат облепили небольшое темное пятно на забрызганной грязью земле. Войска воспользовались военными бульдозерами, чтобы прорыть довольно широкий желоб от дороги до места аварии, при этом был практически сломан каменный забор, огораживающий скотоводческую ферму, в клочья разорвана заградительная проволока, уничтожено кукурузное поле и несколько акров молодого хвойного леса. Казалось, что все пространство от шоссе до места аварии вымел ураган.
— Да, сила белорусской пехоты впечатляет, дальше некуда, — произнес генерал Доминикас Пальсикас, командующий независимой литовской армией, внимательно изучая то, что творилось на земле. — Кругом грузовики и патрульные машины, видишь? — обратился он к летчику. — Они блокируют все подходы и открытые площадки. Определенно черти не хотят, чтобы мы высаживались.
Пилот кивнул в знак согласия, да и чего возражать, когда обстановка известна каждому. Хотя Литва отделилась от Советского Союза в 1991 году, после распада СССР и образования СНГ на ее территории все еще сохранялось военное присутствие Содружества, якобы для защиты соседней дружественной страны в переходный период становления независимости и согласованного графика вывода войск. Литовцы, однако, боялись, что в один прекрасный день белорусы превратно поймут свои обязательства защитников и захотят отхватить себе кусок пожирнее.
— Что мне делать, господин генерал? — спросил пилот.
— Еще раз свяжись с ними по радио. Попроси освободить любую площадку для посадки.
Пилот стал настойчиво подавать сигналы в эфир.
Пальсикас ждал ответа, с каждой прошедшей секундой выражение его лица становилось все более сердитым и мрачным. Генералу шел сорок четвертый год; литовец по национальности, он прошел все ступени обучения и боевой подготовки в Советской Армии. Его отец был советским генералом, командиром литовской дивизии «Бригада Железного Волка», грозное название которой было взято из литовского эпоса.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103
— Мы уже здесь все закончили, — ответил Уайт, запечатывая оригиналы в водонепроницаемый пакет и вручая его офицеру-технику для дальнейшей закладки в спецконтейнер. — Через двадцать минут «Букашка» будет на полпути в Осло. Чем занят «Гагарин»?
— Тоже соскучился, направляется к нам. Расчетное время нашего попадания в зону действия его главного радара — сорок пять минут.
— Если русские поднимут в воздух свои истребители из Вейноде, Риги или Калининграда, нам придется туговато, только штаны спасай.
Контейнер упаковали, Уайт лично проверил самовзрывающееся устройство. Теперь, если что — допустим, кто-то попытается вскрыть замок или сделать надрез, — рванет так, что превратит в ошметки любого на расстоянии нескольких футов.
— Надо быстрее получить «добро» шведских властей на пролет через их воздушное пространство. С «Букашки» сняли все вооружение?
— Да, сам проверил. И приборы наведения огня тоже.
— Хорошо. Администрации США, возможно, придется заверить шведское правительство, что самолет не имеет никакого вооружения на борту. Если бы, не приведи Господь, CV-22 вдруг взял да упал в Швеции, даже нескольких случайных двадцатимиллиметровых зарядов хватило бы, чтобы разразился международный скандал. Шведы и так уже болезненно реагируют на все, учитывая, что русские подлодки снуют себе туда-сюда в их территориальных водах, а тут они и вовсе запретили бы нашим кораблям и самолетам появляться у себя долгие годы. — Полковник взял со стола копии, пересчитал их, затем продолжил: — Мы здесь тоже должны держать ухо востро, если кто-то попытается приблизиться, немедленно сбрасываем контейнеры и аппаратуру в море.
— Все готово, шеф. Оружие уже в герметических камерах. Если эти вертолеты захотят спустить на борт людей для проверки, открываем нижний люк. Мы можем также...
— Черт побери, взгляни-ка сюда! — воскликнул Уайт, уставившись на снимок. Там было не совсем четкое, но вполне различимое изображение того, что очень походило на самолет, только чересчур странный, такого он еще не видал. — Что это за штуковина, а?
— Выглядит, как истребитель. Может, со специальным покрытием, «невидимка», хотя фюзеляж с изгибом и крылья кривые. Напоминает мне космический корабль пришельцев из известного фильма «Война миров». Если бы не острый нос... Думаешь, русские разрабатывают новый истребитель? И где? Здесь, в Вильнюсе? Сомнительно, ситуация для них в республике, мягко говоря, малоприятная.
— Ну, не скажи. Почему бы и нет, собственно? «Физикоус» — крупный исследовательский центр. У них, вероятно, есть несколько подобных макетов. — Уайт взял увеличительное стекло и вгляделся в снимок пристальнее. — Мать честная! Похоже, не макет. Смотри, какой большой — и видишь вон там часового? Огромное крыло, больше, чем бомбардировщик В-2. Какая-то пневмо— и электропроводка. Возможно, это прототип. Уверен, Пентагону понравится.
— А что, если это камуфляж, специально, чтобы ввести в заблуждение, «утка»?
— Возможно. Раскрыв агента Литвина, они могли продолжить игру и всучить ему какую-нибудь липу — тогда перед нами «домашняя заготовка» «Физикоуса».
— Или, допустим, сам Литвин — утка. Настоящего агента взяли, подвергли пыткам, развязали ему язык, узнали то, что хотели, а нам уже подсунули их человека. Вообще эта история может оказаться миной замедленного действия.
Уайт бросил скептический взгляд на майора, затем просто пожал плечами.
— Ну, не нам судить, Карл. — Полковник взял другой снимок. — Вопрос вне нашей компетенции, пусть разбираются ЦРУ и армейская разведка, кто там Литвин на самом деле, «двойник» или подмена. Наше дело маленькое: они поручили — мы выполнили, вывезли парня из страны и доставим по назначению. С остальным пусть работают «кожаные пиджаки» и «галстуки» из Лэнгли... Постой-ка, что за чертовщина? — Уайт выпучил глаза от удивления. Казалось, он просто не может поверить в то, что видит на снимке.
— Что еще? Очередная шарада? Литвин привез с собой кроссворд? Дай посмотреть.
Уайт наконец оторвался от снимка, как-то странно взглянул на своего оперативника, передал ему фото. Ноултон обнаружил на нем группу солдат — «черных беретов», русский ОСНАЗ, элитные подразделения, которые присутствовали на многих бывших советских объектах в Балтийских государствах, включая «Физикоус». Солдаты сопровождали какого-то молодого человека в штатском. Впрочем, было непонятно, охраняют ли они некую важную персону или конвоируют пленника.
Именно этот штатский привлек такое пристальное внимание полковника. Мужчина был одет в простое коричневое пальто нараспашку и свитер.
— Да что с тобой, Пол? — недоумевал Ноултон. — Ты прямо в лице изменился. Встретил старого знакомого или потерявшегося родственника?
— Угадал. Я знавал того парня в Форде.
— Где? На военно-воздушной базе Форд? Шутишь! Может быть, просто похож?
Однако Уайт уже рассмотрел такую возможность и моментально отбросил ее. Он отлично помнил доклады о гибели лейтенанта Дэйва Люгера три года назад на Аляске при авиакатастрофе — Люгер испытывал суперсекретный бомбардировщик. Полковник так до конца и не поверил официальным бумагам, уж слишком все выглядело шитым белыми нитками, оставались разные вопросы.
По базе ходили слухи об упреждающем ударе по наземной лазерной станции в Сибири, поговаривали, что данную акцию проводил В-52 особой модификации, якобы из Технологического центра аэрокосмических вооружений. Но почему и каким образом чисто исследовательский центр имел на своем балансе ударный бомбардировщик? Как бы то ни было, никаких явных расследований по поводу происшедшего не проводилось, дело замолчали. Но, что самое странное — угроза со стороны лазерной станции русских, если таковая станция вообще существовала, внезапно исчезла...
...вместе с двумя летчиками из авиационного полка старых бомбардировщиков В-52 базы ВВС Форд, которым командовал тогда Пол Уайт. Звали их Патрик Макланан и Дэвид Люгер.
Они исчезли за несколько недель до инцидента и на базу уже никогда не вернулись. Позже Уайт узнал о трагической гибели Люгера, а что касается его товарища, то, как уведомили полковника, Патрик Макланан неожиданно получил другое назначение. Уайт не знал, куда и почему уехал Макланан, хотя особо за него не беспокоился, ведь тот действительно был одним из лучших летчиков на базе и мог везде найти себе применение. Вообще Уайту нравились оба офицера — способные, даже очень. Правда, Люгер, может быть, немного горяч.
Теперь получается, что Люгер жив и «всплыл» в секретном исследовательском центре СНГ в Литве. Полковник задумчиво почесал подбородок. Что происходит? Неужели Люгер — перебежчик, русский агент? Он отложил снимки в сторону.
— Да, я уверен, это парень с базы Форд. Тот, кого объявили погибшим в 1989 году.
Ноултон посмотрел на командира с недоверием.
— Пол, пожалуйста, объясни мне, каким образом офицер военно-воздушных сил, погибший несколько лет назад, вдруг объявился, и не где-нибудь, а в далеком чужом Вильнюсе?
— Иногда случаются самые невероятные вещи. Взять, к примеру, тех ветеранов Вьетнама, которых давно «списали», считали покойниками. Сколько их объявилось живыми и невредимыми за последние годы? Сам знаешь.
— Но во Вьетнаме была война, Пол, не забывай. Огромное количество народа принимало участие в боевых действиях. Естественно, возможны ошибки при определении потерь. А этот парень...
— Дэвид Люгер его зовут.
— О'кей, пусть будет Люгер, как скажешь. Он ведь был не на войне, правда?
Уайт проигнорировал слова майора.
— Я собираюсь выяснить данный вопрос немедленно. Надо связаться с Вашингтоном, дело не терпит отлагательств. То задание, что выполнял Люгер... очень важное, и, если теперь он здесь живой... там должны знать. Я обязан сообщить...
— Нет, брось, не спеши. Ты не можешь передавать сообщение отсюда, с «Хозяйки», таков порядок, и это тебе известно. Инициативный, без крайней необходимости, выход в эфир в непосредственной близости от России и Беларуси скомпрометирует и нас, и арендованный спутниковый канал.
— Послушай, я точно знаю этого парня, я знал его...
— И хочешь ради него поставить на карту всю программу «Отчаянный волшебник»? Если русские почуют, что мы совсем не спасательный корабль, раскроют нашу легенду, все провалится. Годы твоей работы пойдут насмарку, Пол.
Уайт усиленно размышлял. Ноултон был готов поклясться, что никогда не видел его в таком взволнованном состоянии. Без сомнения, он полагает, что человек на фотографии — Люгер. Уайт всегда шутил, что, на худой конец, может забыть имя, фамилию, только не лицо, внешность. Сейчас же он помнил и то, и другое.
— Знаешь, Пол, пошли-ка ты сообщение в конверте вместе с оригиналами. Разведчики, что работают под крышей нашего посольства, наверняка обратят внимание. А потом мы доберемся до Осло, там у них другие возможности, и ты сможешь все сделать квалифицированно. Мы в состоянии задержать «Букашку» на несколько минут, пока ты сочинишь свое послание.
Поразмыслив, полковник решил, что Ноултон прав. Потревожишь сейчас Лэнгли из дальнего-далека, попадешь на какого-нибудь болвана-дежурного, он вдруг возьмет и не захочет иметь болячки на свою голову, положит бумагу под зеленое сукно или, еще того хуже, выбросит в мусорную корзину. Больше всего на свете Пол Уайт не хотел, чтобы так случилось.
* * *
Над Западной Литвой,
позже, тем же утром.
— Вон там, — сказал пилот вертолета Литовских Сил Самообороны в микрофон внутренней связи. — Боже мой, посмотрите, что эти идиоты сделали с фермой. — Он показал на место аварии. Пара вертолетов, десятки армейских машин, включая бронетранспортеры, и множество солдат облепили небольшое темное пятно на забрызганной грязью земле. Войска воспользовались военными бульдозерами, чтобы прорыть довольно широкий желоб от дороги до места аварии, при этом был практически сломан каменный забор, огораживающий скотоводческую ферму, в клочья разорвана заградительная проволока, уничтожено кукурузное поле и несколько акров молодого хвойного леса. Казалось, что все пространство от шоссе до места аварии вымел ураган.
— Да, сила белорусской пехоты впечатляет, дальше некуда, — произнес генерал Доминикас Пальсикас, командующий независимой литовской армией, внимательно изучая то, что творилось на земле. — Кругом грузовики и патрульные машины, видишь? — обратился он к летчику. — Они блокируют все подходы и открытые площадки. Определенно черти не хотят, чтобы мы высаживались.
Пилот кивнул в знак согласия, да и чего возражать, когда обстановка известна каждому. Хотя Литва отделилась от Советского Союза в 1991 году, после распада СССР и образования СНГ на ее территории все еще сохранялось военное присутствие Содружества, якобы для защиты соседней дружественной страны в переходный период становления независимости и согласованного графика вывода войск. Литовцы, однако, боялись, что в один прекрасный день белорусы превратно поймут свои обязательства защитников и захотят отхватить себе кусок пожирнее.
— Что мне делать, господин генерал? — спросил пилот.
— Еще раз свяжись с ними по радио. Попроси освободить любую площадку для посадки.
Пилот стал настойчиво подавать сигналы в эфир.
Пальсикас ждал ответа, с каждой прошедшей секундой выражение его лица становилось все более сердитым и мрачным. Генералу шел сорок четвертый год; литовец по национальности, он прошел все ступени обучения и боевой подготовки в Советской Армии. Его отец был советским генералом, командиром литовской дивизии «Бригада Железного Волка», грозное название которой было взято из литовского эпоса.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103